– Не забывайте, что я выросла в этой среде. На улице жестокость – обычная вещь.
– Я в этом не сомневаюсь, но жестокость не считается ни с кем, благородного ты происхождения или нет. И это отвратительно независимо от того, кто жертва: мужчина, женщина или ребенок, герцогиня или…
– Ученица трубочиста?
– Именно так, – Роб улыбнулся. – Вы точно не хотите пойти со мной сейчас?
– Нет, я не пойду. – Джемайма тоже улыбнулась. – Но благодарю вас за предложение.
Роб поцеловал ее в щеку. Его губы – такие мягкие – едва коснулись кожи.
– В таком случае до свидания, Джемайма. Я найду возможность дать вам знать, в какой день состоится свадьба. Я все устрою как можно скорее.
У двери он задержался и снял с правой руки кольцо с печаткой.
– Вот, возьмите. Вам оно будет велико, да вы и не сможете его носить, не возбудив подозрения, но я хочу, чтобы оно у вас было.
Джемайма задумчиво повертела кольцо между пальцев. Это было золотое кольцо, старое и потертое… и теплое от кожи Роба. На его пальце вместо кольца остался светлый ободок.
– Но вы не должны отдавать это мне…
– Мы помолвлены. Теперь вы – моя, и я хочу, чтобы кольцо было у вас, – твердо заявил Роб.
Джемайма вздрогнула и спрятала кольцо в лифе платья.
– Спасибо. Я его не потеряю.
Она проводила его до парадной двери, затем вернулась в гостиную и тяжело опустилась на диван. В голове у нее все смешалось, она прерывисто дышала, не смея поверить в свое избавление.
Разумеется, она не верила в то, что Роб действовал легкомысленно, одарив ее деньгами, при помощи которых она добьется всего того, чего так хотела. Ясно, что ему нужно только ее имя на брачном свидетельстве, чтобы он смог выполнить условия завещания отца. Но для нее это – все! Она заставит книжными полками стены от пола до потолка, купит фортепьяно, огромное фортепьяно, поскольку комнаты на вилле в Туикнеме наверняка просторные. И еще купит арфу и спинет. Правда, арфой ей придется подзаняться, так как в игре на ней она не большая мастерица. И еще ноты… Она купит кипы нот…
Джемайма засмеялась и подбросила вверх диванную подушку. Иметь деньги и в то же время не иметь мужа или отца, которые будут ею помыкать! Просто не верится.
Она стала думать о Робе Селборне, о его аристократической внешности и вежливых манерах. Таких, как он, в среде трубочистов называют щеголями. Он – настоящий джентльмен и настолько благороден и мил, что его… легко обмануть.
Счастье, что Роб заключил сделку с ней, так как она его никогда не обманет, хотя она и не настоящая леди. А другие могли бы. У нее с Робом договор – брак, выгодный им обоим. Джемайма вспомнила, какое между ними возникло притяжение, и решительно тряхнула головой. Физическая страсть – это ловушка, в которой таится несчастье. Будет глупо слишком полагаться на чувство уважения и влечение, питаемые ею к Роберту Селборну. Их соглашение подразумевает, что им придется провести совсем мало времени в обществе друг друга. После бракосочетания Роберт сразу же поедет в свое поместье в Оксфордшире, а она – в Туикнем, и, скорее всего, они будут связаны только через его поверенного. А спустя год их «семейная жизнь» закончится.
Джемайма не смогла отделаться от чувства разочарования. Ей хотелось почаще видеться с Робертом Селборном и получше его узнать.
Она встала и подошла к окну. Утренний туман рассеялся, и появилось солнышко. День обещал быть хорошим.
Джемайма взяла вуаль и, накинув на голову, стала кружиться перед зеркалом, улыбаясь собственному отражению. В комнату вошла мать. Миссис Джуэлл, увидев танцующую дочь, тоже заулыбалась. Мать и дочь смотрели в зеркало, радуясь счастью, но мысли у них были разные. Джемайма чувствовала на коже тепло кольца Роба Селборна.
