- она хихикнула в ладошку. - Спирт пили!
Гриша оглушенно посмотрел на женщину:
- Про Кислова я знаю... А доктора тоже убили?
- Окстись! - испугалась Сима. - Кто ж на такого человека руку подымет? Это Кислова... Ну, знаешь, не скажу плохого слова про покойного, но и то правда, что в тюрьме он сидел. Да и жена его испугалась, потому и удрала, даже ребенка при нем бросила. А тот утоп. Может есть Бог на небе, если такое наказание?
- Не знаю. - Гриша все ещё не мог прийдти в себя, не мог представить, что Лурье нет на свете. Спросил безучастно, лишь бы уйти от горькой темы. А Станислав Сергеевич как? "Подключаются" к нему инопланетяне?
- Вроде бы поменьше. Племянник его Антон даже грозился что заберет к себе.
- Да... Когда Марка Семеновича хоронят?
- Завтра.
- У меня уже билет на Москву вечером... Пойдем, помянем.
- Конечно. Я буду платить, у тебя денег-то негусто.
- Хватит. Я должен заплатить. Я без Марка Семеновича так ещё и сидел бы у вас.
Она грустно улыбнулась.
- Наверное. Хороший был человек.
Они нашли рюмочную, по удаче почти безлюдную. Взяли по рюмке с бутербродом, встали у высокого стола, проговорили положенные нищие слова, выпили и через минуту оказалось, что беседовать им не о чем. Пять лет общения, а теперь даже не знали о чем толковать, кроме погоды. Вспоминать о том, что было общего в стенах скорбного дома Грише не хотелось. Женщина почувствовала это быстрей Гриши и сказала печально.
- Все, Гриша. Не будем друг другу настроение портить. Забудь ты к чертям собачим побыстрей, что с тобой было. Я думаю, ты в Москве хорошо устроишся, город богатый нынче, не нам чета. Да и мне другую работу предлагают. Будь здоров.
- Счастья тебе, Сима.
Гриша вновь принялся слоняться по городу, сходил в кино, но эти поминки напомнили ему, что он так все ещё и не сходил на могилу родителей, как то положено каждому человеку.
глава 15. Возвращение в Синий Свет
Поезд оказался очень неторопливый. На подьезде к столице, где-то возле Александрова простояли в ночи часа три, так что на Ярославский вокзал прибыли на рассвете. Почти не спавший в дороге Гриша уже составил по пунктам план своих действий, а потому сразу нашел телефон-автомат и без раздумий позвонил брату. Геннадий снял трубку после третьего гудка и Гриша сказал бодро.
- Гена, ты извини, что так рано! Это я, Григорий.
- Гриша?! - брат был так удивлен, что не смог скрыть своего потрясения.
- Да я, я!
- Куда ты пропал-то? - растерянно спросил Геннадий. - Нам же на кладбище сходить надо...
- Я про то и говорю! Давай прямо сейчас и пойдем! Встретимся где удобно. Я тебе расскажу про мои приключения.
- Подожди... Я сегодня занят по горло... Подожди. - он заговорил уверенней, будто собрался с мыслями. - Я сегодня на пару дней отьеду в одно место. В понедельник позвонить сможешь? Прямо с утра?
- Хорошо. Я тебе из Степановска позвоню.
- Откуда?!
- Да из Степановска, это под Москвой!
- Ладно, - вяло ответил Геннадий. - Буду ждать.
Оба положили трубки. Гриша решил, что перейдет ко второму пункту своего энергичного плана, а Геннадий все ещё сидел у аппарата в полной растерянности.
Возвращения Гриши он не ждал. Был уверен, что в течении ближайших лет его не увидит. Ситауция изменилась и следовало что-то предпринимать, чтобы управлять ею.
Кира вышла из ванной комнаты в коротком халате, едва прикрывающем бедра, и спросила игриво.
- Ты что это засмурнел с утра?
- Да так...
