Стивен закрыл дверь, задул лампу и, положив на стол, чтобы можно было легко достать, неизменный кольт, отстегнул кобуру. Отшвырнул ее и, сняв сапоги, он стянул брюки и скользнул в постель.Он не мог не думать, как бы это было, если бы рядом лежала Эмма, такая гладкая, нежная и желанная. Томительная боль завладела им.Стивен положил руки за голову и смотрел в потолок, воображая, как бы все было, если бы уладилось в Новом Орлеане, если бы он мог привезти Эмму в Фэрхевен и устроить там свою жизнь. Он дошел в своих мечтах даже до детей, которых она могла родить ему, представлял их играющими на зеленой лужайке и скользящими в чулочках по гладкому полу в бальном зале.Стивен тяжело вздохнул в темноте. Он не мог требовать, чтобы Эмма провела жизнь, переезжая из одного города в другой, видя, как ее муж хватается за револьвер при каждом неожиданном звуке или движении. Она заслужила дом и семью. Она заслужила покой.Луизиана звала его шепчущим соблазняющим голосом, но Стивен не собирался внимать ему. С Эммой или без нее, его повесят в течение тридцати дней, как только он переступит границу. ГЛАВА 12 На рассвете зазвучали проклятия ковбоев, ржание лошадей и недовольное мычание. Запах табака и дыма от костра смешивались с запахами готовящейся пищи, навоза и кислого пота давно не мытых тел ковбоев. Стивен чувствовал возбуждение от предстоящего перегона, хотя предпочел бы остаться в Витнивилле — с Эммой.Его окликнули, он повернул лошадь и увидел Большого Джона Ленагана, быстро идущего к нему. На хозяине ранчо был вечерний костюм, так что было ясно, что ночь он провел в городе.Стивен перекинул ногу через луку седла и ловко соскочил на землю. Боль в ребрах от толчка заставила его поморщиться.— Готовы отправляться? — добродушно спросил Ленаган.Первым побуждением Стивена было ответить: «Да, сэр!» — но он пересилил себя и просто кивнул. В день, когда он покинул армию генерала Ли, он поклялся, что никогда больше не ответит так ни одному человеку, за исключением своего деда Сафруса Фэрфакса.— Мы отправляемся, как только взойдет солнце.Джон оглядел беспокойное стадо с гордым одобрением.— Не стыжусь сказать вам, Фэрфакс, что хотел бы, чтобы я мог совершить это путешествие. Я не заметил, как превратился в старика.Скорее по привычке, чем из необходимости, Стивен вытащил револьвер из кобуры, проверил барабан и снова убрал его в кобуру.— Вы могли бы еще возглавить перегон, если бы понадобилось, — ответил он без всякого сочувствия и уперся руками в бедра.Большой Джон вытащил кисет с табаком и пакет с папиросной бумагой из кармана своего нарядного пиджака и ловко скрутил сигарету. Они со Стивеном подошли, не разговаривая, к ограде, где постояли, наблюдая за восходом солнца над вершинами далеких вечнозеленых деревьев.Наконец Большой Джон выпустил дым в туманный воздух.— Мы оба понимаем, почему я больше не поведу скот. Черт возьми, я богат.Стивен усмехнулся.— Это весомая причина, — согласился он.Ленаган задумчиво смотрел на Стивена проницательными голубыми глазами.— Когда я смотрю на вас, Фэрфакс, у меня чувство, что я вижу только то, что вы хотите, чтобы я увидел. Вы отличный десятник, но вы были рождены для другой жизни, правда?Стивен достал кожаные перчатки из кармана грубых хлопчатобумажных штанов и натянул их.— Мне думается, что большинство людей не совсем то, кем они представляются, — произнес он, уклоняясь от взгляда Ленагана.Хозяин продолжал курить, и его внимание было направлено на возбужденный скот, готовый к перегону на запад в Спокан.— У меня большой опыт в общении с людьми, — легко сказал он. — Я не раз видел, как вы оглядываетесь, а кольт всегда наготове. В какую беду вы попали и как я могу помочь вам?