— Понятно, — кивнул Тиберий. — Что ж, иди. Если понадобится — обращайся прямо ко мне.— Готов служить! — по уставу ответил Сабин и вдруг вспомнил еще об одном.Он переступил с ноги на ногу, не зная, как начать.— Что еще? — нетерпеливо спросил Тиберий.Ему очень хотелось поскорее обсудить с Фрасиллом изменившуюся ситуацию.— Достойный Тиберий, — заговорил Сабин, неуверенно, боясь, что разозлит того. — Цезарь еще просил передать, что содержание этого письма следует пока хранить в тайне. Он...Трибун снова замолчал, не зная, как сказать, что речь здесь идет о Ливии — жене Августа и матери Тиберия.Но тот и сам понял, кто имеется в виду.— Это ясно, — ответил он, недовольно хмурясь. — Государственная тайна, естественно.Сабин облегченно вздохнул, еще раз отсалютовал, но и на сей раз ему не пришлось покинуть комнату.Туда вошел молодой мужчина, черноволосый, среднего роста, жилистый и подвижный. Белоснежная тога была искусно закреплена на его плече, спускаясь вниз безукоризненными складками. На его лице читались смелость, решительность и некоторая жестокость. Наложило также свой отпечаток и неумеренное употребление вина.Он на миг задержался на пороге, оглядывая Сабина, а потом свободно двинулся вперед.— Извини, отец, — сказал мужчина, жестом приветствуя Тиберия. — Я не знал, что у тебя кто-то есть.— Да, — не очень приветливо ответил Тиберий. — Это трибун Валерий Сабин. Он привез мне письмо от нашего цезаря.Молодой человек еще раз оглядел Сабина. Судя по всему, трибун ему понравился. Тиберий тоже заметил это.— Мой сын, Друз, — представил он мужчину в тоге, смотря на Сабина.Трибун отсалютовал. Он никогда еще не видел молодого Нерона Друза, знал лишь, что тот уже занимал высокие должности и участвовал в боевых походах, а значит — имел право на воинские почести.Друз непринужденно ответил на приветствие, бросил косой взгляд на Фрасилла, который сделал вид, что не заметил его появления, и по-прежнему перебирал свои бусы, а потом открыл рот, чтобы что-то сказать.Но Тиберий опередил его.— Кстати, — произнес он, и глаза его хитро блеснули, — Валерий Сабин пользуется расположением цезаря и — вполне вероятно — займет вскоре какой-нибудь важный пост в столице. Неплохо бы вам познакомиться поближе, как ты считаешь, сын?Друз улыбнулся.— Буду рад встрече с одним из наших доблестных воинов. Где ты служишь, трибун?Сабин хотел ответить, но Тиберий властным жестом заставил его замолчать.— Это вы обсудите потом, — сказал он твердо. — Поручаю Сабина тебе, Друз. Развесели его чем-нибудь, ты это умеешь.Последняя фраза была произнесена с нескрываемой иронией. Тиберий отнюдь не одобрял образа жизни, который вел его отпрыск, — пьянки, кости, оргии, гладиаторские бои и бега в цирке.Друз уловил издевку и, нимало не смущаясь, весело ответил:— С удовольствием. У меня сейчас как раз нет достойного партнера, чтобы как следует выпить и погулять с девочками. Мальчиков я не люблю, — пояснил он, оборачиваясь к Сабину. — Говорят, это развлечение престарелых мужчин.Лицо Тиберия исказила болезненная гримаса. Сынок достойно ответил ему — стрела попала в цель. Все знали, что Тиберий в последние годы предпочитает именно мальчиков, причем в самом юном возрасте.— Ладно, — сказал он сквозь зубы. — Идите оба. Надеюсь, трибун, ты хорошо отдохнешь перед поездкой.Сабин в очередной раз отсалютовал, Друз слегка кивнул головой, и молодые люди вышли из комнаты, оставив Тиберия и Фрасилла наедине с цезарским письмом, мечтами и опасениями. Глава XXIСветская жизнь Когда они оказались за дверью, Друз хлопнул Сабина по плечу и весело улыбнулся:— Не обращай внимания на старика, — сказал он пренебрежительно. — Он любит поиздеваться над людьми, и поэтому его все боятся. Но стоит только дать ему отпор, как он сразу теряется и уходит в себя.Сабин промолчал; ему не хотелось обсуждать и критиковать человека, который, что ни говори, до сих пор считался официальным преемником цезаря. Тем более, зная злобность и мстительность Тиберия, это было бы небезопасно.Друз брезгливо оглядел свою ладонь, на которой после прикосновения к панцирю. Сабина остался грязный след дорожной пыли.Заметив это, трибун смутился.— Прости, — сказал он неуверенно. — Я так спешил доставить письмо, что не успел привести себя в порядок.— О, пустяки, — небрежно ответил Друз. — Это мы мигом исправим. Сейчас приготовят баню, и мы освежимся. Я ведь тоже купался уже целых два часа назад."Он не спрашивает, ни откуда я приехал, ни о письме, — подумал Сабин, — хотя тут и дурак бы догадался, что оно крайне важное, раз уж цезарь не мог подождать два дня и отправил курьера. Похоже, сына Тиберия совершенно не интересуют государственные дела. Что ж, это приятно. Значит, мне не придется все время быть настороже, и можно немного расслабиться. "Друз тем временем раздраженно поворачивал голову из стороны в сторону.