- Погода скверная! - тут же поставила она свой диагноз. - Весна в этом году затянулась до невозможности. Может махнем на недельку куда? В Анталию, или на Канары? Осточертела эта серая Московская тоска.
- Не до того мне теперь. Недели через две-три. Потерпи.
- Точно через две-три недели?! - встрепенулась Кира.
- Точно. Через две-три недели закончу большое дело. И хоть Канары, хоть Париж.
После некоторых колебаний Геннадий взялся за телефон и принялся звонить в Степановск, потому что никаких иных самостоятельных решений по выходу из возникшей проблемы не видел.
...День разгонялся не то чтоб солнечным, но светлым. Все в том же легком настроении Гриша миновал Главпочтамт, прошел под знакомую арку и уверенно раскрыл парадные двери дома во дворе.
А на лестничной площадке - замер. Вывеска, извещающая, что именно здесь помещается студия "Ориент-Арт" висела на месте, но беда заключалась в том, что по косяку была приклена лента с печатями. Ясно было, что вход запрещен, но Гриша все одно нажал на кнопку звонка.
Никто ему, понятно, не открыл и Гриша тупо топтался возле опечатанных дверей, пока сверху не спустилась согбенная старушка, которая едва взглянув на Гришу, сказала ехидно.
- Не звони, не дозвонишся! Допрыгался Мишенька! А ведь такие у него были приличные родители!
- А где Мишка Фридман?
- Как где? В казенном доме! Насуши сухарей, табаку купи да там его и спрашивай!
Старуха вышла во двор и Гриша поплелся за ней, прикидывая, стоит ли ему искать этот "казенный дом". Потом понял, что и Мишка Фридман пропал из его жизни, едва появившись.
Слегка растерянный, он вышел на улицу и через минуту пришел к выводу, что все обстоятельства упрямо толкают его все в тот же Степановск и сопротивляться им он не может. Этот пункт светился, словно маяк в бушующем море.
Он вернулся на вокзал и полупустая электричка донесла его до знакомой платформы за полчаса. И только когда Гриша вышел из вагона, неожиданно пришло соображение, что вряд ли его и здесь кто-нибудь ждет, вряд ли и тут он кому-то нужен. Потеряв утреннюю уверенность и решительный настрой, он побрел в город, почувстовал, что изрядно проголодался в пути и потому решил заскочить в знакомое кафе "Свирель", где его так приветливо встречали, казалось, год или два назад.
Кафе как раз открылось. Тот же швейцар принял куртку Гриши, а та же молоденькая официантка весело прошла сквозь ещё пустой зал и поздоровалась, как со старым посетителем.
Гриша присел к столу, заказал яичницу, а в ожиданиии её принялся пить томатный сок из кувшина.
Неожиданное появление в ещё пустом кафе Заварова было от чего-то настолько ожидаемо Гришей, настолько естественно предполагаемо, что он ничуть не удивился, когда тот энергично прошел через зал к стойке, оглянулся и воскликнул удивленно и громко.
- Нестеров?! Гришка?! Ты вернулся?... Без наручников? Невероятно!
Заварова сопровождал парень, какой-то вихляющийся и нелепый, более всего напоминающий клоуна. Как ухмылка этого парня, так и насмешливое удивление Заварова чем-то Гришу обидело и он ответил коротко.
- Приехал.
- А зачем?
- Я свою сумку в доме Аллы оставил. Там кое-какие вещи.
- А-а! Ну так сестры сегодня дома нет! Они на выходные уехали в Москву. Так что свидание не состоится! Приезжай в понедельник.
С точки зрения клоуна слова Заварова были искрометнейшей шуткой и он захохотал, что Гришу настолько изобидело, что он уткнулся в принесенную официанткой яичницу, прерывая беседу.
Заваров взял в баре бокал пепси-колы, словно забыл про Гришу, поболтал с барменшей, а клоун ушел, бросив на Гришу насмешливый, но внимательный взгляд.
