Еще одна вспышка пламени вырвалась из груды обгорелого дерева и медленно плясала, поднимаясь все выше золотым снопом искр. Харт наблюдал этот полет, совершенный и свободный, и мир сомкнулся вокруг него. От густого дыма сдавило грудь.
Он попытался глубоко вздохнуть и не мог. Попытался снова, но воздух не поддавался, застревая в горле, пока он не запрокинул голову. Его горло открылось, и он больше не сдерживал слез.
Он не умел плакать, всегда боролся с этим проявлением слабости. Поэтому он стоял на коленях, тяжело дыша, смотрел на дымное небо и ждал, когда иссякнут слезы.
– Ваша светлость?
Он уронил голову.
– Ваша светлость. Женщина, миссис Смайт, очнулась.
Бесс. Конечно, ей нужна забота и внимание. Харт поднялся с колен, радуясь, что кучер не стал помогать ему.
Он услышал ее кашель, когда пересекал двор.
– Вы дали ей воды?
– Да, сэр.
Понимая, что нужно сделать, Харт остановился и посмотрел на то место, где был дом Эммы. Он оглядел его, стараясь запечатлеть эту картину в памяти, прежде чем снова двинуться к карете.
– Тогда мы можем ехать. Ей нужна забота и хорошая комната.
– Я присмотрю комнату, ваша светлость.
Харт сел в карету и занял место напротив сиденья, где устроили постель для Бесс.
– Бесс, вы слышите меня?
Он взял ее руки в свои и почувствовал легкое ответное пожатие.
– Бесс, вы знаете, что случилось?
– Пожар, – прохрипела она, и это слово вызвало новый приступ кашля. Слезы стекали из уголков ее прикрытых глаз.
– Да, пожар. Вы не пострадали, просто потеряли сознание от дыма. Мы перевезем вас в гостиницу, где вы отдохнете.
Ее рука еще крепче сжала его пальцы. Она старалась прочистить горло, но снова закашлялась.
– Мне очень жаль. Очень жаль, Бесс. Ваша госпожа…
Ее глаза открылись, яркие от страха.
– …она погибла в огне.
«Нет», – шевельнулись ее губы, хотя она не произнесла ни звука.
Харт был потрясен и жаждал согласиться, присоединить к ее неверию свое собственное. Но он должен был сказать ей правду, а не вселять глупую надежду.
– Мы все обыскали, Бесс. Ее больше нет.
Ее ногти впились в его кожу, а в глазах появилась паника. Она покачала головой, стараясь подняться.
– Успокойтесь. Не волнуйтесь так. – Наклонившись вперед, он прижал ее плечи к сиденью. Но она схватила его за запястье, не желая отпускать.
– Послушайте, – прохрипела она, – пожалуйста, послушайте.
– Да, конечно. – Карета дернулась, когда выехала с мягкой земли на дорогу.
– Она не… – Колеса заглушили ее слова, заставляя Харта склониться ниже. – Ее нет там. Мужчина…
– Что?
Она снова закашлялась, и странное, резкое напряжение сгустилось в груди Харта. Он заставил себя не торопить ее.
– Что вы сказали?
– Нет там… – проговорила Бесс. Она отпустила его запястье и прижала руку к горлу, словно это помогло ей выговорить слова: – Мужчина увез ее. Кто-то увез ее.
Его сердце замерло. Он молчал, не смея поверить.
– Вы это видели? – наконец проговорил он.
– Да. Я видела… он тащил ее.
– Кто?
– Не знаю. Но она… Она сказала: «Мэтью».
Его сердце вновь ожило, когда он поднял кулак к крыше. Он хотел повернуть назад к дому Эммы, но он не сможет догнать ее в карете. Он и так потерял целый день. Они, должно быть, проделали уже несколько миль.
– Стоп! – Харт открыл дверцу и высунулся. – Ларк! Мы должны вернуться в Уитби как можно скорее. Она не погибла. Ее увез с собой мужчина по имени Мэтью Бромли. Мы должны быть в Уитби до захода солнца и выяснить, видели ли их там.
