Расскажите, пожалуйста, о себе. Вы же известный писатель, чем вы занимались последнее время?
- Последнее время? - переспросил Крюков. - Последнее время я работаю на кладбище. Сторожем.
"Хорошее начало, - подумала Диана. - Отлично. Все как надо. Сейчас перейдем плавненько к тому, что нам нужно".
- Что же вас сюда привело?
- Жизнь.
- А конкретнее? Вы ведь были знакомы с Гречем, лично знакомы, насколько я знаю.
- И что?
- Ну... Скажите, вы часто с ним общались? В гости ходили? Или только по работе?
- А что конкретно вас интересует?
- Одобряли ли вы, допустим, его экономические... программы, скажем так?
Крюков засопел носом. Что ей надо? Клубничку? Так какого черта она вокруг да около?..
- Кроме того, может быть, вы опишете какие-нибудь интересные моменты ваших встреч? Вообще, любые подробности интересны. Например, подробности вашей биографии. Понимаете меня?
- Так вас я интересую или Греч?
- И вы, и он. Понимаете, вы же из одного с ним круга. Интеллектуальная элита города. И такие разные пути. Разные судьбы. Вот этот момент очень интересен. У меня складывается впечатление, что вы пошли на эту работу не по необходимости. Что вы, в принципе, востребованы как творческая личность. Это что, некая акция протеста?
- А-а, я вас понимаю... Рассказать про то, как я не любил мэра? Про то, что я о нем думаю? Да?
- Ну, можно с этого начать....
- Про то, с кем он спал, какой тип женщин ему нравился? Насчет проституток... Подробности, да?
- А вы владеете такой информацией?
- Я? Конечно. Я все могу рассказать. И как он хотел взорвать нынешнего губернатора. А что? Я все знаю. И про все его делишки... Про миллионы долларов, которые он вывозил из страны... Вас это интересует?
Голос Крюкова вдруг неожиданно для Дианы и для самого Гоши сорвался на крик.
- Это тебе надо, сучка?! Ты хочешь про Греча знать? А кто ты такая, тварь, чтобы лезть своими лапами в нашу жизнь? Кто ты такая, блядь московская?!
- Э-э, Крюк, ты потише... не пугай девушку.
Виталя привстал и хлопнул Гошу по плечу. Крюков вдруг вскочил с места и изо всей силы ударил Виталю в грудь. Не ожидавший атаки бандит отлетел в угол, зацепился за лавку ногой и рухнул на пол.
- Сволочи! - кричал Гоша. - Суки! На падаль сползлись, гады? Я вас сейчас... Сейчас...
Он метнулся к стене, схватил совковую, заляпанную грязью лопату и занес ее над головой.
- Я сейчас тебя, блядища позорная...
Диана ахнула, схватилась за голову руками и, неуклюже скатившись с лавки, упала на четвереньки. Лопата опустилась на стол, разрубив работающий диктофон. Пластмассовые осколки брызнули во все стороны.
- Я вас всех, падлы... Греча хотите?! Да кто вы такие по сравнению с ним?! Всех вас уничтожить, падаль! Это вы... это от вас нормальным людям жизни нет! Это вы - ворье несчастное, - орал Гоша, пытаясь вытащить лопату, застрявшую в сосновой доске.
Виталя очухался, вскочил на ноги и бросился к Гоше, норовя обхватить его сзади. Но Крюков, словно он обладал способностью видеть затылком, ловко вывернулся из-под могучих дланей и ринулся к Диане.
- Придушу, сучка!..
Рев сторожа, пришедшего в необыкновенную степень агрессии, придал женщине сил. Она поднялась с четверенек, подпрыгнув по-звериному одновременно на руках и ногах, и кинулась к двери. Сумочку свою она не сняла с плеча в процессе разговора, так что, кроме уничтоженного диктофона, других потерь Диана не понесла.
- Стой, сволочь! Я тебе еще не рассказал, как мэр наркотиками баловался и трахал домашних животных! Это тоже в газетке своей вонючей напиши! Убью!
Гоша, страшно хохоча, бежал за Дианой по коридору. Сзади за ним огромными прыжками несся Виталя. Он настиг Крюкова только у дверей, ведущих на улицу, и, решив больше не церемониться с разбушевавшимся интеллигентом, изо всей силы ударил его кулаком по затылку. Тело Гоши изменило направление, и кладбищенский сторож врезался лбом в стену рядом с открытой дверью в которую только что выскочила журналистка.
Диана бежала по разъезжающейся под ногами земле, прыгала через кочки, продиралась сквозь кусты, больше похожие на спутанные проволочные заграждения, и остановилась только тогда, когда силы совершенно покинули ее.
