Гнев был настолько велик, что его затошнило. Когда он чуть отошел, то удивился тому, что испытывает такие сильные чувства к едва знакомой девушке. Джемайма… Она – его ответственность, и он будет защищать ее ценой собственной жизни.
Он стащил валик с кровати, порвав при этом ткань, лег рядом с женой и обнял ее. Она прижалась к нему с доверчивостью спящего ребенка. Роб осторожно обнимал ее, как будто она была фарфоровая статуэтка.
Когда Джемайма открыла глаза, то комната уже была залита солнцем. Она лежала одна в постели, куда ее уложил, очевидно, Роб.
Ночью она проснулась и не смогла больше заснуть.
Тогда она тихонько встала и подошла к окну. Город Берфорд находился где-то на востоке, а за ним – обширное поместье Мерлинчейз, владение герцога Мерлина. Там, так близко и так далеко, жила ее племянница.
Джемайме было пятнадцать и она училась в школе, когда родилась Тилли. Она знала, что Джек влюблен в Бет Россер, судомойку в лондонском доме герцога Мерлина на Бедфордской площади. Он познакомился с ней, когда чистил там трубы.
Бет была миниатюрная и худенькая. Она выглядела изможденной оттого, что постоянно была у всех в доме на побегушках.
Добрая и милая в обращении Бет дружила с Джемаймой и влюбилась в Джека. Он приносил ей маленькие подарки и слонялся у дверей, надеясь увидеть ее. Он никогда о ней не рассказывал, но порой впадал в задумчивость. Такого мечтательного взгляда у него с тех пор никто не видел.
Бет забеременела, и начались неприятности. Она скрывала это, но когда Джек узнал, то немедленно решил на ней жениться. В то время Джемайма проводила каникулы дома и услышала, спрятавшись за дверью, как Джек ругался с отцом.
Альфред Джуэлл не позволил единственному сыну загубить свою жизнь, женившись на девушке, которую он презрительно обозвал кухонной девкой, и усомнился, является ли Джек отцом ребенка. Он рассмеялся Джеку в лицо, когда тот пытался настаивать на женитьбе. Влюбленные убежали и попытались тайком обвенчаться, но Джуэлл их поймал. Джека он вернул домой и избил, а Бет вышвырнул на улицу. Джек отсутствовал две недели, и его обнаружили в Ньюгейтской тюрьме, куда он попал за пьяную драку. Его вполне могли бы сослать на каторгу, если бы Альфред Джуэлл не откупился изрядным штрафом.
А Бет тем временем исчезла. Из дома Мерлинов ее выгнали. Она нашлась в трактире «Голова сарацина», хозяйка которого дала знать Джуэллам, что у Бет начались преждевременные роды. Ребенок выжил, но Бет умерла от истощения и потери крови. Единственный раз Джемайма видела, как плачет Джек.
Альфред Джуэлл отправился к герцогу Мерлину и договорился с ним о том, чтобы младенца оставили в имении. После этого Джуэлл забыл и думать о девочке. Потрясенная случившимся, Джемайма вернулась обратно в школу. А Джек… С тех пор он очень изменился.
И вот теперь, находясь поблизости от Тилли, Джемайма испытывала огромную потребность увидеть племянницу, убедиться, что она здорова. За прошедшие шесть лет Джемайма частенько думала о том, какая из себя девочка: с темными кудрями и черными, как у Джека, глазами или светленькая и белокожая, как Бет, и с таким же очаровательным личиком.
С другой стороны, разумнее избегать Тилли и герцога Мерлина. Джек был прав, когда говорил, что ей лучше не искушать судьбу, иначе она попадет в щекотливое положение. Джек не хотел, чтобы она вмешивалась, и она должна уважать его желание. Бет Россер умерла, и с прошлым покончено.
Джемайма устроилась на полу у камина и, натянув на себя бархатную накидку, потерлась щекой о мягкую материю.
Роб сказал, что она не должна спать на полу. Не забраться ли обратно в постель и не прижаться ли к Робу? Он мог бы ее утешить, но все-таки он почти незнакомец, и пока что она не может ему доверять.
Она свернулась клубочком под плащом и вспомнила, как детьми они с Джеком спали прямо внутри каминов на золе и саже. С тех пор прошло много времени, но порой ей казалось, что ничего не изменилось.
Глава десятая
Карета проехала между воротными столбами и двинулась дальше по северной аллее к Делаваль-Холлу. Джемайма замерла на краешке сиденья, и у нее засосало под ложечкой. Хотя всю дорогу от Лондона до Оксфордшира ее величали «миледи», только сейчас до нее дошло, что она – графиня Селборн. С обеих сторон расступился густой лес, и вдалеке показался белый каменный дом. Ей предстоит стать хозяйкой Делаваля! От страха Джемайму охватила дрожь.
