Зажженная лампа отбрасывает на лица тусклый свет, запахи пищи приносят с собой уют и покой. Она среди дорогих ей людей, за деревянным столом, посреди которого стоит радиоприемник. Тесс прильнула к матери, та обняла дочь. Саймон незаметно сжал руку Оливии в своей.Ее фотоаппарат не смог бы запечатлеть этот момент, но он навсегда остался в ее памяти, обрамленный в драгоценную рамочку. В это мгновение действительность показалась ей как никогда заманчивой.Но реальность многогранна, и, кроме подобной идиллии, в ней есть место всему остальному. Во-первых, виноградник. Ветер, что есть силы сотрясавший ставни и стены, бушевал на плантации. Судьба винограда висит на волоске. Об этом ни на секунду не забывал ни один из присутствующих.Во-вторых, в доме назревает буря, не имеющая ничего общего с «Хлоей». Грег все больше отдаляется от домочадцев. Он сидит в кухне вместе со всеми, но сам по себе, хотя и не может больше работать за компьютером. А Сюзанна поглощена стряпней, и по всему видно, что на этот раз она все делает без особого удовольствия.Чем это вызвано? Тревогой за судьбу Асконсета? И это люди, всеми способами старавшиеся не связывать свою работу и жизнь с вином и виноградником!Вряд ли такое возможно, подумала Оливия. Наверное, они прочитали книгу Натали.По лицу Натали она поняла, что угадала. Натали, несгибаемая и волевая, когда дело касалось виноградника, робко и нерешительно поглядывала на детей.А дети? Взглянули они на мать хоть раз? Нет. Даже когда Натали что-то говорила и все оборачивались к ней, Сюзанна и Грег не удостаивали ее взглядом. Все это должно вот-вот спровоцировать взрыв.Тревога, напряжение, затаенное недовольство – все назревало в течение дня, грозя разрушить хрупкое затишье.Оливия убеждала себя, что происходящее не имеет к ней никакого отношения. Она здесь чужой человек, Сибринги разберутся и без нее. Поэтому она читала вместе с Тесс в кабинете, играла в гостиной и ходила с ней в туалет, чтобы девочке было не страшно одной. Но стоило Оливии отлучиться, как Натали тут же принималась ее искать. Сюзанна была рада, что ей помогают мыть посуду. Тесс вскрикивала каждый раз, когда с крыши срывалась полоска шифера и с силой ударялась о стену. Оливии хотелось быть рядом с Саймоном. Одним словом, кухня больше всего подходила для того, чтобы переждать ураган вместе со всеми.Голоса радиоведущих заполняли томительные секунды ожидания, рассказывая какие-то смешные истории, призванные отвлечь внимание от «Хлои». Саймон снова вышел было, но почти сразу вернулся, вымокший и недовольный тем, что ему не удалось добраться до виноградника.– Правильно сделал, что вернулся, – сказала Натали, и Саймон кивнул, но Оливия чувствовала, что мыслями он там. Как, должно быть, ему тяжело сидеть здесь, в тепле, когда его питомцы гнутся под ветром и теряют драгоценные листья.Она осторожно выглянула на улицу сквозь ставни, но там все заволокло непроницаемой серой пеленой, превратившись в непроглядный мрак.Обед прошел в молчании, скорее чтобы как-то убить время, чем утолить голод. Они ведь целый день только и делали, что ели. Нервы у каждого были на пределе. Заточенные в замкнутом пространстве дома, все были вынуждены еще час провести в ожидании. К вину никто не притронулся. Раздавалось лишь легкое постукивание серебряных приборов о фарфоровую посуду. Жалюзи трепетали от ветра, ревущего снаружи.После десяти вечера разразилась гроза.Тесс заснула в кабинете, завернувшись в вязаный платок. Джилл читала в гостиной. Марк разгадывал кроссворд в соседней комнате. Саймон вышел посмотреть виноградник.Оливия сидела на кухне и слушала радио вместе с Натали. Сюзанна натянула пластиковую пленку на блюдо со свежеиспеченными булочками. Вошел Грег, чтобы выпить воды, и она предложила ему булочку. Он отказался и открыл холодильник.Поставив блюдо на стол, Сюзанна промолвила:– Ну вот, делать больше нечего. Что теперь?Можно было пойти спать, но по радио сообщили, что ураган вот-вот стихнет. Как только это произойдет, придется поливать виноградник из шлангов, и понадобится помощь каждого. Это может случиться через полчаса или через два часа. В любом случае спать сейчас нельзя.– Можешь почитать что-нибудь, – предложила Натали с самым невинным видом, но ее слова стали последней каплей.Сюзанна в упор взглянула на мать.– Уже читала, спасибо. Все напечатанное Оливией прочла до последней странички.Грег настороженно повернулся к ним. Оливия поднялась, чтобы уйти, но Натали придержала ее за руку и слегка покачала головой:– Останься. Мне нужен союзник.– Зачем тебе союзник, если ты написала правду в своей книге? – съязвила Сюзанна. – Неужели правда нуждается в защите? Если это правда, конечно.