Недорогой магазин Wodolei
И через ворота, и через калитку тоже была пропущена колючая проволока.На верхней перекладине калитки висела табличка с облупившейся белой краской: ЛОДОЧНОЕ ХОЗЯЙСТВО ГИМНАЗИИ ДЕГРЕВЕРАЛЯВХОД ПОСТОРОННИМ ЗАПРЕЩЕН – Странное название! – Стефи тряхнула длинными волосами. – Это что, какой-нибудь город?– Кто его знает, – сказал Оливер, – быть может, какой-нибудь средневековый монах.– Гимназия! – Сабина презрительно сморщила нос. – Да они все чокнутые. Название, понятное всем, не для них! У моей кузины в школе…– Взгляните-ка сюда! – Илмаз остановил открывшийся было словесный поток, ведь стоило Сабине начать про кузину, этому не было конца. – «Форд» наверняка выехал отсюда.Он присел на корточки и показал на свежий след, тянувшийся из ворот, из глубины участка. Потом потрогал отпечатки протектора пальцами.– Влажные. Но вода в них не собралась. Он проехал здесь после дождя.– Послушай, Илмаз! – взмолилась Линда. – У тебя что, нет парикмахера, к которому ты бы мог пойти?– При чем здесь парикмахер?– При том, что парикмахеру приходится выслушивать все, что рассказывают клиенты, любую чушь…Илмаз сдался и снова взял под руку Стефанию.– Вы ничего не понимаете…– Сам ты ничего не понимаешь! – Стефи запечатлела быстрый поцелуй на мрачной физиономии друга. – Твой красный «форд» подозрительно похож на сериал Джерри Коттона, выпуск тысяча пятьсот сорок семь – «Я и банда лодочного хозяйства». 24 Красный «транзит» вновь покатил в направлении шоссе. На северном берегу Мёнезее Пахман из соображений безопасности предпочел небольшой объезд, чтобы выехать на сорок четвертую автостраду восточнее Зоста. Ему не хотелось дважды проезжать один и тот же полицейский пост. «В эфире вторая программа западногерманского радио. Одиннадцать часов ноль минут. Передаем последние известия. Неизвестная до настоящего времени террористическая группа «Ротер штерн» заявила о своей причастности к кровавому инциденту на пограничном контрольном пункте Ахен – Лихтенбуш. Неизвестный позвонил в 9.15 в корпункт газеты «Билъд» в Рурской области, сообщив, что данное происшествие является актом мести за Улърику Майнхоф и Андреаса Баадера, главарей террористической организации «Роте-Армее-Фракцион». Представитель министерства внутренних дел заявил, что достоверность данного сообщения не вызывает сомнений. Неизвестный указал подробности, которые могли знать лишь участники происшествия. По его словам, ряд дополнительных обстоятельств также однозначно указывает на то, что речь может идти только о преемниках РАФ…»
Дикторша запнулась. Зашелестела бумага, потом она продолжила. «Как только что нам сообщили, ахенский инцидент привел к еще одному смертельному исходу. В больнице от тяжелых пулевых ранений скончался двадцатипятилетний таможенный инспектор Стефан Гроль…»
– Класс! – Пахман от радости забарабанил по рулю. – Два один в нашу пользу.При въезде на автостраду он с удовлетворением отметил, что кружной путь себя оправдал. В поле зрения не было ни одного полицейского.Пахман взглянул на часы. Времени было достаточно. Стрелка спидометра доползла до ста десяти километров в час и застыла. На чужой машине он не собирался рисковать. Не хватало еще попасть в аварию. Ведь в грузовом отсеке по-прежнему болтался маляр.Он еще раз последовательно проанализировал утренние события. Старался припомнить мелочи, которые они не учли, ошибки, что могли бы привести к провалу.Ничего подобного не было.В нормальной ситуации не следовало бы на этом автомобиле появляться в районе туристской базы. Но ситуация не была нормальной. Да и кто станет обращать внимание на фургон ремонтной конторы возле отеля, ресторана или туристской базы?Неважно обстояли дела только с шефом. Когда его выгружали, он был без сознания. Лоб в холодном поту, судорожно сжатый рот. Явно состояние шока. Но у Манфреда сильный организм. Если врач прибудет вовремя, он выживет.Самым трудным было отдраить фургон. Целых десять минут протирали они все, к чему могли прикоснуться дорогой. После этого Пахман подходил к машине только в перчатках.