Гриша с неожиданным огорчением подумал, что торопился сюда зря, а потому будет разумным вернуться в Москву, хотя и там неизвестно, что делать. Он уже заканчивал свою трапезу, когда Заваров, с тем же бокалом в руках, бесцеремонно подсел к нему и спросил напористо.
- Ну, расскажи, как закончились твои разборки в Ярославле?
Грише было непонятно, чем его так раздражал сегодня Заваров. Во всяком случае, быть с ним искренним не хотелось и Гриша буркнул.
- Я там не был.
- Как?... Не был?! - Заваров поставил бокал на стол, произнес понижая голос. - Ты испугался и не пошел в милицию утрясать дела? Тебя же довезли до Ярославля! Мне доложили!
- Не хочу больше в неволе томится. - все тем же отчужденнвм тоном ответил Гриша. - От милиции не отвяжешся, если они пристанут.
Заваров помолчал и спросил замедленно.
- Так ты, Григорий, там все-таки кого-то "замочил"?
- Замочил. - буркнул Гриша.
Несколько минут Заваров смотрел на него, словно о чем то размышляя, потом кривая улыбка передернула его тонкие губы и он проговорил едва слышно.
- А ты понимаешь, Гриша, что я, как законопослушный гражданин, обязан сообщить о тебе в соответствующие органы? То есть попросту сказать - сдать тебя в ментуру?!
Гриша помолчал, попил сок, потом сказал невыразительно и безучастно.
- Заваров... Давай так. Мы с тобой в расчете. Давай так: списали друг другу наши долги и мне от тебя ничего не надо.
- Что это я тебе был должен?!
Гриша укоризненно посмотрел ему в глаза:
- Десять лет ты мне должен. Которые я торчал в психушке. Мне этого не доказать, понятно. Но ты знаешь, кто убил матроса в Балтийском дурдоме.
Заваров ответил не сразу.
- Ты же все одно сгибнешь, дурак... Тебя поймают и повяжут.
- Чтобы поймать, ещё найти надо.
Заваров вдруг резко рассмеялся и встал.
- А какое мне, собственно, до тебя дело?! Живи как можешь, мне с тобой детей не крестить!
Он вернулся к стойке, а Гриша управился со своей яичницей, расплатился и вышел из кафе.
На сегодня все его дела в Степановске, не начавшись, закончились. Не в очень веселом настроении он двинулся к платформе. Он уже миновал границу города, входил в рощу, за которой начиналась железная дорога, когда со спины его окликнули.
- Эй, молодой! Ты куда хромаешь?
Гриша повернулся и увидел, что за ним поспешает ни кто иной, как дед Иван - в солдатском бушлате, в новых тяжелых, начищенных сапогах и со старым солдатским рюкзаком через плечо.
- Здраствуйте, - сказал Гриша. - А ыы куда?
- Домой, домой отваливаю! Хватит этих собачьих радостей! А ты что больше к нам не заходил? Ждут тебя там!
- Кто ждет? - приостановился Гриша.
- Да малой Петька тебя поминает и Аллка! Думают, что вовсе ты сгиб! Свечку в церкви за тебя поставили!
Дед Иван был явно под хмельком, по обыкновению орал во всё горло и говорил ли правду, или изгилялся, было, как всегда, неясно.
- Правда вспоминают? - недоверчиво спросил Гриша.
- А то? - заржал дед Иван. - Не иначе, как влюбилась в тебя деваха! И мальчишке по сердцу пришелся! Так что вертайся в собачий питомник и бери обоих в охапку!
- Так их же дома нет...
- Как это нет? Пять минут назад были! Куда они от своих зверей денуться?! Беги туда, жданным гостем будешь! При собаках тебя пристроят, из одной с ними миски жрать будешь! Но по мне это не жизнь!
Старикан, не сбавляя шагу, бодро двигался вперед, а информация его заставила Гришу остановиться.
- Подожди, дед! - позвал он в спину. - Алла и Петька точно дома?
