А если не смогу, то, по крайней мере, начищу ему рыло.
– А я с удовольствием помогу, – ухмыльнулся Крис. – На этапе выбивания информации. Если дело дойдет до начистки рыла, я предпочту наблюдать.
Судьба глубоко вздохнула и помотала головой.
– Отличный план, – вставил Трсайель. – Только один недостаток.
– Какой?
– Он лжет.
– Что?
– Как ни странно, Дачеву нельзя доверять.
– Забей на сарказм, Трсайель, – оборвала его я. – Мы тут поиском решения заняты, а от тебя помощи никакой.
– Что, вспоминая твои прошлые подвиги, может быть не так уж плохо, – пробормотал Кристоф.
Трсайель бросил не него возмущенный взгляд, однако ответить колкостью на колкость не успел, потому что я снова заговорила.
– Если у тебя нет предложений, по крайней мере, не смейся над нашими. Очевидно, что доверять этому парню нельзя, и правды о том, как остановить никсу, он не расскажет, но если надавить на него хорошенько…
– Нельзя, – сказала Судьба. – Лишь меч правосудия может заставить его сказать правду. Он должен положить руки на меч и рассказать о содеянном.
Трсайель посмотрел на Кристофа.
– Прежде чем ты спросишь, почему бы мне туда не сходить, я объясню – потому что не могу. Не могу, а не просто «не буду» или «не хочу». Ни один чистокровный ангел не может войти в настоящий ад. Вознесшиеся ангелы могут… и мы уже посылали туда Кацуо, потому что кроме него никто не вызвался.
– Значит, я могу заставить его говорить правду, только став ангелом, – я перевела взгляд с Трсайеля на Судеб. – Удобно.
Кристоф обернулся к Трсайелю.
– Ах ты, расчетливый сукин сын!
Я взяла его за руку.
– Здесь не он расчетливый, а кое-кто другой, До сих пор Трсайель единственный, кто честно объяснил мне, в чем заключается вознесение. – Я одарила Судеб недобрым взглядом. – Дамочки, вы ничего не хотите мне сказать насчет задания?
– Ева, – кивнула средняя сестра, – мы и в самом деле избрали тебя кандидатом на вознесение. Трсайель сказал, что ты обо всем догадалась… с его помощью. Мы хотели преподнести все это по-другому, но отрицать наших планов не собираемся. Впрочем, решение за тобой. Никто заставлять тебя не будет.
– Обсуждать это бессмысленно, потому что я не получу меч, если не выполню задания… а если я его выполню, Дачев мне не понадобится.
– Инаугуральное задание – не экзамен, а оценка твоих способностей. Ты избрана, и хотя ангелом становятся только после выполнения задания, на этот раз Создатель может сделать исключение. Правда, есть еще один, менее надежный способ. Если ты не хочешь становиться ангелом…
– Не хочу.
Судьба взглянула на Кристофа.
– Твое отношение к этому миру изменилось?
– Да.
– В таком случае, этот способ подойдет. Выбор за тобой, и мы не будем настаивать, хотя время от времени будем поручать тебе задания.
– Отлично, спасибо. А что за способ?
– Существуют магические средства для проверки искренности демонов, ты недавно применила их на деле. – Судьба снова посмотрела на Криса. – Подобные же средства можно применить и к душам. Правдивость высказываний Дачева можно проверить при помощи специальных заклинаний, но вот заставить его говорить невозможно.
– Иными словами, мне придется вынудить его на это обманным путем.
– Он должен произнести часть заклинания. Обманным путем этого добиться непросто.
– Значит, так: мне нужно убедить психопата, заключенного в ад, что он мне должен по своей воле рассказать, как поймать его бывшую партнершу…
– Это еще не все.
– Естественно.
Кристоф подошел сзади и обнял меня за талию. Я прислонилась к нему, впитывая тепло его тела, и расслабилась.
– Он может причинить тебе боль, – сообщила Судьба.
– Кто? Дачев?..
– Да, ты – призрак, однако в том мире действует особая магия, физическая боль там реальна, и защиты против нее у нас нет. Убить он не сможет, а вот поранить – вполне, и неизвестно, сможем ли мы исцелить тебя.
– Хм. Ладно, все равно мне вторая рука не особо нужна. Кристоф хмыкнул мне в ухо.
– Ты недооцениваешь опасность, Ева, – строго сказала Судьба.
– Принимая во внимания ваши предыдущие предложения, к этому риску я готова.
– Мы готовы, – шепнул Крис, – я пойду с тобой.
– Нет, Кристоф, – отрезала Судьба.
Он хотел возразить, но Судьба прервала его.
– С Евой ты не пойдешь. Это решено, и спорить – только время терять. Ты, наверное, и сам понимаешь, почему мы тебя не пускаем. Конечно, ты можешь ей помочь, но можешь и помешать. В аду Ева не должна ни на кого отвлекаться и должна заботиться только о собственной безопасности.
