Или - особенно любимый российскими реформаторами рецепт улучшения состояния общества - ловля блох: выявление "злоупотреблений", борьба с "привилегиями", призывы к благотворительности... Как же меня это все тогда угнетало, Эд.
- Не надо забывать, Арчи, что ты был лишь винтиком государственной машины. Ведущей, но достаточно подчиненной и беспомощной частью общего механизма. Теперь в нашем распоряжении огромная власть, не доступная действующим политикам или идеологам. Мы смогли построить КСОП - комплексную систему общественных преобразований, располагая беспрецедентной по мощи научной базой - на нас работают лучшие "мозги" человечества, настоящие гении - экономики, психологии, техники. Только им было под силу разработать не "программу" революционного переворота, смену одного политического устройства другим, а целостную систему мощного эволюционного рывка, проскакивающего виток цивилизации - от деградации культуры нестабильного человеческого общества к устойчивой и однородной геополитической картины мира. - Эд посмотрел на часы. - Уже тридцать минут мы без всяких допингов пребываем в эйфории от собственного величия. А ведь собрались по делу... Да, дорогой, иногда стоит помечтать, взмыть под небеса, по-хозяйски оглядывая наш голубой земной шарик... Чтобы потом спуститься на землю и заняться чем-то совсем прозаическим. Очисткой выгребных ям, к примеру. Это я, уж прости, не к столу возвращаюсь, а к российским, а точнее, московским делам.
- Извини, Эдди, у меня сегодня "разгрузочный" день - надо выпустить пар. Можно, конечно, проделывать это одному - бегать среди пальм (он кивнул на зеленеющий за стеклянной стеной экзотический сад) и кричать "Ай да Арчил, ай да сукин сын!" Но лучше все же вдвоем. - Он похлопал друга по плечу. - Мы ведь умеем драться без синяков, умеем праздновать и даже думать!
- Да, хорошенько думать. - Эд подмигнул и постучал костяшками пальцев по своему широкому лбу, мощно выступающему из бронзовых кудряшек. - Мы должны следить за каркасом выстраивающейся конструкции, вникая во все детали. Проверить винты, болты, степень допустимой нагрузки и сопротивления. То есть, лично держать под прицелом каждого, занятого в генеральной схеме человека.
Мы делаем ставку не на армию безмозглых марионеток, способных превратить в руины цивилизацию, а на сильные, очень сильные личности, полностью подчиненные нашей воле.
- особенно важны те, кто работает в высших подразделениях, связанных со структурами существующей государственной власти.
- За это тоже надо выпить - в наших руках нити весьма влиятельных марионеток, не ведающих, что их действиями управляет хитрейший кукловод. Арчил вздохнул. - Меня просто распирает сегодня мания величия. Ты уж потерпи, дорогой... Это так ужасно, в самом деле - большая власть - большая опасность - большое одиночество... Только ты - единственный полноправный партнер и друг, можешь понять меня, разделить тревоги и праздники. Нам с тобой выпал редкий жребий - стать совладельцами мира. Это больше, чем кровное родство, сильнее, чем узы любви и страсти, прочнее дружбы или "окопного братства". - Голос Арчила дрогнул, в глазах сверкнула слеза.
Эд пересел на диван и они обнялись, хлопая друг друга по спинам ладонями.
- Ну, будет, будет, генацвали... "Тяжела ты, шапка Мономаха!" - это установили даже русские цари. Но ведь как, в самом деле, приятно! Какая упоительная, захватывающая дух высота!.. Пока не прекратятся войны (а мы никогда не дадим им возможности прекратиться), нам не о чем беспокоиться: экономическое обеспечение нашего дела будет обеспечено. Афганистан, Чечня, потом Украина, Крым, Балтия...
- Ну, размечтался, стратег! - Высвободившись из дружеских объятий, Арчил поправил пиджак. - Мне бы не хотелось растягивать удовольствие на сто лет. Времена средневековых затяжных схваток миновали, как и противоборства технических средств и способов вооружения. Наш метод работы с необходимыми людьми базируется на сочетании принципа "самообеспечения", обоснованном новейшими разработками психологов, и классических шпионских приемов "войны невидимок". Ты полагаешь, Эдди, что линия Баташова-Тайцева, то есть Быка и Зайца, не нуждается в коррекции? Хотелось бы сохранить эти фигуры в нашем строю. Иногда, боюсь, они играют очень рискованно.
- Эх, не они играют, Арчил... Ими играют... - Эд положил в рот янтарную виноградину. - Мы можем только любоваться сложными комбинациями и рукоплескать... Но, клянусь, дорогой, это зрелище поинтересней хоккейного турнира... Жаль только, зрительный зал рассчитан на две персоны!
- Сегодня я рассматривал толпу на остановке и думал о том, что люди внизу не подозревают о "всевидящем оке", следящем за ними, о нас, решающих их участь... Они ссорятся, влюбляются, воруют, ждут задержанную пенсию, экономят рубли для покупок на тряпичных ярмарках, смотрят по телевизору информационные программы, читают "Аргументы и факты" и думают, что живут. Что, в самом деле, - хозяева своей судьбы, своей земной участи... - Арчил закурил тонкую сигару, распространившую крепкий, приятный аромат.
