– Я немедленно пойду за адвокатом! – крикнула Кончита, обливаясь слезами.– Не надо, – сказал он. – Лучше проследи, чтобы они не подбросили в дом какую-нибудь улику.Франческа втолкнули в машину, и она укатила прочь. На улице не было ни души, но Кончита чувствовала любопытные взоры, устремленные на нее из окон близлежащих домов. Рыдая, она вбежала в дом и вдруг резко остановилась, пораженная невыносимой болью в животе.Задыхаясь, она опустилась на ближайший стул. Боль сжала ей сердце и иглой пронзила поясницу. «Пресвятая Дева, только не сейчас!» – пронеслось у нее в голове.
Франческа притащили в comisaria. Без костылей, со скованными за спину руками, он был почти беспомощен. Сначала его подвели к столу, где заполнили какие-то бумаги, затем поволокли по крутой лестнице в подвал.Там его втолкнули в маленькую камеру. Никакой мебели в ней не было. Высоко под потолком горела тусклая лампочка, слабо освещавшая ждавшего Франческа человека.– Я же говорил, что мы еще встретимся, кузнец, – улыбаясь, проговорил Джерард Массагуэр. – Вот эта встреча и состоялась.Дверь камеры с грохотом захлопнулась, заскрежетал замок. Солдаты крепче вцепились в руки Франческа.– Я тут ни при чем, – спокойно сказал Франческ. – Убийство – не мой метод.Джерард раскурил сигару и медленно задул пламя зажигалки.– Да ну? – с деланным удивлением произнес он, выпуская облачко дыма. – Вам, анархистам, все средства хороши. Бомбы, ружья, ножи. – Он снова улыбнулся. – Кстати, а как твоя маленькая женушка? Я слышал, со дня на день у вас ожидается прибавление в семействе. Непростительно с твоей стороны садиться за решетку накануне такого счастливого события.– В твоего отца я не стрелял.– Мы это выясним.– Здесь нечего выяснять.– Возможно. Между прочим, я почти готов тебе поверить. Не могу представить, чтобы ты сделал прицельный выстрел. Твоя тактика гораздо грубее.– Ну, раз уж ты это знаешь, пусть меня отпустят.– Отпустить тебя? Дело в том, кузнец, что у тебя язык как помело. Ты совершенно не умеешь разговаривать с приличными людьми, поэтому тебя надо немного поучить хорошим манерам. – Он посмотрел Франческу в глаза. – Но, боюсь, урок будет не безболезненным.– Что ж, тогда начинай, – сцепив зубы, прошипел Франческ.– Да уж будь спокоен, – с издевательской усмешкой заверил Джерард и, выпустив колечко дыма, сделал знак солдатам.На голову Франческа обрушилась дубинка. Теряя от удара сознание, он стал падать на колени, но его подхватили и снова поставили на ноги. Мгновение спустя он получил новый удар.
Двое солдат не спеша, методично обыскивали кузницу, разбрасывая инструменты Франческа и переворачивая все вверх дном.– Здесь нечего искать, – корчась от боли, крикнула Кончита. – У нас нет оружия!– Приказ есть приказ, сеньора, – буркнул один из них. – Мы должны обыскать дом. Давайте пройдем наверх.Новый приступ нестерпимой боли пронзил тело Кончиты. Схватившись за живот, она застонала.– Ay, carambб! Черт возьми! (исп.).