– Это истинная правда.Грег встал рядом с сестрой.– Правда или нет, не важно. Твоя жизнь достойна осуждения.Натали гордо выпрямилась.– Почему?– Потому что если это правда, то ты всю свою жизнь лгала нам и себе.– Ты читал мою книгу?– Да. И она рассказывает о жизни, построенной на лжи.Натали покачала головой:– Нет, я никогда не лгала.– Тогда это повесть о том, что было скрыто под завесой молчания, – возразила Сюзанна. – Ты не говорила нам всей правды.– А это все равно, что солгать, – добавил Грег.– Ты хранила секреты.– И обманывала отца.Оливия встала:– Мне не следует здесь находиться. Вы должны переговорить об этом втроем, без посторонних.– Сядь, Оливия, – тихим голосом приказала Натали.Оливия села.Натали обратилась к сыну:– И что я должна была сказать твоему отцу? Что вышла за него замуж из-за денег? Что любила другого? Что если бы не моя мать, умолявшая меня выйти за него замуж, я бы ждала Карла? Ради чего говорить все это?– Ради правды, – сказал Грег.– Быть честной еще не значит быть милосердной. Стал бы твой отец счастливее, узнав правду? – Натали покачала головой. – Не думаю. Эта правда разрушила бы наш брак, который оказался не таким уж плохим.– Но он был основан на лжи, – настаивал Грег. – Ты обманывала и нас с сестрой.– А что мне надо было сказать вам? Что ваш отец никудышный бизнесмен? Что его затянувшаяся игра в разведчиков стоила ему обувной фабрики? Что он растерялся, узнав, что мы остались без гроша?– У вас были деньги, – возразила Сюзанна. – Фабрики стоили немалых денег.– Но ваш отец и не подумал об этом, пока я не подсказала. Сюзанна не сдавалась:– Тебе следовало рассказать нам все это. Почему мы должны читать книгу?– Потому что мне тяжело говорить, – с горечью ответила Натали. – Потому что рассказывать детям об их собственной семье, не просто. Мне хотелось показать вам, что мои отношения с Карлом зародились давным-давно. – Она немного успокоилась. – Зачем унижать отца перед детьми? Вы любили его, и я была этому рада. Зачем говорить о его промахах и ошибках, когда он сделал столько хорошего? И что такого, если я заботилась о его авторитете в ваших глазах? Он был прекрасным человеком, я заявляю это со всей искренностью. То, что он умел делать, он делал хорошо.– Ты манипулировала им, – с вызовом заметил Грег. – Ты решала за него, что ему делать.– И нами ты тоже манипулировала, – подхватила Сюзанна. – Ты следовала только тебе известному плану.Натали печально усмехнулась:– Да не было у меня никакого плана. Как можно планировать, если у тебя ферма? Мне хотелось, чтобы Асконсет процветал. Это была моя цель. Я делала то, что считала нужным.– Чтобы спасти виноградник. Неужели он был для тебя дороже всего на свете?– Нет, Сюзанна. Я любила и Александра, и вас. Я дорожила своей семьей.– Кто бы говорил, – буркнул Грег, скрестив руки на груди.Натали замерла.– Тебя никогда не было рядом, – продолжал он.Сюзанна кивнула:– Ты вечно где-то пропадала и всегда находила дела важнее, чем общение с детьми.Оливии хотелось провалиться сквозь землю, только чтобы не присутствовать при этом разговоре.– Натали, мне не стоит здесь находиться. Я пойду.Натали смерила ее тяжелым взглядом.– Ты хотела обрести семью. Вот и посмотришь, что это такое. Семья – это стена непонимания и взаимных обид. Ты учишься приспосабливаться и прощать то, что никогда не простишь даже самому лучшему другу. С другом можно порвать отношения, а с родственниками ты связана семейными узами.Оливия не нашлась с ответом и продолжала сидеть. Натали повернулась к Сюзанне.– Ты не права. То, что я делала, я не считала более важным, чем все остальное. Я просто работала.– Я этого не знала! – возразила Сюзанна. – Я думала, ты ходишь на вечеринки. Как ты могла позволить мне думать так? Я делала все, чтобы заслужить твое одобрение, и поступала так, как ты того хотела. Наверное, ты все эти годы считала меня никчемной бездельницей.– Нет, – горячо заверила ее Натали, – никогда! Я хотела, чтобы твоя жизнь была проще и легче, чем моя. Мне пришлось нелегко в твои годы.– Ты могла бы и не работать, – возразил Грег. – Отец нашел бы способ прокормить семью. Может, если бы ты не взяла инициативу в свои руки, он был бы более энергичным и деловым.Плечи Натали поникли.– Может быть. Может, я ошибалась и вы, мои дети, выбрали бы другой путь в жизни. Но я правда верила в то, чем занималась. Обвиняйте меня, если хотите, но мне это было необходимо. И я не жалуюсь, что мне было тяжело. Я просто говорю, что так было.– Ты слишком много на себя взвалила, – укоризненно заметил Грег. – Ты рисковала. Твои инвестиции могли пропасть, а виноградник – погибнуть. И отец мог догадаться о твоих тайных планах.