Но это твой выбор, а я хочу только разобраться. – Он заглянул ей в глаза. – Ты и дальше собираешься искать подходящего жеребца?
– Не знаю. Пока воздержусь. Однако это вовсе не значит, что я отказалась от своей мечты. – Опершись на локоть, Кара провела рукой по его животу, спустилась ниже. – Ты не передумаешь?
– Исключено. – Таннер поднес ее руку к губам. – Я отказываюсь быть отцом внебрачного ребенка.
Она закрыла глаза, словно ей причинили боль.
– Я не собираюсь давить на тебя, Кара. Речь не о тебе и не обо мне. Как и ты, я многого хочу от жизни, но предпочитаю заведенный порядок: ухаживание, свадьба, а уж потом дети. В будущем я непременно стану отцом, но когда это время наступит, я намерен активно участвовать в жизни сына или дочери. Не только зачать его или ее. Я хочу помогать жене, когда ее будет тошнить по утрам, подбадривать, когда начнутся схватки, ухаживать за малышом, когда он родится, успокаивать его, когда у него будут резаться зубки, рассказывать на ночь сказки, наряжаться для него в Санта-Клауса, ходить на школьные собрания и концерты, работать в лиге малышей, а потом участвовать в соревнованиях скаутов…
– Довольно, – спокойно произнесла Кара. – Ты объяснил достаточно популярно. Секс со мной приемлем, дети исключены.
У Таннера едва не вырвалось грубое ругательство.
– Позволь мне все же кое-что повторить. Мы говорим не о наших ощущениях. Я не собираюсь преуменьшать того, что происходит между нами.
– И что же между нами происходит?
– Не знаю точно, искусительница. – Он прикоснулся губами к ее рту, намереваясь возбудить, но его тело предательски напряглось в предвкушении. – Думаю, мне нужно принять определенное решение.
– Какое?
Он лег на нее, готовый к любовной атаке, чуть замешкавшись, чтобы взять презерватив и протянуть ей. Кара воспримет этот жест как испытание, чего он и добивался.
Презерватив был принят. Таннер смотрел на нее, пока она не спеша разрывала обертку и натягивала резинку на его плоть.
– Ты не ответил на мой вопрос, Таннер, – сказала она, закончив.
Он и не мог ответить, поскольку был занят тем, чтобы держать себя в руках. Ее прикосновения и ласки были так нежны, что он боялся кончить раньше, чем удовлетворит ее.
– Таннер?
Ворвавшись в нее, он готов был на любую просьбу, даже на то, в чем до сих пор ей отказывал. Волна наслаждения смыла все сомнения, на какое-то время мысли покинули его, осталась чистая, незамутненная радость.
Когда оба пришли в себя, Кара толкнула его в бок.
– Еще нет, – сказал он и услышал смешок.
Она уселась на него верхом, подергала за волоски на груди, и Таннер открыл глаза.
– Я тебя слушаю.
– До того как мы… В общем, ты сказал, что должен принять решение. Что ты имел в виду?
Он намотал на руку прядь ее волос. После взаимного наслаждения он просто обязан быть честным. Но как она это воспримет?
– Кара, не думай, что я предъявляю ультиматум. Ты должна отбросить подобные мысли… По-моему, тебе нужно решить, что важнее: наши отношения или твой план?
* * *
Она взяла со стола рисунок Ханны и, глядя на него, вспомнила бабушку, их встречу… Какой чудесной женщиной была Каролина! Сколько в ней было любви и понимания, какие чудесные истории она рассказывала о себе и дедушке, об их совместной жизни. Несмотря на все трудности, бабушка даже свой брак сделала прекрасной сказкой.
Именно о таком браке мечтала Кара еще ребенком, говорила о нем с подружками, затем надеялась отыскать свою половину… но, умудренная жизненным опытом, начала сомневаться, возможен ли подобный брак вообще.
Если сказки действительно существуют, то они величайшая редкость. Даже надев розовые очки, она вряд ли сумеет найти принца, какого нашла бабушка.
Кара рассматривала узор. Два круга, один в другом – символ бесконечности, олицетворяющий вечную любовь. Голуби – тоже древний символ любви. Однако бабушка Каролина упоминала и о вполне земном счастье в браке.
Наверное, чудесно получить в подарок такое кольцо. Знать, что еще кто-то верит в те же сказки и будет счастлив разделить с тобой радость и горе.
А она сама надеялась на что-нибудь подобное или просто оказалась наивной дурой?
Надеялась. До отвратительного признания Дэна она верила, хотя и не могла припомнить, чтобы ее лелеяли или особо ценили. Но это же не главное. Бабушка утверждала, что ее рождение все считали благодеянием, хотя сама Кара этого не помнила, но могла представить радость взрослых по поводу рождения ребенка.
Ребенок – дар любви, о котором она тосковала, он заполнил бы пустоту в душе…
Кара швырнула рисунок на столик.
