Элиза глубоко дышала, чувствуя себя гораздо лучше на свежем воздухе.
– У тебя это случается часто, и ты до сих пор не сказала мне? – спросил граф, когда молчание несколько затянулось. – Может, тебе надо посоветоваться с врачом? Возможно, он бы не рекомендовал тебе сейчас путешествовать.
– О нет! – воскликнула она. – Я прекрасно себя чувствую, сэр! – И поспешила добавить: – Думаю, что обед, который мы съели в гостинице, был не очень хорошим. Теперь почему-то мой желудок принимает не любую пищу.
– И все-таки я хотел бы, чтобы моя мать была здесь. Она бы посоветовала, что лучше. Ты ведь не знаешь ничего о том, как протекает беременность, а я и подавно.
Элиза была тронута его заботой. И тут она вспомнила неожиданно.
– Ты знаешь! – воскликнула она. – Разве ты забыл про ягнят? И хотя, конечно, я не овца, но вряд ли тут что-то по-другому.
Он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Хорошо, что это не я сказал. Но должен сразу признаться. Я ничего не понимаю в этом. Пока мы с тобой были в старом доме, мне помогал по хозяйству один фермер по имени Джо. Так что, без Джо мы с тобой там не выжили бы, поверь мне.
– Значит, я действительно слышала голоса? – воскликнула Элиза. – Этот фермер был в амбаре, когда я туда вошла, ведь правда?
– Да, но дверь скрипнула, и он успел взобраться по лестнице и спрятаться на сеновале. Хотя я и предложил тебе осмотреть все кругом, но я надеялся, что ты не станешь этого делать.
– И он все время был там? – спросила Элиза очень серьезно. – Наверное, он мучился от холода.
– Нет. Он и кухарка живут в своем доме, который стоит неподалеку, хотя его не видно за поворотом. Они приходили каждый день. Кухарка в первую очередь варила мне кашу и…
– Ах, каша! – передразнила его Элиза. – Овсянка полезна для здоровья, да? Я благодарна твоему Джо. Ведь это он, конечно, сказал тебе, что я отпустила веревку и потерялась в снегу. Я слышала, как он говорил с тобой.
– Да, он добрый человек, этот Джо. И очень преданный. Уверен, что он считал меня сумасшедшим, видя, что я делаю, хотя он ничего не говорил. Иногда мне самому казалось, что я сошел с ума.
Некоторое время они шли молча. Граф вспомнил, как он перепугался, думая, что Элиза может потеряться на торфяниках той снежной ночью. Спасибо Джо, что он сказал ему о случившемся.
Элиза посмотрела на Дрейка и не поняла, почему он так нахмурился. Интересно, о чем он думает, удивилась она, но не осмелилась спросить его. Хотя они говорили уже несколько минут и она наслаждалась безмерно этой беседой, но их отношения были по-прежнему далеки от непринужденных и дружеских.
Солнце скрылось за облаком, и холодный ветерок потянул с торфяников, взметнув юбки Элизы. Граф жестом подозвал экипаж, и они сели в карету.
Этим вечером, после ужина, Дрейк спросил Элизу, от какой пищи ей становится плохо. Он хотел приказать, чтобы эти блюда ей больше не подавали.
Дрейк чувствовал, что Элизу раздражают эти вопросы, но он продолжал настаивать на своем. В конце концов он отец ребенка, и у него есть какие-то права. В общем, так получилось, что Дрейк и Элиза снова погрузились в долгое молчание.
Они сидели в библиотеке. Под тем предлогом, что он хочет взять другую книгу, граф сменил также и место, усевшись сбоку. Так он мог любоваться прекрасным профилем Элизы незаметно для нее.
Дрейк вздохнул. Он никогда не думал, что эта его тактика приведет к такому затяжному развитию событий. Действительно, это было верхом лукавства ходить так вокруг друг друга, как кошка с котом, примериваясь и принюхиваясь. Только один раз в постели Элиза снова была его Элизой. Теплой, чудесной и чувственной. Он завозился в своем кресле и кашлянул. Нет, лучше сейчас об этом и не думать, сказал он себе.
Но сегодня, во время их короткой прогулки, Элиза была совсем другой. Более дружелюбной, что ли. Да, она даже пошутила насчет каши. И у него появилась надежда, что, может быть, Элиза простила его. Может быть, она скоро станет смотреть на него и улыбаться ему. И, может, она скоро скажет те слова, которые он ждет от нее уже, кажется, целую вечность. Элиза скажет ему наконец, что любит его – и будет любить всегда.
После свадьбы он пообещал себе, что не скажет больше этих слов любви до тех пор, пока Элиза сама не признается ему в любви. Он ведь граф Даррин, не так ли? У него еще осталось чувство гордости.
Но неужели все женщины такие загадочные? Он думал, ей будет приятно узнать, что он очень богат, что его замок великолепен, но на нее это не произвело никакого впечатления. Ей было невозможно угодить! Сначала она не хотела быть его женой, потому что думала, что он беден и необразован. Теперь она жалеет из-за совершенно противоположной причины? Попробуй тут что-нибудь пойми!
