А вторая и главная — счеты с Гнеем Сентием Сатурниным. О, Ливия была готова на все, только бы расправиться с этим ненавистным ей сенатором. Ведь, собственно, она и Тиберия толкала к власти затем, чтобы получить потом возможность распоряжаться жизнью и смертью своих подданных и в первую очередь — Сатурнина.Сеян с тревогой следил за игрой чувств на лице императрицы. Кажется, все в порядке. Он выиграл! Или...— Ты выиграл, Элий, — прежним властным голосом сказала вдруг Ливия, словно угадав его мысли. — Мы продолжаем борьбу.Сеян еле сдержал радостный крик.— Прости, госпожа, — сказал он, прижимая руки к груди, — что я хоть на миг мог усомниться в твоей мудрости.— Ладно, — махнула рукой Ливия. — Но впредь будь осторожнее, если еще когда-нибудь захочешь шантажировать меня.— Надеюсь, в этом не будет необходимости, — дерзко улыбнулся Сеян. Он понял, что перестал быть просто покорным слугой этой властной женщины, что теперь их связывает нечто большее. Но, однако, перегибать палку тоже не стоит.— Итак, — приказала императрица, к которой вернулась прежняя энергия и жажда деятельности. — Расскажи мне о нападении на семью Сатурнина.— Слушаюсь, госпожа. Но сначала позволь сообщить еще кое-что. Известно ли тебе, где сейчас находится новое завещание Августа?— Нет.— А мне известно.— Вот как? Говори.Сеян кратко, но не упуская ничего важного, передал императрице свой разговор со шкипером Никомедом.— Значит, — сказала Ливия, сузив глаза, — сенатор Фабий Максим должен отвезти документ в храм Весты? Отлично. Надо его перехватить.— Да, госпожа, — кивнул Сеян. — Мои люди уже отправились навстречу ему. Я приказал им не оставлять свидетелей. Это было правильное решение?— Разумное, — поморщилась Ливия. — Теперь уж не до сантиментов, мы должны действовать решительно. А люди надежные?— Да-а, — протянул Сеян. — Те самые, которые не справились с захватом корабля Сатурнина. Я уверен, что такой шанс реабилитироваться они не упустят.— Будем надеяться. Ну, так рассказывай, что там получилось с нападением.— На дороге мы их нагнать не успели, — заговорил Сеян. — Пришлось воспользоваться морским вариантом. Тут-то мне и подвернулся этот самый Никомед. Он взял на борт моих молодцов и бросился в погоню за «Сфинксом», судном Сатурнина.Но старый сенатор дал своей семье хорошую охрану из профессиональных бойцов. Короче, произошло сражение, корабль Никомеда потерял мачту, и не смог продолжать преследование. «Сфинкс» ушел юго-западным курсом.Я ждал моих людей в условленном месте на побережье, но они смогли добраться туда лишь глубокой ночью, поэтому я не предупредил тебя раньше, госпожа. Времени терять было нельзя, и я принял на себя ответственность — отдал им приказ найти завещание Августа и уничтожить свидетелей. А сам поспешил сюда.Никомед — мне кажется, его услуги нам еще пригодятся — должен был вернуться в Остию и заявить квестору, что на него напали пираты. В общем, у нас есть еще время — пока «Сфинкс» доплывет до Карфагена, да пока известия из Африки дойдут до Рима...— Понятно, — кивнула Ливия. — Я получила сообщение из ставки цезаря. Август будет в столице через два дня и сразу же отправится провожать Тиберия в Далмацию. Там сложилась довольно тревожная ситуация, и ждать больше нельзя.В общем, Августом я займусь сама, Тиберия надо будет просто поставить перед фактом, а вот Постума поручаю тебе. Отправь надежных людей на Ильво — нужные документы я им сделаю — и организуй экстренную связь. Их задача — в нужный момент убить Агриппу и действовать без промедления. Помни, от нашей слаженности зависят наши жизни. Теперь уже в буквальном смысле.— Я понял, госпожа, — кивнул Сеян и нахмурился.— Что тебя беспокоит? — спросила Ливия.— Да не нравится мне этот трибун, — хмуро сказал Сеян. — Все время он сует нам палки в колеса. Судя по словам Никомеда, именно он все рассказал Августу. Но я не могу понять, откуда он взял эти сведения? Ведь никогда раньше этот человек не встречался на нашем пути. Похоже, он не связан ни с Германиком, ни с Сатурнином...— А не тот ли это офицер, который помешал вам разделаться с Кассием Хереей? — спросила Ливия. — Если так...— Да, — медленно произнес Сеян. — Это бы многое объясняло. Но такое невероятное стечение обстоятельств может только присниться.— Никто не знает, куда Фортуна повернет свое колесо, — философски заметила Ливия. — Ладно, дорогой Элий, пора за работу. Иди и держи меня и курсе.— Слушаюсь, госпожа, — ответил Сеян, поворачиваясь к двери. — Кстати, того трибуна зовут Гай Валерий Сабин, если Никомед правильно разобрал.— Я запомню, — кивнула Ливия. — Ну, удачи.Сеян устало вышел из комнаты императрицы. Глава XXVIОт Рима до Нолы В двадцать третий день до сентябрьских календ цезарь Август вернулся в Рим после инспекционной поездки вдоль западного побережья Италии.