Обычно в это время он уже собирался на работу. Но жизнь выбилась из привычной колеи. Вот уже три недели, как его электронный адрес завален почтой, автоответчик – телефонными сообщениями, а стол – бумагами, предложениями, просьбами, журналами.Он мог бы на время переложить свою работу на плечи подчиненных, но кто поможет ему здесь, дома?Да, он убрал квартиру, а вчера даже устроил стирку. Застелив постель, Грег приготовил завтрак, прочитал газету от корки до корки и рассеянно покосился на портативный компьютер, размышляя о том, что хорошо бы еще умыться и одеться.Однако вместо этого он по-прежнему слонялся из комнаты в комнату в одних шортах, то и дело поглядывая на часы. В девять позвонил в Акрон. К телефону, как всегда, подошла теща.– Привет, Сибил. Джилл дома?Последовала пауза, затем осторожное:– Она в другой комнате и вряд ли захочет с тобой разговаривать.– Она моя жена. Нам надо поговорить. – Молчание. – Сибил?– Да, я слушаю.Он почесал затылок и вздохнул:– Ну, хорошо, хорошо. В последний раз, когда я звонил, я был очень расстроен. Мне не следовало быть с ней таким…– Грубым?– Да.– А теперь ты настроен по-другому? – скептически осведомилась мать Джилл.Да, злость и обида прошли. Появилось незнакомое чувство, не поддающееся точному определению.– Мне тоскливо без Джилл. Я скучаю по ней. Должно быть, жалобные нотки в его голосе тронули Сибил, потому что она вдруг сказала:– Подожди, не вешай трубку.Ждать пришлось долго. За дверью, наверное, идет спор. Джилл не хочет брать трубку.– Привет, Грег, – послышался, наконец, ее голос. – Что случилось?– И ты еще спрашиваешь! – взорвался он, но тут же благоразумно взял себя в руки. – Прости, я хочу извиниться перед тобой. Мне не следовало кричать на тебя в прошлый раз.– Ты прав.– Я был вне себя.– Ты выбрал неверный тон.– Знаю. – Он плотнее прижал к уху радиотелефон и вновь принялся нервно расхаживать по комнате взад вперед. Без Джилл квартира опустела. – Я соскучился по тебе. – Сибил эта фраза растрогала – может, и Джилл смягчится?Но в ответ он услышал нечто прямо противоположное.– Теперь ты понимаешь, как я чувствовала себя последние пять лет! – выпалила она. – Ты ездил по стране – делал бизнес, так сказать. Но с меня довольно. Брак – это союз двоих, Грег. В браке главное «мы» – ты и я. Правда, о нашей семье этого не скажешь. У нас главное – ты, твоя работа, твои клиенты, твои друзья. Обо мне ты всегда вспоминаешь в последнюю очередь. Зачем ты вообще женился?Странно, он никогда не задавал себе этот вопрос. За пять лет он ни разу не пожалел, что женился на Джилл. Ее замечание показалось ему несправедливым.– О том же самом я могу спросить и у тебя, – огрызнулся он. – Что это за жена, которая при первых же трудностях уезжает к маме?– Иначе тебя не проймешь.– Ты моя жена и должна быть со мной, дома.– Только потому, что я твоя жена? А я думала, что мы вместе, потому что любим друг друга.– Так оно и есть.– Да ты даже не знаешь, что такое любовь!Он потер переносицу и негромко выругался.– Ну же, Джилл, давай не будем начинать все сначала.– Нет уж, я хочу разобраться. Слова словами, но мне надо знать, что за ними стоит!Понятное дело, она женщина. Но он мужчина, и его мозг в принципе не способен сосредотачиваться на таких понятиях, как «любовь», «душа» или «вечность».Как бы там ни было, она его законная жена.– Прекрасно, – проговорил он вслух. – Возвращайся, тогда и поговорим.Ответом было молчание.– Джилл…– Не хочу возвращаться. Я знаю, что будет: едва увижу тебя, как тут же сдам позиции.