– Я пойду, – заявила я, – так будет лучше. Один вопрос: если можно сделать больно мне, то можно сделать больно и ему?
– Да… – Судьба запнулась. – Ева, я уважаю твое решение отказаться от вознесения и не хочу подталкивать тебя к иному выбору, но все же… – Сжав прялку, она наклонилась ко мне. – Я обязана тебя предупредить. Если ты окажешься в безвыходной ситуации, ты вправе в любой момент избрать вознесение. Создатель немедленно исполнит твое желание, ты станешь, неуязвима и сумеешь воспользоваться мечом. Но с этого пути не свернуть. Вознесение необратимо.
– Понятно. А теперь расскажите про Дачева. Если он оказался в подвластном вам измерении, значит, он имеет отношение к сверхъестественному миру.
– Он маг.
Боднув Криса в плечо, я вздохнула.
– Разумеется.
– Маги сходны с колдунами, а ведьм они ненавидят даже больше, чем их собратья. Скажу без особого снобизма, что маги – второсортные чародеи. Колдуны и ведьмы могут спорить, кто из них сильнее, но любой колдун признает, что ведьмы сильнее магов.
Много столетий между мужчинами-чародеями не было никаких различий – все были колдунами и уступали ведьмам. Их магия ничем не отличалась от приемов современных фокусников: ловкость рук и оптический обман. Ведьмы, щедрые дурочки, решили, что пришло время объединить усилия. За тысячу лет до маршей суфражисток ведьмы возжелали равенства полов.
Ведьмы научили колдунов сложной магии и заклинаниям. Несколько сотен лет все шло нормально, но с появлением инквизиции колдуны выступили против ведьм. Все это случилось давно, но обе расы чародеев до сих пор не простили друг друга.
Но вернемся к изначальному расколу расы. Некоторым колдунам не давались новые умения, сверхъестественного таланта не хватало. Поэтому, оказавшись не в силах влиться в сообщество, они – как, впрочем, и любая группа людей, имеющая хотя бы малую толику гордости и изобретательности, – откололись от общества и объявили себя новой расой магов. Вместо тщетных попыток освоить недоступную им высшую магию, они занялись искусствами оптических иллюзий и престидижитации, радуясь тому, что есть.
Классический случай современного самоутверждения. К сожалению, быстро выяснилось, что от практического применения умений магов толку мало. В результате маги разделились на две группы: фокусники и мошенники. Впрочем, они мало, чем отличаются друг от друга. На сегодняшний день почти все маги попадают во вторую категорию. В мире, привычном к чудесам Дэвида Копперфильда, никто не станет платить чудаку, вынимающему кролика из шляпы.
В Болгарии дело обстояло по-другому. К 1926 году Андрей Дачев, владелец передвижного цирка, прославился своими представлениями в небольших городках, где публика все еще не пришла в себя после Первой мировой войны. Хотя Дачев был неплохим магом, больше всего зрителей собирал его паноптикум. В цирк Дачева не приходили любоваться на шпагоглотателей или на огнедышащих красавиц. Паноптикумом пугали детей, а тех, кто набрался смелости посмотреть на уродцев, долго мучили ночные кошмары. Все «экспонаты» либо имели врожденные пороки, либо получили страшные увечья. Особую пикантность паноптикуму придавал тот факт, что все «экспонаты» были молодыми женщинами.
Три года Дачев разъезжал по селам и деревням Болгарии и соседних стран, держась подальше от крупных городов. Иногда из деревень, в которых он останавливался, исчезали девушки, но это никого не удивляло. Дачев был хорош собой и любил женщин.
Однажды жених одной из пропавших девушек не поверил, что она сбежала вместе с цирком. Он выследил Дачева и обнаружил, что «экспонаты» не были такими от рождения и не были жертвами несчастных случаев. Все их уродства и увечья были делом рук Дачева. Юноша спас невесту, которую Дачев не успел изуродовать. Остальным пострадавшим без особой огласки предложили быстродействующий яд, и они избрали смерть. Андрея Дачева казнили как серийного убийцу…
– И вы выпустили этого… эту тварь обратно в наш мир? – в ужасе спросила я.
Появилась, поджав губы, старшая из Судеб.
– Мы не выпускали…
– Да, он был призраком. Бессильным. Но эту проблему он легко разрешил, да? Как вы думаете, черт возьми, что он делал все эти годы там, в аду? Молитвы читал? Он вспоминал дни своей славы, ожидая шанса…
– Нет.
– Вы уверены, потому что…
– Потому что он не мог. – Судьба помолчала, и ее место заняла средняя сестра. – Андрей Дачев не помнит совершенных им преступлений. Это часть наказания. После смерти мы стираем память. Они не могут заново переживать свои прошлые преступления. Они осуждены вечно испытывать преступные влечения и извращенные желания, не находящие удовлетворения…
– Потому что обитают в мире убийц.
