Но мне совершенно непонятно, чего ждали те подонки в Марселе. Ведь в случае с несчастной девушкой из Дании они ничего не стали ждать. – Его пронзила внезапная мысль. – Джульетта… ты была… ты… девственница?
– Да, – серьезно сказала она. – Они даже сказали той старухе, что там была, чтоб она проверила… она вроде в таких вещах разбирается… Так вот, она засунула в меня палец и сказала по-французски: «Да, все на месте!» – а я по-французски неплохо говорю, потому что ходила в международную школу.
– Теперь до меня как будто доходит, – сказал Майкл. – Они, наверное, сохранили тебе девственность, потому что так тебя можно было дороже продать. И на Ближнем, и на Дальнем Востоке красивые девственницы четырнадцати-пятнадцати лет ценятся очень высоко.
Она покачала головой.
– Думаю, дело было не в этом.
– А в чем?
– Точно я не знаю, – ответила она. – Только говорили они о чем-то странном. Как-то в мою каморку зашла эта женщина с человеком в змеиных ботинках. И еще с ними был один человек. Они, конечно, говорили между собой по-французски, думая, что я их не понимаю. Но большая часть их разговора была мне ясна. Тот, в змеиных ботинках, был очень вежлив со вторым. Должно быть, этот второй был какой-то важной шишкой. Он меня хотел, но мужчина в змеиных ботинках ему не разрешал и говорил, что я девственница. Второй так распсиховался, что даже толкнул этого, в змеиных ботинках, но он ему все равно отказывал. Тогда этот мужчина успокоился и сказал: «За молоденькую девственницу, как эта, ты, конечно, можешь целое состояние получить». Женщина, которую ты потом убил, рассмеялась и ответила: «За девственницу мы можем получить больше любого состояния. Ведь нам будет причитаться за ее девственность, за ее молодость и за ее жизнь… Все вместе». Тут мужчина в змеиных ботинках сказал ей, чтоб она заткнулась.
Майкл все еще был озадачен.
– Девственность, молодость и жизнь… – Он пожал плечами и встал. – Пора идти. Сегодня вечером я приготовлю на ужин что-нибудь в саду на жаровне.
* * *
Они ехали в молчании до самого Рабата. Потом Джульетта произнесла:
– Знаешь, Майкл, мне кажется, сегодня ночью я буду спать спокойно.
Он взглянул на нее и улыбнулся.
– Конечно, ты будешь дрыхнуть без задних ног. После того, чем я тебя накормлю, и пары стаканов хорошего красного вина ты заснешь как дитя.
Едва они приехали домой и Майкл только отнес на кухню сумку-холодильник, как зазвонил телефон. Джульетта пошла к себе в спальню переодеться и принять душ. Майкл поставил сумку в кухонный шкаф под раковиной и сразу снял трубку.
Из Неаполя звонил Гвидо. Он сказал Майклу, что утром исчез Кризи, который договорился с полковником Саттой о встрече в десять утра. Но на встречу эту он не пришел и никому не позвонил. Сатта связался с аэропортом и выяснил, что Кризи прилетел рейсом «Алиталии» из Брюсселя, прибывшим в семь часов утра. Тогда Сатта позвонил в гостиницу, где остановился Кризи, и ему сказали, что он приехал в восемь, но уже через полчаса вышел и с тех пор не возвращался. Сумка его осталась в номере.
Тем временем в гостиницу приехал датчанин по имени Йен Йенсен, вместе с французом, которого Гвидо знал лишь под прозвищем Сова. Майкл предположил, что Кризи нашел какую-то ниточку, ведущую к «Синей сети» и сам решил ее размотать, не имея времени сообщить об этом Сатте. В голосе Гвидо прозвучало сильное сомнение.
– Ты хорошо знаешь Кризи, Майкл, но я его знаю лучше. Кому-нибудь он наверняка сообщил бы.
– Ты что, думаешь, его похитили?
