Натянув поводья возле ее повозки, мужчина прикоснулся к полям своей мягкой широкополой шляпы. Если на него и произвело впечатление оружие, нацеленное прямо в лоб, то вида он, во всяком случае, не подал.
– Я как раз поехал прокатиться верхом и случайно наткнулся на Сент Джона.
– Случайно натолкнулись на Сент Джона?
– Да, и он сказал мне, что вы, совсем одна, отправились к Габриэлю. Я такой несносный и капризный парень решил поехать и увериться, что вас не обидит какой-нибудь нахал.
– Ага, а я чуть не подстрелила этого «нахала».
– Ну, надо же мадемуазель! Вот было бы забавно.
– Вы так считаете? – Убрав оружие в сумочку, Лаура взяла хлыст и откинулась назад, пока кожаные края пролетки не скрыли ее от Доминика. Затем оттуда послышался ее голос. – Подайте назад, чтобы колеса не задели вашу лошадь.
Мужчина положил руку на край повозки и, наклонившись, посмотрел на сидящую в ней девушку.
Лаура вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать и стало так жарко, словно дыхание мужчины коснулось ее обнаженной груди. Она почти физически ощущала, как у нее на шее набухла и тяжелыми толчками пульсирует вена. Обеспокоено подняв свой взгляд на Доминика, она увидела, что и у него в ямке между ключиц бьется пульс.
– Знаешь, Огонек, мне придется на несколько дней уехать из города, – девушка судорожно сжала свой хлыст, а он продолжал, – может быть, ты согласилась бы сходить со мной на концерт в следующую субботу?
Лаура покраснела.
– Но, мы ведь… мы едва знаем друг друга, месье. Я уверена, что вы шутите.
– Я бы ни за что не стал шутить такими вещами как «Бранденбургский концерт» или моим желанием пригласить тебя. Если ты согласна, то в девять часов я заеду за тобой.
– Я… я не могу. – Глаза Доминика Юкса сузились, придавая ему угрожающий вид.
– Вас уже пригласили?
– Нет… то есть, да!
– Жаль. А этот парень, можно узнать его имя?
– Имя? Это… это вас не касается. А сейчас я должна ехать.
Вместо того, чтобы уступить ей дорогу, Доминик спрыгнул с лошади прямо в ее коляску. Не обращая внимания на протестующие крики Лауры, мужчина взял вожжи и хлестнул кобылу.
Коляска съехала с дороги, и следом за ней двинулся, как привязанный, его вороной жеребец.
– Вы слишком много себе позволяете месье Юкс, возмущенно воскликнула Лаура, чувствуя себя отрезанной от мира кожаными боковинами пролетки.
– А это, Лаура, один из моих недостатков, – улыбнувшись, ответил Доминик.
Эти слова прозвучали почему-то странно на его изысканном французском.
– Убеждена, что вину за этот свой недостаток, вы тоже отнесете к наполеоновским войнам.
Белоснежные зубы Доминика ослепительно сверкнули, когда он улыбнулся.
– Хотел бы, но, видишь ли, Огонек, если бы я так сказал, то это было бы бесцеремонно по отношению к исторической правде.
– В таком случае, выходит, ваше высокомерие и нахальство не имеют никакого извинения.
– Вы наносите мне тяжелые раны, но, похоже, что вы правы. Я происхожу из большой семьи, нас там был целый выводок, и нахальство было необходимым качеством для того, чтобы получать достаточно еды.
Девушка немного смягчилась.
– Значит у вас была бедная семья?
– Нет, чертовски богатая, но за столом сидело всегда так много ртов, что только самые быстрые и сильные получали добавку.
– Уж я не сомневаюсь, что именно вы были самым быстрым и сильным, – неодобрительно сказала девушка, глядя уголком глаза на длинное мускулистое тело своего спутника.
Его полотняные, обтягивающие брюки практически не скрывали сильные мускулистые бедра мужчины, и даже его толстая куртка из оленьей кожи не могла скрыть мощную грудь и крутые бицепсы.
Внезапно Лаура испытала жгучее желание прижаться губами к его сильной шее и прикоснуться кончиками пальцев к волоскам, которые выглядывали из расстегнутой у него на груди сорочки.
– Твои глаза похожи на два пламенеющих озера, Огонек!
Смутившись, она резко отвернулась и наклонилась вперед, чтобы выглянуть из коляски и посмотреть, где они едут.
Доминик восхитился тем, как плавно ее горло и подбородок переходят в нежную округлость щек, чуть порозовевших от смущения. Сверкающая масса волос девушки поддерживалась на ее голове испанскими гребнями, оставляя открытыми постороннему взору классическую стройную, как у античных статуй, шею девушки.
На Лауре было белое муслиновое платье того самого фасона, который Доминик обычно терпеть не мог, оставлявшее значительную часть девичьей груди открытой взору мужчины. И сейчас, глядя на ее декольте и розовую, словно прозрачную, кожу девушки, он подумал о том, что, пожалуй, этот фасон ему может со временем понравиться. Доминик поерзал на сидении и отвел взгляд от груди Лауры, однако, в следующее мгновение почувствовал, как теплое, упругое бедро девушки прикоснулось к его ноге и сквозь легкую ткань ощутил нежность девичьего тела.
