И отдохнете на свежем воздухе, здесь летом хорошо... И заработаете. Немного.
- Может быть. - обстоятельно ответил Гриша и при этом почувствовал, что Оля ждала его ответа. - Мы пока просто так, для начала, говорили.
- Подумайте, места хватит...
Эта идея, поначалу показавшаяся нелепой, теперь, после работы, ужина, уюта этого дома оказалась для Гриши вполне реальной. Хотя он и с трудом представлял себе подобное собственное будущее. Но от волнуюшщего присутствия молодой, цветущей девушки, от ощущения того, что он, наконец, полностью предоставлен самому себе, любому своему самому неожиданному желанию - душа его переполнилась таким незнакомым чувством светлой свободы и уверенности в радости грядущих дней, что он сказал.
- Мне здесь очень понравилось. Да и доктор сказал при выписке, что лучше всего мне физически поработать полгодика на природе.
- Природы тут сколько угодно. - усмехнулся Антон.
Они уже завершали ужин, когда со двора донесся лай собаки, а потом чей-то скрипучий голос позвал хозяина.
Антон вышел из дому, а Людмила спросила осторожно.
- Вы долго пробыли в той больнице?
Он смутился и вдруг понял, что этот вопрос ему будут задавать часто и долго - быть может всю жизнь. И отвечать на него, точнее - вспоминать о минувшщем не хотелось, особенно когда напротив, через стол, сидела Оля и тоже ждала ответа.
- Долго. - ответил Гриша. - Но теперь все в порядке. Меня выпустила комиссия.
- И у вас только брат в Москве?
Гриша не помнил, когда он успел рассказать о своем семейном положении и кивнул в знак согласия.
Антон вернулся в дом озабоченным и каким-то неуверенным. Наклонился к Грише, спросил осторожно и тихо.
- Гриша, ты как - не очень устал?
- Да нет...
- Так не хочешь тысчонку срубить? Сразу выплачу. Или спать хочешь?
Полагая, что речь идет о поисках тех самых сокровищ, Гриша поднялся из-за стола:
- Нет. Ничего. Время ещё детское.
Он перехватил настороженный взгляд Людмилы, брошенный на мужа, но она ничего не сказала. Оля спросила.
- Пап, я с вами поеду?
- Не надо. Сегодня Гриша на твоем месте. - бросил отец.
Накинув телогрейки, они вышли в холодную темноту ночи и добрались все до того же агрегата на тракторных колесах. Неожиданно Гриша увидел, что Антон несет в руках ружье. Охотничая двустволка с обрезанными, укороченными стволами. Антон забросил её за сиденья и сказал сухо.
- Сьездим в одно место, Гриша. Нужно будет пару бочек привезти.
- А ружье зачем?
- Так. Время позднее.
Дизель заревел, Антон молча повел агрегат в темноту, не включая фар, и Гриша, приметив неожиданную молчаливость своего хозяина, тоже лишних вопросов не задавал.
Выкатились из села, Антон набрал скорость и сказал, словно успокоил.
- На обратном пути глянем на это дядькино сокровище. Это старая баня на пруду, где у него раньше дом был. Сгорел год назад.
Антон включил фары и почти сразу резко свернул с дороги на колею через поле. В мечущемся свете фар замелькали деревья, колеса с чавканьем выдирались из грязи.
То ли от молчания Антона, то ли от этой поездки во тьме и, как казалось, в никуда, Грише стало неприятно. Точнее сказать, обстановка настораживала его - ночной выезд, ружье за спиной, мрачноватое молчание до сей минуты говорливого фермера.
Через полчаса езды они миновали ещё одну маленькую деревню, из дюжины домов которой лишь в одном горел свет.
Потом колеса прихватили жесткое покрытие асфальта, скорость увеличилась, но кроме полосы движения в свете фар ничего не было видно.
Затем Антон и фары выключил, так что вообще стало непонятным, как они находили дорогу. Киломметра через три остановились возле смутно темневших больших строений и Антон выключил мотор:
- Посиди. Я сейчас. Может ничего и не получится.
Гриша послушно остался сидеть, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Кажется, в стороне высились два громадных сарая, откуда доносились непонятные звуки.
Антон вернулся быстро, вскочил к рулю и сказал торопливо.
- Порядок. Работы на пять минут.
Он резко дернул машину с места, не включая фар бросил её в сторону, обогнул угол строения и помчался на свет габаритных огней большого грузовика. Остановился возле заднего борта его, а один из двух мужчин, которых едва можно было разглядеть в кузове, сказал нервно.
- Быстрей, мужики. Две бочки, как договорились. Мы их уже спустили.
Антон позвал шепотом.
- Давай, Гриша. Забросим бочки в прицеп.
Гриша выскочил из кабины и почти сразу натолкнулся на две металлические бочки, окрашенные, кажется, в оранжевый цвет. И тут же он почувствовал характерный и резкий запах спирта, будто им была полита вся округа.