– испуганно воскликнул второй солдат. – Надеюсь, вы еще не рожаете, сеньора?– Я… я не знаю, – задыхаясь, проговорила она. Ее лицо и шея покрылись бусинками пота. – А! А-а-а!Мужчины переглянулись, затем уставились на обезумевшую от боли жену кузнеца.– Ладно, – тихо сказал тот, что, похоже, был у них за старшего. – Пойдем отсюда, пока эта телка не разродилась.– А как же обыск?– А никак. Отваливаем.– Но лейтенант приказал…– Да нет здесь ничего! Пошли!И они поспешили прочь, оставив Кончиту одну.Она изо всех сил старалась справиться с болью, от которой у нее перехватило дыхание. Ей хотелось лечь на пол и свернуться калачиком. «Не сейчас! Только не сейчас!»Пытаясь успокоиться, Кончита сделала несколько глубоких вдохов, затем заставила себя распрямиться. Она почувствовала невероятную тяжесть, словно ее утроба была заполнена свинцом.Быстро – как только позволяло ей состояние – Кончита зашагала к дому отца. Она знала, что в это время он должен быть в лавке. Толкнув дверь, она влетела в магазинчик – над входом звякнул колокольчик.– О Господи! – При виде дочери круглое лицо Баррантеса приняло выражение крайней тревоги. – В чем дело, дитя мое?– Франческ, – вздохнула Кончита. – Его арестовали гвардейцы.Протягивая к ней руки, он выбежал из-за прилавка.– Боже милостивый, за что?– Говорят, вчера вечером кто-то стрелял в Пако Массагуэра.– Иисус Христос! Безумец!– Но все это время Франческ был со мной! Держа Кончиту за плечи, Баррантес внимательно посмотрел ей в глаза.– Ты уверена?– Папа! Ну конечно! Ты же знаешь, что Франческ никогда не пошел бы на такое страшное преступление!Лавочник мысленно выругался.– Он и не на такое способен. Ты, случайно, не покрываешь его?– Ради Бога, папа! Да ты что!– Вот беда-то. А ты еще в таком положении! Черт дернул меня выдать тебя за этого психопата!– Нам нужен адвокат, – взмолилась Кончита.– К дьяволу адвоката. Только деньги выбросим. Ну почему я отдал тебя в руки какого-то уголовника-анархиста?!– Папа, прошу тебя.– Подожди, девочка, дай подумать.– У нас нет времени думать, – простонала она. У нее на глаза начали наворачиваться слезы. – Надо ехать в Палафружель за адвокатом!Над дверью звякнул колокольчик. В лавку вошел плотник Арно, маленький сморщенный человечек.– Дон Хосе! – в отчаянии бросилась к нему Кончита. – Они забрали Франческа!– Я знаю, – мягко сказал Арно.– Они обвиняют его в попытке покушения на Пако Массагуэра. Я сказала им, что он все время был со мной, но они только рассмеялись!– А кто-нибудь еще видел вчера вечером Франческа?– Нет, – жалобно пробормотала она. – Он допоздна работал, потом мы, как всегда, вместе поужинали и пошли спать.– Они сказали, во сколько был произведен выстрел?– Кажется, около десяти.– Что ж, прекрасно, – задумчиво проговорил плотник. – Лошадка в двуколку у меня запряжена… Поедем.– Куда?– В Палафружель, в comisaria. Я подтвержу, что вчера вечером был с Франческом.Кончита недоверчиво уставилась на него.– Это же лжесвидетельство, Арно, – фыркнул Марсель Баррантес.– Лжесвидетельство или нет, а я сделаю это. Рабочие люди должны помогать друг другу.– Значит, ты такой же преступник, как и он! – заявил лавочник.– А вам поверят? – спросила бледная как полотно Кончита.– Они меня знают. – Плотник пожал плечами. – Я порядочный человек. Они не смогут держать Франческа, если у него будет надежное алиби.У нее к горлу подкатил комок. Она взяла загрубевшую руку плотника и поднесла к губам. Смущенный Арно ласково погладил ее по плечу.– Не дури. Лучше поторопись.– Ты сумасшедший, – с горечью в голосе сказал Баррантес. – Не впутывайся в это, Кончита!Но она следом за Арно уже выходила из лавки. Звякнул колокольчик, и дверь закрылась.
Был уже поздний вечер, когда Кончита и Хосе Арно въехали в узкие ворота штаба guardia civil Гражданская война (исп.).