Его губы чуть тронула улыбка.– Потому что ты любишь меня.– Да, я никогда этого не отрицала. Но это не значит, что я останусь с тобой. Я не могу так жить, Грег. Мне одиноко.Одиноко. Знакомое чувство.– Возвращайся, родная моя, – взмолился он дрогнувшим голосом, – Возвращайся, и мы все обсудим.Она молчала.– Джилл?– Я дам тебе знать. Глава 8 Оливия проснулась почти одновременно с Сюзанной и Грегом, но если Сюзанне не спалось от тревоги, а Грегу – от одиночества, то Оливию разбудила тишина. Она сидела у окна и встречала свой первый рассвет в Асконсете.На западе небо цвета баклажана, а на востоке – розовато-лиловое. В низинах – туман. Оливия представила, как просыпаются гроздья винограда – им предстоит целый день греться на солнышке.Виноградарство и виноделие – вот о чем шел разговор за обедом.Обедали в столовой, в узком кругу – Натали и Карл, Оливия и Тесс. За столом прислуживал муж кухарки. Подавалась жареная утка; китайский сервиз поражал своей изысканностью.Оливия и Тесс, конечно же, принарядились к ужину: на обеих были длинные юбки, новые блузки и босоножки. Натали и Карл, в той же одежде, что и днем, сделали им комплимент, но Оливия усвоила первый урок: в Асконсете все просто и без претензий. Главное здесь – работа.Второй урок – вино. В Асконсете не пьют, а скорее дегустируют. На обед подали рислинг трехлетней выдержки – сладкое белое вино, как нельзя лучше подходящее по вкусу к жареной утке. Вино пили маленькими глотками, вдыхая его аромат и легонько болтая в бокалах. Тесс тоже приняла участие в ритуале дегустации, проделав все манипуляции с виноградным соком, который также производили в Асконсете.Третий урок касался погоды. Карл сказал, что урожай зависит от погоды, а в этом году погода неважная – поздняя дождливая весна. Правда, виноград обильно цвел, и кисти завязались крупные. Но все изменилось. Солнца сейчас нужно больше чем раз в четыре дня, иначе, по словам Карла, виноград не вызреет и не наберется сладости.Оливия ловила каждое слово, сжимая ручку Тесс, чтобы та внимательно слушала.Сегодня утром Натали должна была провести их по винограднику – Оливия заранее зарядила фотокамеру и с нетерпением ждала обещанной экскурсии. Она открыла окно и вдохнула прохладный влажный воздух. Утренняя свежесть прогнала остатки сна. Взяв фотокамеру, Оливия стала фотографировать небо, меняя ракурс так, чтобы получились розовое облако, пелена тумана в низине и виноградники, тронутые первыми лучами рассвета, внутренний дворик под окном и пионы, еще влажные от росы.Пройдя на цыпочках через общую ванную, она заглянула в соседнюю комнату, где под бледно-голубым одеялом сладко спала Тесс. Оливия и раньше, перед тем как отлучиться из дома, частенько проверяла, крепко ли спит дочка.Тихонько прикрыв за собой дверь, Оливия прошла через холл и спустилась в сад по узкой лестнице черного хода. «Это на тот случай, если, не дай Бог, вспыхнет пожар», – пояснила вчера Натали, показывая им лестницу, и сейчас Оливия решила ею воспользоваться.Взявшись за ручку и отворив дверь в сад, Оливия в ужасе приросла к полу: что, если сработает сигнализация и перебудит весь дом? В Кеймбридже все дома оснащены ею, так же как и в других городах, где ей приходилось бывать.Не хватало только стать причиной всеобщего переполоха – глупее не придумаешь.Но в доме было по-прежнему тихо. Дверь в сад отворилась беззвучно.С гулко бьющимся сердцем Оливия скользнула во внутренний дворик. Ее глазам открылся великолепный вид. Добрых десять минут она выбирала подходящий кадр, который бы наиболее удачно отразил прелесть свежего летнего утра.