– Слушаюсь, ваша светлость.
– Мне нужно, чтобы ты дал мне самую быструю из твоих лошадей. Я должен догнать ее.
– Конечно, сэр. Эй! – Он бросился к лошадям.
Харт чувствовал, как желание действовать пробудило в нем холодную ярость.
Она жива. Жива. И он найдет ее, и этот подонок пожалеет, что когда-то посмел произносить ее имя.
– Помогите ей, – прошептала Бесс, и Харт вздрогнул. Господи, он совсем забыл, что она здесь.
– Обязательно.
Женщину душили рыдания.
– Она обидела вас, я знаю. Но она хорошая. Вы должны помочь ей.
Харт потянулся и снова взял ее руку.
– Я обещаю, что найду ее. Обещаю, что сделаю все, чтобы она была в безопасности.
– Благослови вас Господь.
Улыбка Харта получилась фальшивой. Благословить его! Или послать к дьяволу.
– Я закоченею здесь, – огрызнулась Эмма и, свернувшись клубочком, старалась укрыться от влаги, которая, казалось, просачивалась сквозь ее кожу. Не получалось. Она вся была влажная, холодная и злая. Веревки впивались в ее запястья и лодыжки, ссадины горели.
Мэтью выглядел немногим лучше. Его нос посинел от холода, глаза покраснели.
– Ты сама виновата. Поэтому придержи язык.
– Негодяй! – Удар, который обрушился на ее щеку, был почти облегчением. Она отупела от холода, и ей необходимо было напомнить о ее ненависти, прежде чем она утечет во влажную землю.
– Скромная женщина держит язык за зубами, – сказал Мэтью.
– Даже перед лицом дьявола?
– Не тебе судить меня. У меня есть высший судья…
– И как ты объяснишь твоему Богу смерть моего дяди?
Гнев прошел, оставив на его лице сожаление.
– Это был несчастный случай, я уже говорил тебе. Я никогда не желал ему смерти.
– Причина его смерти – твой эгоизм.
– Прости меня за это, Эмили…
– Не называй меня так. Мое имя Эмма. И я хочу домой.
– Мой дом – твой дом.
– Ты убил моего единственного родственника! И может быть, убил Бесс. И ты думаешь, я соглашусь быть твоей женой? Господи, да ты безумнее, чем я думала.
– Со временем согласишься.
– Со временем я убью тебя. – Она пнула его связанными ногами в бок. – Развяжи меня!
Он наклонился к ней, схватил ее за плечи и, прижав к земле, навалился на нее.
– Хочешь, чтобы я развязал тебя? – пыхтел он. – Если я развяжу твои ноги, то окажусь между ними, ты поняла? Еще один грех на мою голову.
– Мэтью, – зарыдала она в первый раз после того, как он вытащил ее из дома. Он давил на нее всей тяжестью своего тела. Камень впился в спину. – Ты делаешь мне больно.
– Ты делаешь мне больно уже несколько лет. Я люблю тебя, Эмили. Несмотря на все то что ты натворила, несмотря на все твои грехи. И я все еще хочу оказать тебе честь и жениться на тебе. – Его глаза прикрылись – он испытывал удовольствие от ее близости. – Это… это единственный путь, каким я могу искупить свои грехи. Спасая тебя. – Его рука крепче сжала ее плечо.
– Пожалуйста, Мэтью. – Она продолжала рыдать.
– Если я развяжу тебя, я захочу стереть следы веревок с твоих ног. И тогда я… я знаю, ты грешная. Мужчины прикасались к тебе. Ах… Господи, я не могу позволить ей грешить снова. Мы должны пожениться… О Эмили!
Он зарыдал, и она поклялась больше не напоминать о веревках. Она уже стерла пальцы, стараясь высвободить руки. Ей не стоит рисковать, когда он рядом.