Оружие они перенесли в лодочный сарай и упрятали в тайнике. Тайник устроен был в полой задней стенке. Чтобы обнаружить, что внутри не хватает сорока квадратных сантиметров площади, пришлось бы точно измерить лачугу. Автомат, из которого Пахман стрелял в Ахене, в один из ближайших вечеров будет погребен в Мёнезее неподалеку от моста. Это был один из важнейших принципов группы – любое оружие используется только один раз.Из всего арсенала, который размещался в лодочном сарае, Пахман прихватил с собой напоследок лишь крошечный, легкий, как пушинка, пятизарядный револьвер системы «Смит и Вессон», каким пользуются обычно телохранители. Его короткий, длиною только пять сантиметров ствол удобно помещался в кармане заляпанного краской халата.Тот факт, что в барабане находились только три пат-зона, нисколько не огорчил Пахмана. Он знал, что ему придется сделать еще один выстрел. В единственного свидетеля, которого все еще имела шанс обнаружить полиция.Шойбнер.Лучше всего, раздумывал Пахман, будет отъехать на «транзите» в дальний угол какой-нибудь тихой автостоянки и там под шум мотора прикончить обойщика. Через три минуты его бы и след простыл, и пусть полиция ломает голову над трупом.Человек со шрамом осторожно извлек носовой платок из кармана узких джинсов. В перчатках это было нелегко. Но он ощущал себя профессионалом, а профессионалы никогда не отступают от собственных правил.Красный «форд» появился в новом промышленном районе Камена около двенадцати. Через узкий проезд между филиалом знаменитой фирмы по производству гардин и супермаркетом он вырулил к плоскому зданию шведской мебельной фирмы. В самом дальнем углу стоянки для автомашин Пахман остановился и взглянул назад, за перегородку.Дыхание обойщика сделалось прерывистым, взгляд остекленел. Пахло мочой и потом.Пахман перевернул его на живот и сунул руку в карман своего халата.Большим пальцем взвел курок. Все готово к выстрелу.Из предосторожности последний взгляд из окон по сторонам. Пусто.Фургон не привлек внимания.Рука с револьвером поползла вниз, за заднюю стенку сиденья. Пахман слегка перегнулся назад и плотно приложил ствол к затылку маляра.Указательный палец в перчатке на мгновение задержался на спусковом крючке.Еще секунда, и курок будет спущен, заряд воспламенится и погонит смертоносную пулю в ствол.Именно сейчас!В тот же миг рядом с фургоном взвизгнули тормоза.На мгновение Пахман остолбенел.Краем глаза он выглянул наружу. Смутно различил зеленую с белым окраску автомобиля.Полиция!Пахман тихо положил револьвер у головы Шойбнера, глубже надвинул на лицо малярную каскетку и взялся за ручку наполненного краской ведра.– Язык за зубами! – прошипел он.С явным усилием перенес он ведро через перегородку, выдернул ключ зажигания и вылез из машины.– Что случилось, шеф? – спросил он сидевшего рядом с водителем толстого полицейского, опускавшего боковое стекло.– У вас не горит задний свет.– Как? Опять? – Человек со шрамом был само удивление. – Ну и типы в фирме у Боша! Заверили меня, что все буквально вылизали. А с какой стороны?– Слева! И устраните неполадку, прежде чем отправитесь дальше.Он милостиво кивнул Пахману и снова поднял боковое стекло. Автомобиль медленно двинулся вперед, но вскоре снова остановился. У Пахмана было ощущение, будто они наблюдают за ним через зеркало заднего обзора.– Дерьмо!Теперь возвращаться в машину не годилось. Они наверняка проследят, чтобы он направился к ближайшей технической станции. И кто знает, не нужно ли у «форда», чтобы проверить задний свет, сначала открыть багажную дверь. Конструкторы автомобилей предпочитают порой наиболее сложное решение для самой простой проблемы.И Пахман решился. Крепко ухватившись за ручку ведра, он с напускным спокойствием не спеша побрел к зданию фирмы «ИКЕА». Похоже, что маляру крупно повезло во второй раз. 25 В комнате для настольного тенниса яблоку негде было упасть. Вслед за автобусом из Хаттингена прибыли школьники из Бергкамена, Ваттеншайда и Гельзенкирхена. Все они толпились теперь вокруг большого зеленого стола. Игра один на один или двое на двое была уже невозможна. Играли в так называемую «карусель»: из восьми, двенадцати начинавших выбывал тот, кто первым промахивался.С Бруно пот лил ручьями. Он остался последним хаттингенцем в «карусели» – от его ударов зависела спортивная честь города. Вместе с двумя ребятами он сражался теперь против двух девчонок.