Взяв в руки фотокамеру, она поняла, что это вряд ли получится: фотография не сможет запечатлеть щебетание птиц, свежесть росы на лепестках цветов, неторопливое движение облаков, аромат лилий и влажной земли, отдаленный вой береговой сирены.Оливия закрыла объектив фотоаппарата и направилась по вымощенной камнем дорожке в сад. По обе стороны росли низкие кустарники – можжевельник, кипарис, тис. Кое-где они расступались, давая простор газонной травке и виноградным лозам. Виноград должен дышать – об этом много говорилось накануне за обедом.Расправив плечи, Оливия запрокинула голову и сладко потянулась, наполняя легкие утренним свежим воздухом. В этот миг она чувствовала себя сильной и уверенной. Она справится с работой. Какая же она молодец, что приехала вместе с дочкой в это чудесное место! Здесь она чувствует себя обновленной и отдохнувшей, и прошлые несчастья и разочарования больше не будут ее терзать.– Ну и наряд у вас.Оливия резко обернулась. Рядом с ней стоял Саймон с чашкой дымящегося кофе в руках. Влажные после душа волосы, тень щетины на подбородке, мрачный взгляд – вид у него отнюдь не добродушный.Но Оливию не так-то легко испугать. Ее ведь застали во дворе в довольно скромной ночной рубашке – ничего неприличного в этом нет.– Что вы здесь делаете? – спросила она.– Я здесь работаю, – ответил он, слегка усмехнувшись, – и живу.Она знала, что это не совсем так: у него свой дом неподалеку от Асконсета, хотя, по словам Натали, он все время проводит в Большом доме.– Я хотела сказать, – поправилась Оливия, – что вы встали очень рано.Темные глаза смотрели на нее не мигая.– А я всегда встаю рано. Утром лучше всего работается.– На винограднике?– Иногда и там. Сегодня в офисе. Надо отправить письмо по электронной почте – мне нужен совет.– Насчет плесени?– Да, плесневый грибок.– Значит, подтвердилось?Он кивнул.– Неудивительно. При такой-то холодной и дождливой весне. Винограду требуется больше солнца.– Сегодня, похоже, будет солнечный денек, – сказала Оливия, глядя на кроны деревьев, позолоченных утренними лучами.Он неопределенно пожал плечами и отхлебнул кофе из керамической чашки. Оливии хотелось пройти в дом одеться, но он стоял в проходе, сверля ее взглядом. Ах так! Игра называется «кто кого переглядит». Что ж, сыграем.Оливия победила – Саймон первым отвел глаза.– Что-нибудь не так? – смущенно спросила она. Глядя вдаль, он отпил кофе и снова посмотрел на нее.– Это зависит от вас. Если вы здесь не только по приглашению Натали, то да.Оливия и в самом деле приехала сюда не только ради Натали, но и ради денег, солнца, возможности развеяться и обрести друзей. Но Саймону ничего об этом не известно.– Простите, я не совсем вас понимаю, – сказала она.– Если вы подыскиваете себе мужа, то обратились не по адресу.Оливия вскинула бровь и чуть не расхохоталась.– Мужа? Да если бы я искала мужа, поехала бы в более людное место. Извините, но у меня несколько другие цели.Ее ответ явно не успокоил его:– Натали считает себя непревзойденной свахой и мечтает меня женить.Оливия не сразу уловила намек.– Так вы думаете, что Натали… – Она указала пальцем на себя, потом на него.– Да, думаю… – Он повторил ее жест.