– Эмили! – Слезы душили его, когда он раскачивался, стоя на коленях. Он потряс ее за плечи, потом снова прижал к земле. – Почему ты такая плохая? Ты еще большая искусительница, чем Ева. Но я спасу тебя. Когда мы поженимся, моя душа очистится и я поведу тебя к Богу. Мужчина пастух в его стаде.
Повернув голову, Эмма смотрела на траву в нескольких дюймах от своего лица. Как долго он сможет удерживать ее? Пройдет несколько дней, прежде чем они доберутся до Шотландии, больше недели, если она сможет замедлить их продвижение. Сколько времени еще пройдет, прежде чем он набросится на нее? А потом изобьет до полусмерти за то, что она искусила его вступить с ней во внебрачную связь?
Бесс жива, но что она может сделать? Не было никого, кого бы она могла послать ей на помощь, никого, к кому бы она могла обратиться. Эмма сбежала от всех, от всех, кого знала, и от Харта… тоже. И Харт тоже покинул ее.
Если бы только она позволила ему остаться, как хотела. Если бы позволила соблазнить себя, поверив обещанию в его глазах. Но она больше не может любить. Она больше не в силах вынести невероятную боль.
Так лучше. Это она в состоянии понять. Мэтью Бромли хотел ее, поэтому все время добивался. И хотя она боится и лицо саднит от горячей крови, по крайней мере она знает, что ее ждет. Некий сплав ненависти и вожделения, свидетельницей которых она была всю жизнь. Напрасно она надеялась избавиться от этого.
Ненавидя своего мучителя, она прошептала куда-то в ночь:
– Я увижу, как ты будешь наказан.
Руки Мэтью мягко обняли ее. Он проверил, надежен ли узел на ее запястьях.
– Нет, ты будешь любить меня, Эмили. А теперь давай спать. – Он коснулся рукой ее ягодиц. Тяжелый вздох наполнил ночь, когда, проведя другой рукой по изгибу ее груди, он оставил ее там. – Я хочу согреть тебя.
Ее отчаяние мгновенно перешло в гнев. Она поняла в этот момент, что будет бороться с ним до последнего вздоха.
– Ты бы лучше не распускал руки. Каждое прикосновение вне супружеской постели грех и огорчает твоего Господа.
Он убрал руку, и Эмма повернулась на бок, отпихнув его от себя. Если она сегодня не может сбежать от него, то сбежит завтра или послезавтра. Если он посмеет привезти ее в город, она закатит сцену, подобную той, что устроила в деревне. Она все равно сбежит от него.
Мэтью пусть ищет успокоение для своей проклятой души. С нее же хватит собственных неприятностей.
Глава 23
Харт начал дрожать от холода час назад. Он подумал, что эта дрожь может даже взбодрить его. По крайней мере он не заснет. К полуночи густой туман окутал все вокруг, влажность висела в воздухе липкой пеленой, снижая видимость в темноте ночи. Его конь шел уверенно и быстро, но даже такой первоклассный мерин начал спотыкаться на едва видимой дороге. Она проходила в добрых десяти ярдах от обрывистого утеса, но время от времени звук волн становился таким громким, словно крутой склон начинался всего в двух шагах от копыт коня.
Туман обволакивал все, и поэтому звуки, доносившиеся до ушей Харта, казались странными и таинственными. Ему внезапно показалось, что он слышит женский плач, и тогда он свернул от моря в глубь полей, обследовал всю территорию, но не нашел ничего. Скорее всего это кричала чайка. Затем снова какой-то шум привлек его внимание, а за ним последовала вспышка слабого света. Откуда-то с востока, возможно, с проходившего корабля.
Итак, он временно прекратил поиски и просто ехал вперед, ожидая, когда взойдет солнце и рассеет туманную мглу.