Она хотела ребенка, чтобы любить его. Разве это безумство? Многие ее клиенты хотели того же. Конечно, ее план не вписывался в общепринятые нормы, тем не менее он вполне реален и поможет ей добиться желаемого. Разве не говорила бабушка Каролина, что человек – творец собственного счастья?
Таннер просил, чтобы она сделала выбор между своим планом и их отношениями. Если бы не его упрямство, она могла бы иметь и то и другое.
Он утверждал, что это не ультиматум.
Кара легла на кровать. Она не задумывалась о характере отношений между ними, хотя, возможно, он прав. Она пыталась его использовать, затем признала свою ошибку, убедилась, насколько их тянет друг к другу.
Чего она хочет больше: ребенка или близости с Таннером Джеймисоном? Вопрос оставался открытым.
Глава 8
Звучные переборы гитарных струн заставили Кару очнуться. Глядя на маленьких дочерей Ханны, она мечтала о собственной дочурке, желанной до отчаяния… Как правило, она не плакала на свадьбах, но сегодня глаза туманились от набежавших слез. Видимо, от трогательной музыки.
«Для Эмили Джеймисон – все лучшее» – кажется, таков девиз жениха. Даже музыка именно такая, какую любила Эмили. Удивительно подходящая этой чудесной девушке. Кара вспомнила слова невесты: Кэму, жениху, все равно, когда, где и как, лишь бы Эмили стала его женой.
Кара не верила, что самой ей доведется встретить такую любовь, возможно, поэтому она не решалась вторично искать счастья в браке. От первого замужества у нее остались боль, переживания и ужасающая пустота в сердце. Ее можно заполнить лишь любовью.
Она подумала о ребенке, который занял бы эту нишу, наполнил бы ее жизнь смыслом, заботами, радостями и тревогами. Чего не скажешь об отношениях с Таннером. Вряд ли она еще когда-нибудь доверит сердце мужчине, даже такому порядочному, нежному и понимающему, как ее деловой партнер.
Кара взглянула в его сторону. Неотразим. Ждет сестру, волнуется. У него почетная обязанность – вести невесту к алтарю.
Все гости встали, и Кара, оглянувшись, увидела счастливую новобрачную. Эмили Джеймисон – одна из немногих, чьи мечты исполнились. Стоило лишь взглянуть на жениха и невесту, чтобы понять, как они преданны друг другу.
Провожая глазами невесту, Кара заметила, что Таннер смотрит на нее, он, казалось, прикоснулся к ее сердцу лазурно-синим взглядом, отчего тело сразу же откликнулось, а в голове снова мелькнул вопрос: Таннер или ребенок?
Она неуверенно улыбнулась ему. Что бы он подумал, если бы узнал, как она реагирует даже на один его взгляд?
Церемония шла своим чередом, жених и невеста обменялись кольцами, а она чувствовала все нарастающую усталость. Не желая больше встречаться глазами с Таннером, она принялась рассматривать его сестру, брата жениха, кузин и кузенов Джеймисонов, сидевших впереди нее. Таннер сказал, что на церемонии соберется все многочисленное семейство.
Венчание закончилось. Церковь начала пустеть, и Кара тоже встала в очередь, чтобы пожелать новобрачным счастья и здоровья. К ней тут же подошел Таннер.
– Что-нибудь не так? – спросил он, по-хозяйски беря ее под руку.
– Нет. Все в порядке.
– Кара, ты не умеешь лгать. К тому же я слишком хорошо тебя знаю. Потом расскажешь, в чем дело, ладно?
Да, Таннер не отступится, потребует назвать вразумительную причину ее угнетенного состояния. Ну и как она объяснит этому олицетворению семейных уз, что атмосфера их семейной близости и сплоченности ввергла ее в депрессию? Или то, что, глядя сегодня на него, она ясно видела развевающиеся над его головой флаги «семья» и «преданность»?
Кара не хотела снова попасть в капкан брака, тем более с Таннером, потому что крах их личных отношений станет и крахом делового партнерства.
Он создан для жизни, которую описал ей в деталях: ухаживание, свадьба, дети. Он не поймет, как отчаянно ей хотелось создать подобие семьи, избегая ловушки брака, поскольку она не выдержит еще одного крушения надежд.
– Эмили, – обратилась Кара к невесте, – платье выглядит на тебе в тысячу раз прекраснее, чем можно было представить…
С Карой творилось что-то неладное. После окончания церемонии Таннер старался быть рядом и отходил от нее лишь дважды: когда расставлял стулья, чтобы все сфотографировались, и когда отлучился за шампанским. Несмотря на ее любезность и улыбку, он бы дал голову на отсечение, что Кара воздвигала между собой и остальными непроницаемую стену. Щит. От его семьи! Почему?
Таннер не слышал ни единого слова из написанного Эмили специально для этой церемонии, ибо все время наблюдал за Карой, снова и снова задавая вопрос, который теперь все чаще мучил его: что творится в ее привыкшей мыслить логически головке?
И признал свое поражение.
