— Макон презирает его, как вы, возможно, уже знаете, но Сайрус, Натаниел и я считаем его членом семьи.— Натаниел? — спросила Эмма, когда Люси налила чай в тонкую фарфоровую чашку, разрисованную крошечными розовыми цветочками, и протянула ей. Стивен никогда не упоминал это имя.— В этой семье все так сложно, — вздохнула Люси, наливая себе чай. — Натаниел — кузен Макона и Стивена. Мы взяли его после смерти отца во время вторжения северян, — ее карие глаза засветились от какого-то приятного воспоминания. — Он был почти дитя тогда. Я присматривала за ним, как если бы он был моим ребенком.Вспомнив о своем разочаровании, Эмма спросила:— У вас с Маконом есть дети?Эти слова, казалось, копьем пронзили Люси. Она замерла на стуле с искаженным от боли лицом, но всего на миг.— Господь не благословил нас ребенком, — сказала она тихим голосом, в котором сквозила растерянность и чувство обиды. — Это было недопустимо с Его стороны, как вы думаете?Эмма кивнула, жалея, что затронула этот вопрос. Ей определенно не хотелось причинить боль единственной приятельнице, которая была у нее во всей Луизиане.— Простите меня, — тихо попросила она.Люси похлопала ее по руке, снова улыбаясь. В первый раз Эмма заметила, что в этой улыбке было что-то безумное.— Ничего. Мы прекрасно с вами поладим. Стивена оправдают, и вы с ним наполните Фэрхевен детьми.— Надеюсь, вы окажетесь правы, — рассеянно ответила Эмма, глядя невидящими глазами в сад. Казалось, цветы стали прозрачными — она видела, как Стивена со связанными за спиной руками вели к виселице. ***Эмма спала беспокойным сном. Люси пришла и осторожно разбудила ее.— Пора обедать, — сказала невестка.Эмма села, не понимая, где она, ожидая увидеть рядом с собой Стивена.— Вы в Фэрхевене, — спокойно произнесла Люси. Собрав все свои силы, Эмма сдержала слезы.— Мои платья прибыли? — спросила она, заметив, что Люси не переодела свое мрачное черное платье. Люси кивнула.— Джубал убрала их, — сказала она. — Вам нужны новые платья. Ваши просто не подходят для Нового Орлеана.— Джубал?Гардероб совершенно не волновал Эмму. Она встала и нашла в шкафу простое синее ситцевое платье, потом достала из комода свежее белье. Не уточняя положение Джубал, Эмма прошла за украшенную ширму в дальнем конце комнаты и оделась.Обед был подан в большой столовой, украшенной тремя люстрами и длинным блестящим деревянным столом и рядом стульев.Эмма подумала: «Странно, что такие красивые веши сохранились во время вражеской оккупации». И Сайрус, видимо, прочитал ее мысли, потому что улыбнулся, встав при появлении Люси и Эммы, и сказал:— Нам повезло, что нашими победителями были джентльмены.Макон, который не удосужился приподняться, развернул свою салфетку и вслух выразил свое презрение.— Джентльмены, — фыркнул он.Пока Сайрус отодвигал для Эммы стул, она намеренно притворилась, что не видит Макона, и обратила свой взгляд на худого неуклюжего мальчика, который сидел напротив нее. У него была копна густых каштановых волос и большие серые глаза. Казалось, что ой так же рад видеть ее, как Макон был бы рад увидеть батальон янки.— Вы, должно быть, Натаниел, — вежливо сказала она.Он пристально посмотрел на нее. Потом, бросив вызывающий взгляд на Сайруса, заявил:— Стивена повесят, и поделом.— Выйди из-за стола, — ровно произнес Сайрус, даже не посмотрев на мальчика.Натаниел отшвырнул стул и выскочил из комнаты.— Ты и меня выгонишь из-за стола? — холодно осведомился у деда Макон.— Если придется, — ответил Сайрус.