Полковник не наблюдал за манипуляциями собаки - он не сводил глаз с лица хозяина палатки. А тот помрачнел и более того: потянулся к бутылке водочки выпить для успокоения нервов.
- Что, хозяин? - спросил полковник. - Как тебе работа четвероногого специалиста? Слышал про нашего Свирида Свиридовича?
В ответ обозначилась гримаса, которая могла означать все что угодно.
- Слышал. - убежденно сказал полковник. - Ты про него слышал. И то, что он у тебя здесь в палатки обнаружил следы наркотиков, ты понимаешь лучше меня. Поскольку лучше меня знаешь, что эти самые наркотики у тебя здесь и хранились. И вот именно на них шла охота! Из-за них пристрелили человека, а не из-за дюжины водки. Вот как будет строится дело.
При последующем беглом и предварительном допросе выяснилось, что убитый охранник - был нанят всего лишь несколько дней назад, на что полковник опять же заявил.
- Правильно, он понадобился только для охраны наркоты!
К этому моменту хозяин палатки решил замолчать, что высказал в форме вызывающей.
- Я буду говорить только при своем адвокате!
- Да неужели?! - насмешливо осведомился полковник. - Это тебя спасет мало, могу заверить. Там твое мнение будет фиксироваться досконально. А пока, дорогой, ты и поторговаться можешь.
- Как? - не удержался хозяин.
- А так, к примеру, что можешь заявить, что наркоту тебе дали на хранение. Дал - покойный. Он и охранял. А потому ты больше ничего не знаешь! Кто напал, кто наркотик похитил - не разумеешь.
- Так ведь так оно и есть! - взвыл хозяин и предлагаемую версию тут же начал было расширять, обвиняя во всех грехах убитого, который, сами понимаете, ничем защититься уже не мог. Слушать всю эту примитивную чепуховину было просто стыдно.
Краснопольский повернулся к капитану и закончил.
- Я пошел спать. Проводите меня к машине.
Они вышли из палатки. Полковник остановился возле своей служебной "волги" и проговорил сдержанно.
- Вы хорошо взялись за дело, капитан. Хотя вызывать меня по такому случаю было не к чему. Это лет восемь назад убийство у нас было явлением редким даже уникальным и всех поднимали на ноги. Теперь мы не отстаем от мировых столиц.
- Извините, Константин Васильевич...
- Ничего. В данном случае вы, се же, равы. Попробуйте размять такую версию... Торговля в этой палатке - ширма. Палатка служит вроде перевалочной базы для наркоторговли. Завезли сегодня партию товара, а конкуренты, рекетиры или просто лихие ярославские робята решили наложить лапу на чужое добро. Поэтому кроме сторожа - хозяин поставил ещё одного охранника. Из сторожа вряд ли что выжмете, он не в курсе дела. Хозяин не сознается, даже если экспертиза и найдет убедительные следы наркотиков. Их, конечно, украли. Свирид Свиридович засек только следы, как вы смели заметить....
- Я ничего не заметил. - сокрушенно сказал капитан. - Я не специалист по борьбе с наркотиками.
- Теперь - придется. Докатилась зараза и до нас. Серьезно докатилась. В целом, капитан, на мой взгляд, - это очень хорошо спланированное нападение. Замаскированное под хулиганское ограбление с целью кражи водки. С лету мы ничего не раскроем почти наверняка.
- Но сторож поначалу давал приметы одного из нападавших. Правда, теперь от них отказывается.
- Значит, умные люди уже посоветовали отказаться. Записали его первые показания?
- Да. Парень чуть выше среднего роста, славянской внешности...
Полковник безнадежно рассмеялся.
- Составьте фото-робот, дайте в розыск... Это наша рутина. Но может что и прорежется.
глава 4. Утро. 06. 13.
- Проснись, Гришка! - нервно прозвучал знакомый голос. - Проснись и быстро врубайся!
