Взамен могу предложить другой набор исключительно неприятных ощущений. Попробуй только заикнуться о групповухе – узнаешь, на что я способна, прежде чем мы вернем твою подлую душонку убийцы в ад. Понял?
– Убийцы? – вытаращился призрак. – Слушайте, я не знаю, кого вы ищете…
– Так ты не Робин Маккензи?
– Нет, конечно! Вы так старались, а он все не отзывался, вот я и решил пойти вместо него. А что, вдруг да повезет… – Он еще раз окинул меня взглядом. – Попытка не пытка, так?
Я подтащила его к некромантскому алтарю, наклонила над чашей с дымящейся вербеной, и он растаял. Джейми сидела на краю могильной плиты, закрыв лицо руками.
– Прости, пожалуйста.
Моя напарница подняла голову, и оказалось, что она хохочет.
– Ты бесподобна. Буду приглашать тебя на спиритические сеансы.
– Может, одеться посерьезнее? – Я закрыла глаза и сменила одежду на черную футболку и черные же джинсы. – Ну вот, лучше?
– Не имеет значения. Знаешь, я все испробовала. Даже если побриться налысо и завернуться в мешковину, все равно является толпа посторонних призраков. Есть подозрение, что у них весьма популярен порнографический сюжет о связях духов с некромантами.
– «Шлюхи на спиритическом сеансе-3: проказы некромантов».
– Вроде того, – рассмеялась Джейми. – Попробуем сначала. И на сей раз проведем идентификацию.
17
Через полчаса напряженных уговоров, дрожащий и потный Робин Маккензи явился из ада. Еще минут пятнадцать он приходил в себя. Да, похоже, в аду бедняге пришлось несладко.
На всякий случай мы спросили его, как звали жену. Злобный ответ подтвердил, что перед нами настоящий Робин Маккензи.
– Она мертва? – приподнявшись на локтях, спросил убийца хриплым от долгого молчания голосом. – Скажите мне, что она умерла.
– Умерла, умерла, – заверила я.
Облизнув пересохшие губы, он впился в меня лихорадочно горящими глазами.
– Долго мучилась?
– Об этом позже. Я смотрю, ты не пылаешь любовью к своей супруге.
– Если б ты знала, что она со мной сделала!
– Вот и расскажи.
– Это она все придумала, она планировала каждый шаг, а когда мы попались, свалила все на меня. Якобы я один во всем виноват, а она – жертва супружеского насилия, которую я принудил исполнять все свои прихоти и во всем мне повиноваться. И они поверили. Поверили!
– Разумеется. Никому не хочется верить, что женщина способна на такое.
Он выпрямился.
– Точно! На кассетах было видно, как она смеется и подзуживает меня.
– Да, провели тебя. Впрочем, у тебя есть шанс. Твоя жена умерла, но она не в аду.
– Как?
– Такая вот несправедливость. Но в твоих силах все исправить.
– Доказать, что убийства – дело ее рук? Я могу…
– Нет, это мы установили. Нам нужны подробности, чтобы небесный суд лучше представил себе состояние подсудимой в момент совершения преступлений.
– Состояние подсудимой? Она была не в себе, совсем спятила, все твердила о своей шотландской стерве…
– Что еще за стерва?
– Была такая детоубийца в шестидесятых, Сюзанна Симмонз.
Ага, знакомая история.
– У Симмонз был подельник?
– Да, то ли муж, то ли любовник. Они убивали детей и прятали трупы в полях.
– Шери заинтересовалась этим делом?
– Не просто заинтересовалась, а бредила этим, беспрестанно о нем говорила. Она всегда увлекалась серийными убийцами и прочими ужасами, да и мне тема была интересна. Вдруг ни с того, ни с сего, она начала без умолку рассказывать об этой шотландке в мельчайших подробностях. Слушать ее было жутковато. Я даже подумал, что Шери – перевоплощенная Симмонз, но выяснилось, что Сюзанна еще была жива.