Макон замолчал, а Люси постаралась отвлечь всех своей болтовней. Даже для Эммы, которой нравилась эта женщина, было утомительно слушать ее.Она была благодарна, когда Сайрус перевел разговор на семейный бизнес.— В основном мы занимаемся хлопком, — рассказывал он, — хотя у нас есть интерес и в дереве. И в золоте.— В федеральном золоте, — горько подчеркнул Макон.Сайрус не обратил на него внимания.— К счастью, при первых признаках войны мы перевели наши капиталы в Европу. Поэтому пострадали немного.Люси снова вмешалась в разговор.— Эмме необходимы новые платья, — заявила она, смутив свою невестку, которая почувствовала себя оборванной сиротой из приюта. — Все ее вещи совсем не подходят.— Полагаю, что твои подходят? — заметил Макон, презрительно оглядывая свою жену с головы до ног.Люси слегка побледнела и поправила блестящий светлый шиньон на затылке. Она не смотрела ему в глаза.— У нее совершенно другие потребности, — напряженно сказала она.— У Эммы будет все, что ей надо, — вмешался Сайрус, и его тон положил конец перебранке между Люси и ее мужем. Они снова перестали обращать внимание друг на друга.Затянувшийся обед наконец закончился, к огромному облегчению Эммы. Ей хотелось остаться одной, чтобы подумать о Стивене и трудностях, которые ждали их впереди, и, может быть, написать письмо Кэтлин в Чикаго.Она уселась за стол в комнате, которую они со Стивеном, как она надеялась, скоро будут занимать вместе, пытаясь сочинить письмо и мучаясь болями, которые разрушили ее самые сокровенные мечты. Ручка двери вдруг стала дергаться. Понимая, что Сайрус, Джубал или Люси постучали бы, Эмма замерла за столом и затаила дыхание.Эмма не сомневалась, что визитером был Макон, и не была уверена, что у него нет ключа. Все-таки в этом доме он прожил всю свою жизнь.Ручка снова повернулась, потом раздался негромкий осторожный стук.— Эмма, — позвал голос. Он был мужским, но слишком молодым и неуверенным, чтобы принадлежать Макону.Она подкралась к двери.— Натаниел?— Да, — послышался ответ.После минутного колебания — Натаниел даже не поклонился при встрече с ней — она отперла и распахнула дверь.Юноша стоял в коридоре, копия юного Стивена. Ее собственные сыновья, если ей суждено иметь их, будут, возможно, очень похожи на Натаниела.— Я совсем не имел в виду то, что сказал за обедом про Стивена, — проговорил он с несчастным видом.Эмма отступила, чтобы впустить его в комнату, хотя на ней был только халат и волосы были распушены. Она расчесала непослушные пряди, но не стала заплетать их в косу.— Однако, — проницательно заметила она, — вы за что-то сердитесь на него. За что?Натаниел помолчал, кадык нервно двигался на шее, — Он не должен был убегать вот так — после того, как Мэри нашли мертвой. Теперь все думают, что он виноват.— Не все, — сказала Эмма, складывая руки на груди. — Я не думаю, и Сайрус. Или Люси.— Люси! — Натаниел презрительно фыркнул. — Она просто сумасшедшая. Какое это имеет значение, что она считает?— Вы очень грубый молодой человек, — прямо сказала ему Эмма. — Не уверена, что вы мне нравитесь.Удивительно, но Натаниел обиделся.— Никто не принимает Люси всерьез, — сказал он, на этот раз смягчая аргументы. — У нее есть комната, в которой стоит колыбель и все такое, но нет ребенка. Всем известно, что она помешанная.— Какая комната? — спросила пораженная Эмма.— Там внизу. Я бы показал вам, но она держит ее запертой почти все время, — он замолчал, передернувшись. — Это странно.Эмму заполнили жалость и сострадание. Она решила быть другом Люси несмотря ни на что.— Ей нелегко живется с таким мужем, как Макон. Натаниел нервно провел языком по губам.— Как только вы увидите Стивена, — хрипло сказал он, бросая взгляд на дверь, — скажите ему, что я сохранил все его вещи. Я хорошо заботился о них.Эмма кивнула и, как только Натаниел ушел, снова заперла дверь. Потом вернулась к письму. Она пошлет его как можно быстрее и положит чек на семьсот пятьдесят долларов на счет в банке.Если Стивена осудят, ей понадобятся деньги, чтобы убежать из Нового Орлеана.