– О каких таких планах? – возмутилась Натали, выпрямившись. – Я пыталась всего лишь превратить Асконсет в процветающую ферму.– Ты пускалась в рискованные авантюры, даже не посоветовавшись с отцом.Натали вздохнула:– Ваш отец не интересовался ни инвестициями в недвижимость, ни виноградником. Ему было интересно только одно: рассказывать о войне и своих подвигах. И рисковала не только я одна – он рисковал не меньше меня.– Такова война.– Такова жизнь, – поправила Натали. – Удача не приходит сама собой. Необходимо рисковать, чтобы ее поймать. Даже сейчас. Мы могли бы давно успокоиться и почивать на лаврах, говоря всем и каждому, что добились успеха и создали себе имя. А мы развертываем новую рекламную кампанию. Да, это стоит больших денег. Да, это рискованно. Но надо идти вперед. Жизнь – это непрерывное развитие и стремление к лучшему.– Мама, тебе уже семьдесят шесть лет, – сказала Сюзанна.– Ну и что?– Когда это кончится?– Когда я умру, не раньше. А пока у меня хватит сил, я буду идти вперед.– И рисковать, – мягко добавила Сюзанна.Натали слегка улыбнулась:– Милая, благодаря этому я чувствую себя молодой. Риск, вызов – вот что продлевает мне жизнь. Не надо бояться нового. Но я с удовольствием удалюсь на покой, если кто-то из вас захочет взять семейный бизнес в свои руки. Однако вы пока не изъявляли желания.– Мы тебе не нужны, – сказал Грег. – У тебя есть Саймон.Оливия с грохотом отодвинула стул и встала.– Я ухожу. Разговор слишком далеко зашел, и я… я…– Ну что ты? – нахмурилась Натали. – Не хочешь слушать? Едва заслышав имя Саймона, ты пытаешься сбежать. Хватит прятаться, Оливия. Настало время делать выбор.Оливия оторопела. Дрожа, она опустилась на краешек стула.Натали обратилась к Грегу.– Саймон ни на что не претендует, – сказала она с неожиданной убежденностью. – Он выполняет ту же роль, что и его отец, но виноградник никогда не принадлежал Карлу, Он принадлежит мне.Грег не сдавался:– Если то, о чем ты пишешь в книге, правда, Карл – равноправный владелец виноградника. Ты и Карл – главные действующие лица. А отец был в вашей тени. Вы, наверное, смеялись над ним!– Если бы Карл позволил себе смеяться над твоим отцом, – холодно процедила Натали, – я бы его уволила. Александр был моим мужем. Я никому бы не позволила насмехаться над ним и сама этого никогда не делала. Я любила его. Если бы мне удалось привить ему любовь к земледелию, я бы это сделала, но его все это не очень интересовало. У него не хватало терпения сидеть на ферме и изо дня в день ухаживать за виноградом. Он был общительным человеком, и я выделила ему ту часть работы, которая требовала умения общаться с людьми. И он был счастлив и доволен своей ролью. Он чувствовал себя значительной фигурой и считал, что прожил жизнь не зря. Я дала ему все, что могла дать. Грег обиженно заметил:– Он дал тебе имя, в то время как Карл бросил тебя и ушел на войну. Благодаря отцу у тебя появилась цель в жизни. Он заслужил гораздо большего. Он имел на это полное право.Слова Грега больно задели Натали. На лице ее резко обозначилась каждая морщинка, голова мелко затряслась от ярости.– Имел право? Имел право, говоришь? Я бы советовала тебе с осторожностью употреблять это выражение. Человек изначально не имеет права ни на что. Он должен заслужить награду, будь то деньги, уважение или любовь, дом или машина. Или виноградник. – Глаза ее горели гневом. – Имел право! Да твой отец разрушил все мои надежды, и все-таки я осталась с ним. Я работала, чтобы возродить виноградник, даже если это отнимало драгоценные минуты общения с тобой и Сюзанной. Я работала, потому что он не хотел и не умел. И я дала ему больше, чем любая другая на моем месте. Имел ли он на это право? Не думаю. Если он так считал, то глубоко ошибался. И если внушил тебе это, то сделал двойную ошибку. Ты не имеешь права владеть тем, что не заслужил, и прежде всего это касается твоей жены!«О Боже!» – мысленно охнула Оливия. Разгорается самая настоящая ссора. Оставаться здесь просто неприлично, но у нее не хватило смелости уйти. Она притихла в надежде, что о ней забудут.Опершись ладонями о стол, Натали в упор смотрела на сына.– Ты считаешь, что Джилл принадлежит тебе целиком и полностью. А что ты сделал, чтобы заслужить ее? Дал ей свое имя? Жилье, в котором она коротает время, пока ты работаешь? Деньги, одежду, пищу? Очнись, Грег! Времена переменились. Ей ничего этого от тебя не нужно. Она сама в состоянии заработать себе на жизнь. Ты имеешь право только на вторую попытку, потому что она поклялась быть тебе верной женой и должна дать тебе еще один шанс. Насколько я вижу, ничего другого ты не заслужил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42