– Уверен в этом на девяносто процентов.
– Люди из «Синей сети»?
– Не исключаю. Хотя и не уверен… В Италии у него и без того полно врагов. Сатта уже бросил на его розыски своих людей, а я отправляюсь в Милан через час. С Макси я уже связался, он тоже вылетает туда вместе с Миллером и Кайяром. До тебя пытался дозвониться раньше, но, наверное, дома не застал. Поэтому заказал тебе билет на восьмичасовой рейс «Алиталии». Билет тебя ждет в их агентстве в аэропорту.
Майкл взглянул на часы и сказал:
– Я там буду.
* * *
Через полчаса он уже вез Джульетту на ферму Шкембри. Ответ девочки на сообщение о том, что надо немедленно выезжать, Майклу понравился. Сначала она сказала ему, что хочет ехать с ним, потому что сможет чем-то ему помочь. Но, взглянув ему в лицо, она тут же начала собирать необходимые вещи, попросив его лишь о том, чтобы он постоянно держал ее в курсе дела.
Когда они приехали на ферму, Лаура ее тепло встретила и сказала, что жить она будет наверху, в старой комнате Кризи. Она попросила Джульетту сразу же туда идти и распаковывать вещи. Джульетта обняла Майкла на прощанье, взяла свою сумку и пошла в дом.
Лаура осталась с Майклом около джипа. Заметив в ее глазах озабоченность, он просто сказал:
– Вся команда собирается в Милане, отличная команда.
Больше ничего говорить было не надо. Лаура обняла его и прошептала:
– Удачи вам.
Потом повернулась и пошла в дом.
Глава 34
– Однажды я тебе сделал одолжение, – сказал Кризи.
Сидевший по другую сторону стола Джино Абрата лишь презрительно фыркнул.
– Одолжение! – Он бросил взгляд на двух телохранителей, стоявших позади Кризи. Оба держали небольшие автоматы, направленные в спину американца, несмотря на то что его руки и ноги были крепко привязаны к подлокотникам и ножкам тяжелого кресла. Один из них осклабился, а другой не сводил взгляд прищуренных глаз с затылка связанного человека, сидевшего в кресле. Он был хорошим телохранителем и слышал раньше все рассказы о человеке, известном под именем Кризи. Его глаза быстро скользнули по лицу босса, которое правильнее было бы назвать жирной рожей, сидящей на короткой шее, в свою очередь вылезавшей из лацканов пиджака дорогого костюма. Джино Абрата был известен в своих кругах пристрастием к хорошей пище, дорогим шмоткам и изощренному злу.
Он фыркнул еще раз:
– Что еще за одолжение ты мне сделал?
Кризи болезненно пожал плечами. Правая сторона его лица была сильно разбита, рана на лбу покрылась коростой запекшейся крови. Он сказал:
– Шесть лет тому назад я сделал тебя самым главным «капо» Милана.
– Ты что, сбрендил?
– Сам раскинь своими мозгами, если они у тебя еще есть.
Абрата сделал знак пальцем, один из его телохранителей подошел на пару шагов к Кризи и точно рассчитанным движением ударил его прикладом автомата в спину, чуть ниже шеи. Кризи не издал ни звука, даже глаз не отвел от лица Абраты.
– Мозги у меня есть, – сказал итальянец. – Я их сейчас использую, чтобы придумать, как тебе будет больнее подохнуть. Так какое же, черт тебя дери, ты мне сделал одолжение?
Кризи слегка повел плечом. На лице его не отразилось ни малейших признаков боли.
– Шесть лет назад, – сказал он, – ты в этом городе был самым занюханным «капо» и подчинялся Фосселле. Фосселлу я убил. Ты что, уже об этом запамятовал?
В ответ на эти слова Абрата усмехнулся. Ухмылка сделала его лицо еще отвратительнее.
– Еще бы мне не помнить! Ты ему в задницу заткнул бомбу, и его по потолку размазало.