И она никогда не расспрашивала Даррина о его жизни. Что он делал, где он был и чем занимался все свои тридцать пять лет. Значит, ей было безразлично? Или она такая эгоистка, что ее заботит только собственная персона? Нет, он не хотел в это верить.
Но он должен был признаться самому себе, что становится все более нетерпеливым. У него хватит нежности и заботы, но он не собирается унижаться! Он сделал все, чтобы загладить свою вину перед ней, он показал, как любит и ценит Элизу. А она не желает ни одним жестом показать, что любит его. В нем нарастало раздражение, и он опасался, что не выдержит. Его трудно было вывести из себя, но в гневе он был страшен.
Угли зашипели в камине, и Элиза чуть пошевелилась.
Даррин посмотрел внимательно на Элизу.
Было совершенно не заметно, что она беременна, по крайней мере, когда она была одета. Ее талия была такой же тонкой, как всегда, хотя груди так приятно набухли. Он надеялся, что не делает ошибки, предлагая ей путешествие в Лондон. Граф был уверен, что погода будет хорошая, и прогулка по морю Элизе не повредит.
Да к тому же он знал, что Элиза возмутится, если он уедет в Лондон один, оставив ее здесь на несколько месяцев. Конечно, Дрейк действительно намеревался занять свое место в парламенте, но он также думал, что путешествие Элизе понравится.
Он понял, что она почувствовала его взгляд, и опустил глаза в свою книгу, которую он и не читал. Он будет молиться, чтобы все было хорошо, потому что она расстроится, если он переменит решение.
* * *
До отъезда в Лондон осталась неделя. Элизе казалось, что дни тянутся бесконечно. Она приказала мисс Пелхэм заняться упаковкой вещей, проводила много времени в разговорах с управляющим и дворецким, и она слишком часто мечтала о том, что сделает и кого увидит, когда приедет в город. Граф оказался очень щедрым и дал ей такую огромную сумму денег на личные расходы, что Элиза сомневалась, сможет ли потратить хотя бы половину этих денег. Она не думала, что получит столько. И она ходила радостно из комнаты в комнату, весело напевая.
Она не замечала, как муж посматривает на нее и слегка ухмыляется.
В саду уже появились птицы, на деревьях и кустах распустились почки. Прогуливаясь по замку, Элиза сказала себе, что будет очень жаль, если она не увидит, как тут все зацветет. И это была почти правда. Она и не представляла, что Йоркшир так прекрасен.
Элиза посмотрела на окружающий ее пейзаж – типично северные торфяники, среди которых зеленели уже нежные кустики, закрывшие собой холодные серо-коричневы пятна земли. Летом тут будет очень красиво. Но Элиза напомнила себе, что она будет в это время в Лондоне.
Яхта графа ждала их в Скарборо. Элизе было забавно смотреть на мисс Пелхэм, которая казалась очень испуганной. Служанка призналась, что никогда до этого не плавала по морю. Хотя мисс Пелхэм уже начинала нравиться ей, но Элиза не собиралась лечить ее от морской болезни и надеялась, что все обойдется.
День был ясный, солнечный, хотя с севера налетал холодный свежий ветер. Даррин настоял на том, чтобы Элиза взяла с собой подшитый мехом плащ. Но спускаться в каюту Элиза не захотела. Было очень интересно, как на яхте ставят паруса. Потом корабль стал удаляться от берега, выходя из гавани в открытое море. Позади остались и бухта, и другие корабли. И вот яхта уже идет под всеми парусами на юг одна в открытом море.
Даррин стоял с ней у поручней и прижимал ее крепко к себе, а она засыпала его вопросами. Как называется этот парус? А этот, а тот? А что сказал капитан о ветре? И что значит идти полным галсом? Что это значит? О, смотри, это же чайка! Неужели корабль так далеко от берега? А там, за горизонтом, что, Дания и Германия? Как это интересно!
Граф был заинтригован. Элиза вела себя как маленький ребенок, она смотрела широко открытыми глазами на мир и удивлялась каждой новой вещи.
Наконец, уставшая Элиза позволила отвести себя в ту каюту, в которой она уже была раньше, там она согрелась, выпив сразу несколько чашек горячего чая.
На корабле Элиза спала лучше, чем все прошедшие недели. Она сказала себе, что это, очевидно, влияние соленого морского воздуха.
Но хотя она и наслаждалась плаванием, она с нетерпением ждала, когда появится земля. Даррин сказал, что они сойдут на берег в Гринвиче, и оттуда поедут в Лондон уже в карете.
И вот Элиза стоит на носу корабля, который входит в Темзу вместе с приливом. Было гораздо теплее, но накрапывал дождик. Элиза отказалась спуститься вниз. Граф и не настаивал, а просто накинул ей на плечи непромокаемый плащ.
Дворец и башни Гринвича, сам порт, как всегда деловой, – все это было знакомо, и Элиза довольно улыбнулась. Здесь было все то, чего ей не хватало в тихом Йоркшире. Они плыли в шлюпке к берегу, и отборная ругань матроса, и крики торговцев рыбой заставили Элизу весело рассмеяться.