– Шери говорила про убийства?
– Не переставая. Твердила, что Симмонз отыскала ключ. Именно так, ключ. Якобы нам надо не фантазировать о преступлениях, а совершать их.
– Взять и убить кого-нибудь?
– Не просто убить. Чтобы получить ключ, убивать надо было по-особому.
– Как Сюзанна Симмонз?
– Нет, в этом все и дело, Шери говорила о вещах, никак не связанных с Симмонз. Нам следовало действовать по особым правилам…
– Каким правилам?
– Это она их так называла, как будто зачитывала отрывки из учебника. Сначала мне было интересно, мы об этом и раньше говорили. Потом, когда она утратила всякую осторожность, я предупредил ее: продолжая в том же духе, мы непременно попадемся. Шери настаивала, что все идет по плану, и что нас не выдадут.
– Прямо как Сюзанна Симмонз, которую поймали и приговорили к пожизненному заключению.
– Не надо на меня так смотреть, я тоже не дурак. В ответ на все мои предостережения Шери заявила, что с Сюзанной вышла ошибка, а с ней такого не случится.
– Ну-ну, – я оглядела его с головы до ног. – «Не случится».
– Так вот, эта мразь…
– Ключ. Что такое ключ?
– Какая-то мистическая чепуха, магическая сила, вечная жизнь… Секс еще обещали отличный. – Робин помолчал. – Хоть в этом не обманули, секс был на уровне.
Мне вспомнилась рыдающая девчушка, зовущая маму, и руки сами собой сжались в кулаки. Джейми предупреждающе нахмурилась, но я и не собиралась выбивать ответы из того, кто сам охотно рассказывает. Рано.
Маккензи начал повторяться, молоть всякую чепуху насчет ключа, Сюзанны Симмонз и правил.
– Сколько времени прошло, прежде чем вы начали убивать?
– Шери хотела приступить немедленно, но я удержал ее, пытался переубедить.
– Да неужели?
Он гордо вскинул голову и встретился со мной взглядом.
– Чистая правда. Я сказал, что убивать – это слишком, лучше просто развлекаться с девчонками дома.
– То есть только насиловать, – процедила я, впиваясь ногтями в ладони.
– Именно. Я не убийца. Она сначала согласилась, мы притащили девчонку, поразвлеклись, а потом Сюзанна сказала, что отпускать ее нельзя. – Маккензи помолчал. – Ну, по большому счету она права.
Джейми дотронулась до моей руки. Без толку, я ее прикосновения не чувствовала, но намек поняла и проглотила уже готовые вырваться слова.
Не успела я задать вопрос, как Маккензи поблек, стал полупрозрачным. Одно заклинание некромантки, и он снова появился в объемном изображении.
– Ева, ему пора возвращаться – пробормотала Джейми.
– Последний вопрос. – Я подошла к Маккензи – Тебе нравится то место, куда тебя отправили? Там хорошо?
– Ч-что? Издеваетесь? Знаете, куда меня запихнули? Они…
– …привязали тебя к камню в пустыне, а стервятники клюют твою плоть? Я бы тебя так наказала и даже внесу это предложение куда надо, потому что ты, сволочь, такой же убийца, как и твоя жена.
Маккензи отшатнулся.
– Нет, все было не так, я не…
– Кстати о супруге. Я уверена, что ей тоже воздастся сполна. А вот тебе я всей правды не сказала. Дело в том, что она не страдает, до сих пор жива и наслаждается жизнью, получив страховку на миллион долларов, которую ты оформил еще до суда.
– Что? – подскочил Робин на месте. – Не может быть, не может быть! Я не подписывал…
– Робин, знаешь, что такое «подделка подписи»? А что такое «лох»? – Я наклонилась к чаше с вербеной и послала в его сторону клуб дыма.
Робин Маккензи провалился в призрачный мир, а его долгий вопль еще долго отдавался на пустом кладбище.