Последнюю часть путешествия Роб провел в седле. Был ясный, прохладный день, с холмов дул ветер и гнал по голубому небу белые облачка, похожие на пушистых овечек. Замечательный день для возвращения домой! Джемайма следила не только за пейзажем, но и за мужем, который возвращался домой после пяти лет отсутствия. Роб с едва сдерживаемым волнением смотрел на следы запустения: на лужайках – трава по пояс, обвалившаяся ограда и заросшие дорожки. Он старался сохранить невозмутимый вид, однако это давалось ему с большим трудом.
Джемайма поняла, что очень плохо знает этого мужчину – своего мужа.
Карета развернулась на подъездной дорожке и остановилась. Лакей в ливрее подбежал открыть дверцу. Роб говорил, что Черчуард позаботился о том, чтобы в доме были наняты слуги, и теперь они выстроились на ступеньках лестницы поприветствовать господ. Незнакомый страх сжал сердце Джемаймы. Ее не научили быть обходительной хозяйкой, но придется ею стать.
Роб стоял у кареты и подал ей руку. Его прикосновение было приятно, и она улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, но она почувствовала, что его мысли не здесь, а, скорее всего, уже в доме, который показался Джемайме нескладным сооружением.
Дом был в три этажа, с неразмерно выступающей, громоздкой верхней частью, высокими окнами и множеством лепнины.
Неужели Роб не видит уродливости Делаваля?
Дворецкий вышел вперед и представил им слуг. Эта процедура заняла много времени. Джемайма кивала и улыбалась, пока у нее не заныло лицо. От волнения она не запомнила среди моря людей всех имен. В памяти запечатлелась, подобно спасательному кругу, экономка миссис Коул и маленькая девочка, дочка управляющего поместьем, которая подошла к Джемайме с букетиком васильков и пролепетала «добро пожаловать». Джемайма обняла ребенка и от избытка чувств едва не расплакалась, но слуги остались довольны.
Потом Роб повел ее к двери и вдруг, подхватив на руки, перенес через порог и поставил на блестящий плиточный пол вестибюля.
– Добро пожаловать в мой дом, – радостно произнес он.
Джемайма увидела, как он горд и доволен. Дом – вот его подлинная любовь, подумала она, и ей стало немного завидно.
Спустя три недели, проведенные в Делавале, Джемайма была вынуждена признать, что все идет не так, как она предполагала. Никаких разговоров о приобретении фортепьяно и о сельских школах больше не велось. Ей понадобились лишь старые платья, и она с утра до вечера занималась тем, что терла полы, мыла окна, стирала белье, и все для того, чтобы Делаваль превратился из заброшенного жилища в изысканный загородный дом. Она работала наравне со слугами и через три недели узнала их лучше, чем мужа, так как все это время Роб бывал с ней крайне редко, и она уже начала опасаться, не забыла ли, как он выглядит. Что ж, это неудивительно. Она работала в доме, а Роб ездил на фермы, обсуждал дела с управляющим, покупал на рынках скот и сельскохозяйственный инвентарь, поскольку мистер Черчуард выделил ему часть отцовского наследства, перешедшего к нему после женитьбы. Джемайма обижалась на то, что Роб отдалился от нее. Выходит, что она ничем не отличается от слуг, но тем по крайней мере платят. Она помнила, как ее взволновали его слова о том, что он собирается за ней ухаживать. Джемайма кисло усмехнулась. Роб совершенно не обращает на нее внимания. Он обрел свою давнюю любовь – дом.
Вначале слуги с неодобрением смотрели на то, что Джемайма работает вместе с ними, но спустя какое-то время начали это ценить. Экономка миссис Коул по-матерински относилась к Джемайме и настаивала на том, чтобы она каждый день отдыхала в оранжерее и выходила погулять. У Джемаймы не было здесь знакомых, соседям Роб явно не собирался ее представлять, и поэтому у нее вошло в привычку прогуливаться по саду и близлежащим полям, когда позволяла погода.
Уже наступила середина сентября, и в воздухе ощущалось приближение осени.
Джемайма, обследуя окрестности, пришла к выводу, что Делаваль – очень красивое поместье, чего не скажешь про дом. Длинная лесистая подъездная аллея вела к фасаду, а парк позади дома был заброшен: неухоженные кусты роз росли вперемешку с черной смородиной, жимолостью, наперстянкой и чабрецом; мак, крапива и дикая петрушка заполонили все кругом. На заросшей сорняками подъездной дорожке бродили павлины, а в теплицах они свили гнезда.
Во время одной из прогулок Джемайма увидела вдалеке Роба – он беседовал с управляющим о починке ограды вокруг пастбища. Пока она раздумывала, не подойти ли к ним, Роб уехал. Поскольку Джемайма не ездила верхом, то не могла присоединиться к нему в поездках, да он и не приглашал ее, хотя на конюшне уже стояли очень милая, послушная кобылка, верховая лошадь Роба и несколько гужевых лошадей.