Гриша открыл глаза и тут же сел на диване.
- Ты почему не пришел к почте? - свистящим шепотом спросил Кислов. Где ты был?
- Не знаю, Коля...
- Ты помнишь, что с тобой случилось? Помнишь?
Он увидел перед собой напряженное лицо санитара и растерялся.
- Помню, но...
- Ларек на ярмарке - грабил?!
- Нет, но...
- Какие там "но"! - злым шепотом оборвал Кислов. - Тебя засекли! Старик сторож твой портрет дал! Вечером, наверное, по телевизору покажут! Портрет твой один в один! Куртка, брови, шарф, шляпа какая-то! Ты что напиться успел?
- Немного...
- С кем?
- Ребята там были... Слава. И ещё кто-то.
- Где? - торопливо спросил Кислов.
- В городе. Потом проснулся в общежитии... Да, там общежитие было. И меня повезли на почту, чтобы с тобой встретиться.
- Встретился! - выругался Кислов. - А как охранника убил, помнишь?!
Гриша не ответил. Все, что говорил возбужденный санитар его не задевало. Ни сообщение его не касалось, ни страхи санитара. Кислов потряс его за плечи.
- Послушай, Гришка, ты ведь теперь в тюрьму загремишь, на зону, а это тебе не наше благолепие в палате. Ты здоровым отсюда выписался, дееспособным, так что придется отвечать.
- Да, Коля... Наверное.
- Гришка, надо рвать когти. Ах, черт! Я на десять минут к почте припоздал! Олежка мой приболел, так пока врача ждал... Надо же такому случиться! Опять загремишь на десять лет, если тебя захомутают! Ты точно не стрелял?
- Да нет же, Коля... Ни в кого я не стрелял. А ты откуда об этом знаешь?
- Да у меня сосед-свояк в милиции служит! Как раз дежурил, он и рассказал. Одевайся, Гриша, надо смываться.
Кислов схватил со стула кожаную куртку Гриши, встряхнул её и из карманов на пол выпал пакет с Гришиными документами, записная книжка, посыпались деньги и ещё какая-то пачка бумажек, перетянутая резинкой. Кислов присмотрелся и выдохнул:
- Гришка... Это же ДОЛЛАРЫ!. Откуда?! Ты их ТАМ взял?!
Гриша посмотрел на зеленоватые бумажки в руках санитара и отрицательно покачал головой.
- Не... Это не мои.
- Но они же в твоих карманах, Гришка!
- Зачем мне? Возьми себе.
- Ну уж, уволь, дорогой! Это без меня. Оставь себе! - Кислов торопливо собрал деньги и сбросил их в небольшую синию спортивную сумку на "молнии". - Тут я тебе немного харчей в дорогу собрал, и билет на ближайший поезд сейчас возмем. Там есть такой семь с минутами. За полдень будешь в Москве, у брата. Сховаешся, там народу много. Сиди там, Гриша, не рыпайся, год-другой. И сюда не возвращайся. Я тебе ничем теперь помочь не могу.
- Ладно...
Гриша встал, оглянулся, взял со стола красную папку и засунул её в ту же синюю сумку, которую протянул санитар.
- Ты чего это из кабинета главного врача забрал? - насторожился Кислов.
- Это моя папка... Марк Семенович мне её отдал.
Времени разбираться не было.
- Идем, - позвал Кислов, потом близко пододвинулся к нему и проговорил почти с угрозой. - И давай так, Гриша, договоримся. Если что, ты сюда сегодня - не возвращался. Не надо Марка Семеновича подводить и меня. Это тебе не поможет, а у людей будут неприятности.
- Да... Конечно.
- Я тебя довезу до вокзала.
Они вышли из кабинета и Гриша приметил, что за все годы, которые пробыл здесь - этими переходами и лестницами он никогда не ходил. Они миновали пустую и чистую кухню, Кислов приостановился, прислушался и сказал.