Тюрьма была ужасным местом, пахнувшим потом и гнилью. Эмма держалась за руку Сайруса, пока они ждали разрешения войти в комнату свиданий. Она твердо решила не плакать при Стивене, иначе бы разрыдалась. По совету Люси, рот и нос Эмма прикрывала носовым платком.Когда она увидела мужа, на нем была вчерашняя одежда, но он снял пиджак и галстук. Волосы были взъерошены, потому что он часто проводил по ним рукой, а в глазах появилось затравленное выражение.Однако при виде Эммы он улыбнулся и перегнулся через стол поцеловать ее. Она не стала говорить ему, что в ней еще не растет ребенок, сознавая, что должно быть что-то, придающее ему силы в эти тяжелые дня.— С тобой все в порядке? — спросил он.— Нечего говорить обо мне, — весело укорила его Эмми. — Как ты? Они не обижали тебя?Стивен покачал головой, но Эмму это не успокоило. Он сел по другую сторону длинного обшарпанного стола, которым отделялись посетители от заключенных. Эмма и Сайрус последовали его примеру.— Я делаю все, чтобы вытащить тебя отсюда, мой мальчик, — успокоил Сайрус внука. — То, что ты убежал тогда, затрудняет дело.Стивен крепко держал руки Эммы на столе, и ему явно было трудно отвести от нее глаза даже для того, чтобы ответить деду.— Если меня осудят, дедушка, — сказал он, — я хочу, чтобы тогда Эмма уехала первым же поездом на север. Понятно?Эмма выпрямилась на стуле.— Вас никто не осудит, мистер Фэрфакс, — твердо сказала она. Привычка официально обращаться на людях к Стивену возобладала. — Вы невиновны.— Это не всегда имеет значение, — возразил Стивен, еще крепче сжимая ее руки. Его глаза внимательно вглядывались в нее. — Ты уверена, что здорова? Ты выглядишь больной.— Конечно, она бледна, — проворчал Сайрус. — Ее любимый заперт в каталажку.Улыбаясь впервые после приезда в Новый Орлеан, Эмма сказала:— Тебе привет от Натаниела. Он говорит, что сохранил все твои вещи.Стивен позволил себе грустно улыбнуться.— Так он простил меня?Сайрус вмешался, фыркнув:— Простил тебя? Он Фэрфакс. Мне кажется, он не простит, пока не побегает за тобой с плетью, а ты не отколотишь его.Эмма моргнула, и Стивен снова сжал ее руки.— Я могу справиться с Натаниелом, — напомнил он ей.Сзади к Стивену подошел охранник и, бросив на Сайруса почтительный взгляд, он, тем не менее, грубо сказал заключенному:— Свидание окончено, Фэрфакс.Стивен медленно встал. Он подержал руки Эммы, проводя большими пальцами по ее пальцам, потом повернулся и ушел.Сердце Эммы, когда-то в первый раз разбитое в сиротском поезде, треснуло по зажившим ранам. Сайрус нежно взял ее под руку и вывел.— Я не смогу это вынести, — рыдала она в карете. Сайрус прижал ее голову к своему плечу и поглаживал по спине.— Ну, ну, Эмма, дорогая. Ты вынесешь, потому что должна. Твой муж полагается на тебя.Эмма кивнула, но не перестала плакать.— Я по-настоящему гордился тобой, — успокаивал ее Сайрус. — Ты прекрасно держалась для янки.Эмма отодвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо, и засмеялась.