Но размышлять было некогда - Антон уже опрокинул бочку на бок и присел, ухватившись руками за один её конец. Гриша тоже ухватился за бочку и, когда удалось оторвать её от земли, то тяжесть оказалась непомерной. Мелкими шажками переставляя ноги, они дотащили ношу до прицепа и с большим трудом закатили её на него.
- Быстрей, мужики, быстрей! - поторапливали их из кузова грузовика и один из этих торопыг сообразил, что дело пойдет слаженней, если он поможет.
Втроем тащить бочку оказалось полегче и едва они управились с работой, как грузовик тут же заревел мотором. Но - не только грузовик. Невдалеке вспыхнул острый свет фар невидимого до сих пор автомобиля и послышался чей-то остерегающий крик.
Грузовик разом рванулся с места и словно приведение исчез в темноте.
- Прыгай в прицеп и ложись! - выкрикнул Антон и бросился к рулю.
Гриша одним прыжком оказался в прицепе, ударился о бочки и упал на дно без всякого послушания приказу.
Свет фар уже лизнул по прицепу и кабины машины, когда Антон сорвал её с места и помчался к дороге.
Что прозвучало вначале - выстрел или звонкий удар пули о бочку, Гриша не разобрал. Только в тот же миг на его лицо и грудь хлынула холодная вонючая струя с резко-кислым запахом.
И тотчас дважды, над головой Грише грохнуло в ответ ружье Антона.
Потом началась такая гонка, какой Гриша не видел и в боевиках по телевизору. То что он там видел, как правило, проходило по глади асфальта ночных мегаполисов среди огней рекламы и на предельных скоростях. А здесь скорость была не так чтоб уж и очень, но мчались по кочкам, ямам, лужам и колдобинам. Мчались без света фар, в темноту, в никуда. Бочки прыгали так, что едва не выскакивали из прицепа, словно живые. А Гриша лишь уворачивался от них, понимая, что удара двухсот килограммового тарана достаточно, чтоб переломать ему ноги. Машина летела в темноту, Антон подпрыгивал у руля, а Гриша исполнял в прицепе дикий танец с бочками на мокром полу кузова. Сзади послышалось ещё два беглых выстрела. По лязгу ружья в руках Антона Гриша сообразил, что тот тоже перезарядил свое оружие. Но ответил лишь одним выстрелом - поверх головы Гриши и много выше цели.
Из машины преследователей доносились гортанный крики, ругань, но ничего конкретного Гриша разобрать не мог, да и не до того ему было.
Неожиданно они вылетели на асфальт, Антон переключил скорость, но все в такой же тьме гнал машину минуты две, пока не включил фары, а затем они быстро перекатились через мост.
Гриша немного пришел в себя, когда увидел, что преследования за ними, кажется, не наблюдается. Он закричал изо всех сил.
- Антон! Одна бочка потекла!
- Заткни чем нибудь!
Легко сказать! Заткнуть дырку, которой и не видишь! Все так же прыгая между бочек и ощупывая их руками словно подушки, Гриша все же нашел на одной из бочек маленькое отверстие, из которого била упругая струйка. Ему удалось повернуть бочку этим отверстием кверху и струйка сникла. В кармане телогрейки по счастью нашлась какая-то тряпка и Гриша, как сумел, загнал её в дырку.
Антон свернул с дороги в какие-то кусты и выключил мотор.
Тишина обрушилась как удар. Антон подошел к прицепу и сказал тихо.
- Подождем. Кажется, кино окончилось.
Гриша хотел было спросить, о каком кино, собственно говоря, шла речь и в какую историю он влетел вторично, едва только покинул палаты своего спокойного сумасщедшего дома, но сообразил, что вопрос не ко времени, а может и вообще неуместен.
Через несколько минут все той же тишины в руках Антона вспыхнул фонарик и он тщательно, молча обследовал бочки. Нашел дырку, забитую Антоном и похвалил.
- Молодец, ты мужик рукастый.
Но от этой похвалы Гииша вдруг рассердился и спросил решительно.
- Ворованную водку везем?
- Спирт. - поправил Антон. - И не ворованный, а контробандный.
От такого обьяснения ничего понятней для Гриши не стало и он спросил тем же тоном.
- А кто в нас стрелял? Милиция?
- Да черт их каждый раз знает! Охотников много! Может менты службу справляли, свой кусок пирога оторвать хотели, а может и ещё кто свою долю от этого дела откусить хотел.
- От какого дела?
- Да пока этот спирт с Кавказских гор до нас докатится, на нем, считай человек сто руки погреют.
- А вам он для чего?
Антон негромко рассмеялся.
- Ваньку что ли ломаешь, иль совсем без понятия? Спирт - второй хлеб. Я-то с ним ничего особенного не химичу. Продаю на один подпольный заводик, так из него водку делают и нашему брату продают. У меня навар пара-тройка рублей с литра, а уж сколько после меня накручивают - не сосчитать. Не вникай ты в это государственное дело, все одно не поймешь.
Он посветил фонариком сперва в лицо Гриши, потом в свое и сказал виновато.
- Извини, что я тебя так подставил. Помошник мой сегодня уехал, а не хотелось такое выгодное дело упускать...