Зато кое-что понял в себе. Он не любил, когда от него отгораживаются. Он хотел, чтобы Кара смотрела на него, улыбалась ему, кивала в ответ на его мысли, испытывала то же, что и он. Но щит, возведенный Карой, отгородил ее и от него.
Она вообще сохраняла дистанцию между ними с тех пор, как он высказал мнение о необходимости выбора. Пусть это ошибка с его стороны, тем не менее он сделал бы это снова. Никакие отношения не могут быть полноценными, если нужно ходить на цыпочках вокруг партнера, следить за каждым своим словом, бояться высказать свое мнение. Ничего подобного он делать не собирался. У них с Карой всегда были доверительные отношения, пусть такими они сохранятся и впредь.
Таннер снова взглянул на нее. Она разговаривала с его матерью и тетей Бэсс, обсуждая тяжелую долю бездомных и ежегодную попытку Мэннинга как-то помочь им средствами с благотворительного бала. Сегодня Кара была в строгом платье, хитроумно скрывающем ее женственные формы. Решила не выделяться. Опять собранная, уверенная, спокойная, но он-то знал о пламени, бушующем за этой сдержанностью. Таннер даже выпрямился от гордости, с чувством собственника взирая на не видимые другими прелести. Она настоящая красавица. Вот бы сжать ее в объятиях, а еще восхитительнее почувствовать, что она хочет его.
– Принести еще чего-нибудь? – спросил он.
– Нет, спасибо.
Ответила слишком быстро, словно пытается отделаться от него. К счастью, мать пробормотала что-то о долге перед остальными гостями, и через секунду они были одни.
– Думаю, нам лучше потихоньку исчезнуть и серьезно поговорить о том, что происходит.
Кара насторожилась, в темно-карих глазах мелькнуло сомнение.
– Это неприлично, Таннер, – сказала она. – Еще слишком рано. К тому же ты на свадьбе сестры, а не на какой-нибудь вечеринке.
– А ты мой партнер. И моя любовница, – шепнул он. – На тебя смотреть больно. Любезная маска, которую ты носишь весь день, может, и ввела в заблуждение мою семью, но для меня она хуже пытки. Давай обсудим твои проблемы. Лучшего способа снять камень с души еще не придумано.
– Таннер, у меня сегодня не то настроение. Да и место неподходящее.
– Все равно свадьба не доставляет тебе радости.
– Но это не имеет отношения к Эмили, я не собираюсь испортить ей праздник. А тем более ты.
– Не я же целый день лицемерю.
– Давай пока оставим это, – улыбнулась Кара. – Иначе проклятая маска может соскользнуть.
Он кивнул и, взяв ее под руку, повел к одному из кузенов.
Кара силилась разглядеть за окном машины хоть одну знакомую примету.
– Может, ты свернул не туда?
– Я все сделал правильно.
– Куда же мы едем?
– Ко мне.
– Ты решил не отвозить меня домой?
– Я и везу тебя домой, но ко мне. – По голосу чувствовалось, как он доволен собой.
– Считаешь, это разумно?
– А почему нет? Что в этом плохого? Я приведу тебя в восторг, и никто не услышит твоих стонов удовольствия.
– Таннер! – возмутилась она. – Дело же не в этом. Ты сказал, что мы должны поговорить.
– Но если тебя не запереть в моем доме, ты обязательно найдешь тысячу причин избежать этого.
– Понятно, – вздохнула Кара.
Ей и так невыразимо тяжело высказать ему все, а Таннер еще и усугублял ситуацию. Сколько она ни думала, как преподнести свое решение помягче, щадя его и свои нервы, горькая правда не становилась слаще. Особенно Кару беспокоило то, что он привел ее к себе домой, хотя в другое время она была бы просто счастлива. Это жест доверия со стороны Таннера, но именно сегодня она такого доверия не заслуживала.
– Боюсь, это ошибка.
Машина замедлила ход, остановилась, и Кара облегченно вздохнула. Значит, Таннер понял ее. И только минуту спустя она сообразила, что они подъехали к его дому.
– Ошибка или нет, только обсуждать это мы будем у меня, – сказал он, распахивая дверцу.
Ей пришлось отстегнуть ремень безопасности и выйти из машины. Идя по дорожке, она поглядела на фасад и решила, что дом великоват для одного человека, а из-за высокого фундамента он вообще казался двухэтажным. На секунду Кара сравнила его с домом из своей мечты, но тут же отругала себя за глупые мысли.
– Давно ты здесь живешь? – спросила она, пока Таннер отпирал дверь.
– Почти три года.
– Дом и правда такой огромный или кажется таким из-за темноты?
Проигнорировав вопрос, он сделал приглашающий жест. Затем подхватил ее под руку и провел в гостиную, вся обстановка которой состояла из дивана, стола и лампы.
– Напомни, чтобы я не нанимала твоего декоратора, – не удержалась она от насмешки.
Таннер улыбнулся и жестом пригласил ее присесть.
– Я редко здесь бываю.
– Никогда бы не подумала.
– Ладно, пошутили и хватит. Не пора ли настроиться на более серьезный лад?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17