Джемайме ничего не оставалось, как бродить по заросшим лесным тропинкам, вдыхать запах трав и сухого папоротника, пробираться сквозь заросли крапивы и рассматривать бабочек, птиц и зверьков. До сих пор ей не приходилось жить в деревне. Непривычный ритм деревенской жизни приводил в замешательство.
Ночи были очень темные, и звезды на небе сияли подобно брильянтам, а тишина казалась живой. Однажды, услыхав доносившийся из леса крик оленя, Джемайма едва не умерла от страха.
Окрестности привлекали своей красотой, и вскоре ей все стало нравиться: росинки на паутине, стелившейся по траве, стук дятла в лесу и шелест ветра в ветвях деревьев. Как-то рано утром во время прогулки она увидела в конце дороги лису.
Лиса посмотрела на Джемайму бездонными золотистыми глазами, затем повернулась и медленно пошла прочь. Джемайме хотелось поделиться своими наблюдениями с Робом, задать ему вопросы, но ему, видно, было не до нее. Он торопился успеть сделать как можно больше до зимы. Весна принесет им новые надежды, а пока Джемайма с тоской думала не только об уютной вилле в Туикнеме, но даже о доме на Большой Портлендской улице. Джек не умел писать, а мама нацарапала несколько строк, пожелав ей счастья в новой жизни. Как Джек и предполагал, Альфред Джуэлл выкинул строптивую дочку из своей жизни. Миссис Джуэлл заверила Джемайму, что не сообщила мужу ее адрес и то, что дочь стала графиней. Она боялась, что Альфред захочет извлечь выгоду из неожиданного родства с аристократами. Прочитав письмо, Джемайма расплакалась. Сколько всего мама не смогла написать! Но нечего предаваться хандре и жалеть себя из-за того, что все обернулось не совсем так, как она ожидала! Роб увлечен Делавалем, а не ею. Но он ведь женился на ней лишь для того, чтобы получить Делаваль, и, если ей не нравится новое житье, ничего не попишешь. Она – графиня. У нее есть уродливый особняк и верные слуги, а со временем она приспособится к изменениям в своей жизни. Но то, что у них с Робом ненормальные отношения, было ясно не только ей.
Как-то она услышала разговор миссис Коул со старшей горничной. Джемайма выходила, чтобы принести чистой воды для мытья окон, и служанки думали, что они одни.
– Просто позор! Его милость целыми днями занят в имении, а маленькая графиня работает в доме. Они совсем не бывают вместе, двух слов друг другу не скажут!
– Они так устают, что им не до разговоров… и до всего остального тоже, – ответила горничная. – Тилбури говорит, что дверь между их спальнями всегда заперта.
– Ах ты! В деревне говорят, что это брак по расчету. Я слыхала, леди Маргрит вернулась из Лондона. Интересно, что она об этом думает?
– Скажет небось, чтобы поскорее заводили наследника, – захихикала горничная. – Ну и ну, миссис Коул! Он такой красивый мужчина, и ее милость такая хорошенькая. А вообще-то благородных не поймешь!
Миссис Коул со стоном выпрямилась и уперлась руками в бока.
– Скажи на милость, Дейзи, зачем скрести до блеска Делаваль, готовя дом для наследника, если лорд и леди Селборн и не думают его заводить…
– Полагаю, мы займемся этим, когда придет время, – сказала Джемайма. Она вошла с кувшином воды и с грохотом поставила его на подоконник. – Это занятие идет под номером двести в моем списке неотложных дел, миссис Коул, после выбивания штор в комнате для гостей!
Экономка осталась стоять с раскрытым ртом, а горничная залилась краской.
– Прошу прощения, мэм, я вас не увидела.
– Ничего страшного, – ответила Джемайма. – Это тем не менее правда.
Извините меня – я знаю, что мне не положено обращать внимание на подобные замечания, но я выросла в семье, где прямо говорят то, что думают, поэтому я не смогла промолчать.
– Да, мэм. – Экономка была смущена и удивлена словами хозяйки. – Я почищу подсвечники в зале, хорошо, мэм?
– Да, пожалуйста, – ответила Джемайма. Она дождалась, когда за служанками закрылась дверь, и расхохоталась.
Но замечание экономки не выходило у нее из головы. То, что слуги сплетничают, – в порядке вещей, да и закрытую дверь между их с Робом спальнями они не могли не видеть. Наверняка они это заметили в первую же ночь. Джемайма знала, что леди не должна из-за этого переживать, но она не леди.
Новость о возвращении бабушки Роба тоже ее взволновала. Пройдет немного времени, и заявится леди Маргрит, чтобы узнать, как обстоят у них дела после столь стремительной женитьбы. Колкостей им не избежать.
Джемайма собиралась поговорить с Робом после обеда, но он прислал сказать, что извиняется, обедать не будет и ложится спать. Джемайма сидела в прибранной гостиной и рассеянно листала страницы женского журнала полуторагодичной давности, а внутри у нее все кипело. Когда она отправилась спать, то изо всех сил подергала ручку двери в комнату Роба, но никаких звуков оттуда не доносилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25