— прорычал молодой солдат слева. — Пойдем туда и поймаем ублюдков. Нам же нечего терять, верно? Если мы все вместе…
Никто не слушал, и солдат замолчал. Последние восемнадцать часов ему становилось сложнее и сложнее не думать о воде. До настоящего момента другие проблемы отвлекали его внимание: голод, истощение, вездесущие лучники. Это же хорошо, пытался он переубедить себя. Ничто так не отвлекает от проблем, как жажда. Он подвигал плечами под тяжелыми лямками рюкзака, врезавшимися в кожу сквозь форму. На каждой пятке в том месте, где сапоги терлись о сухожилия, появилось по мозоли. Он попытался не думать о воде.
— Мы еще кое-что не пробовали, — пробормотал кто-то сзади.
— Что?
— Можно сдаться.
Несколько человек восприняли это как шутку и рассмеялись.
— Он дело говорит, — вмешался молодой солдат. — Почему бы и нет?
— Эй, иди к черту! — рявкнул кто-то. — Только таких разговоров нам и не хватало.
Молодой солдат нахмурился.
— В чем проблема? — спросил он. — Посмотри правде в глаза: либо мы сдаемся, либо умираем.
— Сержант, заставь его заткнуться. — Тот покачал головой:
— Мы не сдадимся. Ни за что, пока нас больше. Мы не можем сдаться, не можем приблизиться, чтобы воевать, мы идем все медленнее и медленнее, через несколько часов мы начнем падать, а проклятым ублюдкам не придется для этого и пальцем шевельнуть. Просто безумие, но они прикончили нас. Самая удивительная победа в истории. Ее будут изучать на наших идиотских факультетах. Жаль только, что мы оказались не на той стороне баррикад.
Бол Аффем, пошатываясь между двумя солдатами, думал приблизительно о том же.
Придется переписать каждый учебник и трактат в библиотеке.
Теперь он чувствовал, как его глаза закрываются. Держать их открытыми, не засыпать, продолжать волноваться было так сложно! Теперь, когда Бола несли два солдата, у него возникло ощущение, будто происходящее его не касается. Он вновь оказался ребенком, сидящим на отцовских плечах, слишком маленьким, чтобы доставлять неприятности. Он не чувствовал ни голода, ни жажды; боль в ноге осталась, но он больше не замечал ее, более того, Аффем теперь не мог заставить себя бояться смерти. Глупо, бессмысленно и напоминало страх, который он испытал, когда был маленьким мальчиком, как раз перед тем, как пошел на детский праздник. «Все будет в порядке, — говорила мать, — тебе понравится, как только ты придешь туда».
— Снова идут, — апатично заметил кто-то.
Казалось, всем уже было наплевать. Аффем поднял голову и увидел приближающихся лучников. Они шли не спеша, словно компания путешествующих купцов. Его солдаты устало смыкали ряды подобно тому, как старые монахи выполняют ритуал, в который давно потеряли веру. Голова Аффема снова упала на грудь.
Наверное, был какой-то момент, когда они перестали верить в победу. Бол не мог вспомнить, когда именно это произошло. Уверенность в победе таяла незаметно. Они медленно осознавали происходящее и мирились с мыслью о неизбежности поражения. Вода, укрытие, пища… ради всего этого они готовы остановиться и не двигаться. Будущее после воды, пищи или укрытия не имело значения. Стало очевидным, что переход никогда не кончится, каким-то непостижимым образом скалистая болотистая дорога протянулась в вечность. Со временем можно даже дойти по ступенькам до Луны, но не до края этой неприветливой земли.
Мы могли бы сдаться.
Бол Аффем рассмеялся.
Почему бы и нет? В другой жизни, в следующий раз. Но пока нас все еще тысяча против пары сотен лучников. Если будет бой, они победят. Либо могут сдаться прямо сейчас. Теоретически.
Что-то происходило.
Аффем снова поднял голову и увидел, что солдаты во главе колонны ускорили шаг и бросились бежать. Он пытался понять, из-за чего вся суматоха.
— В чем дело?
— Не знаю, — ответил один из солдат. — Эй, — крикнул он, — что происходит?
— Вода! — откликнулся кто-то. — Там река!
Во-первых, Горгас был обеспокоен. В жизни так всегда, рассуждал он. В самый последний момент, после всех трудов, когда все, казалось, идет по плану, можно превратить победу в позорное поражение. Достаточно лишь невнимательности, чтобы позволить врагу подобраться достаточно близко, и армию Горгаса сметут в несколько минут. А потом он перестал волноваться, когда увидел, как враг, спотыкаясь и падая, на ходу бросая рюкзаки и оружие, скатывается к воде. Вместо этого Горгас присоединился к лучникам, методично отстреливавшим алебардщиков, пока те пили и плескались.
Да они ничего не замечают. Кажется, они и не осознают, что мы здесь.