Другие участники, выбывшие уже из игры, сидели на красных скамейках вдоль стен и на подоконнике, дожидаясь конца этой партии и начала следующей.Бруно послал одной из девчонок круто подрезанный мяч и кинулся против часовой стрелки на другой конец стола, чтобы оказаться позади них.Первая из девчонок, маленькая и курносая, послала целлулоидный шарик на другую половину стола и тут же сорвалась с места сама, чтоб, стоя за ребятами, дожидаться следующего удара.В итоге Бруно остался один на один с курносой. Несколько мгновений они внимательно присматривались друг к другу, словно желая таким образом нащупать слабые места противника.– Мануэла, ты должна его выбить! – кричали ученики другой группы.– Бруно – за тобой Хаттинген! – скандировали Андреа и еще двое-трое из десятого «Б».Итальянец попробовал послать подрезанный мяч в правый угол. Но в тот же миг белый шарик был отбит тыльной стороной ракетки. Удар следовал за ударом, соперница все больше загоняла Бруно в оборону, заставляя дальше отступать от стола. Затем она вдруг изменила удар и послала мяч к самой сетке. Бруно попытался достать коварный шарик, но удар его пришелся в пустоту.Аплодисменты на одной, разочарование на другой стороне.Теперь подавать должна была девчонка. Она точно послала мяч в сторону Бруно и так остро подрезала его, что от удара Бруно шарик тут же оказался в сетке. Ноль-два!– Эй, Бруно! – заорал Петер Хильтген. – Малышка стоит твоего внимания.Но Бруно был не настолько уверен в себе. Несколько секунд он вертел шарик в руках, потом примерился – и намеренно ударил так, чтобы шарик отлетел в сторону. Шумное ликование в группе из Бергкамена, разочарование среди хаттингенцев. Бруно устало вытер пот со лба. Девчонка со вздернутым носом улыбнулась, и Бруно улыбнулся ей в ответ. 26 «Даты и господа! В обзоре новостей мы уже информировали вас об инциденте на границе, в результате которого двое молодых пограничников лишились жизни, а третий оказался прикованным к больничной койке. Сейчас мы связались с господином министром внутренних дел, который, несмотря на чрезвычайно напряженный день, любезно согласился ответить на наши вопросы. Мы встречаемся с вами, господин министр, по печальному поводу. – Увы, это так, господин Кёниг. Об этом тяжелом преступлении меня проинформировали сегодня утром, когда я направлялся в министерство. Насколько глубоко я был потрясен, не стоит говорить. В Бонне я немедленно отдал распоряжение, чтобы к расследованию происшествия подключилась особая комиссия федерального криминального ведомства. – Какие конкретные шаги предприняты, господин министр? – Ну прежде всего мы установили контроль на дорогах во всей Рейнской области, а позже и в Вестфалии… – Извините, что перебиваю, вас, господин министр, но на это вам потребовалось больше часа. – Господин Кёниг, вы прекрасно знаете, что в условиях демократии нет и не может быть тотального наблюдения за гражданами. Мы не полицейское государство. С другой стороны, мы, конечно, проанализируем в деталях наши действия и постараемся впредь не повторять собственных ошибок. – Кто, по вашему мнению, господин министр, стоит за данным преступлением? – Как известно, наше министерство еще до телефонного звонка в газету «Билъд» заявило, что скорее всего мы имеем дело с левоэкстремистской террористической организацией. Все обстоятельства происшествия подводили к подобному предположению. – А не мог быть телефонный звонок фальсификацией? – Исключено. Звонивший указал такие детали, которые на тот момент прессе еще известны не были. Кроме того, характерен выбор слов. Говоривший бегло упомянул фамилии Баадера и Майнхоф, а затем сделал явное ударение на их именах – Андреас и Ульрика. Такая подчеркнуто интимная манера характерна для левых. – Господин министр, многие в нашей стране полагали, что с терроризмом давно покончено… – Увы, господин Кёниг, увы. Я и возглавляемое мною министерство, а также весь Христианско-Демократический Союз не разделяем подобных иллюзий. Еще прошлой осенью любой разумный человек должен был понять, что в левых кругах вновь вспыхнула готовность к насилию… – Хотелось бы, чтобы вы пояснили это нашим слушателям, господин министр. – Ну, стоит только вспомнить