– Господь милосерд, надеюсь, он разрешит тебе там курить, – добавила она с улыбкой, чтобы прощание не звучало слишком патетически.
Покинув гостиную, Пенелопа поднялась на второй этаж. Дверь в спальню родителей была чуть приоткрыта, но оттуда не доносилось ни звука. Родители были измучены и крепко спали. Девушка поднялась по винтовой лестнице в башенку и взглянула на небо. Ей казалось, что мир должен явить какое-то знаменье в знак траура по бабушке, но вокруг ничего не изменилось. Она посмотрела на улицу и увидела показавшийся из-за угла двухместный велосипед. Цепи скрипели, Пенелопа видела ноги мужчины и женщины, вращавшие педали. Вдруг переднее колесо отделилось и откатилось в сторону на несколько метров. Велосипедисты свалились на землю прямо у ворот дома. На девушке была светлая юбка и темный топ.
– Я же тебе говорила, что эта развалюха сломается! – резко проговорила она.
Мужчина в джинсах и желтой рубашке «поло» поднялся и попытался ей помочь, но она размахивала руками, как мельничными крыльями, отгоняя его прочь.
– Это все ты виноват, недоумок!
Пенелопа бегом спустилась на первый этаж, выбежала на подъездную аллею и распахнула ворота.
– Помощь нужна? – спросила она, приближаясь к поверженной паре.
Юноша взглянул на нее и улыбнулся. У него были большие темные глаза и красивое лицо. И голос чудесный.
– Похоже на то, – сказал он. – Синьорина поцарапала коленку.
– Зайдите в дом. Но говорите тише, потому что сегодня утром умерла моя бабушка.
Она провела их в кухню. Пенелопа поднесла палец к губам, чтобы напомнить гостям, что надо соблюдать тишину.
– Значит, в доме покойница? – встревоженно спросила девушка.
Пенелопа кивнула.
– В соседней комнате.
– Я тут не останусь, – решительно объявила незнакомка.
– Не бойся, моя бабушка тебя не укусит, – с досадой проговорила Пенелопа.
У нее в руках уже была чистая тряпица, смоченная водой, чтобы промыть ободранную коленку девушке.
– Ты обещал прославить меня в мире песен, а вместо этого вывалял в грязи и затащил в дом, где лежит покойница, – прошипела девица, обращаясь к молодому человеку, не сводившему глаз с Пенелопы. Она грубо оттолкнула руку, протянутую к ее колену, и вышла из кухни.
Пенелопа и молодой человек посмотрели друг другу в глаза.
– Меня зовут Андреа, – негромко сказал он.
– А меня – Пенелопа. Но друзья зовут меня Пепе, – ответила она так же тихо.
– Ты ужасно похожа на Роми Шнайдер. Только ты еще красивее.
Пенелопа тоже была потрясена красотой Андреа. У нее просто дыхание перехватило. Она почувствовала, что нравится ему, и поняла, что в этот момент начинается первый в ее жизни настоящий роман.
– Это подарок бабушки Диомиры, – прошептала она. Андреа не понял, о чем она говорит. Снаружи донесся пронзительный голос его спутницы:
– Мы до утра будем тут торчать, или ты все же отвезешь меня домой?
– Тебя зовет фея, – насмешливо произнесла Пенелопа. – Иди к ней…
6
Волны прибоя набегали на песок, лаская их босые ноги, а солнце казалось огромным огненным диском, встающим из морской пучины. Андреа и Пенелопа увидели друг друга, бросились навстречу, обнялись и забылись в первом поцелуе. Это был неповторимый момент полного счастья.
Прошло десять дней после смерти Диомиры. Андреа каждый день звонил Пенелопе из Милана, где он работал в редакции крупной газеты. Он звонил в заранее согласованные часы, когда она была твердо уверена, что матери нет дома. Они говорили и не могли наговориться, слова текли между ними, как река в половодье. Андреа поспешил объяснить, что девушка, которую он тогда вез на велосипеде, не была даже его подругой. Она была певичкой из эстрадного ансамбля и мечтала увидеть свое имя на страницах газет. Их познакомил его коллега из «Ресто дель Карлино», попросивший в виде одолжения упомянуть о ней в музыкальной хронике на страницах миланского издания.
– Обычно я с такими не встречаюсь. Не мой тип, – уточнил Андреа.
– А какой тип твой? – спросила Пенелопа, едва начавшая овладевать азами женского кокетства.
– Ты уже знаешь.
– Понятия не имею. Андреа решил открыть карты.
– Мне нравишься ты, нравится твоя тихая красота. Ты умеешь улыбаться глазами. Я думаю о тебе, и мне хочется, чтобы ты была куколкой у меня в кармане. Чтобы никогда не расставаться с тобой.
Пенелопа слушала, замирая от восторга. Все эти банальности казались ей высокой поэзией. Первая любовь распускалась у нее в душе подобно чудесному цветку, и она с изумлением наблюдала за его цветением.
– Ты мне тоже нравишься, – застенчиво призналась она, краснея и благословляя телефон, не позволявший Андреа видеть ее волнение.