- Потише, Гриша и поосторожней.
Длинным ключом он открыл оцинкованную дверь и они оказались наруже, быстро прошли в темноте до забора с неприметной калиткой. Кислов открыл и этот замок опять же без затруднений.
Машиной у него числился старый "жигуленок", который завелся, правда, сразу и по пустым, ещё темным улицам они покатились прочь от больницы.
Город едва просыпался. На вокзальной площади жизнь активностью ещё тоже не отличалась, но они проехали мимо вокзала.
Кислов немного успокоился:
- Месяца через три-четыре отпиши мне сюда, как там у тебя сложится, лады?
- Да. - ответил Гриша.
Кислов остановил машину в темноте узкого переулка и выключил мотор.
- Схожу, билет тебе куплю. А ты сиди, не высовывайся.
Через ветровое стекло Гриша видел, как Кислов заторопился к зданию вокзала. Суета санитара теперь даже немного смешила Гришу. Все происходяшее казалось такой ерундой, что не стоило внимания. Гриша прикинул было, что самым разумным делом было бы сейчас сходить в милицию. Сходить и попросту рассказать, как он попал в такую нелепую передрягу. Пусть назначают экспертизу, делают там всякие очные ставки - все это не страшно. Но два соображения его остановили от желания выйдти из машины. Во-первых, он вспомнил пару фильмов, которые видел зимой по телевизору - в обоих совершенно безвинные люди пошли вот так же то ли в милицию, то ли в полицию искать правду. И один из них оказался на электрическом стуле, а другой просидел в тюрьме - пятьнадцать лет. Ни та, ни другая перспектива Гришу не устраивала. Во-вторых, вдруг вспомнил он, было ещё какое-то дело, которое следовало завершить в Ярославле. Гриша никак не мог вспомнить какое именно, а Кислов уже бежал назад - ещё более перепуганный, чем устремлялся к вокзалу.
Он распахнул дверцу машины и сказал потеряно.
- Гришка, по-моему вокзал заблокировали!
- Как это?
- Ментуры там полно! Ко всем присматриваются и у кассы стоят! Гришка, опасно тебе там появляться. Лучше автобусом. Отвали из города, потом хоть в Кострому и оттуда уже в Москву. Но ещё лучше, Гриша, и в Москву не появляйся какое-то время. Засекут тебя.
"Кострома! - впомнил Гриша. - А там - Старые Пески". Правильно, где-то в карманах должно лежать письмо для племянника Станислава Сергеевича. Он полез в задний карман брюк и нашел там помятый, сложенный вчетверо листок.
- Слушай, Коля, мне Станислав Сергеевич письмо передааал. Племяннику в какие-то Старые Пески под Костромй. Ты возьми, перешли или...
- Нет уж, Гришания. - круто ответил Кислов. - Ты извини, но теперь я от тебя ничего... Слушай! - он откровенно обраловался. - А рвани ты туда в эти Старые Пески?! Поторчишь там, пока всё успокоиться! Народ у нас в деревне добрый! Точно, Гришаня! Письмо передашь, там тебя как короля примут!
Гриша ещё колебался, а Кислов попешно скользнул к рулю, сорвал машину с места, прокатился несколько кварталов и остановился.
- Остановка автобусная вон на том углу! Я уж тебя здесь высажу. Ну, попрощаемся...
- Да. - ответил Гриша, улыбнулся и спросил. - Николай, ты-то чего так испугался? На тебе же лица нет.
- Да за тебя, дурака! - обиделся Кислов. - Ведь по новой сядешь! А не сядешь, так менты тебя через такую камнедробилку пропустят, что мало не покажется.
- Пусть так. - снова улыбнулся Гриша. - Но ты не бойся. Ни про тебя, ни про Марка Семеновича я ничего никому не скажу.
- Да ты про что? - вытаращил глаза Кислов. - Ты про что такое говоришь?
