Подходит? – И, не дожидаясь ответа, направился в коридор. – Пойду за дорожной сумкой.– Собирай свои вещи, Адам. – Миссис Пелл махнула в его сторону полотенцем. – Его сиятельство не станет тебя ждать.Синтия повернулась к кувшину с сидром, который она собралась взять в путешествие, но рука миссис Пелл легла поверх ее руки.– Тебе надо выйти за него замуж, дорогая.– Что? – Синтия покраснела и выдернула свою руку. – Я не понимаю, о чем вы говорите.– Понимаешь, все ты понимаешь.– Нет.Лицо у Синтии покраснело еще больше, но она ничего не могла с этим поделать, поэтому повернулась, чтобы поставить кувшин в сумку.– Я приходила будить тебя сегодня утром.Эти спокойные слова убили Синтию наповал. Она замерла, сжавшись, как только вспомнила, что происходило в ее постели сегодня утром.– Дом старый, но стены в нем не слишком толстые, дорогая. К счастью для всех нас, я не открыла дверь.– Я… – У Синтии потемнело в глазах, но она не настолько слаба, чтобы упасть в обморок. – Это я соблазнила его. Он пытался сказать «нет».– Я уверена в этом. И рада, что ты последовала моему совету.– Я не следовала никакому совету.Синтия заставила себя повернуться и посмотреть в лицо миссис Пелл. Она поразилась тому, что в глазах экономки не было и намека на неодобрение или смущение:– Это произошло не из-за свадьбы.– Но теперь, я думаю, как раз о ней пойдет речь.– Нет. Ему надо жениться на деньгах. Ну, как не понять этой простой истины?Миссис Пелл взяла Синтию за локоть и потянула к стулу.– Потому что жизнь не так проста. Присядь.Синтия села, почувствовав облегчение в дрожащих от усталости ногах.– Я приехала в Кантри-Мэнор в тысяча восемьсот тринадцатом году. Вспомни моего сына Тома. В то время он был совсем крошечным, а теперь взрослый мужчина, живет в Индии.– Я знаю. Ваш муж погиб в море.– Это ложь. Я никогда никому не говорила правду. Я не была вдовой, и у меня никогда не было мужа.Миссис Пелл смахнула несколько крошек со стола, как будто ничего важного сейчас не сказала.– Что, простите?– Отец Тома был моим возлюбленным. Семья, в которой я росла, не относилась к разряду состоятельных семей, но пользовалась уважением. У нас был свой постоялый двор, и еще отец сдавал в аренду лошадей. Когда оказалось, что я беременна, даже сомнений не было, что я выйду замуж. Знаешь, нет позора в том, чтобы родить раньше времени, если твое имя записано в церкви.Синтия, потрясенная этим рассказом, молча кивнула.– Он был местным викарием, поэтому…– Кем он был? – У Синтии внезапно прорезался голос.– Поэтому меня бы ждала спокойная и достойная жизнь в качестве его жены. Но когда я сообщила ему о своей беременности, он ударил меня.У миссис Пелл наконец успокоились руки, и она не сводила с них глаз.– Он ударил меня и назвал жадной шлюхой. Он явно хотел подобраться к дочери местного сквайра и с помощью брака упрочить свое положение в обществе. Но вместо этого ему теперь предстояло жениться на дочери владельца постоялого двора.– О, миссис Пелл, это ужасно!– Ужасно, ты права, и я не могла согласиться на это. У меня не было намерения всю жизнь жить в прислугах, Синтия. Но я предпочла именно это, потому что мысль о том, что этот человек всю жизнь изо дня в день будет унижать меня, была невыносима. Я думала, он любит меня, и на меньшее была не согласна.– Я тоже не хочу быть обузой для Ника, понимаете? – Синтия обняла миссис Пелл. – Не хочу, чтобы на социальной лестнице он спустился на ступеньку ниже.– Он уже спустился вниз, дитя мое, и это не имеет к тебе никакого отношения, поняла?