Ему было двадцать два года, он овладевал профессией журналиста и рассказал ей, как трудно ему приходилось вначале. Начал он в восемнадцать лет, стучась в двери всех редакций и выпрашивая грошовую случайную работу. Он жил с матерью, она работала нянечкой в детском саду. Наконец его приняли в одну редакцию на постоянную работу, он начал работать в отделе хроники развлечений и мечтал стать спецкором.
Пенелопе нечего было рассказывать о себе. Ей казалось, что в ее жизни нет ничего примечательного. Но она решилась поделиться с Андреа своим заветным желанием: сочинять песни.
Много часов они провели за разговорами на расстоянии трехсот километров. И вот однажды утром зазвонил телефон. Еще не было пяти утра. Ее родители проснулись, но она их опередила и стремглав слетела вниз по лестнице, чтобы первой схватить трубку.
– Я здесь, в Чезенатико. Жду тебя на пляже.
– Кто звонил? – сонным голосом спросил отец.
– Кто-то ошибся номером, – солгала Пенелопа, обернувшись на пороге.
Она осторожно, чтобы не выдать себя, пробралась в гараж, оседлала велосипед и принялась энергично крутить педали, направляясь к пляжу. Светало, и маленький городок в первых лучах солнца казался нереальным.
Оставив велосипед, увязавший колесами в песке, Пенелопа обогнула закрытый бар, огляделась и увидела Андреа на берегу, в сотне метров от себя. Он был в той же желтой рубашке. Сбросив сандалии, она бросилась к нему навстречу.
Они обнялись. Андреа поцеловал ее, и Пенелопа ответила со всей наивной страстью своих восемнадцати лет.
– Просто не верится, что мы снова вместе, – сказал он.
– И мне не верится, – выдохнула Пепе едва слышно.
– Я люблю тебя, – прошептал юноша.
– Повтори, – попросила она.
– Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!
– И я тебя тоже. Мне кажется, я знала тебя всю жизнь. Я всю жизнь тебя ждала, сама того не зная.
Пенелопе вспомнила бабушку Диомиру, всегда любившую красивых мужчин. В этом они были похожи. Вряд ли Пенелопа могла бы влюбиться в заурядного мужчину.
– Господи, до чего же я счастлив! – воскликнул Андреа, крепко подхватив ее и кружа по воздуху. – Я так долго тебя искал. Всегда мечтал найти такую, как ты. Ты когда-нибудь купалась в море в пять утра? – спросил ее вдруг Андреа.
Нет, она никогда раньше не купалась в пять утра. Он сбросил с себя рубашку и джинсы, под которыми были купальные плавки в желто-синий рисунок. Пенелопа залюбовалась его сильным и красивым телом. У нее не было купального костюма. Она все еще была в ночной рубашке из белого трикотажа с красной каймой и кружевной отделкой на рукавах. Несмотря на всю свою наивность, она догадалась, что Андреа хотел бы увидеть ее обнаженной. Ну уж нет, такого удовольствия она ему не доставит!
Она схватила его за руку, и они вместе бросились в воду, поднимая вокруг себя фонтаны брызг. Потом, подхваченные теплым течением, они поплыли навстречу солнцу. Изредка их тела соприкасались, и всякий раз Пенелопу охватывало ощущение небывалого блаженства.
Солнце уже поднялось над кромкой воды и раскаленным шаром повисло над горизонтом. Пенелопа перевернулась на спину, Андреа последовал ее примеру. Они застыли в неподвижности, раскинув руки и сплетя пальцы, наблюдая за огненным диском.
– Я хотела бы доплыть до горизонта и прикоснуться к солнцу, – сказала она.
– Мы можем поплыть в обратную сторону и позавтракать, – пошутил Андреа.
Они вернулись на берег, усталые, запыхавшиеся, и вылезли из воды. Пенелопа поежилась. Андреа обсушил ее, как мог, своей желтой рубашкой. Тут она вспомнила, что в багажнике велосипеда у нее есть сарафан. Пенелопа вытащила его и пошла в кабинку переодеться.
Тем временем владелец бара распахнул ставни. Они заказали кофе со взбитыми сливками и рогалики с кремом и заняли один из столиков на пляже.
– Сколько мы еще можем побыть вместе? – спросил Андреа.
– Мои родители встают в полвосьмого, но мне нужно будет вернуться на четверть часа раньше. Они не знают, что меня нет дома, – объяснила Пенелопа. – Но мы можем увидеться после обеда. Ты в какой гостинице остановился?
– Мне придется вернуться в редакцию к часу дня. Я выехал ночью, после закрытия редакции, и сразу позвонил тебе. Мне хотелось тебя увидеть, а другого способа я не придумал.
– Ты вообще не спал в эту ночь?
– Я думал о прекрасном двойнике Роми Шнайдер. Ее зовут Пенелопой, она проводит каникулы с родителями в Чезенатико. Она сирена, околдовавшая меня своим голосом. Поэтому я не мог уснуть, – улыбаясь, ответил Андреа.
– Нельзя пускаться в путь, падая с ног от усталости, – рассудительно заметила Пенелопа, чувствуя себя страшно польщенной таким проявлением любви.