Глава пятая
– Ты сошла с ума, – заявил Джек Джуэлл. – Тебя следует запереть в дом для умалишенных.
Джемайма стояла рядом с братом на мосту Блэкфрайарз. Они ели, облокотившись на парапет. Под ними вода в Темзе была бурой, как всегда при отливе, над головой кричали чайки, а уличные мальчишки прыгали по отмели, ища уголь.
Джемайма вынула из пакета кусок горячего угря и сунула целиком в рот.
Угорь был соленый и мягкий. Она облизала пальцы. Миссис Монтагью считала, что пища вкуснее, когда ее подают на тарелке и едят ножом и вилкой, но ведь миссис Монтагью, вероятно, никогда не пробовала ни только что приготовленных угрей в пряном соусе, ни устриц по пенни за четыре штуки. Кое-что знатным господам недоступно.
С реки дул холодный ветер, и еда быстро стыла. Джемайма поспешно проглотила еще один жирный кусочек.
– Ты считаешь, я поступаю неразумно…
– Я считаю, что ты – дура. Я тебе это уже сказал. – Джек сердито смотрел на нее. – Ты собираешься выйти за человека, которого не знаешь, и все потому, что тебе не подходит Джим Вил.
– Все не так просто. – Джемайма скомкала пустой пакет и вытерла пальцы. – Как ты не понимаешь…
– Ну нет, я понимаю. – Джек продолжал хмуриться. – Подумай хорошенько, Джем. Кто этот джентльмен? Не надует ли он тебя? – Джек резко повернулся к ней лицом. – Сейчас он говорит, что это сделка, а потом заявит на тебя права как муж? – Джек засунул руки в карманы. – Тогда тебе несдобровать.
– Ты все усложняешь, Джек. Мы с лордом Селборном заключили соглашение: мое имя на брачном свидетельстве в обмен на его деньги.
– А если он не получит своих денег? Он, кажется, не богат. Когда он получит от тебя то, что хочет, то оставит тебя на бобах, и ты прибежишь домой. Как ты объяснишь это отцу? – Джек стукнул кулаком по каменному парапету. – Он попользуется тобой, Джем! А ты слепа и готова на все. Тебе подавай независимость!
Джемайма отвернулась и стала смотреть на воду. Холодный ветер обжигал щеки. Джек всегда говорит то, что думает, и в его словах много правды.
– Мы оба используем друг друга, Джек, чтобы получить то, что нам нужно. Я хочу ни от кого не зависеть, хочу открыть школу. Роб… лорд Селборн… он хочет получить состояние своего отца.
– Искатель богатых невест! – с отвращением произнес Джек. – Почему же он не женится на наследнице, такой же благородной, как и он?
– Я ведь все тебе объяснила. – Джемайма вздохнула. – Он должен жениться на одной из дам, которые были на свадьбе, но никто ему не подходит.
– Да они все небось ему отказали! Не так уж он хорош.
– Нет, Джек. – Джемайма улыбнулась. – Он очень привлекательный.
Джек фыркнул.
– Пусть так, но что-то здесь не то. Просто ты этого пока не знаешь. Но очень скоро узнаешь.
– Возможно. – Джемайма поплотнее запахнула плащ. Прошло три дня с визита Роба, и с тех пор она была во власти волнений и ожиданий. Но вот брат посеял сомнения в ее душе, и ей стало казаться, что их с Робом план в лучшем случае похож на безвкусный спектакль, а в худшем… она совершает непоправимую ошибку.
Но она поверила Робу Селборну, сама не зная почему. Джемайма не сомневалась, что он ее не обманет.
– Тогда вечером ты сам был рад его помощи, – раздраженно заметила она. – Ты не смог бы один сломать дверь.
