Он попытался очистить свое сознание и расслабиться, но чем сильнее он напрягался, тем больше расстраивался. Он не мог отделаться от чувства, что в комнате есть кто-то еще. Он спросил себя, быть может Кайана или Китарак пытаются прочитать его мысли, но он уже знал, на что это похоже, и это было совсем другое. Это было по другому, менее направлено, что-то…
Что-то в его собственном рюкзаке, который он принес сюда из пустыни. Силой мысли он опустил щеколду на дверь, перенес рюкзак на колени, открыл его и нашел кристаллы, которые он взял из разрушенного города.
Он совсем забыл о них в суматохе после путешествия, от усталости и переполнявших его эмоций. Один он повесил себе на шею, и он стал настолько знакомой вешью, что он даже не замечал его, но теперь он взял еще два — в которых ощущалось странное присутствие — вынул их из рюкзака и положил на ладонь. Он сконцентрировался на них, пытаясь понять, какой тип энергии они могут содержать и как они производят ощущение живых существ, хотя и не отвечают на попытки ментального общения. Он попробовал все методы, которым его обучил Китарак, но ни один из них не сказал ему ничего нового, кристаллы продолжали хранить свою тайну.
Он встал, прошел через кухню и принес кристаллы в мастерскую, где нашел Китарака, склонившегося над крошечным работающим прибором непонятного назначения. Тор-крин взглянул на него, когда он вошел, — Да?
— Я просто вспомнил об этих кристаллах, — сказал Джедра, протягивая руку. — Я ощущаю какое-то странное присутствие в них, но не могу определить, что это такое. Вот я и подумал, может быть вы можете?
Китарак взглянул на них. — А, эти. Как я уже говорил тебе, скорее всего это просто магические талисманы. Хотя, быть может, их можно использовать для хранения псионической энергии. — Он весело щелкнул жвалами. — Учитывая то, что ты и Кайана вместе можете делать, тебе точно не нужно ничего в таком роде. — Он повернулся обратно к устройству на верстаке. — Лучше взгляни сюда, — сказал он гордо. Я почти исправил эти часы. Мне нужно только еще одно колесико, и я уверен, что они заработают.
Очевидно Китарак не заинтересовался кристаллами Джедры. Сам Джедра взглянул на крошечное устройство, из которого во все стороны торчали колесики и рычаги, с точно таким же отсутствием интереса. Он не мог себе представить, как эта штука вообще может что-либо делать или что-то показывать, но если Китарак сказал, что это может работать, значит так оно и сесть.
— Замечательно, — сказал он и вернулся в свою комнату.
Кристаллы для накопления энергии, а? Он попытался мысленно коснуться одного из них, представив, что его собственная энергия течет в кусок горного хрусталя. Ничего. Может быть для этого нужно связать сознание с кристаллом? Он попробовал, и на этот раз получил какой-то слабый намек на контакт. Было такое чувство, как если бы он действительно пытается объединить сознание с чем-то большим, чем простая энергия. Он попробовал сильнее, еще, усилить конткт…
Эй! злой крик Кайаны вырвал его из контакта. Ты понимаешь, что ты делаешь? сердито спросила она.
Стараюсь связаться с одним из кристаллов, ответил он.
Это ты так думаешь, из ее голоса струилась желчь. Ты пытаешься подчинить мое сознание твоему. Там, откуда я пришла, это называется мысленное изнасилование. И если ты попробуешь сделать это еще раз, я выдавлю твой извращенный мозг через уши, понял?
Кайана, это совсем не то, что я…
Убирайся из моего сознания!
Внезапная боль вспыхнула в черепе Джедры. Он схватился за голову и повалился на спину, не в силах вытерпеть боль от ужасного удара, но занятия с Китараком не прошли даром, и он сумел зашитить свое сознание от ее удара.
Из мастерской раздался грохот, топот и в следуещее мгновение Китарак ворвался в главную комнату, — Что здесь происходит? — взвыл он, и даже камни на крыше закачались от силы его голоса, усиленного псионикой.
Джедра ввалился в главную комнату через дверь, — Я, ой, я пытался связаться с этими кристаллами, но очевидно что-то пошло не так, и я спроецировал себя на Кайану. — Она высунула голову из библиотеке, и он сказал ей. — Кайана, клянусь, так оно и было.
— Ну конечно.
Китарак взглянул на Джедру, потом на нее. — Ты заставила меня сломать колесико, которое я делал, — сказал он ей.
Она виновато опустила голову, — Прошу прощения.
Ты должна быть поосторожнее. — Китарак с такой силой поскреб руками брюшко, что Кайана с Джедрой вздрогнули. — У вас обоих самый плохой контроль над собой среди всех тех, кого я имел несчастье обучать. Джедра, твоя попытка контакта — не важно, была она направлена на Кайану или нет — была самой неуклюжей из всех тех, которые я ощущал с тех пор, как вышел из детского возраста. Не удивительно, что она ударила по тебе. Я сам почти сделал это. Но ты, — он опять взглянул на Кайану, — твоя несфокусированная вспышка гнева была еще хуже. Она была такая же изящная как… как заклинание взрыва. Мне даже стыдно называть вас своими учениками, если вы таким образом используете то, чему я вас учу.