Он достал стрелу, прицелился и пустил ее. Стрела попала в цель. У него всегда хорошо получалось стрелять на расстоянии. Основная часть солдат ссыпалась со склона, как неорганизованное стадо, как брызги воды, разлетающиеся из переполненного ведра. Они спотыкались друг о друга, толкались, падали, увлекая за собой соседей, скользили по сухому склону на рюкзаках, как дети с горки. Единственным, что они видели, была вода. Горгас подстрелил человека и наблюдал, как тот, умирая, продолжал жадно пить.
— Удивительно, — сказал сержант с отвращением. — В жизни не видел ничего подобного.
— Скоро тебе станет их жалко, — прокомментировал кто-то.
Сержант отрицательно покачал головой:
— Так далеко я не зайду. Никто не может жалеть их.
Верно, подумал Горгас. Зрелище отталкивающее. Копошащаяся, ползущая масса, похожая на муравьев или клещей. Единственное чувство, которое она вызывала, — гадливость, желание наступить на них и положить конец неприличному спектаклю. Самое главное, размышлял он, сколько времени на это уйдет? И хватит ли стрел? Не хочется возвращаться завтра еще раз, чтобы их прикончить.
Теперь на поверхности воды образовался плот из тел; так грязная масса собирается в большом водоеме после бури, когда обломки деревьев и засохшая листва застревает у камней и корней деревьев.
— Скольких мы убили, как думаешь? — спросил кто-то. — Триста?
— Меньше, — ответили ему. — Скажем, двести.
— Нет, как минимум двести пятьдесят.
— Прекратить огонь, — приказал Горгас.
Лучники выполнили приказ, хотя посмотрели на него как на умалишенного. Горгас не обратил на это внимания. Все и так зашло слишком далеко. Продолжать — бессмысленно.
— Вы, двое, — скомандовал он. — Идите и прикажите им бросить оружие. И приведите мне их командира.
Заметили ли они, что обстрел прекратился? Не похоже. Большая часть солдат, добравшихся до воды, похоже, мертвы. Но они не могли убить столько человек. Горгас посмотрел снова и увидел, что некоторые из них просто лежат в реке, переполненные водой, ожидая, что случится дальше. Мысли остальных были поглощены тем, как быстрее добраться до воды. Призывать их бросить оружие бессмысленно: они уже сделали это.
— Хорошо, а остальные? — сказал Горгас. — Убедитесь в том, что ваши колчаны полны, возможно, еще придется стрелять. Где тележки с телами? Успокаиваться рано.
Несколько минут спустя лучники вернулись, ведя с собой трех алебардщиков. Двое несли третьего. Все трое промокли до костей. С их одежды, рук и ног капала розоватая жижа, которую они пили в реке. Горгаса затошнило.
— Это магистр Бол Аффем, — сказал один из алебардщиков. — Он главный, но я не знаю, слышит ли он вас.
— Вряд ли, — ответил Горгас. — Он мертв. — Алебардщики удивленно переглянулись, отпустили руки, и тело плюхнулось на землю, как мешок с мукой.
— Как же нам быть?
Кончиком сапога Горгас перевернул голову Аффем а, чтобы увидеть его лицо.
— Считайте, что вас произвели в генералы. Сдавайтесь, или мы всех убьем.
— Мы сдаемся, — поспешно ответил один из алебардщиков. — И что теперь?
Хороший вопрос. На свете не было силы, которая заставила бы алебардщиков прекратить пить и выйти из воды. Горгасу хотелось бы, чтобы все выглядело как официальная капитуляция. Знание человеческой натуры ему подсказывало, что они сдадутся без всяких условий.
— Вниз по склону, — приказал он. — На расстоянии сорока ярдов сформируйте вокруг них кольцо и медленно сходитесь, пока они не собьются в кучу; потом мы начнем уводить их группами по тридцать человек. И еще нам нужна еда для этих ублюдков. Вы, трое, узнайте, сколько свободных мест в тюрьмах. Видит Бог, я не ожидал ничего подобного, поэтому не знаю, что делать.
— Подождите, — вспомнил сержант. — Кажется, здесь недалеко есть сланцевый карьер. Мы можем на время поместить их туда.
Горгас пожал плечами.
— Можно попробовать. Вдруг он ухмыльнулся.
— Что смешного? — поинтересовался сержант.
— Ничего, — ответил Горгас, улыбаясь. — Я просто подумал, как отреагирует моя сестра, когда я ей скажу, что привел несколько гостей к обеду.
— Не нужно ждать колонны Аффема, — сказал Стен Могре. — Горгаса с армией здесь попросту нет. Мы можем поднажать и к концу недели будем в столице Сконы.
Авид Соеф недовольно посмотрел на него поверх винной кружки.
— Отлично! Зачем мы вообще тогда его посылали?
— Нашей целью, — терпеливо ответил Могре, — было отвлечь внимание Горгаса, пока мы приближались к городу. Я и не надеялся, что он достаточно глуп, чтобы попасться на эту удочку. Но я подумал, черт побери, все равно нам не нужна армия Аффема. Лишние люди будут путаться под ногами. Было бы замечательно, если бы еще одна армия набросилась на противника сзади, пока мы будем биться с ним у ворот города. То, что он все-таки заглотил наживку, удивляет меня, но будь я проклят, если не воспользуюсь шансом.