– Мы, не знаем, правда ли это.– Тогда спроси его. В жизни есть вещи поважнее денег. Могу поспорить, что Ланкастер уже знает об этом.– Что знает? – раздался из-за спины Синтии его глубокий голос.По звуку его шагов Синтия могда определить, что он был еще в коридоре и вряд ли слышал ее разговор с миссис Пелл.Миссис Пелл, которая оказалась намного хитрее, чем предполагала Синтия, улыбнулась и вскочила на ноги.– Он знает, что, если не сохранит мою девочку в целости и сохранности, получит от меня затрещину.– О да, это он знает. Ты готова, Син?– Готова.И все равно она продолжала сидеть, со страхом ожидая момента отъезда.– Хорошо, тогда давай прощайся. Хотя я уверен, что через несколько дней мы вернемся.Синтия заставила себя встать и расплакалась еще до того, как миссис Пелл обняла ее.– Ну, ну, не надо плакать.– Поехали со мной в Америку, – безнадежно прошептала Синтия.Они много раз обсуждали эту тему. Миссис Пелл даже не ответила, она только покачала головой.– Но вы будете здесь совсем одна.– Мне так нравится. Что, скажи, пожалуйста, я буду делать в Нью-Йорке?Синтия уткнулась ей в плечо.– Может быть, ты вообще туда не поедешь. Посмотрим. А сейчас будь осторожной и послушной. Присылай письма. Много писем.Синтия все еще плакала, когда Джеймссон подогнал экипаж и с любопытством посмотрел на ее заплаканное лицо. Но что удивительно, как только они проехали мимо видневшегося вдалеке Оук-Холла, слезы высохли, и она с безучастным видом смотрела на свой старый дом. Глава 18 В отсвете сумеречного неба лицо Ника казалось пепельно-серым. Как будто он умирал.Они уже давно съели свой ужин, а им еще предстояло ехать около часа, прежде чем они нежданными гостями нагрянут в имение герцога. Синтия много часов с восхищением смотрела на мелькавший за окном пейзаж. Она никогда не была далеко от дома и слушала быстрое щебетание Адама, который был взволнован увиденным не меньше, чем она.Но сейчас уже темнело, кроме того, они устали. И Синтия не могла оторваться от лица Ника.Неужели он пытался убить себя? Если так, она не может оставить его, как планировала, нет, не может.У него были закрыты глаза, что только дополняло мрачную картину. Когда его голова откинулась на спинку сиденья, над воротничком показался темный шрам на шее.Ожог. Но как можно обжечь всю шею?У Синтии все сжалось внутри от очевидного ответа.Экипаж наполнил запах приближающегося дождя, и Синтия почувствовала, что голову сдавило еще сильнее. Она не могла сдержать слова, которые вертелись у нее на языке, и не могла придумать, как смягчить их.– Ты пытался повеситься, Ник?Он открыл глаза и смотрел в потолок, потом медленно перевел взгляд на нее.– Прости, я не расслышал.Синтия прикоснулась к собственной шее. Ее испугало, какой нежной была там кожа.– Ты пытался убить себя?Его теплые карие глаза приобрели холодный блеск.– Почему ты меня спрашиваешь об этом?– Потому что у тебя шрам на шее. Потому что ты не вернулся домой после своего путешествия, когда должен был вернуться. Потому что слуги разговаривают… Они говорят, что ты повесился, Ник.– Это неправда. – Он снова откинулся назад и закрыл глаза, словно разговор был закончен.– Откуда у тебя этот шрам? – потребовала Синтия.– Я уже говорил тебе. Это был ожог.– Ожог от чего? От шейного платка, который окунули в кипящее масло?Его губы расплылись в улыбке, и Синтия знала, что в этот момент перед ней не настоящий Ник. Это был лорд Ланкастер, который мог улыбаться, говоря о встрече со смертью.