Само прибытие и встреча, организованная принцепсу его близкими и представителями различных общественных групп, получились скромными и непритязательными. Август очень не любил всякого рода показуху, и это было известно каждому. Достойным повелителем Империи он выступал лишь при встрече с послами других стран, а также в дни общенародных праздников, когда того требовала традиция.Носилки, в которых сидел цезарь, эскорт ликторов и те немногочисленные сенаторы, бывшие консулы и всадники, которые сопровождали Августа в поездке, без всякой помпы вошли в город через Фламинийские ворота. Отряд преторианцев остался за стенами, чтобы потом, когда церемония приветствия закончится, разойтись по своим квартирам. Обоз со слугами и рабами тоже задержался в нескольких стадиях, дабы не создавать толкучку.Когда цезарские носилки проследовали под аркой ворот, им навстречу двинулась небольшая группа людей. Там была делегация сената, возглавляемая почтенным и уважаемым Квинтом Гатерием, представители всаднического сословия под предводительством молодого Клавдия, брата Германика, а также посланцы купечества и ремесленных цехов. Присутствовал и народный трибун, принесший свои поздравления от имени городских плебеев.Но все эти люди пока держались чуть позади, пропустив вперед родственников цезаря — жену Ливию, приемного сына Тиберия, внука Друза и еще нескольких человек.Август, по-стариковски кряхтя, выбрался из носилок и остановился, ожидая, когда к нему подойдут встречающие. Те двигались с подчеркнутым достоинством, неторопливо.Те, кто прибыл с принцепсом, задержались за носилками, чтобы дать Августу возможность поздороваться и выслушать традиционное приветствие. Среди этой труппы находился и Гай Валерий Сабин.Трибун встретился с цезарским походом перед самыми Вольсиниями, на Фламинийской дороге, так как узнал по пути, что Август решил свернуть с виа Аврелия, чтобы присутствовать при освещении нового храма Минервы. Принцепс тепло принял его, расспросил о Тиберии и, видимо, остался доволен отчетом.— Отлично, — сказал он напоследок. — Ты мне все больше нравишься, трибун. Оставайся в моей свите. Недолго уже осталось ждать. Скоро достойные будут вознаграждены по заслугам, а кое-кто, — тут его голос стал твердым, но одновременно в нем зазвучала скрытая глубокая печаль, — кое-кто пожалеет о том, что злоупотреблял моим доверием и любовью.Окрыленный Сабин поблагодарил и спросил еще о Фабии Максиме. Нет ли каких известий?— Нет, — ответил цезарь. — Он выехал раньше и, вероятно, двинулся более коротким путем, по виа Аврелия. Я поручил Фабию надежно укрыть завещание, а потом связаться со мной. Именно он должен будет доставить этот документ в сенат, где я намерен огласить его сразу же по возвращении из Неаполя.Сабин не стал тревожить Августа упоминанием о странной активности человека со шрамом в Остийском порту.«Будем надеяться, что Корникс поспеет вовремя и предупредит сенатора о возможной опасности», — подумал он и отправился искать себе место среди свиты цезаря.Теперь колонна делала лишь очень короткие остановки и быстро продвигалась к Риму.Сейчас Сабин стоял за поставленными на землю носилками Августа, чуть позади консуляров и сенаторов, и наблюдал, как Ливия, Тиберий и другие идут приветствовать цезаря. Впервые он видел императора так близко. Вот она, значит, какая. На первый взгляд — немощная старушка, но что за сила светится в ее глазах, как плотно сжаты узкие губы, как гордо поднята голова! Нет ничего удивительного, что добродушный и доверчивый Август попал под влияние этой особы, и сейчас ему будет очень трудно от него освободиться. А это обязательно надо сделать, иначе все рухнет, и не видать трибуну Валерию Сабину жезла префекта.Легкий ветерок чуть приподнял скромное покрывало на голове Ливии, и Сабин увидел прядь седых волос.«Женщина с волосами, белыми, как снег, — вспомнил он слова фламина в храме Фортуны, — и сердцем, холодным, как лед».Неужели старик говорил об императрице? Может быть. Правда, они никогда не встречались, Ливия наверняка даже не подозревает о его существовании. И это совсем неплохо. Не хотел бы он попасть под горячую руку этой сухонькой старушке. Но теперь опасности нет. Когда Ливия узнает о роли трибуна Сабина во всей этой истории, она уже ничего не сможет сделать, чтобы отомстить. Да и не до того ей будет — свою голову придется спасать.Внезапно Сабина поразила неожиданная мысль.«Женщина, с волосами, белыми, как снег, — пробормотал он опять и нахмурился. — А что, если речь шла об Эмилии, игривой блондинке из палатинского дворца? Нет, это невероятно. Судя по всему, сердце у правнучки Августа отнюдь не холодное, и еще — если поможет Фортуна — уделит мне частичку своего тепла».