«Этак мы разожжем костерок, который потом нелегко будет залить», – подумал Доминик, однако, не сразу нашел в себе силы, чтобы заговорить.
Первой подала голос Лаура.
– Я думаю, что вам пора оставить меня, – в этот момент они приближались к домику, стоявшему рядом с дамбой. – Нас могут увидеть.
– Ну и что? – жарким шепотом спросил он.
– Уверена, что даже такой отвратительно воспитанный человек как вы может догадаться, что случится с моей репутацией.
– А, понятно! – Доминик остановил лошадь и пристально посмотрел в глаза Лауры. – Я обещал никогда не причинять вам беспокойства и сдержу это обещание. А в город я отправлюсь отсюда напрямик. Адью, и до субботы, мадемуазель Шартье.
– До субботы?
– Вы обещали пойти со мной на концерт.
Он взял поводья в руки и прямо с коляски вскочил на спину жеребцу, затем приподнял, прощаясь, шляпу, повернул лошадь и галопом помчался по полю к рощице из апельсиновых деревьев.
– Вы сами будете слушать Баха в субботу, месье Юкс! – крикнула ему вслед Лаура и взяла поводья дрожащими руками, но прошло еще несколько минут, прежде чем она нашла в себе силы тронуться с места и поехать в город.
Глава 5
Несмотря на свой отказ, в субботу вечером Лаура вышла во двор. Свои волосы она зачесала высоко наверх и заколола гребнем, украшенным драгоценными камнями и перьями белой цапли. В ушах девушки мерцали, свисавшие до плеч, серебряные сережки, а на ее левой руке блестел браслет с черными алмазами из Родезии. Ее стройную фигуру плотно облегало элегантное платье из черного шелка.
«Он не придет, – в сотый раз говорила себе Лаура. – И даже если он и придет, она, все равно, не отправится с ним».
В нем было что-то зловещее, пугающее и загадочное, чего она никак не могла понять. Казалось, что он много, очень много знает о ней, будто бы они были знакомы когда-то в прежней жизни… Казалось, что он когда-то специально изучал ее. Девушка обхватила себя руками за плечи и зябко поежилась. Зачем она вообще вышла в этот залитый лунным светом сад и ждет теперь незнакомца, который, кажется, слишком хорошо посвящен в ее секреты и, в то же время, так мало говорит о себе. Где, например, он был всю эту неделю?
Сент Джон сказал, что Доминик Юкс владеет кораблем. Она спрашивала на пристани об этом, но никто ничего не знает, или не захотели ей сказать. Одно ясно, – он не мог никуда уплыть на корабле, потому что выход в море сторожат английские корабли.
Лаура посмотрела на домик для прислуги. Ида обещала, что будет сопровождать ее, если придется сегодня поехать. Если, конечно, Доминик Юкс появится… И если, конечно, она решит поехать с ним… А она ни за что на это не согласится.
Девушка задумчиво посмотрела на фонтан. Все-таки, он – человек, принимающий мгновенные решения. Когда ее платье загорелось он, не задумываясь швырнул ее в бассейн, и, право же, она сомневается, чтобы хоть один из хваленых предсказателей, о которых так любит болтать Ида, мог бы предсказать такой неожиданный исход того происшествия.
Вообще-то, конечно, довольно глупо одеться и никуда не поехать, но ведь она его едва знает, кроме того, он такой высокомерный и очень красивый.
Девушка склонилась над фонтаном, чтобы охладить свое внезапно запылавшее лицо. Но, как только она наклонилась к воде, внезапно на ее серебряной глади она увидела дрожащее отражение Доминика. Вокруг его головы казалось, распространяется сияние от лунного света.
Лаура испуганно отпрянула и резко повернулась к нему.
– Месье Юкс, зачем вы меня так напугали? У нас что, каждая встреча будет начинаться с того, что мое сердце будет уходить в пятки?
Мужчина коснулся пальцами своей черной шелковой шляпы и поклонился. Высокий и элегантный, в своем черном вечернем костюме, он прекрасно смотрелся бы при любом европейском дворе и на любом балу, где собираются все сливки высшего европейского света.
– Примите мои извинения, мадемуазель. Сент Джон сказал мне где вас найти, однако, хотя я несколько раз и позвал вас, вы кажется не слышали. Я чуть не схватил вас за локоть.
– Ну, тогда я точно свалилась бы прямо в фонтан, – Лаура не смогла сдержать смешок.
Доминик Юкс улыбнулся одними глазами и сказал:
– Похоже, мне на роду написано портить ваши платья. Когда-нибудь я вам куплю сразу сотню новых. – Улыбка тут же сошла с лица Лауры. – Ну, вы готовы идти? – Мужчина взял ее под руку.
– Право, я не знаю, – неуверенно сказала она, – может быть в следующий раз…
Когда Доминик ответил, девушке показалось, что его голос отражается от высокой кирпичной стены, окружающей сад.
– Изгоните страх из своего сердца, Лаура, не бойтесь меня.