- Брехать мне не по возрасту! Ты не сумлевайся - иди! Место мое освободилось, будешь там при собаках, при хозяйстве! Бывай!
Гриша растерялся. Зачем Заваров солгал ему, сообщив, что Аллы не было дома - было не то чтоб непонятно, но действия Заварова просто смысла не имели. С другой строны, настойчивые советы и посулы деда Ивана были не столько резонны, сколько представяли из себя попросту всплеск его вздорного характера. Вряд ли Гришу действительно так ждали в "собачьем питомники".
Он продолжал размышлять, пока не заметил, что в десяти метрах от него, возле покосившейся фанерной палатки, шла бойкая торговля пивом в розлив. Дюжины полторы мужчин с кружками и банками в руках сидели вокруг палатки на ящиках, бревнах, вели праздные беседы, курили - отдыхали, одним словом, на свой манер. Гриша понял, что ему нужна так же пауза для раздумья, он подошел к палатке, взял кружку пива и с ней отошел в сторонку, чтоб не навязался словоохотливый пивной собеседник.
После первого глотка прокисшего пива Грша пришел к выводу, что Заваров попросту не хочет его видеть. То есть не столько питает к нему какие-то неприязненные чувства, сколько через него, Григория Нестерова, не желает вспоминать об ООС в Балтийске и всего, что там случилось. Поначалу Гриша решил, что понял своего бывшего старшину, а потом подумал, что нужно будет всетаки найти Заварова и замириться с ним, поговорить, как мужчина с мужиной на чистоту. Тем более, что дед Иван уехал на родину и место в "собачьем питомнике" освободилось.
Гриша уже допивал свою кружку, когда от палатки, сильно хромая и приволакивая плохо сгибающуюся правую ногу, к нему подошел немолодой мужчина с помятым, но чистым лицом, ясными глазами. На нем был добротный темный пуховик и неожиданная элегантная белая кепочка, чуть сдвинутая на правое ухо. Мужчина остановился возле Гриши и спросил вежливо.
- Не возражаете, я рядом присяду?
- Пожалуйста.
Мужчина сел, поставил кружку на землю и сокрушеннно вздохнул.
- Ну и народ! Никогда в России-матушке не будет счастья! Никогда! Так и передохнем все пьяные и голодные!
- Что так? - улыбнулся Гриша.
Мужчина откинул полу пуховика и потянул из внутреннего кармана початую бутылку.
- Выпить немножко нет желания? Могу поднести.
- Нет. - ответил Гриша. - Пива хватит...
- Была бы честь предложена. - он ловко достал из кармана пару пластиковых стаканчиков и сказал тоскливо. - Я про что толкую? Предлагаю мужикам работу. Нелегкую, правда, серьезную. Но денежную, черт побери! И всего на пару-тройку недель! Две тысячи баксов! За декаду! И - не желают!
- Два тысячи долларов? За три недели? - с легким интересом спросил Гриша.
- Может и быстрей управимся. - мужчина вытянул свою несгибающуюся ногу. - Работать никто не хочет, а на жизнь жалуются! Америка им гуманитарной помощи не дает, свои отечественные воры все богатства растаскали! А сами пальцем пошевелить не хотят!
- А что за работа? - спросил Гриша.
- Простая. Копай глубже, кидай дальше. Но питание - за счет фирмы. Спецодежда, после вахты - стакан водки. - мужчина весело глянул на него из под мохнатых бровей, звонко щелкнул ногтем по стеклу бутылки. - Так не желаете немножко причаститься?
Гриша заколебался.
- Ну, если только немножко... А где работа?
- До работы - довезут! И общежитием обеспечат! Вы-то чем заняты? Судя по всему, не чиновник Госбанка?
- Да так, по всякому. - уклончиво ответил Гриша, а собеседник уже вручил ему в руки стаканчики, щедро плеснул на двоих и произнес дружески.
- Ну, за славау Отечества и наше здоровье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59