Кризи кивнул.
– Кроме того, я убил всех самых приближенных его подручных, и это дало тебе возможность стать здесь главным «капо».
Абрата снова ухмыльнулся и немного наклонился в сторону Кризи.
– Я бы в любом случае стал здесь главным «капо».
Кризи покачал головой.
– Я в этом сильно сомневаюсь. Фосселла был умнее тебя, и люди у него были лучше.
– Если он был такой умный, – ответил Абрата, – как же он позволил одному человеку себя захватить и заткнуть себе в задницу бомбу? Со мной такого бы никогда не случилось.
На губах американца появилась легкая усмешка, и он проговорил:
– К тебе у меня претензий не было, только к Фосселле и его хозяевам в Риме и Палермо. Если бы мне что-то надо было от тебя, будь уверен, сейчас ты бы здесь не сидел. – Тут Кризи кивнул назад, потом слегка подался вперед и сказал: – Но если одна из твоих обезьян меня еще хоть раз ударит, у меня возникнут претензии к тебе.
В комнате стало очень тихо, как-то вдруг даже зябко. Абрата долго всматривался в глаза американца, почти закрытые тяжелыми веками, потом поднял взгляд на телохранителей. Когда он снова заговорил, в голосе его звучала надменность.
– Ну и нервы у тебя… Хотя нам об этом, конечно, и раньше было известно. Ты здесь сидишь, связанный, как индюк, с автоматами, нацеленными тебе в спину, и еще пытаешься мне угрожать. Осмеливаешься угрожать человеку, который размышляет не о том, когда тебя убить, а о том, как тебя убить.
Американец снова чуть заметно улыбнулся и сказал:
– Давай-ка я тебе лучше немного проясню ситуацию. Пару часов назад ты меня действительно засек. Я точно знаю, что до того, как предпринимать какие бы то ни было шаги, ты позвонил в Рим Паоло Граццини. Это первое, что ты всегда делаешь перед тем, как принять любое важное решение. Если бы ты вздумал действовать самостоятельно, он бы тут же оказался здесь и задницу тебе надрал. Нет, я совершенно уверен, что Граццини велел тебе держать меня живым, и к тому же в нормальной физической форме, чтобы я был в состоянии отвечать на его вопросы, когда он приедет сюда сегодня вечером или завтра утром. – Кризи взглянул итальянцу в глаза и по их выражению понял, что был совершенно прав.
Абрата попытался было вспылить.
– Никто не может Абрате приказывать, ни один человек.
– Конечно.
Абрата встал, обошел вокруг стола и взял у одного из телохранителей автомат. Прижав дуло к голове Кризи за ухом, он снова повторил:
– Джино Абрате приказывать не может никто.
Кризи вздохнул и сказал:
– Тогда нажимай на курок, козел.
Прошло несколько секунд, и Абрата заговорил уже по-другому.
– Мы в «Коза ностре» привыкли друг с другом сотрудничать. Паоло Граццини сейчас действительно созвал совет. Естественно, что я с ним сотрудничаю, как и он со мной. Конечно, я сказал ему, какую рыбину выловил. У него к тебе собственный интерес имеется. Ведь Конти ему зятем приходился, а ты его зверски убил. Как же мне не дать ему поболтать с тобой перед тем удовольствием, которое я испытаю, когда мочить тебя буду?
Кризи мотнул головой, оттолкнув от себя ствол автомата и взглянул на Абрату.
– Конечно, в этом ты прав. Но еще больше ты будешь прав, если попросишь своих обезьян принести мне стакан холодной воды или, еще лучше, стаканчик хорошего красного винца. Мне и самому очень хочется поболтать с Граццини, ведь как-никак он обязан мне тем же, чем и ты. Шесть лет назад Конти обращался с ним как с мальчиком на побегушках, хоть и был женат на его сестре.
Снова в комнате воцарилось долгое молчание, потом Абрата кивнул одному из своих телохранителей, и тот вышел из комнаты.