— Где же эти проклятые слуги, чтоб их Цербер разорвал? — с гневом вопросил он. — Ни одного не видно.Они стояли в длинном, отделанном мрамором и деревом коридоре дворца. Действительно, кроме статуй античных героев у стен тут никого не было.— Ладно, пойдем, — потерял терпение Друз. — Сейчас я им устрою. Только бы мне теперь не нарваться на мою достойную супругу, и я обещаю тебе, что мы отлично проведем день, — добавил он озабоченно.Как только он произнес эти слова, в коридоре послышались шаги, и из-за поворота показалась небольшая процессия. Впереди шел раб-номенклатор — степенный седовласый мужчина в дворцовой ливрее; за ним следовали две молодые женщины в расшитых золотом роскошных патрицианских столах, а замыкали поход несколько девушек-служанок в легких разноцветных греческих хитонах.— Так я и знал, — буркнул Друз себе под нос. — Никуда от нее не спрячешься.При виде мужчин раб-номенклатор остановился, поклонился дамам и исчез; женщины подошли ближе.— Вот ты где, — надменно произнесла одна из них, высокая, стройная, лет двадцати пяти.Ее густые черные волосы были уложены в искусную прическу и переплетены жемчужными нитями. Холодные серые глаза с неприязнью смотрели на Друза, мелкие зубы хищно выглядывали из-под коралловых губ, высокая грудь чуть подрагивала под легкой тканью столы.Она была очень красива, но это была скорее красота мраморной статуи, а не женщины из плоти и крови.— Я заходил к отцу, — хмуро ответил Друз. — Когда я проснулся, тебя уже не было дома, и я не мог предупредить.— Еще бы, — фыркнула женщина. — Ты же пропьянствовал всю ночь, а потом спал до полудня. О, боги, ну и мужа вы мне подарили!— Боги тут ни при чем, — буркнул Друз. — Благодари нашу достойную бабушку.— Ой, Ливилла, да не злись ты так, — вмешалась вторая девушка, кокетливо строя глазки Сабину. — Чем тебе плох твой супруг? Молод, красив... Мне вот вообще хотят подсунуть какую-то старую развалину.Друзу явно нетерпелось поскорее уйти.— Это трибун Валерий Сабин, — показал он рукой. — Он прибыл с письмом от цезаря. Отец поручил его моему попечению, так что сейчас мы пойдем купаться, а потом...— О, какой ты бессовестный, Друз, — томно вздохнула девушка. — Только появляется новый человек, да еще такой мужественный в своих доспехах, как ты тут же уводишь его. Давайте хоть немного посидим, поболтаем, трибун расскажет, что делается в чужих краях. Мне уже так надоели эти придворные хлюпики, хочется пообщаться с настоящим храбрым воином.Друз досадливо крякнул. Сабин был смущен. Он не привык к такому обхождению, и чувствовал себя крайне неловко. Хотя, конечно, приятно услышать от красивой, благородной патрицианки, что ты храбрый и мужественный.Девушка действительно была красивая. Ее пышные, с легкой рыжинкой, волосы были расчесаны по последней моде, шею украшало бриллиантовое ожерелье, на тонких запястьях поблескивали ажурные золотые браслеты. Она была невысокая, подвижная, с хорошей аккуратной фигуркой и маленькими ножками, обутыми в невесомые, отделанные электроном, сандалии.Веселые карие глазки игриво блестели в оправе из густых ресниц; маленький носик, пухлые губки и нежная молочно-белая кожа дополняли картину. Было девушке на вид лет двадцать.Друзу явно не по вкусу пришлось ее предложение. Он открыл было рот, но жена властно перебила его:— Послушай, дорогой, — сказала она. — Не так уж часто я тебя о чем-то прошу. Сделай милость, после купания приведи этого доблестного воина в мою экседру. Поговорим немного, выпьем вина. В конце концов, ты мой муж, и нас должны хотя бы изредка видеть вместе.Друз кивнул с неохотой.— Ладно, только ненадолго. Трибун устал, ему надо отдохнуть.— Да, с тобой он хорошо отдохнет, — язвительно сказала женщина. — Представляю себе.Потом она взглянула на Сабина, уже более приветливо.— Мы ждем тебя, Валерий Сабин, — произнесла она мягко. — Пожалуйста, не обмани наших надежд и приходи поскорее.— Конечно, госпожа, — запинаясь, ответил Сабин. — Это будет честью для меня. Я...— Ладно, пойдем уже, — Друз потянул его за руку. — У тебя еще будет возможность полюбезничать с ними.Мужчины быстро прошли по коридору и свернули за угол. Сабин чувствовал себя настоящим варваром посреди этого дворцового великолепия и изящных манер. Но — делать нечего, надо привыкать. Ведь скоро его ждет жезл префекта претория, а это уже должность, которая просто обязывает держаться на высоком светском уровне.— Это была твоя жена? — вежливо спросил Сабин. — Очень красивая женщина.