- Бык и Заяц - сильные хищники, запущенные в тесный аквариум. Им никогда не завоевать океанских просторов. Они обречены проглотить друг друга. - Рыжий вдохнул сигарный дым и поморщился. - Вот уж никак не могу разделить твоего увлечения табакокурением.
- А я не разделяю твою кровожадность. лучше бы сохранить в интересах дела и Быка, и Зайца, превратив их в подопытных мышек... Ты игрок, Эд. Увлекся абстракциями. Нехорошо... Скучно... Присмотрись, как построен этот цветок... - Арчил с благоговением художника изучал сорванную орхидею. сколько фантазии, изощренной творческой мысли в его архитектонике, окрасе... А ведь все только для того, чтобы выжить, сохранить в разнообразии Вселенной свой генотип... А наши подопечные? Им не откажешь в смелости, изобретательности и даже своеобразном благородстве. Это ведь тоже - раритет. будь справедлив, Эдди, разве не веет подлинным трагизмом их схватка с обстоятельствами, с судьбой, с Богом?.. Как они предполагают, конечно...
- Потому что не догадываются о нас. О тех, кто стоит над. Над обстоятельствами, судьбой, Богом... - Продолжил с легкой иронией рассуждения Арчила Эд.
- Дорогой мой, скромнее, скромнее... Не над Богом, конечно. А рядом с ним, рядом... - Арчил нажал кнопку на пульте и под бесшумно распахнувшейся панелью с флорентийской шпалерой XVIII века засветился экран.
...За окном померкли вечерние краски, в парке Горького зажглись огни аттракционов, когда Арчил вышел на площадку лифта проводить гостя. Они вдохнули дымный воздух, показавшийся после очищенной кондиционером и подслащенной запахом орхидей атмосферы гостиной горьковатым и опасным.
Время прошло не впустую. будущие совладельцы миры наметили подробный план действий, обсудили стратегию и тактику, не забывая о том, что в каждом деле, даже столь серьезном, как государственный переворот, - удовольствие прежде всего. Именно это легкомысленное качество, помимо прочих, достаточно весомых, свело их некогда вместе. Они оба любили азартные игры, ставя на кон судьбы тех, кого считали элитой человеческого рода. Завершив дела, Арчил и Эд почувствовали прилив созидательной энергии, и синхронно подумали о том, что эту ночь проведут отнюдь не целомудренно.
- Мы хорошо поработали, Эд. Утром наш сценарий получат исполнители и занавес взовьется! Мы только не определили жанр спектакля. Я дума. назовем его трагикомедией. В том смысле, что для исполнителей это будет что-то вроде шекспировского "Кариолана", а для нас, авторов и зрителей, скорее всего, мольеровский "Тартюф".
Эд понимающе улыбнулся - литературное прошлое Арчила, баловавшегося поэтическим творчеством, постоянно давало о себе знать.
- У нас, у блатных, это называется (вставка).
- Ну, бывай, Эд. Жалко, что редко видимся. Завтра я отбываю к себе... Нехорошо, все же, что отказался поужинать. Мой повар будет страдать.
- Не могу, - Эд коснулся правого бока, показывая на печень. Отработанная до мелочей диета. Новая метода доктора Эбрюса. Наверно, проживу тысячу лет... - Он грустно хмыкнул. - Хотелось бы, конечно, насладиться зрелищем светлого будущего. Поскольку никакие другие удовольствия нам, увы, уже не будут доступны.
Мужчины осмотрели открывающуюся с площадки панораму Москвы. Уже светились рубином Кремлевские звезды, над центром столицы поднималось светящееся зарево.
- Мы с тобой, как Воланд с Азазелло, прощающиеся с Москвой на башне дома Пашкова. - Сказал Арчил, обозревая горизонты. - Они думали, что завоевали этот город - сатана и его свита...
- Я вопиюще необразован, но, помнится, диалог у них вышел короткий. Какой интересный город, не правда ли? - Спросил Воланд, конечно, смахивающий на тебя, Арчи. - Мессир, мне больше нравится Рим! - Ответил Азазелло к нему полностью присоединяюсь.
- Да, это дело вкуса, - заметил Арчил, - но не вопрос выбора... Я не терплю ограничений. А потому - должен иметь сразу все.
- Наша беседа могла бы доставить много хлопот здравомыслящему человеку, такому, к примеру, как булгаковский Берлиоз. Гражданину пришлось бы задуматься, куда обратиться в первую очередь - в "органы" или в дурдом... Хотя и те, и другие сейчас работают скверно. - Взгрустнул Эд. - А если бы какой-нибудь папарацци заснял нас вон с той крыши, то был бы чрезвычайно порадован. А раздел светской хроники пополнился бы сенсационным сообщением - драматург и публицист Эдуард Радзинский в гостях у хозяина "Золотого Остапа" Гомиашвили. Кто они, кстати, эти люди, богема или мафиози? Надо все же было выяснить.. Да, теперь уже - все равно. - Рыжий погладил свои кудряшки и махнул рукой. - Знаешь, я даже, вроде привык...