– Я бы принес топор. – Джек сердито на нее посмотрел. – Я и тогда ему не доверял, и сейчас не доверяю.
– Тогда ты подумал, что он пришел, чтобы предложить мне стать его любовницей, – сказала Джемайма. – Тебе порадоваться бы, что он предлагает мне брак.
Джек негодующе хмыкнул и, повернувшись, оперся спиной о парапет.
– Твое поведение можно объяснить и по-другому, – заметил он. – Ты влюбилась в этого Селборна – или тебе это кажется – и поэтому готова сделать все, что он попросит. Начиталась про любовь в своих книжках, а теперь тебе захотелось самой это испробовать.
Джемайма бросила на брата возмущенный взгляд.
– При чем здесь любовь? У меня нет времени на эти глупости. Мы с Робом Селборном едва знакомы.
– Да он сразу начал целовать тебя взасос, а потом захотел на тебе жениться. Очень забавно.
– Я… он… – Джемайма запуталась в словах. – Он поцеловал меня на свадьбе для удачи. А ты точно так же целовал невесту.
– Я не целовал ее так, словно голову потерял.
– Ты уже потерял голову из-за леди Олфорд, – парировала Джемайма.
Беатрис Олфорд была вдовой олдермена, и почти год Джек оказывал ей знаки внимания. Джек любил повторять, что у трубочистов ни с кем не сравнимые возможности для соблазнения дам, так как они имеют доступ во все комнаты, включая спальни.
Джек покраснел.
– С этим покончено.
– Неужели? Но почему?
– По той же причине, что и у тебя. Ты не сможешь обрести счастья со своим благородным красавчиком. Мне надоело быть тайным любовником. – Джек с хмурым видом уставился себе под ноги. – Я устраиваю миледи в постели, но не как украшение ее стола.
– Я-то думала, что тебе это не нужно.
Джек сердито посмотрел на Джемайму.
– Не говори глупостей, сестренка. Мне незачем сидеть с ней за столом, но мне нужно знать, что я мог бы, если б захотел. Понимаешь? Все дело в уважении, а мне указывают на мое место.
Джемайма задумалась. Она знала, что Джек имеет в виду. Унизительно, когда к тебе относятся так, словно ты недостаточно хорош.
– Да, я понимаю, – сказала она.
– Тогда не вбивай себе в голову всякие глупости вроде того, что ты станешь графиней Селборн. Тебя никогда не будут принимать в высшем обществе. От тебя все отвернутся и начнут тыкать в тебя пальцами, как это случилось с леди Денби.
– Но она была наездницей в цирке.
– Наездница, дочка трубочиста… Какая разница?
– Совсем другое дело, когда дочка богатого горожанина хочет выйти замуж за аристократа.
Джек засунул руки в карманы и зашагал в сторону от парапета.
– Конечно, это другое дело. Но обычно у таких людей за прилавком стояли их прадеды и от них самих уже не пахнет лавкой. И они так богаты, что на это никто не смотрит. А мы, Джем, пахнем не лавкой, а копотью, что намного хуже, и вся твоя ученость от миссис Монтагью коту под хвост.
Они шли в сторону Вестминстера и Джемайма с трудом поспевала за размашистыми шагами Джека.
– Я бы согласилась с тобой, если бы в душе желала такого брака, о котором ты говоришь. Но у меня и в мыслях ничего подобного нет. – Она замолкла, так как ей стало немножко стыдно – ведь она лукавит. На самом деле она лелеяла крошечную надежду стать настоящей, а не фиктивной графиней Селборн. – Ни я, ни лорд Селборн не рассматриваем наш брак таким образом, Джек, – сказала Джемайма. – Повторяю тебе: никакие чувства не затронуты, это – чистая сделка.
– А как же чувство собственного достоинства, Джем? Ты возьмешь деньги у человека, который и за стол с тобой вместе не сядет? Ведь правда о вашем браке должна держаться в секрете, да?
Джемайма покраснела и вскинула подбородок.