— Прошу прощения, — повторила Кайана.
— И я, — сказал Джедра, терзаясь от угрызений совести. — Я не хотел сделать никому ничего плохого.
— Да, но сделал, — сказал Китарак. — И ты, — сказал он Кайане. Еще раз почесав свое брюшко он прошел дальше в комнату. — Садитесь, — сказал он, указав на матрацы. Объедините ваши сознания. Я научу вас или контролировать вашу силу, или умереть пытаясь.
Кайана помешкала в двери, — Я не думаю, что я…
— Садитесь! — Голос Китарака ударил в уши, и она в ужасе прыгнула на матрац. Джедре второго приглашения не понадобилось.
— Соединяйтесь, — сказал им Китарак.
Джедра взглянул на Кайану. Ее глаза сверкали чистейшей ненавистью. Тем не менее Джедра почувствовал знакомое покалывание в своем сознании, сигнал, что она готова к слиянию, закрыл глаза и, не глядя на ее физическое тело, дал возможность ее сознанию объединиться с его.
Они соединились, но на этот раз возбуждение и беспокойство не дали им объединиться полностью. Я очень, очень извиняюсь, передал Джедра, как только понял, что на этот раз во время объединению он не растворился полностью в их общем сознании.
Держу пари, ответила она.
К ним присоединился Китарак, холодное, темное, чужое присутствие, еще менее приятное, чем их собственные нелегкие интеллекты. Первым делом успокойтесь, сказал он. Мы начнем с самого простого. Вы оба, можете ли вы обнаружить образ, который я представил себе. В тот же момент присутствие Китарака исчезло, как будто его и не было. Он закрыл себя щитом и исчез.
Кайана? спросил Джедра.
Что еще?
Я действительно не хотел…
Забудь об этом. Китарак ждет. Ты собираешься пытаться проломить его щит, или опять будешь сидеть и ныть?
Проклятье, я просто пытаюсь извиниться.
Мне не надо твоих извинений. Мне вообще от тебя больше ничего не надо, понял?
Ее гудящие эмоции, передававшиеся через связь, ранили его намного больше, чем слова. Джедра ощущал ее презрение к нему как физическую рану в животе. Еще хуже, он ощущал и ее боль, и знал, что он сам вызвал ее. Он очень сильно обидел ее своим идиотским рассказом о приключениях в трущобах.
Ее внимание перешло на Китарака, но Джедра остановил ее. Это было почти инстинктивно, таким же способом, как он заставлял ее сознание связываться с его. Посмотри, сказал он, забудь на минуту о нем. Проверь меня. Тогда ты узнаешь, что я ощущаю на самом деле. Это совсем не то, что ты думаешь.
Он не должен был пытаться заставлять ее, особенно учитывая совсем совсем недавнее несчастье, когда он попытался связаться с кристаллом. Убери свои грязные мысли подальше от меня! прорычала она и вне себя от бешенства опять ментально ударила его, на этот раз еще сильнее.
Джедра внезапно понял, что умирает. Серце стучало так, как будто хотело вырваться из груди, и он почувствовал, как мучительная, болезненная смерть протянула к нему свои лапы. Еще несколько мгновений и… Он попытался защититься, но атака Кайаны смела все его щиты, как будто их не было. Она превратилась в мстительного ангела смерти и стала мучить его до тех пор, пока он сам не стал искать смерти, как милосердного освободителя от мучительной боли.
Немного придя в себя он решил сбежать, но во время объединения его тело было только иллюзией, и куда бы он бежал, она легко следовала за ним. Он совершенно потерял голову, все разумное и рациональное испарилось из него, он перестал быть разумным существом, осталось только животное, инстинктивно регирующее на страшную угрозу.
Он почувствовал, как энергия хлынула из него в соединение, волна сырой энергии, направленная на источник смертельной угрозы. Они были все еще связаны, и он сам ударил Кайану, ударил по ее незащищенному сознанию, как песчаный шторм бьет и разрывает на куски палатку в пустыне, так и он разорвал ее сознание и раскидал его остатки по ветру. Он почувствовал, как она собрала все свои силы в последнем усилии, ударила его и …
…и ничего. Их связанные сознания внезапно перестали вообще ощущать что бы то ни было, перестали посылать, принимать, думать. Остались только два разделенных сознания, подвешенные в пустоте.
Затем время опять пошло, и голос Китарака сказал, Достаточно. Джедра почувствовал, как их связь прекратилась, и обнаружил себя в большой комнате тор-крина, каждый мускул его тела дрожал, а холодный пот покрывал его с ног до головы.