о четко организованных акциях так называемого движения в защиту мира, о насильственной блокаде подъездов к военным казармам, о психологическом терроре против сторонников укрепления военной мощи. За этим, господин Кёниг, стоят не только коммунисты, «зеленые» и другие экстремистские партии. – Кого вы имеете в виду? – Давайте называть вещи своими именами. Когда полтора года назад у нас сменилось правительство, многие ведущие политики социал-демократов присоединились к так называемому движению сторонников мира, не останавливаясь даже перед действиями на грани закона. Разве это не подстегивает экстремистские левые круги… – На мой взгляд, это слишком сильно сказано, господин министр! – Господин Кёниг, пора перестать видеть вещи в розовом свете. С насильственных акций по отношению к предметам материальной культуры начиналось все в шестьдесят седьмом и шестьдесят восьмом годах, затем последовали насильственные акции против тех или иных должностных лиц в семидесятом и семьдесят первом. И сейчас мы имеем то же самое. Между покушением на американского генерала в Хайдельберге, минированием казарм американской армии в районе Франкфурта-на-Майне и выстрелами в Лихтенбуше существует прямая взаимосвязь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Дикторша запнулась. Зашелестела бумага, потом она продолжила. «Как только что нам сообщили, ахенский инцидент привел к еще одному смертельному исходу. В больнице от тяжелых пулевых ранений скончался двадцатипятилетний таможенный инспектор Стефан Гроль…»
– Класс! – Пахман от радости забарабанил по рулю. – Два один в нашу пользу.При въезде на автостраду он с удовлетворением отметил, что кружной путь себя оправдал. В поле зрения не было ни одного полицейского.Пахман взглянул на часы. Времени было достаточно. Стрелка спидометра доползла до ста десяти километров в час и застыла. На чужой машине он не собирался рисковать. Не хватало еще попасть в аварию. Ведь в грузовом отсеке по-прежнему болтался маляр.Он еще раз последовательно проанализировал утренние события. Старался припомнить мелочи, которые они не учли, ошибки, что могли бы привести к провалу.Ничего подобного не было.В нормальной ситуации не следовало бы на этом автомобиле появляться в районе туристской базы. Но ситуация не была нормальной. Да и кто станет обращать внимание на фургон ремонтной конторы возле отеля, ресторана или туристской базы?Неважно обстояли дела только с шефом. Когда его выгружали, он был без сознания. Лоб в холодном поту, судорожно сжатый рот. Явно состояние шока. Но у Манфреда сильный организм. Если врач прибудет вовремя, он выживет.Самым трудным было отдраить фургон. Целых десять минут протирали они все, к чему могли прикоснуться дорогой. После этого Пахман подходил к машине только в перчатках.Оружие они перенесли в лодочный сарай и упрятали в тайнике. Тайник устроен был в полой задней стенке. Чтобы обнаружить, что внутри не хватает сорока квадратных сантиметров площади, пришлось бы точно измерить лачугу. Автомат, из которого Пахман стрелял в Ахене, в один из ближайших вечеров будет погребен в Мёнезее неподалеку от моста. Это был один из важнейших принципов группы – любое оружие используется только один раз.Из всего арсенала, который размещался в лодочном сарае, Пахман прихватил с собой напоследок лишь крошечный, легкий, как пушинка, пятизарядный револьвер системы «Смит и Вессон», каким пользуются обычно телохранители. Его короткий, длиною только пять сантиметров ствол удобно помещался в кармане заляпанного краской халата.Тот факт, что в барабане находились только три пат-зона, нисколько не огорчил Пахмана. Он знал, что ему придется сделать еще один выстрел. В единственного свидетеля, которого все еще имела шанс обнаружить полиция.Шойбнер.Лучше всего, раздумывал Пахман, будет отъехать на «транзите» в дальний угол какой-нибудь тихой автостоянки и там под шум мотора прикончить обойщика. Через три минуты его бы и след простыл, и пусть полиция ломает голову над трупом.Человек со шрамом осторожно извлек носовой платок из кармана узких джинсов. В перчатках это было нелегко. Но он ощущал себя профессионалом, а профессионалы никогда не отступают от собственных правил.