– Очевидно, мое чувство собственного достоинства не столь тонкое, как у тебя, Джек. Я возьму деньги лорда Селборна и буду благодарна за те возможности, которые они мне предоставят!
Джек негромко выругался. А Джемайма, не обращая на него внимания, сердито добавила:
– Тебе не угодишь! То ты счел меня дурой за то, что я, по твоему мнению, влюбилась, а потом выясняется, что у меня нет чувства собственного достоинства, так как я согласилась на брак по расчету!
Я тебя что-то не пойму, Джек!
Оба замолчали, но, когда дошли до угла Ист-Чип, Джек снова заговорил:
– Как ты можешь чувствовать себя счастливой, порвав с семьей?
– Я не буду отрезана ото всех. У меня есть ты. Пройдет немного времени, и, когда отец примирится с этим, я смогу вас навестить.
Джек покачал головой.
– Джем, ты живешь мечтами. Он выкинет тебя из своей жизни и запретит маме встречаться с тобой. В нем нет ни капли жалости. Отец до сих пор посылает малолетних детей лазить по трубам, хотя для этого есть разные механические приспособления. Он не меняет своих привычек… и ничего не прощает.
– И я тоже.
Джек вздохнул.
– У тебя с ним много общего. Наверное, поэтому вы не можете ужиться.
Их спор зашел в тупик. Но все же в результате Джек смягчился и сказал:
– Хорошо. Если ты не хочешь прислушаться к разумному совету, то я хоть могу быть на твоей свадьбе вместо подружки невесты?
Джемайма вскрикнула и бросилась ему на шею.
– Ой, Джек, спасибо! Такой красивой подружки невесты не сыскать во всем Лондоне!
Джек улыбнулся и обнял сестру.
– Все равно я уверен, что ты совершаешь огромную ошибку, Джем. Все кончится слезами, вот увидишь.
– Нет, не кончится, – ответила Джемайма и, поколебавшись, рискнула сказать:
– Джек, я подумала, что когда обоснуюсь в Туикнеме, то смогу повидать Тилли.
Джек окаменел.
– Так вот на что ты собираешься потратить свое неожиданно обретенное состояние? Не делай глупостей, сестренка.
Тилли хорошо устроена, и ей не нужна надоедливая тетка… да и отец ей тоже не нужен.
Джемайма поморщилась. Она знала, что бередит старые раны. Хотя Джек никогда не говорил о своей дочке, но это не означало, что он о ней не думает.
– Я хочу сама убедиться в том, что она здорова и счастлива, – нерешительно промолвила Джемайма. – В память о Бет.
У Джека от ярости глаза сделались совсем черными.
– Она здорова! У нее опекун – аристократ, и она живет лучше, чем мы с тобой. Мы ничего не можем ей дать. Оставь ее в покое.
Повисло молчание.
– Я думала, что тебе захочется узнать о ней, – сказала наконец Джемайма.
– Ну так вот – я не хочу, – отрезал Джек. – Пойдем, Джемайма. Хочешь выйти за своего франта – выходи, но не из-за Тилли.
– Вы очень рискуете, милорд, – заметила Джемайма.
Четверть часа назад служанка принесла записку от Роба Селборна в контору, расположенную в задней части дома на Большой Портлендской улице. Спустя пять минут после этого Джемайма уже сидела с Робом в наемном экипаже и они ехали по лондонским улицам.
Роб удивленно приподнял бровь и спросил: – Почему?
– Потому что вас могли увидеть, – сказала Джемайма. – Я полагала, что до свадьбы мы не должны встречаться.
– Я хотел с вами поговорить. Я не могу вот так запросто вызвать вас в церковь, словно вы прислуга. Это низко.
Как приятно слышать такие слова! Он хочет ее видеть, говорить с ней! Но как раз такое поведение ей не следует поощрять, поскольку им суждено идти разными путями и лучше начать это делать прямо сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25