- Убить могли. - пробормотал Гриша и полез в кабину машины.
- Когда-нибудь кого, конечно, убьют. - рассудительно заметил Антон, усаживаясь к рулю. - Но пока Бог миловал, хотя промышляем уже третий год. он сильно хлопнул Гришу по плечу. - Испугался?
- Не знаю. Не успел.
- Ладно! Свою тысячу ты отработал! И ещё половина сокровищ моего дядьки Станислава - твои! Да только учти, что этот клад сумасшедший закопал, так что вполне может оказаться, что там куча дерьма! Что там ещё старики могли скопить?
Антон запустил двигатель и тронул машину с места.
Все происходило обыденно - контробандный спирт в прицепе, стрельба, разговоры о сокровищах. Это не героика бутлегеров Америки периода "сухого закона", как её понимал Гриша. А здесь - никто этими обстоятельствами ничуть не надрывал души. Жена Антона Людмила провожала мужа на мероприятие явно ей известное - и даже слова не сказала. Преследование прекратилось так же беспричинно, как и началось. Так что никакое "кино", как определил было события Антон, - это действо категорически не напоминало. Все пресно и скучно, будто поехали вечерочком, чтоб нагрузить в прицеп навоз для удобрения полей.
Так же по деловому Антон прикидывал и ситуацию с "кровавыми сокровищами":
- Об этих ценностях дядька Станислав заговорил после похорон моего отца, то есть его брата. С этого момента, считай, и сам с разума соскочил. Кто-то к его мозгам "подключаться" начал. А батя мой был тут фигурой известной! Аксакал, как на Востоке говорят. Ветеран войны. Прошел от Сталинграда до Берлина. Зашибал, доложу тебе, по черному. Но мужик был толковый, хотя работник не шибко. Так что если у него и был какой клад, то он его давно в бутылку слил. Как там дядька написал: "сокровище под крыльцом, заведенияч, где русский человек отдыхает по суботам?" Тоже мне шпион-разведчик зашифровал! Ясно, что о бане толкует. Старая баня, где его дом был, она уже развалилась давно, до пожара. Но - найдем.
Они снова соскочили с накатанной дороги, проехали полем, а потом краем небольшого пруда, возле которого темнело несколько полуразрушенных строений. Фонари над улицей села светились где-то в полукилометре.
Антон остановил машину, достал из ящика лопату и позвал Антона за собой.
Они добрались до черных и гнилых остатков бани - без крыши, без дверей.
- Посвети. - Антон передал Грише фонарик и лопатой, в несколько ударов отодрал от низкого крылечка несколько досок.
Копал он умело и недолго, прежде чем штык лопаты лязгнул о железо и Антон воскликнул удивленно.
- Вот черт побери, действительно что-то есть!
Он отбросил лопату, присел, опустил руки в яму, покряхел и выдернул небольшой, величиной с обувную коробку железный ящик на замочке. Замочек отвалился, едва к нему прикоснулись.
- Ну, Гриша? Обогатились? - Антон рассмеялся.
А ему тут же почему-то вспомнилось, как пираты или разбойники устраивали кровавые драки в тот миг, когда на далеких островах, после долгих поисков откапывали сундуки с золотом, пиастрами и драгоценными камнями.
- Отнесите в машину, это ваше. - сказал Гриша. - Я и видеть не хочу, что там есть.
- Брось! Ты ж мне после этой стрельбы вроде бы как родной! Я может за тебя ещё свою старшую дочь отдам! Свети!
Сильным рывком Антон сбросил с ящика крышку, там что-то блеснуло и оказалось, что это пакет, умотаный в полиэтиленовую пленку. Антон тряхнул его и на дно ящика со звоном посыпались орденские планки, медали, ордена, тяжело ударился пистолет и тускло блеснула пятиконечная Звезда Героя Советского Союза.
Антон стоял над ямой неподвижно и Гриша видел, как в свете фонаря лицо его каменеет. Через минуту Антон произнес глухо.
- Вот значит как. Значит, не врали люди. Так оно, значит, получается.
Он резко наклонился, схватил ящик, взметнул его и грохнул о земь, а потом принялся топтать его ногами, словно добивал ядовитую змею.
- Да вы что, Антон! - Гриша попытался оттолкнуть его в сторону, а тот все прыгал на боевых наградах, хрипел и сил не доставало более даже на ругань.
Потом пнул в землю каблуком последнгий раз, отвернулся и пошел к машине.
Ничего не понимая, Гриша старательно собрал все награды, ленты, пистолет, нашел помятую Геройскую Звезду, кое-как завернул всё в обрывки пакета и тоже пошел к машине.
Антон уже молча сидел за рулем.
Гриша сказал неуверенно.
- Это же все-таки награды вашего отца. И дяди, наверное.
- Награды... Фальшивые они. - сквозь зубы проговорил Антон. - Отец столько не получал. Настоящих было всего пять медалей и орден Красной звезды... Он же хоть и дошагал от Сталинграда до Берлина, а все время во втором эшелоне был, обозным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59