Красный «форд» появился в новом промышленном районе Камена около двенадцати. Через узкий проезд между филиалом знаменитой фирмы по производству гардин и супермаркетом он вырулил к плоскому зданию шведской мебельной фирмы. В самом дальнем углу стоянки для автомашин Пахман остановился и взглянул назад, за перегородку.Дыхание обойщика сделалось прерывистым, взгляд остекленел. Пахло мочой и потом.Пахман перевернул его на живот и сунул руку в карман своего халата.Большим пальцем взвел курок. Все готово к выстрелу.Из предосторожности последний взгляд из окон по сторонам. Пусто.Фургон не привлек внимания.Рука с револьвером поползла вниз, за заднюю стенку сиденья. Пахман слегка перегнулся назад и плотно приложил ствол к затылку маляра.Указательный палец в перчатке на мгновение задержался на спусковом крючке.Еще секунда, и курок будет спущен, заряд воспламенится и погонит смертоносную пулю в ствол.Именно сейчас!В тот же миг рядом с фургоном взвизгнули тормоза.На мгновение Пахман остолбенел.Краем глаза он выглянул наружу. Смутно различил зеленую с белым окраску автомобиля.Полиция!Пахман тихо положил револьвер у головы Шойбнера, глубже надвинул на лицо малярную каскетку и взялся за ручку наполненного краской ведра.– Язык за зубами! – прошипел он.С явным усилием перенес он ведро через перегородку, выдернул ключ зажигания и вылез из машины.– Что случилось, шеф? – спросил он сидевшего рядом с водителем толстого полицейского, опускавшего боковое стекло.– У вас не горит задний свет.– Как? Опять? – Человек со шрамом был само удивление. – Ну и типы в фирме у Боша! Заверили меня, что все буквально вылизали. А с какой стороны?– Слева! И устраните неполадку, прежде чем отправитесь дальше.Он милостиво кивнул Пахману и снова поднял боковое стекло. Автомобиль медленно двинулся вперед, но вскоре снова остановился. У Пахмана было ощущение, будто они наблюдают за ним через зеркало заднего обзора.– Дерьмо!Теперь возвращаться в машину не годилось. Они наверняка проследят, чтобы он направился к ближайшей технической станции. И кто знает, не нужно ли у «форда», чтобы проверить задний свет, сначала открыть багажную дверь. Конструкторы автомобилей предпочитают порой наиболее сложное решение для самой простой проблемы.И Пахман решился. Крепко ухватившись за ручку ведра, он с напускным спокойствием не спеша побрел к зданию фирмы «ИКЕА». Похоже, что маляру крупно повезло во второй раз. 25 В комнате для настольного тенниса яблоку негде было упасть. Вслед за автобусом из Хаттингена прибыли школьники из Бергкамена, Ваттеншайда и Гельзенкирхена. Все они толпились теперь вокруг большого зеленого стола. Игра один на один или двое на двое была уже невозможна. Играли в так называемую «карусель»: из восьми, двенадцати начинавших выбывал тот, кто первым промахивался.С Бруно пот лил ручьями. Он остался последним хаттингенцем в «карусели» – от его ударов зависела спортивная честь города. Вместе с двумя ребятами он сражался теперь против двух девчонок.Другие участники, выбывшие уже из игры, сидели на красных скамейках вдоль стен и на подоконнике, дожидаясь конца этой партии и начала следующей.Бруно послал одной из девчонок круто подрезанный мяч и кинулся против часовой стрелки на другой конец стола, чтобы оказаться позади них.Первая из девчонок, маленькая и курносая, послала целлулоидный шарик на другую половину стола и тут же сорвалась с места сама, чтоб, стоя за ребятами, дожидаться следующего удара.В итоге Бруно остался один на один с курносой. Несколько мгновений они внимательно присматривались друг к другу, словно желая таким образом нащупать слабые места противника.– Мануэла, ты должна его выбить! – кричали ученики другой группы.– Бруно – за тобой Хаттинген! – скандировали Андреа и еще двое-трое из десятого «Б».Итальянец попробовал послать подрезанный мяч в правый угол. Но в тот же миг белый шарик был отбит тыльной стороной ракетки. Удар следовал за ударом, соперница все больше загоняла Бруно в оборону, заставляя дальше отступать от стола. Затем она вдруг изменила удар и послала мяч к самой сетке. Бруно попытался достать коварный шарик, но удар его пришелся в пустоту.Аплодисменты на одной, разочарование на другой стороне.