На ее глазах показались слезы.
– Как вам удается читать в моих мыслях, Доминик Юкс?
С бесконечной нежностью, бережно, он вытер пальцем слезу, катившуюся по ее щеке, а Лаура, вместо того, чтобы отшатнуться, закрыла глаза, внезапно захваченная магией его прикосновения. С огромной силой тянуло ее отдаться темной влекущей силе его пальцев.
Он медленно провел ладонью по щеке девушки, коснулся нежной кожи ее подбородка. И тут его рука задержалась, хотя глаза мужчины скользнули вниз к маленькой ложбинке между девичьих грудей.
Как она прекрасна, как красива в этом своем шелковом, узком, обегающем фигуру, платье! Внезапно, Доминик отчетливо увидел, как очень скоро овладеет не только миниатюрным портретом, но и самой девушкой.
Он прочистил горло, откашлявшись, и заговорил:
– Нам следует отправляться прямо сейчас, если мы хотим приехать вовремя.
Ресницы девушки вздрогнули, она открыла глаза. На мгновение Лаура почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной. С огромным усилием ей удалось собраться и взять мужчину за руку, но все-таки она еще была слишком взволнованна, чтобы говорить.
Луна освещала улицу и булыжную мостовую своим призрачным светом, когда Доминик подвел свою спутницу к черному экипажу. Возле лошадей стоял, ожидая их, Ренато Белуши.
– Добрый вечер мадемуазель Шартье, – сказал он улыбаясь, и протянул ей букет ярко-алых роз. – Ну и как поживает ваше ружье?
Лаура замерла, в голове у нее снова пронеслась отчаянная мысль вернуться назад в дом и оставить Доминика Юкса с его кучером стоять на улице.
– Подождите мисс Лаура, я иду! – в дверях показалась Ида, размахивая горжеткой из лисьего меха. Ее корсет из китового уса отчаянно заскрипел, когда она накинула мех на обнаженные плечи Лауры, а затем приняла розы от Белуши. – Девочка заболеет до смерти от холодного ночного воздуха, если только сначала не наколется на эти розы, – решительно заявила она.
– Пожалуй, я останусь дома, – робко произнесла Лаура.
– Глупости, дорогая. Ты поедешь, куда собрались, не обращайте ей внимания миста Юкс.
– Я совершил непростительную глупость бы, мадам, не обращая на нее внимания, – сказал Доминик, вежливо улыбаясь Лауре, затем понизил голос и добавил, – но не обращайте внимания на Белуши, мадемуазель, он не хотел вас оскорбить. Просто он не очень хорошо воспитан, вот и все.
– Я сегодня очень устала.
– Музыка поможет вам расслабиться. Позвольте мне проводить вас к экипажу. – И прежде чем девушка стала отказываться, он помог ей сесть на заднее сиденье, сам уселся рядом с ней.
Экипаж был довольно большой, сидения достаточно широкие, чтобы Доминик и его спутница могли сидеть, не прикасаясь друг к другу. Мужчина сделал попытку придвинуться к девушке, а Лаура скрестила пальцы и стала смотреть, как Белуши помогает ее служанке сесть рядом с ним.
– Ида везде ездит со мной, – сказала Лаура.
Это была ложь, однако, ей как-то надо было оправдать присутствие служанки в одном экипаже с ней. Конечно, Лаура хотела бы, чтобы Ида пошла с нею и в «Театр Д'Орлеан», но, к сожалению, цветным вход туда был запрещен.
Белуши взмахнул плетью, и экипаж покатил по булыжной мостовой. Бесчисленные мотыльки танцевали вокруг уличных фонарей, желтый свет которых заливал конские спины и окрестные здания. Когда экипаж повернул за угол и выехал на людную улицу, Лаура взволнованно потерла щеку, чувствуя, что Доминик смотрит на нее, и снова она подумала о том, где он пропадал всю эту неделю.
– Полагаю ваша поездка прошла хорошо? – спросила она.
– Достаточно хорошо, мерси. А как идут дела в вашем магазине?
– Можно бы и лучше, но – блокада… Вы сами знаете, что это такое. Трудные времена нынче.
Лаура поймала себя на том, что старается глядеть прямо перед собой, пытаясь удержать дрожь во всем теле и не замечать тепло, исходящее от ноги сидевшего в опасной близости Доминика. На ее счастье, он только смотрел на нее и был на удивление неподвижен.
– Сколько… сколько времени вы уже в Новом Орлеане, месье Юкс?
– Не очень долго.
– Если бы я была настолько любопытна, и позволила бы себе спросить, сколько вам лет, уверена, вы бы сказали, что не очень мало.
– Это зависит от того, с какой целью вы спрашиваете. Я кажусь вам старым?
Лаура сама удивилась тому, что отвечает мужчине предельно смело.
– Я читаю книгу, которая называется «Песни житейского опыта». Стихи в ней полны иронии, и мне кажется, что их автор мучается оттого, что чувствует себя старше своих лет.
Она готова была поклясться, что на лице Доминика промелькнула растерянность, затем он осторожно ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42