— Красивая... — буркнул Друз, — Что ж, и Эринии могут кому-то показаться красивыми. У тех, правда, змеи на голове, а у Ливиллы в душе.— Ее зовут Ливилла? Она, что, родственница императрицы?— Естественно. Мы тут все, по сути, занимаемся кровосмесительством. Простым людям за это рубят головы, но семья цезаря стоит над законом. Ливилла — моя двоюродная сестра и родная сестра Германика.— Ах, вот как, — глубокомысленно заметил Сабин.— Именно, — хмуро ответил Друз. — Ну где же эти слуги? Такой бардак в нашем дворце.— А кто вторая девушка? — с любопытством спросил Сабин. — Такая веселая.— Недолго ей уже осталось веселиться, — ухмыльнулся Друз. — Август выдает ее замуж за какого-то старого эквита, своего приятеля. Ее зовут Домиция, она родная сестра Гнея Домиция Агенобарба. Наверное, ты встречал его в Германии.— Нет, — отрицательно качнул головой Сабин.— Когда-то она была обручена с Агриппой Постумом, — с грустью добавил Друз. — Вот был парень. С ним можно было отлично позабавиться. Не то, что остальные.Тут он прервался и принялся орать на не вовремя подвернувшегося раба из дворцовой службы. Тот низко поклонился и на трясущихся ногах помчался распорядиться насчет бани.— Ну, порядок, — расслабился Друз. — Сейчас отдохнем, потом посидим немного с этими сороками, а после я отведу тебя в одно местечко, где можно чувствовать себя совершенно свободно.— Спасибо, — неуверенно сказал Сабин. — Я благодарен тебе за заботу, но мне завтра утром нужно отправляться в путь. Боюсь...Друз расхохотался и снова хлопнул его по плечу.— Да ты мужчина или нет? Ничего, выдержишь. * * * Термы в Палатинском дворце были оборудованы скромно, но со знанием дела. Август не любил излишней роскоши и неоднократно выступал с речами, порицая граждан, которые позволяли себе излишества в еде, одежде или домашней обстановке. Да и Ливия всячески подчеркивала, что ведет сама и требует от своих родственников вести «старый добрый римский образ жизни», без всяких там греческих или восточных выкрутасов.Но хотя купальные помещения дворца не блистали золотом и янтарем, тут было все, что требуется для того, чтобы очистить тело, освежиться, набраться сил. Здешняя прислуга — банщики, массажисты, гардеробщицы — знали свои обязанности и старательно их выполняли.Друз и Сабин прошли в прихожую и разделись. Трибун с удовольствием отстегнул тяжелый нагрудник, сбросил пропыленную форменную тунику и, раздувая ноздри, втянул божественный запах чистой свежей воды, долетавший из соседнего помещения.Они направились туда — это был предбанник, где совершались предварительные омовения. Три небольших бассейна — с горячей, теплой и холодной водой — манили окунуться и освежиться. Друз залез в средний, а Сабин попеременно переходил из горячего в холодный. Это продолжалось недолго — церемония купания в Риме была сложной и многоступенчатой.Затем мужчины перешли в тепидарий, где следовало разогреться хорошенько перед основным комплексом. Тут было тепло — нагретый воздух поднимался от пола, под которым пролегали трубы с горячей водой.— Разомнемся? — предложил Друз и, не ожидая ответа, подошел к подставке, на которой лежали свинцовые гири разного веса. Он выбрал нужные и принялся энергично поднимать их обеими руками, чтобы вызвать обильный пот.Сабин, вообще-то, предпочел бы сейчас немного поиграть в мяч — в военных лагерях они часто упражнялись с гарпастумом, но, видимо, тут не было подходящего помещения, поэтому он тоже взялся за гари.— Хорошее у тебя тело, — заметил Друз с видом знатока. — Наши красавицы не зря обратили на тебя внимание.Сабин напряг мышцы рук, ног, груди, сделал несколько наклонов и поворотов. Ему польстили слова молодого патриция, тем более, что фигура трибуна восхищала того не как мерзкого педераста, а как настоящего ценителя красоты, привыкшего оценивать осанку и силу гладиаторов в цирке.Впрочем, Друз и сам был отнюдь не уродом. Правда, его мускулы, обтянутые белой шелковистой кожей, уступали железным шарам, перекатывающимся на теле Сабина, но наверняка женщины и на него посматривали с интересом.Когда пот уже начал стекать с них струями, они перешли в следующую комнату — парильню. Тут было жарко, как в пустыне, раскаленный воздух с трудом проходил сквозь нос и рот. Мода на парную появилась в Риме сравнительно недавно, Сабину еще не доводилось испытывать такие ощущения. Он чувствовал себя не в своей тарелке, и лишь из вежливости не стал уходить. К счастью, Друз тоже не очень любил такой способ очищения тела, а потому они довольно быстро перебрались в следующий зал, где погрузились в большой, выложенный мозаикой бассейн с прохладной водой, заправленной благовониями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64