– О нет. Конечно, нет. Натали никогда бы этого не сделала! Достаточно взглянуть на меня, чтобы это понять. – Худенькая, бледненькая, с десятилетним ребенком – кому она интересна? Неудачные романы и слишком короткие волосы, торчащие ежиком. Мысленно перечислив все свои недостатки, Оливия продолжала: – Натали действительно пригласила меня, но не за тем, о чем вы подумали. Кроме того, вы не в моем вкусе. – У него неплохая фигура, но что с того? Довольно с нее ошибок. Хорошая фигура еще не гарантия хороших отношений. Саймон Берк – человек суровый. – Совершенно не в моем вкусе. А почему вы сами не можете найти себе спутницу жизни? – Она бы никогда не спросила его об этом, будь он уродлив, но он ведь красив суровой, мужской красотой.– Меня не интересуют женщины.Оливия изумленно воскликнула:– О Боже! – Как же она сразу не догадалась? – Извините. Почему-то такое часто случается с красивыми мужчинами.Он смерил ее пренебрежительным взглядом и снова надел на лицо маску безразличия.– Я был женат и любил жену. Они с дочерью погибли – несчастный случай на яхте.Этого Оливия не ожидала.– Какое горе! Я сожалею и сочувствую вам.– Ваши сожаления их не вернут, – холодно заметил он. – Не проходит и дня, чтобы я не думал о них.– Давно это случилось?– Четыре года назад.– Как их звали?– Жену – Лорой.– А дочь?Он болезненно поморщился:– Это имеет значение?– Да. – Сочиняя свои истории, Оливия предпочитала основываться на фактах. Имена знать необходимо.– Лиана.Оливия печально вздохнула:– Лора и Лиана. Очень красивые имена.– Да.– А сколько лет было Лиане?– Шесть, – ответил он, взглянув на нее с затаенным укором. – Сейчас ей было бы столько же, сколько вашей дочери.Оливия и в мыслях не могла представить себе, что значит потерять ребенка. Что стало бы с ней, если бы Тесс погибла? Она бы испытывала жгучую боль, глядя на других детей.– И это еще раз доказывает, что Натали совсем не собиралась нас знакомить, – сказала она. – Слишком много совпадений. С ее стороны это было бы жестоко.– Иногда благие намерения бывают жестоки по сути.– Нам с Натали предстоит работать вместе, – возразила Оливия. Ей хотелось верить, что Натали наняла ее за любовь к прошлому Асконсета и благодаря рекомендации Отиса. Натали не интересовалась ее семейным положением и даже не попросила прислать фотографию. – Разве я похожа на Лору?– Нисколько.– Значит, я тем более вне подозрений.Он усмехнулся:– Натали не посмела бы привести сюда женщину, похожую на Лору.Оливия понятия не имела, как выглядела Лора, но от пренебрежительного тона Саймона вдруг показалась себе уродиной и ощетинилась:– Послушайте, оставим этот разговор. Если вас это не интересует, то меня и подавно. И без того забот хватает.– Вот и отлично. Надеюсь, мы правильно поняли друг друга.– Да, все предельно ясно.– По крайней мере, пока.– Я открыла вам все карты. – Но это была неправда. Она все думала про его жену и дочь, их трагическая гибель ее потрясла. – Вы были с ними, когда это случилось?Он не стал притворяться, что не понял вопроса.– Нет.– Вы смогли бы их спасти, если бы были рядом?– Нет.– Лора жила поблизости? Вы выросли вместе? – Оливии вдруг захотелось узнать, кто была эта женщина – подруга детства, любовь всей его жизни? Он добивался ее многие годы, мечтал о ней?Саймон смерил ее раздраженным взглядом.– К чему все эти вопросы?– Простое любопытство. Как вы могли остаться здесь после того, что произошло? Ведь это невыносимо тяжело!Он мрачно смотрел туда, где шумел океан. Отсюда его не было видно, но они оба знали, что сразу за холмом открывается вид на залив.– На вашем месте, – продолжала Оливия, – я бы уехала куда-нибудь далеко-далеко.Она часто поступала так, срываясь с насиженного места и покидая город, где ее больше ничто не удерживало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42