– Ты находишь площадную брань забавной? – спросил граф, помогая Элизе выйти из шлюпки на берег.
– Сегодня да, – сказала она, улыбаясь. На щеке у нее заиграла соблазнительная ямочка, и Дрейк очень захотел поцеловать ее.
– Все именно такое, как я запомнила, – объяснила ему Элиза. – Шумно, людно, весело…
– Грязно и пахнет рыбой, – продолжил он.
– Да ладно вам, сэр! Главное, что тут все живое, тут сила и энергия плещет через край. О, как хороши, что я снова здесь! – добавила она, хватая его руку.
Он помолчал, и Элиза взглянула на него. Лицо Дрейка не выражало никаких эмоций, поэтому Элиза не могла понять, о чем он думает и как он отнесся к ее бурному проявлению радости.
Наконец он повернулся и посмотрел на нее с улыбкой. Потом поднес ее руку, затянутую в перчатку, к своим губам и поцеловал.
– Пусть же будет все, что ты помнишь, и даже больше, – сказал он спокойно. – А теперь мы, может быть, поедем все-таки в Лондон?
18
Только когда показался Лондон, Элиза решилась спросить у графа, где они остановятся.
– Я полагаю, что это будет дом на Генрет-плейс? – спросила она, разглаживая свои перчатки, чтобы не смотреть на него. – Я надеюсь, сэр, что вы сделали распоряжение, чтобы мои, э-э… то есть наши слуги все приготовили там к нашему приезду.
– Но мы не поедем туда, – ответил он.
– Вот как! Куда же в таком случае мы поедем? – удивилась она.
Он взял ее за руку.
– Перестань дергать свои перчатки, Элиза. Ты оторвешь так все пуговицы. – И помолчал. – Я хочу сделать тебе сюрприз. Надеюсь, что он тебе понравится, очень понравится.
– О, я просто уверена, что он мне понравится, – сказала Элиза, счастливая и польщенная, как всегда, когда она была рядом с Дрейком. – Но если мы не собираемся жить в моем лондонском доме, что я… то есть мы будем с ним делать?
Даррин пожал плечами и отпустил ее руку.
– Я еще не решил. Этот дом нам не подходит. Я намерен много развлекаться, а он, вы уж простите меня, мэм, слишком маленький.
Элиза попыталась не обращать внимания на такое оскорбление. Но она хорошо знала, что Дрейк прав. Хотя ей не понравилось его пренебрежительное отношение к дому, в котором она жила долго и счастливо. И что он, собственно, имел в виду, говоря, что собирается «много развлекаться»? Он никогда не говорил ни о чем подобном до этого, и она не думала, что он может предаваться развлечениям.
И потом – кого он может пригласить в гости? Она была уверена, что он не знает тут абсолютно никого, поскольку всю жизнь провел в Йоркшире. Но, может быть, он рассчитывал на то, что Элиза познакомит его с ее друзьями?
И неожиданно она поняла, как на самом деле мало знает о человеке, которого называет своим мужем. В это время колесо попало в большую рытвину, карета накренилась, и граф крепко обнял Элизу, чтобы она не упала с сиденья.
Они въехали в Лондон по самой южной дороге и пересекли Вестминстер-бридж. Элиза смотрела на знакомые места, которые, как ей казалось, она не видела уже целую вечность. Сент-Джеймс парк, и Грин-парк, и, конечно, Гайд-парк. Несколько элегантно одетых джентльменов посмотрели на проезжавшую карету, и Элиза была почти уверена, что узнала кузена Майлса.
Теперь они свернули направо и поехали по Оксфорд-стрит, заполненной многочисленными ландо, фаэтонами и каретами. Светская публика прогуливалась вдоль улицы. Леди и джентльмены мимоходом разглядывали витрины и обменивались приветствиями с друзьями. Воздух был насыщен запахом свежих пирожков с мясом, цветов, привезенных из деревни на продажу, запахом лошадей и прочими ароматами городской жизни.
Их карета остановилась, пропуская двух леди и их служанок, которые переходили через улицу. Элиза увидела маленького мальчика, бегущего впереди и расчищающего дамам путь, чтобы заработать пенни.
Но она по-прежнему не могла догадаться, куда они едут. Они были уже почти рядом с ее домом. Карета свернула на Кавендиш-сквер, объехала площадь и остановилась с противоположной стороны, у бывшей резиденции герцога Хэлстона. Элиза смотрела удивленно, а граф выпрыгнул из кареты и помог ей выйти. Но хотя Элиза знала, что этот роскошный дом кто-то купил, она не могла поверить, что этим кем-то был граф Даррин.
– Добро пожаловать в ваш новый дом, мэм. Я уверен, что ты захочешь в нем кое-что изменить, Элиза. Надеюсь, ты признаешь, что дом великолепен.
Элиза стояла не шевелясь.
– Так мы идем? – спросил граф, протягивая ей руку.
Но Элиза и не взглянула.
– Значит, это ты купил Хэлстон-Хаус? – воскликнула она недоверчиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24