Соеф на мгновение задумался. Если здесь и был подвох, то он его не замечал.
— Вполне справедливо. И все же нам стоит разделить силы и подойти к городу с двух сторон.
— Неплохая идея, — поддержали его на другом конце стола. — Это как раз то, о чем мы говорили несколько минут назад. Нередко оказывается, что слишком много людей в армии хуже, чем слишком мало.
Стен Могре нахмурился. Кувшин с вином уже опустел.
— Естественно, я подумал об этом. Проблема в том, что по суше к Сконе можно подойти только с одной стороны: вдоль гор и вниз по северной дороге. С какой стороны, по твоему мнению, должна двигаться другая армия? С запада, пробираясь через скалы и прочую дрянь? Или ты представляешь, как они поползут по южным болотам?
Об этом Авид Соеф не подумал.
— Ишь ты, какой прыткий, — сказал он только для того, чтобы выиграть время на размышления. — А что вообще нам известно о южном направлении?
Могре улыбнулся:
— Я там был. Мне пришлось заплатить крестьянам, чтобы вытащили тележку из болота. Если ты не местный, то проблем не оберешься.
Соеф кивнул:
— Именно. Держу пари, они тоже так думают. И наверняка не планируют серьезной обороны с юга. Вот почему мы и должны подойти оттуда. Возьмем пару местных проводников. Ты же не забыл Гуеренца.
— Напомни, пожалуйста, — терпеливо попросил Могре.
— Гуеренц, глава седьмая, раздел четвертый или пятый, я не помню. «Избегайте полагаться на слабости врагов, ибо они могут превратиться в их силу. Напротив, обращайтесь к их сильным сторонам, ибо они окажутся слабостями». Мой любимый отрывок.
Могре вздохнул.
— Куда уж мне спорить с Гуеренцем. Но стоит ли вообще беспокоиться? Что там еще говорил Гуеренц? Единственная стратегия — это неожиданная атака армией превосходящей численности. Все остальное — вынужденный компромисс. Это не священное писание, — сказал он, откидываясь назад и складывая руки за головой, — а всего лишь обычный здравый смысл.
— Не так быстро. Прежде я с тобой соглашался, но теперь, похоже, Авид прав. Предположим, Горгас вернется и атакует нас. Где-нибудь в горах кучка лучников может остановить целую армию. Если мы не готовы прорваться с серьезными потерями, придется простоять там несколько дней. Не забывайте, что мы довольно далеко от дома и доставка продовольствия довольно проблематична. Я слышал, они даже поджигают деревни. Если бы у нас было две армии, мы могли бы позволить одной поиграть с Горгасом, в то время как вторая захватывала бы Скону.
Одна из больших свечей в центре стола потухла, и денщик быстро поставил новую.
— Хорошо, — кивнул Могре. — Идея действительно неплоха, хотя об истинной цели не упомянул никто. Наша цель — не уничтожение Сконы, а подавление армии бунтовщиков и захват или убийство Лордана. Будет неплохо, если Горгаса, защищающего подходы к Сконе от первой из армий, атакует сзади вторая, уже захватившая город.
Авид Соеф уходил спать в дурном настроении: конечно, он получил свою армию, но со стороны все выглядело так, будто его гениальный план — заслуга чертова толстяка. К тому же сейчас он понимал, что поход через болото может оказаться не таким простым, как хотелось бы. И что Могре, благородно согласившись, прекрасно знал это. Конечно, надо было настоять, чтобы южную армию возглавил Могре. С другой стороны, если все пройдет успешно и южная армия захватит Скону и разобьет Горгаса, то лавры вновь достанутся толстяку, в то время как Соеф со своей армией будет мыкаться по горам.
Черт побери, ну почему война должна быть такой тяжелой?
— С дядей Горгасом все будет в порядке, — уверенно заявила Исъют. — С такими, как он, ничего плохого не происходит. Неудачи просто отскакивают от него и попадают в стоящих рядом.
Херис Лордан прикусила язык и ничего не ответила. Кажется, для Горгаса девушка значит очень много, поэтому конфликт затевать не стоило.
— Надеюсь. Полагаю, он в состоянии о себе позаботиться. — Она закрыла чернильницу, подхватила документ, который переписывала, и посыпала его песком, чтобы подсушить чернила. — Тебе не холодно сидеть без шали?
Исъют отрицательно покачала головой.
— Я больше не чувствую холода. По крайней мере не так, как большинство людей. Вот в тюрьме было по-настоящему холодно.
Херис взяла бумаги и вернулась в дом. До чего неприятно, когда из-за этого отвратительного создания приходится покидать свое любимое место. Жизнь с Горгасом Лорданом научила ее избегать прямых столкновений. Она отступила в кабинет и принялась перебирать документы.
Когда Херис ушла, Исъют взяла ее книгу и перелистала несколько страниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59