- Не надо привыкать к пустякам, шени чириме! Ну, поторопились, пошутили... Никто же не знал... - Арчил на голову возвышался над своим другом. Прохладный ветерок трепал его густую, волнистую шевелюру. - Теперь есть время, чтобы сочинить себе новое лицо.
- Я пролистаю альбомы с классическими репродукциями и присмотрюсь к античным богам. Может, выберу для себя что-нибудь подходящее... Боюсь, с моими габаритами можно рассчитывать только на внешность сатира или фавна...
- Э, нет! Ни на какие конкретные прообразы мы больше не клюнем. Закажем японцам смоделировать идеальные портреты, а швейцарцам воплотить их! А имена? У нас будут самые знаменитые в мировой истории имена!
Арчил подвел друга к лифту и подтолкнул к распахнувшимся дверям. Тот слегка задержался, подняв внезапно погрустневшие глаза:
- Александр, Юлий, Иосиф, Иисус?.. Прости, мне иногда кажется, что мы сходим с ума... Или уже сошли...
- Тебе и тогда так казалось. Но учти, генацвали, - Арчил грозно поднял палец, - ты оказался не прав.
Эд шагнул в лифт. Одинокая неподвижная фигура в светящейся металлической капсуле казалась экспонатом музея мадам Тюссо. Вот она подняла руку в прощальном приветствии и кивнула тяжелой лобастой головой:
- Я был не прав. Мы, конечно же, нормальные люди, потому что мы боги. Мы - боги, и поэтому победим!
Дверцы захлопнулись, кабинка плавно поползла вниз, в чернеющий квадрат московского двора.
Они были знакомы с детства, но хорошо узнали друг друга через тридцать лет. За эти годы Арчил стал одним из самых влиятельных людей в Грузии, а Эдуард Контария - невозвращенцем. Но вначале он прошел трудную школу отсидел за "валютные махинации", был реабилитирован, не без помощи прежнего дворового дружка, и вскоре, сделав стремительную партийную карьеру, возглавил крупное предприятие. Эдуард Контария был одарен недюжинными математическими и деловыми способностями, но то, что он гениален, выяснилось много позже.
Заместитель директора крупнейшего предприятия, входящего в засекреченный военный комплекс, ухитрился исчезнуть в Америке во время деловой командировки. Его напрасно разыскивали советские и американские спецслужбы - гражданин СССР Контария бесследно пропал. Но года через три на счет некоего служащего одного из нью-йоркских банков стали поступать невесть откуда крупные суммы. Чиновник открыл собственную компанию вычислительной техники и занял скромное место в кругу американских предпринимателей.
Однажды Арчил, совершавший неофициальную прогулку в Калифорнии, получил весьма взволновавшее его послание. Подпись и короткая фраза из эпохи юношеских приключений были понятны лишь ему одному.
Встретившись с Эдом, Арчил узнал, что его бывший приятель - башковитый мальчонка с "компьютерными мозгами", успешно "качает" в свой карман легендарное "золото партии". Состояние Эдика насчитывало фантастическую сумму. Эд предложил Арчилу сделку - кодовые номера счетов тех банков, где осели неохваченные им партийные деньги, в обмен на деловое сотрудничество. Плата предлагалась немалая, учитывая, что к тому времени Эдику Контария, а ныне гражданину США Эдуарду Тарвини, удалось занять заметное положение в кругах теневой экономики.
- А ведь я переплюнул тебя, Арчил. Ты имел лучший на нашей улице велосипед, а стал нищим партийным боссом, живущим на "привилегиях". Я не имел и целых ботинок, а теперь - миллиардер в свободной стране. И, кроме того, у меня вот тут (Эд постучал пальцем по лбу) есть кой-какие далеко не завалящие идейки. Получше вашей перестройки.
- Буду думать. - Пообещал Арчил, который уже видел на улицах Тбилиси бронетранспортеры и саперные лопатки. А через пять месяцев, в процессе затяжной гражданской войны выдающийся борец за идеалы социализма трагически погиб и в силу военных условий тайно захоронен своими единомышленниками.
Слушая версии тележурналистов, муссирующих вопрос его загадочной кончины, Арчил посмеивался. Захохотать в полную силу ему мешали бинты, а отнюдь не какие-либо другие обстоятельства: в палате швейцарской клиники было уютно и вполне спокойно. Господам Тарвини и Скорцио была сделана серия пластических операций, преображающих внешность в соответствии с представленными образцами.
Клиенты оказались не слишком привередливыми. Если внешность горбоносого брюнета ещё можно было считать завидной, то рыжеватый человек, изображенный на журнальном фото, выглядел далеко не плейбоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63