Между тем Ливия уже подошла к мужу и протянула ему навстречу руки, словно приглашая в свои объятия. Но цезарь лишь на миг коснулся ладонями ее плеч и сразу же отстранился. Он старался не смотреть на свою супругу.Та сделала вид, что ничего не произошло, и немного отстранилась, давая возможность и другим поприветствовать Августа. С Тиберием тот поздоровался гораздо сердечнее, они обнялись, поцеловались, цезарь что-то негромко спросил, Тиберий ответил.Затем подошел Друз, со скучающим видом коснулся губами желтой щеки деда, пожал плечами, отвечая на какой-то вопрос, и отступил в сторону.Его глаза безразлично скользнули по группе, которая стояла за носилками цезаря. Он сразу увидел Сабина, узнал его и чуть улыбнулся краем рта. Трибун склонил голову в приветствии. Друз кивнул в ответ и тут же занялся своей тогой, расправляя какую-то складку.Затем к Августу двинулись остальные родственники, в основном женщины. Эмилии среди них не оказалось, и Сабин потерял к церемонии всякий интерес. Цезарь, видимо, тоже, ибо поздоровался со всеми сразу и движением руки пригласил подходить депутацию граждан. Те, с искренней и деланной радостью на лицах, устремились к принцепсу, чтобы произнести заранее подготовленные торжественные речи по случаю его счастливого возвращения.Скоро все закончилось. Август поблагодарил пришедших встретить его и жестом дал знак, что можно расходиться. Сенаторы двинулись к своим паланкинам, те, кто победнее, пошли пешком. Ликторы вскинули на плечи свои связки прутьев с вставленными в них топорами, готовясь сопровождать цезаря до дома.Ливия тоже двинулась было к носилкам мужа, намереваясь проделать путь на Палатин вместе с ним, но Август мягко и вместе с тем решительно взял ее за руку.— Прости, милая, — сказал он. — Боюсь, тебе будет там неудобно. Это мои походные носилки, и рассчитаны лишь на одного человека. Воспользуйся своими, пожалуйста, или я попрошу кого-нибудь взять тебя с собой.— Благодарю, милый, — невозмутимо ответила Ливия. — Твоя забота обо мне так трогательна. Хорошо, я поеду с Ливиллой.Она удалилась. Тиберий и Друз последовали за ней, потом потянулись и остальные."Цезарь не уверен в себе и не хочет пока оставаться один на один с женой, — подумал Сабин. — Что ж, тоже неплохое решение. Однако я гораздо спокойнее чувствовал бы себя, если бы знал, что Фабий Максим благополучно добрался до места назначения. "Август уселся в носилки, восемь рабов — крепких быстроногих каппадокийцев — подхватили ручки. Цезарь высунул голову из-за занавески и посмотрел на тех, кто сопровождал его.— Спасибо вам, друзья, — сказал он с улыбкой. — Идите домой, отдохните, А вечером в большом зале дворца будет торжественный ужин по поводу нашего возвращения. Вы все приглашены.И он задернул легкую ткань. * * * На ужине, который дал Август в честь своих друзей и по случаю своего возвращения, царила веселая непринужденная Дружеская атмосфера, однако какое-то напряжение постоянно витало в воздухе. Те немногие, кто был посвящен в последние события, ясно это чувствовали и знали причину, но остальные гости пребывали в неведении, не особо, впрочем, переживая, ибо у них были и другие деда.Не терпевший роскоши Август даже к званым трапезам подходил с этой же меркой, если дело не касалось официальных приемов, где требовалось продемонстрировать величие Римской Империи иностранным послам.Еда на его личном столе всегда была простой: хлеб грубого помола, свежая рыба, мягкий сыр, виноград, финики, но когда ему доводилось приглашать гостей, то подавались и другие блюда — в основном мясо и дичь. Однако никаких кулинарных изысков Август и здесь не позволял. Друзья любили повторять, что у принцепса кормят скромно, но радушно, и цезарю нравился такой отзыв.Гости расположились на невысоких жестковатых ложах, уставленных вдоль стен большого триклиния. Слуги из дворцовой службы разносили кушанья и напитки. Вина цезарь тоже пил очень мало — кубок, два и все. Предпочитал теплую воду с медом и пряностями.Приглашенные знали, что на этом ужине последует не более трех перемен блюд — не то, что у некоторых патрициев, по двенадцать-пятнадцать, а потому не спешили набивать животы и мирно беседовали, понимая, что деликатесов они сегодня не попробуют, но и голодными не уйдут. Так что, торопиться некуда.В самом начале банкета цезарь решительно вырвал Сабина из рук Друза, который принялся было уговаривать трибуна пойти прогуляться по городу, как только приличия позволят, и подвел его к высокому седому мужчине с благородным лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64