Кризи распрямил плечи и сказал:
– Мне бы еще отлить надо было.
Абрата сел на место.
– Отливай себе в штаны. С этого кресла ты не встанешь, пока сюда Граццини не приедет, а когда ты из него вывалишься, беспокоиться о том, как бы тебе отлить, тебе уже не придется.
Глава 35
Когда Майкл, пройдя таможню, вышел из здания миланского аэропорта, моросил мелкий осенний дождик. Звук его был слышен еще в здании. Погода вполне соответствовала его настроению.
Оно слегка улучшилось, когда за толпой встречающих он увидел Гвидо. Они обнялись, и Гвидо повел его сквозь запруженное народом помещение к выходу, а потом на стоянку. Когда они подошли к черной «ланчии», ее задняя дверь отворилась, и они скользнули внутрь. За рулем сидел Макси Макдональд, рядом с ним – Фрэнк Миллер. Машина сразу же отъехала со стоянки и влилась в поток движения. Макси через плечо сказал:
– Хоть дождь идет и погода дрянь, я тебя, Майкл, все равно категорически приветствую. – Он оторвал правую руку от руля и сделал жест в сторону сидевшего рядом с ним человека. – Это Фрэнк Миллер. Ты о нем, должно быть, слышал не раз.
Фрэнк повернул голову, и в неярком свете сумерек Майкл увидел его лицо херувима. Миллер сказал:
– Рад с тобой в конце концов встретиться.
– Взаимно. – Майкл обернулся к Гвидо и попросил: – Расскажи мне, в чем дело.
Гвидо сидел сгорбившись на заднем сиденье. Он говорил быстро и сжато.
– Кризи почти наверняка схвачен мафией… Думаем, главным «капо» Милана Джино Абратой. Его, видимо, кто-то опознал, а мафия обид не прощает никогда.
Вопрос Майкла был столь же лаконичен.
– Что мы имеем на текущий момент?
Ответил ему снова Гвидо:
– У Кризи в этом городе хорошие связи, особенно с полковником Саттой и карабинерами. Вы все о нем еще услышите. Сатта выяснил, что Кризи вышел из гостиницы примерно через полчаса, как поселился, прилетев из Брюсселя. Где-то в двух кварталах от гостиницы его ждали шестеро человек. Двое из них сидели в большой черной легковой автомашине, четверо стояли рядом с ней на улице. Был сделан один выстрел в воздух, после чего Кризи затолкали в лимузин. Свидетели давали показания без особой охоты, но почти наверняка это был Кризи. Все произошло утром, и с тех пор мы постоянно получаем дополнительную информацию. Лучше давай подождем, пока приедем туда, где нас ждет Сатта. Он там расскажет нам все новости.
– Кто с нами еще? – спросил Майкл.
Гвидо сделал жест рукой в направлении переднего сиденья.
– Ну прежде всего Макси и Фрэнк; кроме того, с нами Рене Кайяр, датчанин Йен Йенсен, один француз по прозвищу Сова, конечно сам Сатта, его помощник Беллу, а также один из агентов Сатты, которого все зовут Призрак.
Майкл пробурчал:
– Значит, в нашей команде трое итальянских полицейских. А я к любому из них отношусь с опаской.
Гвидо покачал головой.
– Каждому из этих троих ты можешь верить, как, впрочем, и всем остальным в нашей команде. Но больше не доверяй никому.
* * *
Они остановились у небольшого домика на одной из миланских окраин. Дверь им открыла пожилая женщина. Она подозрительно их оглядела, но в дом пригласила. В комнате, куда они вошли, было полно людей. Майкл знал Йена и Сову. Гвидо представил ему Кайяра, Беллу, Призрака и Сатту.
– Остальных сам знаешь, – бросил он.
До полуночи оставалось полчаса.
Майкл окинул взглядом присутствовавших. Все стулья были составлены вокруг стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50