– Да уж, ты хлопнула дверью как следует, – заметила моя напарница. – Будем надеяться, что с ним больше не понадобится говорить.
– Не понадобится.
Я проводила Джейми до такси. Разумеется, если бы на нее напали, я ничем бы не смогла ей помочь, но хотелось убедиться, что все в порядке.
Машина отъехала, и за моей спиной раздались аплодисменты. Я резко обернулась и увидела Кристофа, прислонившегося к памятнику.
– Вот это спектакль! – заявил он. – Солгать насчет того, что она жива – прекрасная идея, а страховка – просто шедевр!
– Немного затасканная идея, тебе не кажется?
– Сработала ведь? Под его сковородку в аду подбросили дров. – Крис подошел к двойному надгробию и пригласил меня присесть рядом. – Значит, никса дала Шери пример для подражания и руководство к действию.
– Причем руководство с примером для подражания никак не связано, что странно. – Я следила, как луна прячется за облако. – Может, в этом все и дело: не слепое копирование, а вариации на тему?
– Еще одна парочка детоубийц, – кивнул Крис. – Но различий достаточно, чтобы никсе было интересно.
– Тут кроется большее. Их задача была не только выбрать другой способ, но и улучшить его. Шери сказала, что с Сюзанной вышла ошибка, а с ней такого не случится.
– Наша никса совершенствуется. От Симмонз к Шери Маккензи и от нее к Аманде Салливан. Сколько было жертв между ними, неизвестно.
– Салливан – мелочь. Никса оставалась с ней, пока она не убила собственных детей, а потом устроила так, что та попалась. С точки зрения хаоса, сравнивать Шери Маккензи с Амандой Салливан – то же самое, что сравнивать обед в ресторане с гамбургером.
– Общепитовское убийство.
– Именно! – подтвердила я. – С голодухи чего только не съешь, лишь бы силы поддержать. Никса не просто наслаждается хаосом, он ей необходим. Иначе зачем…
Мимо нас проплыли голубоватые перья тумана. Не успела я собраться с мыслями, как искатели затянули меня в белесую мглу.
18
Я очутилась перед белым двухэтажным домом с темными ставнями.
– Не похоже на тронный зал, – пробормотала я.
– Верно подмечено.
Обернувшись, я увидела Кристофа.
– Могу только гадать, зачем я здесь, – пожал он плечами. – Либо искатели затянули меня случайно, либо Судьбы хотят, чтобы я тоже принял участие в этом деле.
Мы огляделись по сторонам. Солнце едва поднялось над горизонтом, но мать-природа включила его на полную катушку с самого утра, и палящие лучи сулили тропическую жару к полудню. Несмотря на жару, все окна в доме были закрыты. Кондиционер? Мимо проехала двуколка. Н-да, пожалуй, кондиционера здесь нет.
– Колониальная Америка, – прокомментировал Крис. – Узнаешь что-нибудь из призрачного мира?
– На Бостон не похоже. И в призрачном мире так жарко не бывает.
Из дома через дорогу вышел высоколобый седеющий мужчина в брюках и белой рубашке с длинным рукавом, со шляпой и черным саквояжем в руках. Борода тонкой полоской обрамляла лицо, бакенбарды сливались с усами.
Он перешел дорогу, даже не посмотрев по сторонам, и… прошел сквозь меня.
– Если он призрак, то, как он это сделал?
Мужчина толкнул калитку дома, перед которым стояли мы с Крисом, вошел во двор, поднялся по ступеням, ведущим к парадной двери, и постучал. Ему открыл высокий худой старик с седыми волосами и бородой. Несмотря на жару, на старике был черный, наглухо застегнутый костюм. Со своим соседом он поздоровался не очень дружелюбно.
– Я зашел спросить, как ваше здоровье. Не стало ли получше?
– Получше?