Погони слышно не было - видимо, все-таки сумасшедшего маньяка кто-то утихомирил.
Женщина огляделась по сторонам. Вылетев пулей из здания администрации, она взяла неправильное направление, и инстинкт самосохранения погнал ее не на остановку автобуса, не на проспект, по которому ходили такси, маршрутки, трамваи и троллейбусы, а привел в самую заброшенную часть кладбища, к провалившимся, заросшим бурьяном древним могилам, потерянным среди высоких тополей и кленов. Трава, росшая здесь, доходила Диане едва ли не до пояса.
- Ч-черт, - дрожа от только что пережитого ужаса, пробормотала Диана. В-вот ч-черт... Сумасшедший д-дом... С-сумасшедший город...
Плохо слушающимися руками она отряхнула джинсы от налипших на них репейников и комков грязи, провела ладонями по лицу и волосам, оставив на потном лбу грязные полосы, и побрела, проваливаясь в невидимые под травяным покровом ямы, цепляясь за сучья и поваленные деревья, туда, где, по ее предположениям, должен был находиться выход в город.
- Очухался?
Гоша открыл глаза и увидел, что он снова сидит в сторожке, вернее, полулежит на лавке, прислонившись спиной к шкафчику. Перед ним висело лицо Витали. Оно вдруг уплыло куда-то в сторону, и на его месте возник стакан с водкой. Стакан сжимали крепкие, толстые пальцы с аккуратно подстриженными ногтями.
- Пей, писатель.
Гоша послушно принял стакан и влил в себя водку. Полегчало. По крайней мере круг зрения расширился, и Гоша увидел Миху, мудрящего с ножом и консервной банкой.
- Ну что, живой? Пришлось тебе дать по мозгам, Крюк, а то урыл бы ты телку... Жалко, хорошая телка. Мудак ты, Крюк. Опасный человек. На людей кидаешься. Так ты очухался или нет? Скажи чего-нибудь.
- Я в порядке, - пробормотал Крюков.
- Во! Я говорил - ни хера ему не сделается. Когда человек пьяный, ему никогда ничего не бывает. У меня братан один с третьего этажа выпал на асфальт. Ну, кривой был, конечно, сильно. И врубись! - Виталя обращался к Михе. - Хоть бы что! Целый, в натуре! Поднялся обратно, водчанского принял, и нормально. А утром ему рассказали, так не поверил, врубись! Вот и Крюк наш тоже - подумаешь, по башне врезали. Ерунда. Не смертельно.
- Не смертельно, - повторил Гоша, пытаясь улыбнуться, но у него это почему-то не получалось.
Им овладели невероятная усталость и одновременно покой. Такой покой, которого Гоша давно не испытывал.
- Не смертельно, - еще раз сказал Гоша, и наконец улыбка появилась на его губах.
- Во! Смеется - значит живой, - констатировал Виталя. - Давай, писатель, выпьем. Больше на людей кидаться не будешь?
- Не буду, - серьезно ответил Крюков. - Больше не буду. Что толку-то?..
- Вот именно. Ты молодец, понимаешь, - удовлетворенно сообщил Виталя. Кидаться, если силы в тебе нет, - последнее дело. Убьют. И правы будут, между прочим. Так что сиди уж, писатель, пей спокойно, пиши свои книжечки... Может, про меня напишешь? Я тебе бабла бы дал... Чего тебе на кладбище ковыряться? Тут Миха есть... Ты справишься, Миха, без Крюка?
- Да запросто.
- Давай, Крюк, в натуре... Скажи, сколько стоит книгу написать? У меня бабки есть, я конкретно говорю. Издадим, пацаны порадуются. Мне по фигу, просто ну чисто по приколу. Давай, а? Сделаешь?
Крюков поднес стакан к губам и выпил его целиком.
- Вот молодец... Это мы умеем, - усмехнулся Виталя. - Я чего говорю? Каждый на своем месте должен быть. Ты, интеллигенция, сиди и пиши. А мы будем дело делать. Кроме нас никто не сделает. У нас вся сила, ты понял? Понял, писатель?
- Понял, - ответил Гоша очень спокойно. - Конечно. Я все понял.
- Во. Я и говорю - у кого сила сейчас, тот и прав. Это не я придумал. Что есть, то есть. А сила у нормальных ребят. Все путем будет, писатель, не дрейфь. Гляди веселей! Скоро так подымемся, и страна подымется... Только надо, чтобы не мешал нам никто. У нас, ты чего, такие люди наверху, такие профессора, что... Что... Весь мир умоем скоро.
- Это верно, - ответил Гоша. - Мир умоется. Наливай.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49