в Палафружеле.– Старайся молчать, – предупредил ее Арно. – Говорить буду я. Поняла?Кончита кивнула. От тряски в двуколке боли в животе стали невыносимыми, но она не жаловалась. Казалось, ее внутренности выворачивает наизнанку.Одной рукой она придерживала свой огромный живот, другой схватилась за горло.Comisarнa представлял собой удручающую смесь военных форм, флагов и грязных обшарпанных помещений. Без лишней суеты маленький плотник со следовавшей за ним по пятам Кончитой пробирался в толпе, минуя какие-то двери и обходя всевозможные препятствия, пока они не очутились в темном, гулком коридоре, в конце которого располагалась приемная teniente, Старший лейтенант (исп.).

бывшего, очевидно, здесь начальником.– В чем дело? – недовольно спросил teniente, когда охранник ввел их в кабинет. У него были грозные усы, прилизанные назад волосы открывали узкий лоб и сурово сдвинутые брови. Злые черные глаза буравили Арно и Кончиту. – Кто эти люди?– Меня зовут Хосе Арно, ваша честь, – почтительно представился плотник.Черные глазки уставились на него.– Ты кажешься мне знакомым. Был уже здесь?– Я плотник из Сан-Люка, – пояснил Арно. – А эта сеньора – жена Франческа Эдуарда.Teniente пренебрежительно фыркнул.– Это имя нам хорошо известно. Чего приперлись?– Ваша честь, Франческа Эдуарда допрашивают по поводу якобы имевшего место преступления, которое…– Что значит «якобы»! – рявкнул офицер. – Вчера вечером неподалеку от Сан-Люка в сеньора Массагуэра был произведен выстрел, который, черт побери, чуть не снес ему голову. В том, что это дело рук анархистов, сомневаться не приходится, Арно.– Но, ваша честь, Эдуард не мог этого сделать. Он весь вечер был со мной. С шести и почти до полуночи.– Врешь, негодяй!– Это чистая правда, ваша честь!Выставив вперед нижнюю челюсть, офицер вперил сверлящий взор в Арно, который стоял в почтительном молчании, обеими руками держа перед собой шляпу.– Это что же такое? – злобно зашипел он наконец. – Попытка ввести в заблуждение правосудие?– Ничуть, ваша честь, – робко пробормотал Арно. – Просто я думал, что эта информация могла бы помочь делу.– Эта информация? Это дерьмо собачье, а не информация! Да этот человек – взбесившийся анархист!– Только, когда было совершено преступление, он бесился в своей собственной кузнице. И я готов поклясться в этом перед судом, ваша честь. – Арно бросил взгляд на стоявшую рядом бледную как смерть Кончиту, затем откашлялся. – Эта сеньора очень волнуется за своего мужа. Едва ли ваша честь не замечает, в каком она положении.Teniente мельком взглянул на живот Кончиты.– Слепой заметит, – буркнул он. – Сколько времени, ты говоришь, вы были с кузнецом?– С шести вечера до без четверти двенадцать.– И он никуда не отлучался?– Никуда. Как я уже сказал, я готов поклясться в этом перед судом.– Хватит болтать вздор о каком-то суде! Здесь тебе не суд. – Он вышел из кабинета, оставив их стоять.– Я сейчас потеряю сознание, – простонала Кончита.– Потерпи немного.Новый приступ острой боли пронзил низ живота, будто в него вогнали раскаленную иглу. Вскрикнув, она обеими руками схватилась за живот.– И этого тоже делать не надо, – добавил он, положив ей на руку свою мозолистую ладонь. – Настоящий анархист не должен рождаться в comisaria.Она усмехнулась сквозь слезы.– В одном могу поклясться – мой ребенок никогда не будет анархистом.Они ждали минут пятнадцать, показавшиеся Кончите вечностью. Ее успокаивало только то, что приступы боли не были систематическими, как это происходит при приближении родов. Наконец teniente вернулся.– Подпишешь свое заявление, Арно, – бесцеремонно сказал он. – И не нужно никакого суда.– Охотно, ваша честь. А… Эдуард?..– Эдуарда пока допрашивают.– Когда же его освободят? – не выдержала Кончита.– Когда закончится допрос. – Офицер сунул Арно бланк. – Заполни, а на другой стороне напишешь заявление.– А можно нам подождать его? – не унималась Кончита.Он смерил ее тяжелым взглядом.– Только не здесь. В сквере напротив есть скамейка. Арно обмакнул перо в чернильницу и, слегка высунув язык, принялся писать.