– Скажи мне правду, – умоляла она, и улыбка с его лица исчезла. – Что-то изменило тебя, Ник. Мы были друзьями, и я имею право знать, что случилось.Ланкастер пристально посмотрел ей в глаза.– У тебя нет права спрашивать меня. Это было десять лет назад. И я не говорю об этом. Никогда.– Ты поговоришь об этом со мной, черт возьми.– Я уже сказал тебе, что не пытался убить себя. – От гнева на шее у Николаса вздулись жилы, а голос повысился до крика. – Разве тебе не достаточно моего слова? Ты думаешь, что я лгу? Говорю неправду, чтобы скрыть слабость и трусость?– Я…Синтия никогда не боялась Ника. И никогда не представляла, что может бояться. Но на короткий момент она заметила, как в его глазах вспыхнуло что-то темное, наполненное яростью.– Конечно, нет, – прошептала она. – Зачем мне так думать?Ник покачал головой, провел рукой по лицу.– А почему бы нет?– Ник, я только хотела узнать, что…– Мне надо выйти отсюда.Он стукнул кулаком по крыше экипажа, и тот, и без того уже начавший замедлять скорость, остановился.– Подожди! – закричала Синтия, когда он вышел. – Что ты делаешь?Высунув голову, она увидела, как он растворяется в сумерках, и услышала удаляющиеся шаги. Она провожала его взглядом, пока он не исчез из виду, потом подняла глаза на козлы. Адам внимательно смотрел на нее. Лицо у него было взволнованное.– Почему его светлость такой сердитый?– С ним все в порядке, – ответила Синтия, нырнув в экипаж и ощущая привкус лжи на губах.С Ником было не все в порядке. Совсем не в порядке. Что же с ним случилось? Ей придется поверить ему, разве не так? Но должно же быть какое-то объяснение? Она смахнула слезинки с ресниц и села ждать возвращения Ника и того, что за этим могло последовать.Капли дождя упали ему на нос. Где-то в южном направлении сверкнула молния. Стало совсем темно, а он вышагивал под дождем, как рассерженный ребенок.И глупым он был тоже как ребенок, когда думал, что Синтия никогда не спросит его о шраме. К тому же он не знал, что здесь, в Йоркшире, среди слуг ходили разговоры о нем. В Лондоне – да, хотя его родители позаботились, чтобы нанять только трех слуг на первое время, и все они отличались благоразумием.«Ты пытался убить себя?»Никто никогда не задавал ему этот вопрос. Даже родители не спрашивали его, хотя он просил их поверить, что он не делал такой попытки. Но теперь, прожив с этим столько лет, он больше ни в чем не был уверен.Собирался ли он умереть? В какой-то момент собирался. В какой-то момент это показалось ему большим и приносящим радость облегчением. Как только его тело перестало бороться, мысли о смерти стали спокойными. Похожими на прогулку в одиночестве под хмурым дождем.Когда Ланкастер вышел на раскисшую дорогу, он понял, что его гнев полностью исчез. Теперь он чувствовал себя обессиленным. И мокрым. Впереди виднелись слабые огни экипажа, поэтому он ускорил шаг и направился прямо туда.Ему оставалось сделать примерно десять шагов, когда он услышал приближающийся стук копыт. Ник остановился, поднял голову и прислушался.– Кто это? – спрыгнул со своего места Адам.– Не знаю, – пробормотал Ланкастер. – Но скажи мисс Мерриторп оставаться в экипаже и задернуть занавески.Адам в точности сделал все, что ему было сказано, потом вернулся и встал возле хозяина. Джеймссон поднялся на козлах и вынул ружье. Ланкастер одобрительно кивнул и повернулся лицом к приближающемуся всаднику.Примерно в двадцати ярдах от них незнакомец замедлил движение и теперь ехал осторожным шагом. Он был один, и Ланкастер немного успокоился. Это не банда разбойников. И по прямой линии спины всадника он мог сказать, что это не отчим Синтии.