Теперь подавать должна была девчонка. Она точно послала мяч в сторону Бруно и так остро подрезала его, что от удара Бруно шарик тут же оказался в сетке. Ноль-два!– Эй, Бруно! – заорал Петер Хильтген. – Малышка стоит твоего внимания.Но Бруно был не настолько уверен в себе. Несколько секунд он вертел шарик в руках, потом примерился – и намеренно ударил так, чтобы шарик отлетел в сторону. Шумное ликование в группе из Бергкамена, разочарование среди хаттингенцев. Бруно устало вытер пот со лба. Девчонка со вздернутым носом улыбнулась, и Бруно улыбнулся ей в ответ. 26 «Даты и господа! В обзоре новостей мы уже информировали вас об инциденте на границе, в результате которого двое молодых пограничников лишились жизни, а третий оказался прикованным к больничной койке. Сейчас мы связались с господином министром внутренних дел, который, несмотря на чрезвычайно напряженный день, любезно согласился ответить на наши вопросы. Мы встречаемся с вами, господин министр, по печальному поводу. – Увы, это так, господин Кёниг. Об этом тяжелом преступлении меня проинформировали сегодня утром, когда я направлялся в министерство. Насколько глубоко я был потрясен, не стоит говорить. В Бонне я немедленно отдал распоряжение, чтобы к расследованию происшествия подключилась особая комиссия федерального криминального ведомства. – Какие конкретные шаги предприняты, господин министр? – Ну прежде всего мы установили контроль на дорогах во всей Рейнской области, а позже и в Вестфалии… – Извините, что перебиваю, вас, господин министр, но на это вам потребовалось больше часа. – Господин Кёниг, вы прекрасно знаете, что в условиях демократии нет и не может быть тотального наблюдения за гражданами. Мы не полицейское государство. С другой стороны, мы, конечно, проанализируем в деталях наши действия и постараемся впредь не повторять собственных ошибок. – Кто, по вашему мнению, господин министр, стоит за данным преступлением? – Как известно, наше министерство еще до телефонного звонка в газету «Билъд» заявило, что скорее всего мы имеем дело с левоэкстремистской террористической организацией. Все обстоятельства происшествия подводили к подобному предположению. – А не мог быть телефонный звонок фальсификацией? – Исключено. Звонивший указал такие детали, которые на тот момент прессе еще известны не были. Кроме того, характерен выбор слов. Говоривший бегло упомянул фамилии Баадера и Майнхоф, а затем сделал явное ударение на их именах – Андреас и Ульрика. Такая подчеркнуто интимная манера характерна для левых. – Господин министр, многие в нашей стране полагали, что с терроризмом давно покончено… – Увы, господин Кёниг, увы. Я и возглавляемое мною министерство, а также весь Христианско-Демократический Союз не разделяем подобных иллюзий. Еще прошлой осенью любой разумный человек должен был понять, что в левых кругах вновь вспыхнула готовность к насилию… – Хотелось бы, чтобы вы пояснили это нашим слушателям, господин министр. – Ну, стоит только вспомнить о четко организованных акциях так называемого движения в защиту мира, о насильственной блокаде подъездов к военным казармам, о психологическом терроре против сторонников укрепления военной мощи. За этим, господин Кёниг, стоят не только коммунисты, «зеленые» и другие экстремистские партии. – Кого вы имеете в виду? – Давайте называть вещи своими именами. Когда полтора года назад у нас сменилось правительство, многие ведущие политики социал-демократов присоединились к так называемому движению сторонников мира, не останавливаясь даже перед действиями на грани закона. Разве это не подстегивает экстремистские левые круги… – На мой взгляд, это слишком сильно сказано, господин министр! – Господин Кёниг, пора перестать видеть вещи в розовом свете. С насильственных акций по отношению к предметам материальной культуры начиналось все в шестьдесят седьмом и шестьдесят восьмом годах, затем последовали насильственные акции против тех или иных должностных лиц в семидесятом и семьдесят первом. И сейчас мы имеем то же самое. Между покушением на американского генерала в Хайдельберге, минированием казарм американской армии в районе Франкфурта-на-Майне и выстрелами в Лихтенбуше существует прямая взаимосвязь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23