– В котором не может быть жертв, – кивнула Судьба. – В нем нет даже потенциальных объектов для нападения. Там нет женщин-убийц, нет слабаков и хлюпиков…
– Стая хищников и никакой добычи? Ладно, предположим, собственные преступления он позабыл. А как насчет желания убивать? Стоит ему увидеть хорошенькую девушку, даже если он не помнит о их существовании…
– Потеря памяти иногда дает дополнительный, реформирующий эффект. Порой устранение воспоминаний устраняет и желание убивать. Если они ступили на ложный путь в силу неблагоприятных обстоятельств, например, из-за трудного детства, то…
– Забыв о дурном обращении, они становятся другими людьми, не убийцами?
– Честно говоря, это случается очень редко, – согласилась Судьба, – но все же случается. Мы думали, что это как раз наш случай. За десять лет Андрей Дачев ни разу не проявлял стремления к совершению преступлений.
– Иными словами, изображал из себя образцового заключенного.
– Изображал. Да, наверное, хотя он прошел все проверки, и все указывало на то, что он исправился. Может быть, он и сам так думал.
– Пока снова не оказался в мире живых. Судьба медленно и печально кивнула.
– А память? Вы снова ее стерли?
– Нет, этого сделать мы не в силах. Мы можем стирать лишь память о жизни. Впрочем, в данной ситуации это нам на руку.
– Иначе он не помнил бы, как ему удалось поймать никсу. Значит, я должна заставить его рассказать мне обо всем, для чего необходимо спуститься в ад серийных убийц, большинство из которых сразу же увидят во мне, женщине, потенциальный объект для нападения. – Глубокий вздох. – По крайней мере, они чувствуют боль. А заклинания и демонические способности там действуют?
Не дождавшись ответа, я застонала.
– Понятно. Это ад сверхъестественного мира, и в нем не действует магия, чтобы не было расовых преимуществ.
Мне ответила Судьба-девочка.
– Да, теоретически магия там не действует, но если это магия, которой не владеет ни один из обитателей ада…
– Например, женская магия. Ведьминская.
– Установка магического барьера – дело непростое. К чему блокировать еще и заклинания, которыми никто не пользуется?
– Хм, в данном случае я предпочла бы колдовство, однако и ведьминская магия лучше, чем ничего. Расовая принадлежность остальных обитателей значения не имеет, раз они лишены своей силы, но на всякий случай хотелось бы иметь представление.
Судьба перечислила все расы, населяющие ад. По большей части – полудемоны, один некромант и один оборотень. К счастью, ни одного колдуна, что меня несколько ободрило. Любой колдун легко признал бы во мне ведьму, а мне и без того с Дачевым забот хватало.
Судьбы объяснили мне, как выбраться из ада. Естественно, невозможно было просто покинуть его или телепортироваться. Ад слишком хорошо охранялся. Вместо этого они дали мне особое зелье – Покинь Ад. Выпьешь его – и окажешься за пределами ада.
И, наконец, мне посоветовали попрактиковаться в проверке на искренность. Мне хотелось поскорее взяться задело, но я знала, что в тронном зале время почти не движется. Час тренировки мне не помешает, а в реальном мире пройдет всего несколько секунд.
– Давайте заклинание, приступим к упражнениям. – Я глянула на Криса. – Парным.
– Магический детектор лжи, – улыбнулся он, – помогает укрепить отношения.
40
Шутки – шутками, но выпытывать сокровенные тайны Криса с помощью заклинания я не стала, да и зачем? Они мне хорошо известны.
Прямого пути проверить действие заклинания не было, поэтому пришлось схитрить.
– Рыжие или блондинки? – спросила я.
– Ни те, ни другие, – поморщился Крис.
Глаза его остались синими, то есть он не врал. Если бы он солгал, глаза почернели бы. Было бы забавнее, если бы удлинялся нос, однако творец заклинания плохо знал сказки.
Я вновь прочла заклинание.
– «Роллинг стоунз» или «Битлз»? – спросила я.
– «Роллинги», могла бы и догадаться, если до сих пор не знаешь. – Крис вытянул ноги и прислонился к стене. – Вот она, проблема. Если ответ известен, то ложь видно и без заклинания.
– Ну, тогда… Хочешь быть умным или красивым? Он бессильно закатил глаза, но я прервала его ответ.
– С одним ограничением. Умный красивым быть не может, и наоборот.
Крис хмыкнул:
– А что значит «некрасивый»?
– Такой, что впору личико платочком завешивать. Зато умный, как нобелевский лауреат. Или же тупой, как пробка, но при этом – картинка.
Он засмеялся:
– Отвечай первая.
– Второй вариант: тупая красавица.
– Проверим на истинность?
– Попробуй.
Крис произнес заклинание, я повторила свой ответ. Он заглянул мне в глаза и, рассмеявшись, отшатнулся.
– Ты серьезно, или я что-то не так сделал? Наверное, все-таки я в чем-то ошибся. Никогда не поверю, что ты предпочитаешь красоту уму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47