— Вас очень тревожит, что ваш внук женился на северянке? — спросила она, немного оправившись, когда рыдания сменились сопением.Сайрус улыбнулся.— Если ты смогла привыкнуть к куче мятежников, мы сможем привыкнуть к тебе. Теперь мне кажется, что мисс Люси была права. Ты красива, как цветок магнолии, но тебе нужны новые платья.Заявив это, Сайрус постучал по стенке кареты, и элегантный экипаж остановился.— Да, сэр, мистер Фэрфакс? — спросил кучер, соскочив с облучка и заглядывая в окно кареты.— Мы хотим поехать в модный магазин, где заказывает себе одежду Люси, — велел ему Сайрус.Кучер кивнул, и карета снова поехала.Вскоре с Эммы снимали мерки для платьев и юбок, вечерних туалетов и блузок — все самого высшего качества и по последней моде. Смешно, подумала она, она бы с радостью носила мешковину, лишь бы быть со Стивеном. ГЛАВА 20 Гаррик Райт был лучшим другом Стивена в школе Святого Матфея во время войны и в то время, когда Стивен прожигал жизнь. Теперь Гаррик был его адвокатом. Несмотря на свою репутацию и красноречие ему понадобилась целая неделя, чтобы добиться освобождения своего клиента под залог.— Я смог наконец убедить судью Уиллоуби, что, если ты захотел вернуться и рискнуть собственной жизнью, чтобы снять с себя подозрение, непохоже, что ты убежишь, если он выпустит тебя под залог, — рассказывал Гаррик Стивену, когда они вышли на свежий воздух под яркое голубое небо. — Он согласился, и Сайрус заплатил залог.Стивен распрямил плечи, чувствуя себя так, словно последние семь дней провел в тесном шкафу. Он улыбнулся, увидев деда, выходящего из кареты.— Где Эмма? — сразу спросил он.— Дома, — мгновенно ответил Сайрус. — Я не хотел обнадеживать ее, пока не был внесен залог.Стивену до боли хотелось коснуться жены, лечь рядом с ней, обнять ее. Он не мог дождаться возвращения в Фэрхевен и быстро сел в карету. Гаррик и Сайрус последовали за ним.Гаррик, высокий блондин с прозрачными серыми глазами, сел напротив Стивена, рядом с Сайрусом, и спросил:— Кто еще мог убить Мэри? — скорее спрашивая себя, чем своих попутчиков.Стивен бросил взгляд на деда, откашлялся и сказал:— Макон мог сделать это. Бог знает, он не задумываясь подставил бы меня.Сайрус беспокойно задвигался на сиденье, никак не комментируя услышанное. Хотя большой любви между дедом и старшим внуком никогда не существовало, Сайрус очень ревниво относился к родственным узам. Ему была явно неприятна мысль, что Макон мог быть виновен не только в убийстве, но и в лжесвидетельстве.— Не было ли у него какой-то причины для этого? Убить для того, чтобы обвинить кого-то другого, слишком большой риск.Как всегда, Гаррик размышлял трезво.— Именно это нам и надо выяснить, — угрюмо ответил Стивен. Ему было тяжело принимать участие в этом, столь важном, разговоре. Не проходило и минуты за прошедшую неделю, чтобы он не думал об Эмме, не жаждал сладкого утешения, которое получал от ее присутствия. — Я приехал сюда не для того, чтобы быть повешенным, — добавил он после долгой паузы. — Я хочу создать жизнь для себя и для Эммы.— Ты должен, — вздохнул Гаррик, — воспользоваться предоставленной возможностью. Честно говоря, я бы не посоветовал тебе возвращаться. Все можно было бы уладить, находясь в безопасности.Когда они добрались до Фэрхевена, Стивен обдуманно не торопился выходить из кареты, задержав взглядом Гаррика. Когда Сайрус ушел и они остались одни, Стивен сказал:— Выясни, был ли Макон как-то связан с Мэри, кроме ее романа с Дирком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41