Кайана выглядела бледной, как оживший мертвец. Джедра опять запаниковал, опасаясь, что убил ее, но она в конце концов глубоко вдохнула, закашлялась и открыла глаза.
Китараку, однако, не было дела до их физического состояния. — Вы опозорили меня, — сказал он, как только они оба могли слышать его. — Вы оба. Вы, не обращая внимания на лекцию, предпочли сражаться, и почти убили друг друга. Если бы я не подавил ваши способности, вы точно убили бы друг друга. Ну, что вы думаете?
Джедра напрягся, стараясь прекратить дрожь в мышцах. — Я хотел показать ей, что я не имел в виду ничего плохого, но она ударила меня с — даже не знаю, что она такого сделала, но внезапно я почувствовал, что должен бежать, и когда мне этого не удалось, я ударил в ответ.
Кайана не стал не отрицать ни соглашаться с его объяснениями. Она просто закрыла глаз и начала глубоко дышать.
— Я понимаю, — сказал Китарак. — Ты хотел показать ей, что не хотел ранить ее, поэтому самое первое, что ты сделал, когда она напала на тебя, — попытался убить ее.
— Нет! — сказал Джедра. — Я не хотел ранить или убить никого; просто я запаниковал.
— А ты? — Китарак спросил Кайану. — Как ты объясняешь свое ужасное поведение?
— Он схватил меня, — сказала она. — Я сказал ему, чтобы он оставил меня в покое, но он меня не слушал.
Китарак взглянул на крышу. — Но драконы запрещают Джедре подчиняться любому твоему желанию, — сказал он. Когда никто из них не ответил, он взглянул вниз и прорычал, — Агрхх! Это бессмысленно. Вы заставляете меня поступать так.
Он пошел в мастерскую. Они услышали скрежет и позвякивание, и Китарак сказал им через дверь. — Я, вероятно, заслужил это, и я виноват не меньше вас в этом позоре. Может быть я слишком сильно давил на вас.
Такой внезапный поворот дела заставил Джедру проглотить язык.
— Жесткость обучения псионике оказалась слишком мучительной для вас, — сказал Китрак, — так что вам надо сначала разобраться в самих себе, понять, как вы относитесь друг к другу. Я был слишком глуп, и не увидел этого сразу. — Он вышел из мастерской с рюкзаком, в который он перенес несколько книг из библиотеки и парочку принадлежностей для приготовления еды, которые прилетели к нему по воздуху из кухни.
— Это для чего? — спросила Кайана.
— Я даю вам каникулы, — холодным и официальным тоном сказал Китарак. — Ваше обучение псионике прерывается до тех пор, пока вы не решите ваши личные проблемы и не станете настоящими товарищами по яйцу.
— Вы уходите? — не поняла она.
Китарак завязал свой рюкзак. — Сила твоей логики просто поражает воображение, — сказал он ей. Затем он обратился к ним обоим, — Вам придется позвать меня вернуться, когда вы будете готовы продолжать обучение, но вы должны быть на самом деле готовы. Еду вы найдете на складе, ее хватит на много месяцев, если вы будете экономны. Джедра, не забывай о холодильном ящике, сохраняй его от перегрева, а ты, Кайана, смотри за овощами, чтобы они не испортились.
Джедра едва слышал его слова. Какое ему дело до холодильного ящика и овощей. Они его заботят как порыв вчерашнего ветра.
Китарак не должен уходить! Не сейчас, когда Кайана совсем сошла с ума от злости на него.
Но Китарак мог уйти и ушел, вытащив свой гигантский рюкзак за дверь . Он остановился только на мгновение, взглянул на них и сказал, — Кстати, я вообразил дождевое облако, — потом он закинул рюкзак на спину и вышел наружу, закрыв за собой дверь.
Седьмая глава.
Молчание в большой комнате было настолько плотным, что его можно было резать, как глину. Джедра взглянул на Кайану, она посмотрела на него, но никто из них не начал обвинять другого, они оба знали, что за этим последует. Порыв ветра пошевелил один из стеклянных камней, и Джедра телекинетически потянулся через крышу, чтобы укрепить камни, удерживающие его на месте, его движение разрушило недолгое перемирие, которое установилось на подушке между ним и Кайаной.
Она, казалось, знала, что он делает, хотя он не глядел вверх. — Да, покажи себя в полной красе, почему нет, — сказал она.
Он потряс головой. — Я просто хочу спасти стеклянный камень.
— Так же как ты хотел объединить сознание с кристаллом?
— Да! Да, я хотел. Вот, смотри сама. — Он едва не перенес телекинетически кристалл из спальни, но потом подумал, что лучше всего встать и принести его в руках. Оба кристалла лежали на подушке там, где он их оставил, когда все началось; он выбрал один и принес в большую комнату.
— Видишь? — он протянул его Кайане. — В нем есть что-то странное. Я ощущаю в нем какой-то сорт энергии, почти такую же, как в живом существе. Я собирался объединить свое сознание с ним, когда ты напала на меня, как сумашедшая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44