– Я умею быть осторожным. У меня не было ни малейшего желания попасть в аварию и никогда тебя больше не увидеть, – ответил Андреа.
Им подали рогалики и горячий кофе. Пенелопа откусила кусочек.
– Ешь и перестань на меня глазеть, – посоветовала она Андреа.
– Глаз не могу отвести от самой прекрасной девушки на свете.
– Какое счастье, что я не тщеславна! По сравнению с моей мамой я всего лишь гадкий утенок, – простодушно призналась Пенелопа.
Хозяин бара начал открывать зонтики. Его помощник принялся разравнивать граблями песок вокруг столиков. Андреа и Пенелопа поднялись со своих мест и стали прощаться.
– Позвони мне, когда вернешься в Милан, – попросила Пенелопа.
– Никуда не уезжай, я скоро опять к тебе приеду, – обещал Андреа.
Она проводила его взглядом, пока он удалялся на старенькой малолитражке, очень похожей на отцовскую машину. В семь с четвертью Пенелопа бесшумно вошла в дом и пробралась в свою комнату. Она бросилась на постель, обеими руками прижимая к себе подушку. После отъезда Андреа ей стало нестерпимо одиноко. Ее охватила грусть, мгновенно пролившаяся слезами. Это и есть любовь? Миг восторга, а дальше только слезы и печаль?!
Ей захотелось поведать кому-нибудь о своей любви. Подруги рассказывали свои любовные истории матерям, но для нее этот путь был закрыт. С Иреной вообще надо было держать ухо востро: Пенелопа инстинктивно догадывалась, что ее мать способна все испортить.
Если бы она рассказала матери, что влюблена в начинающего журналиста без гроша за душой, Ирена начала бы метать молнии и изрыгать пламя. А бабушки, которая поняла и утешила бы ее, больше не было. Конечно, она могла бы позвонить Софии или Донате… Но Пенелопа решила, что некоторые вещи невозможно рассказать по телефону. Надо будет дождаться возвращения в Милан. Зато прямо сейчас она может поговорить с Сандриной Дзоффоли. Сандрина верная подруга, она ее не выдаст.
Андреа позвонил через несколько дней. Все это время Пенелопа места себе не находила.
– Я сумел выбить внеочередной отпуск, – сказал он. – Мой друг из «Ресто дель Карлино» готов одолжить мне свою квартиру на Римском бульваре, возле Кооперативного общества.
– Когда ты приедешь? – всполошилась Пенелопа.
– На будущей неделе. Пробудем вместе до самого феррагосто.
Она поверить не могла своему счастью. Каждое утро они без помех будут встречаться на пляже: ее родители перестали ходить на море, соблюдая траур.
Папа работал в саду, мама заготавливала соленья на зиму. А Пенелопа до завтрака была свободна, как ветер. Вместе с Андреа она плавала, загорала в море на надувном матрасе, говорила и слушала, когда говорил он. У них всегда находилась тема для разговора. Андреа рассказывал ей о местечке, где родился, о своем отце, который погиб под струей расплавленной стали, спасая товарища, о своем старшем брате, живущем в Риме и женатом на богатой наследнице, о бабушке Стелле, матери его отца, всегда носившей траур и всегда по-доброму относившейся к детям и внукам.
Пенелопа рассказала ему о Донате и Софии, своих закадычных подругах, о рождественских каникулах, проведенных в Катании, в доме родных ее отца, о бабушке Диомире, о своем желании когда-нибудь встретить музыканта, который согласился бы послушать ее песни.
– Как-нибудь познакомлю тебя с Данко, – пообещал Андреа.
– С каким Данко? С тем, который написал «Ромашки для тебя» и «Целуй меня, колдунья»? – восторженно спросила Пенелопа.
– Он мой друг. Он будет почетным гостем в ночном клубе в Виллальте, – объяснил Андреа.
– Не могу поверить, что ты знаком с Данко. Для меня Данко – это легенда.
– Я тебя с ним обязательно познакомлю. Однажды вечером, заручившись помощью Сандрины, Пенелопа вымолила у родителей разрешение вернуться попозже. Андреа обещал отвезти ее в Виллальту, в ночной клуб, где в этот вечер должен был появиться Данко.
– Возвращайся не позже полуночи, – предупредила Ирена.
После долгих уговоров Пенелопе было разрешено вернуться в час ночи.
В первый раз влюбленным удалось остаться вдвоем на столь долгий срок. Андреа ждал ее в машине, Сандрина, как и было условлено, оставила их одних.
– Не хочу быть третьим лишним. Я побуду в доме моей тети. Когда вернешься, заходи за мной, и тогда все будут думать, что мы вечер провели вместе.
Андреа отвез Пенелопу в ночной клуб. Данко и его жена Ивона уже были там. Андреа представил их друг другу. Было еще рано, в зале, кроме них, никого не было. Знаменитый музыкант доверил Пенелопе свою гитару. Под мелодию старого романса девушка скорее не напела, а продекламировала одно из своих стихотворений.
Данко одобрительно улыбался.
– У тебя есть другие тексты?
– Она несколько тетрадей исписала, – поспешил Андреа с ответом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46