Они сидели на каменной скамейке и ждали. Гулявшие в сквере сначала с любопытством разглядывали их, затем пошептались и побрели прочь. Потом приплелся какой-то нищий и клянчил деньги, пока Арно не бросил ему монету, обругав последними словами.На колокольне церкви святого Мартина пробило девять. Дверь comisaria распахнулась, и Кончита увидела, как в сопровождении двух мужчин оттуда вышел Джерард Массагуэр. Все трое весело смеялись. Она почувствовала, как похолодело ее сердце. Что он здесь делал? Массагуэр сел в машину и уехал. Она истово молила Господа пощадить ее мужа.Уже стемнело, когда дверь comisaria снова открылась. Кончита вскрикнула. На пороге показалась качающаяся фигура Франческа.– Слава Богу, – прошептал Арно, и они бросились ему навстречу.Увидев мужа вблизи, она разрыдалась. Его лицо так отекло, что глаз почти не было видно. Нижняя губа разбита, нос распух, на правом ухе запеклась кровь.– О, Франческ, – заголосила Кончита. – Что они с тобой сделали?– Так… приласкали, – проговорил он, стараясь не шевелить губами.– Да-а, подновили физиономию, – сказал Арно, закидывая руку Франческа себе за шею. – Хочешь, позовем врача?– Нет. Я хочу… только… домой.Напрягая последние силы, он с трудом забрался в двуколку. Кончита чувствовала себя не намного лучше. Арно дернул вожжи, и они поехали. В небе светила холодная луна. Франческ взял Кончиту за руку. Она вцепилась в него, изо всех сил стараясь не плакать.– Как… ребенок? – спросил он. Она вытерла слезы.– Он сегодня весь день меня колотит. Франческ повернул к жене свое обезображенное лицо. Она увидела, как он пытается приподнять опухшие веки, чтобы взглянуть на нее.– «Он». Ты все время говоришь «он». А если будет она?– Тем лучше. Девочки более нежные.Кончита почувствовала, как Франческ сжал ее пальцы.
Позже, когда они лежали в постели, она тихо сказала:– Франческ, снова мне подобного не пережить. И наши дети не должны проходить через это.Ничего не говоря, он погладил ее по лицу.– Я хочу, чтобы ты дал мне слово, – продолжила Кончита. – Обещай, что бросишь политику и все эти революционные теории. Ради меня. Ради наших будущих детей. Но, прежде всего, ради себя самого.
В воскресенье, 14 апреля 1918 года Кончита родила. Схватки начались рано утром, и в восемь часов позвали повивальную бабку.А к полудню в спаленке над кузницей родился ребенок. С того дня, когда ее изнасиловал Джерард Массагуэр, прошло ровно девять месяцев.Роды были относительно легкими, и, как только ребенка обмыли, Кончита взяла его на руки и впервые поднесла к груди. Франческ, не сводя с нее глаз, сидел рядом. Его лицо уже начало заживать, и он даже смог безболезненно улыбнуться.Ребенок оказался девочкой. Рождение зарегистрировал Марсель Баррантес. Франческ и Кончита решили назвать дочку в честь матери Франческа.Они назвали ее Мерседес. Мерседес Эдуард. Глава втораяПОСРЕДНИК Июль, 1973 Тусон, Аризона
Он спускается по лестнице, держа в руках поднос с едой. В подвале прохладно, просторно, чисто.В углу – каморка, стены которой он сам сложил из кирпичей. Кладка получилась аккуратная и ровная. Это крохотное помещение занимает лишь малую часть площади подвала, однако внутри него все же достаточно места для узкой кровати, рядом с которой стоит горшок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50