Мэтью Бромли должен был увезти ее на север. Еще прошлой ночью, когда он выехал из Уитби, это казалось таким естественным. Между тем Харт и его кучер проделали большую работу, опросив маленький город. Им показали дешевую комнату, которую Мэтью снимал три дня назад, но с тех пор никто не видел его и ничего не слышал о нем. Поэтому Харт, взяв лошадь, направился назад прямо к дому Эммы и дальше дорогой выше, решив нагнать их там. Но сейчас… после холодных ночей в седле ему казалось, что поиски зашли в тупик. Они как сквозь землю провалились. Мэтью мог увезти ее на шлюпке. Или они могли свернуть от моря в глубь страны и ехать через поля. Но он видел Мэтью Бромли и не мог представить, что он может спать где-то еще, кроме постели. Он выглядел так, что порыв ветра мог подхватить и унести его.
Где-то впереди замычала корова, и ему показалось, что он слышит в ответ женский голос. Он распрямил затекшие плечи и, напрягая глаза, вгляделся в темноту. Небо светлело на горизонте. Восход, подумал Харт. И хорошая погода для поисков.
Залаяла собака. Мир возвращался к жизни, свет плыл над землей. Затем из тумана, словно привидение, вышла какая-то фигура.
– Мадам?
Старая женщина испуганно ахнула и отступила назад.
– Вы напугали меня до смерти!
– Извините. Скажите мне, далеко ли до Рамсуик-Бея?
– Почему же далеко, это он и есть! – Она оглянулась кругом, как и он. – Или рядом. Но здесь ничего нет. Постоялый двор на другой стороне селения, но, смотрите, будьте осторожней, не то вас там обчистят за милую душу.
– Благодарю. – Он уже начал разворачивать лошадь, прямо на звук воды, бьющейся о борт лодок, и слабый крик рыбака, но не успел отъехать, как потянул за поводья. – Не видели ли вы сегодня утром других путешественников?
– Нет, еще слишком рано.
– Ну разумеется.
– Но вчера вечером тут была одна пара.
Он резко развернул мерина.
– Кто?
– Мужчина и его жена, которую он разыскивал. Она сбежала и не хотела возвращаться назад.
– Молодая женщина? У нее темные волосы?
– Я не могла рассмотреть, она была в плаще, но мужчина молодой, и волосы у него светлые. И еще царапины на щеке, точно ее работа.
Харт едва сдерживал терпение.
– Когда это было?
– После обеда, в сумерки. Но еще не стемнело.
Харт пришпорил коня и поехал к деревне. Туман клубился перед ним, но дорога была видна достаточно хорошо, что позволило ему не натолкнуться на пасущуюся корову.
Спустя несколько минут он будил сонного хозяина. От мужчины несло перегаром и потом, но он сразу оживился при виде золотых монет.
– Ну да, конечно, они были здесь. Он подъехал и барабанил в дверь, но быстренько развернулся, когда она начала кричать.
Кожа Харта покрылась мурашками.
– Кричать?
– Кричать что есть силы. Она кричала, что он похитил ее и хочет убить. Он не мог заставить ее замолчать и тогда просто погнал лошадь из города.
– А вы? Вы позволили ему уехать?
– Если муж должен приструнить свою жену, то это не мое дело.
– Но она взывала о помощи. Он действительно похитил ее и мог убить.
Мужчина озадаченно почесал в затылке.
– Если он убийца, то что прикажете делать? Рисковать своей жизнью?
– Да, – отрезал Харт. – Вы должны были рискнуть и помочь этой женщине. – Он оседлал лошадь.
Мужчина подбежал, рубашка хлопала на ветру.
– Вы обещали заплатить!
Харт еле сдержался, так ему хотелось плюнуть в лицо трусу. Но напомнил себе, что он герцог, и бросил монету в грязь.
– Бери свое золото. Но если с ней что-то случится, я вернусь и сверну тебе шею. Слышать крики о помощи и ничего не предпринять. Мерзавец!
Лошадь уже неслась по дороге, поднимая за собой клубы пыли. Хозяин постоялого двора кричал что-то в свою защиту.
Они где-то близко. Харт чувствовал это всем своим существом. Они уехали из деревни перед заходом солнца и должны были подыскать подходящее место для ночлега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33