– Да, с утра ко мне заглянула ваша жена, сказала, что вы оба не спали всю ночь, живот болел. Ей подумалось, что вам подсыпали какой-то отравы в еду…
– В еду? Какая глупость. Эбби никогда бы не сказала…
– Ну, вы же знаете, женщины иногда беспокоятся по пустякам. С виду вполне здорова…
– Конечно, здорова. Мы все совершенно здоровы, и если ты собираешься взять с нас деньги за визит…
– Эндрю, вы же знаете, что я никогда…
– Вот и отлично, – ответил Эндрю и захлопнул дверь перед его носом.
Доктор покачал головой, подхватил саквояж, развернулся и еще раз прошел сквозь меня. В одном из окон первого этажа что-то мелькнуло – молодая женщина мыла стекла. Лицо у нее раскраснелось от жары и усилий. По ее невзрачной одежде ясно было, что она прислуживает в большом доме.
– Приоткрой окно, – сказала я. – Ты имеешь полное право. Нельзя работать в такой духоте.
Девушка выпучила глаза, бросила тряпку и убежала.
– В чем дело? Уже и сказать ничего нельзя? Хлопнула задняя дверь. Кристоф поманил меня за собой, и, обогнув дом и боковую веранду, мы обнаружили горничную в саду. Ее тошнило.
– Господи, они и верно заболели. Ей плохо, но ее заставляют работать? Куда смотрит комитет по охране труда?
– В колониальной Америке их не было, – пробормотал он – и, кажется, мы попали именно туда.
– В прошлое?
Не успел он ответить, как горничную еще раз вырвало, и она зашлась кашлем. Я похлопала бедняжку по спине, но, понятное дело, она не почувствовала.
– Тебе опять плохо, Бриджет? – Девушка в скромной одежде подошла к ограде и покачала головой. – Каждое утро помойные ведра опорожнять – кого угодно стошнит. Скряга не желает нормальную уборную построить, все жадничает.
Бриджет застонала и вытерла рот рукавом.
– Дело не в ведрах, а во вчерашнем ужине. Я сказала ему, что баранье рагу испортилось. Три дня на такой жаре! Но он…
– Бриджет? – на веранду вышла полная женщина средних лет. – Бриджет! Ты опять заболталась? А окна кто мыть будет?
– Да, мэм.
Вторая служанка сочувственно кивнула Бриджет, и бедняжка вернулась в дом; мы с Кристофом вошли следом. Пройдя через кухню, мы очутились в комнате с камином, где стоял диван и несколько кресел. Хозяин дома, Эндрю, одернул пиджак, коротко кивнул жене и круглолицей темноволосой женщине, сидевшей на диване, и направился к выходу. Очевидно, испорченное рагу ему не повредило.
Я последовала за Бриджет в соседнюю комнату, парадный вариант предыдущей. Пока я не поселилась в Саванне, я не представляла себе, что такое гостиная. Теперь я призрак обученный, и настоящую гостиную признала сразу.
Бриджет взялась за тряпку и принялась отмывать окна.
– Зачем я здесь? – спросила я Кристофа. – Никто меня не слышит, поговорить со мной никто не может. Что я здесь должна увидеть и для чего?
Мы вернулись в комнату, где остались две женщины. Та, что помоложе, – дочь? – сидела на диване за вышиванием, а Эбби вытряхивала скатерть с бокового столика.
Молодой женщине уже давно пора было замуж, особенно в ту эпоху, но кольца у нее на пальце я не заметила. Она работала ссутулившись, не поднимая головы – характерная поза женщины, привыкшей прятаться от чужих глаз. В голубом, полинявшем от частых стирок платье, она казалась поблекшей на фоне темного дивана. Несмотря на робкий вид, вышивала она умело, быстрыми, уверенными стежками.
Эбби принялась вытирать пыль с часов на каминной полке. Женщины работали без разговоров, не обращая внимания, друг на друга, как будто каждая находилась в комнате в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47