- Ничего. Просто так... Николай, возьми свои доллары. У меня вчера вечером их в карманах не было.
- А вот это ты оставь! - резко выдавил Кислов. - Вот этого не надо! Я с долларами дело не имею.
Гриша улыбнулся.
- Извини... Я ошибся... Будь здоров, счастья тебе и твоему Олежке.
- Тебе того же...
Гриша вылез из машины, подхватил свою сумку, махнул рукой на прощанье и пошел к видневшейся невдалеке остановке автобуса. Машина Кислова исчезла за поворотом и Гриша не глядел ей в след.
Более пяти лет они были, можно сказать, почти друзьями. Ночами гоняли чаи, под присмотром Кислова Гришу выпускали погуляить по городу. Теперь ему было просто жалко санитара и не хотелось доставлять ему никаких неприятностей. Гриша не хотел додумывать до конца всей ситуации, в которую попал он сам минувшей ночью - в первые сутки своей свободы. Его предупреждали - не пей! А он надрался и на встречу у почтамта опоздал. А в дальнейшем и разбираться не к чему, все это уже пройдено и пережито.
Подобно водителю автомобиля, ненароком сбившего темной ночью на улице неожиданного пешехода, Гриша испытывал необоримое стремление: уехать, умчаться куда подальше от этого места! Укатиться и забыть, будто ничего не произошло! Ведь если никто не видел и нет очевидной погони, то быть может ничего и не произошло?!
Даже в Кострому, точнее в эти Старые Пески ехать Грише нужды не было. Письмо Станислава Сергеевича следовало запечатать и отправить по почте, благо сосед по палате писал на нем адрес, насколько понял Гриша.
Он нашел в заднем кармане брюк сложенный листок бымаги и оказалось, что адреса как такового нет. Написано просто "Моему дорогому племяннику Антону Караулову с супругой в Старых Песках".
В конце концов можно и сьездить...
Гриша дошел до навеса автобусной остановке, где никого не было, и раскрыл листок. Буквы были выписаны, словно напечатаны - одна к другой. Только роспись оказалась затейливой. Гриша вчитался в карандашные строки.
Мой дорогой племянник Антон!
Дни моей жизни подходят к концу. И теперь я обязан тебе сообщить страшную тайну, которая более десяти лет висит над всей нашей семьей. Надежнейший из надежных людей в этом мире доставит тебе это письмо лично, иначе я никому не мог этого доверить. Иначе это сообщение обрушит на голову твою, твоей супруги и детей неисчислимые беды. Тот клад, смертельный клад, который привел уже к таким несчастьям, я спрятал под крыльцом того заведения у пруда, которое построил твой отец, мой дорогой брат. То заведение, где русский человек отдыхает по субботам, ты понял меня? Закопано под ступенями. Ценностей, пусть они обогряны кровью, хватит и на тебя, и на твоих внуков. Не забудь того, кто доставит это сообщения. Он скрасил мне последние дни жизни. Обласкай и обогрей, он совсем одинокий в этом мире. Твой дядя Станислав."
Вот и разберись - бред сумасшедшего или последняя воля раскаявшегося грешника?! Гриша не знал, как оценить прочитанное. С одной строны сосед его, по общему мнению, наверняка очень скоро закончит своим дни в том заведении, откуда Гриша вышел. Помимо очевидного и серьезного помутнения разума у него был такой набор всевозможных старческих заболеваний, что выпускать его можно были лишь на кладбище. С другой стороны, веры этому посланию было мало. Но с третьей стороны, если она существовала, то написано все было достаточно логично, драматично и странности заключались лишь в излишней напыщенности. Какие там в наше деловое время "кровавые сокровища"?! Но, кто ж его знает, вполне вероятно, что если эти "сокровища" уже принесли кому-то беды, то они могут и продолжать свое роковое движение. А что более важно, это письмо бывшего агранома для кого-то может оказаться предельно нужным и важным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59