Всадник молча остановился, Ланкастер тоже ничего не говорил. Сначала огни экипажа осветили крупную гнедую лошадь с белой звездочкой на лбу. Потом осветились сапоги всадника, его ноги и, когда он, наконец, спешился, его лицо.Это было лицо дьявола, хотя его нельзя было назвать ни безобразным, ни зловеще красивым. Должно быть, это Брэм, потому что лицо… лицо принадлежало Ричмонду.По телу побежали мурашки, но Ланкастер заставил себя стоять спокойно. Он не отступил, не бросился вперед. Он не позволил своему желудку перевернуться и выплеснуть содержимое в грязь. Ланкастер только смотрел, как приближались к нему эти безобидные, вежливые черты лица. Вот только глаза были другими. И Ланкастер внезапно понял, что имели в виду деревенские. У Ричмонда глаза в одном случае притворно искрились веселостью, в другом – блестели теплом. Но глаза Брэма… Они были мертвыми, как высохшее дерево. Ни жесткости, ни гнева, ни печали. Мертвые.Когда эти глаза переместились на Адама и остановились на его лице, Ланкастер сдвинулся с места. Он положил руку Адаму на плечо и подтолкнул его к экипажу.– Возвращайся на свое место, Адам, – пробормотал он.Ему не хотелось, чтобы этот человек смотрел на мальчика. Адам бросил на него озадаченный взгляд, но повернулся и направился к экипажу. Брэм наблюдал за его передвижением.– Полагаю, вы остановились не для того, чтобы поболтать о погоде, – сказал Ланкастер.– Вы Ланкастер? – прогрохотал голос незнакомца.– Да, я лорд Ланкастер.Взгляд мертвых глаз окинул его с ног до головы, потом переместился к экипажу:– Мисс, Мерриторп там?– Мы знакомы, сэр?– Нет, но я о вас слышал.Ланкастер вздрогнул от внезапного порыва холодного ветра. Что это значит?– Лорд Ричмонд хочет вернуть свою невесту.– Правда? Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?– Вас видели с ней.– Девушка мертва, – удивленно поднял брови Ланкастер, – или, по крайней мере, мне так говорили.Брэм сделал шаг к экипажу, но когда Ланкастер хотел схватить его за плечо, тот отпрянул и отошел в сторону. Как будто он, как и Ланкастер, меньше всего хотел, чтобы к нему прикасались.– Поскольку вы не считаете нужным представиться, я отправлюсь дальше.Сказав это, Ланкастер ожидал, что Брэм назовет свое имя, скажет, что работает на Ричмонда, а потом забросает Николаса вопросами. Но Брэм ничего подобного не сделал, он просто смотрел на него секунд десять – двадцать своими мертвыми глазами, затем повернулся и взобрался на лошадь.Он не поехал, он просто ждал. Похоже, у них будет сопровождение, подумал Ник. Ну и пусть. * * * На потолке был вылеплен сад.Синтия вытянула шею, рассматривая лепнину. Плющ. Розы. Каждый лепесток был виден даже с расстояния пятнадцати футов.– Ник, – прошептала она. – Мы не должны здесь быть.Ланкастер, меряя шагами гостиную, похоже, не слышал ее. Насколько она понимала, он вообще не обратил никакого внимания на потолок. Вероятно, слоняться по таким домам было для него привычным делом.– Наверняка он вышвырнет нас отсюда, обнаружив среди ночи без приглашения!– Восемь часов вечера, – пробормотал Ник.– А как насчет герцогини?– А что герцогиня?– Как я должна разговаривать с ней?Синтия нервно сцепила руки. Ник наконец бросил взгляд в ее сторону:– Мне кажется, она хорошо понимает английский.– Что? Что это значит? Она француженка? Боже, она, наверное, такая элегантная.– Нет, она не француженка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32