— Вы дали мне работу. Это достаточная помощь.— Но это не та работа, что вам надо, — запротестовал Джон. — У вас был доступ к деньгам, к большим деньгам, я бы сказал.Стивен вздохнул. Если на земле и был кто-то, кроме Эммы, кому ему хотелось довериться, так это Большой Джон Ленаган. Но через несколько минут он уезжает, и времени на объяснения не оставалось. Он уважал Большого Джона, и его мнение много значило для Стивена.— Когда я вернусь, — пообещал он, — мы поговорим.Мужчины пожали на прощание руки, и Стивен снова вскочил на коня. Хриплым криком он собрал ковбоев и успокоил их. Он распределил их по стаду и коротко переговорил с возчиками двух фургонов. Фрэнк Дива, маленький мужчина с черными висячими усами, прокуренными зубами, одетый в грязную кожаную куртку, был поставлен разведчиком, так как знал местность между Споканом и Витнивиллом.Звучали крики и проклятья, кто-то даже выстрелил из пистолета, и потом стадо двинулось. Пыль поднималась из-под копыт, и даже верхом Стивен каждым мускулом и каждой косточкой чувствовал, как дрожит земля. Он проскакал назад, чтобы видеть целиком все стадо и людей, перегоняющих его. Сзади громыхали фургоны.Скот будет проходить мимо Витнивилла, где-то в четверти мили от города. Интересно, проснулась ли уже Эмма, прислушиваясь к непрерывному грохоту восьми сотен копыт, не считая лошадей и мулов, тянувших фургоны.Дива прервал его мысли.— Я думаю, мы могли бы добраться до Змеиной реки до заката, если постараемся, — прокричал он, чтобы заглушить шум.Грохот был невыносимым, но Стивен знал, что через несколько дней не будет замечать его.— Тогда мы поднажмем, — выкрикнул он в ответ. — Чем скорее эти вислоухие сукины дети станут заботой армии, тем счастливее я буду.Дива ухмыльнулся, прикоснулся к полям своей безнадежно потрепанной шляпы и через секунду галопом мчался на своем маленьком пони впереди стада.Пронзительным свистом и хлопаньем шляпы по бедрам Стивен вернул к стаду полдюжины отставших животных. Солнце еще не поднялось высоко, а его рубашка уже липла к телу и под мышками было мокро. Пыль слепила, было нечем дышать.Стивен широко улыбнулся. Перегон начался.
На рассвете Эмма лежала в постели, натянув покрывало до самого подбородка, и прислушивалась к отдаленному топоту проходящего стада, слыша тоскливые крики бедных животных, протестующих против ухода с зимних пастбищ.Стивен уезжает, и очень возможно, что не вернется.Он будет ехать и ехать дальше и навсегда выбросит мисс Эмму Чалмерс из головы.Отчаяние охватило Эмму, когда она представила жизнь без Стивена Фэрфакса. В горле встал комок, и глаза наполнились слезами.Она с усилием сглотнула и решила не плакать. Она сказала себе, что, если никогда больше не увидит мистера Стивена Фэрфакса, ей будет только лучше. К тому же наслаждаться на поляне маргариток не подобает добропорядочной христианке.Эмма грустно размышляла, вернется ли он. Она не была уверена в этом. Да, он лишил ее девственности и доставил немалое удовольствие, но не дал никаких обещаний.Она привстала и взяла маленькую фотографию, на которой были Лили, Каролина и она. Эта фотография всегда стояла на тумбочке у кровати. Кончиком пальца она коснулась изображения Лили, потом Каролины, думая, где они и любимы ли.Как она помнила, Лили была нежной, но решительной. Ей нужен мужчина, который понимал бы, когда ее баловать, а когда отойти в сторонку и не мешать ей поступать по-своему. Каролина была разумной и независимой, и ей, возможно, совсем не нужен мужчина. Эмма подозревала, что ее старшая сестра такая же чувственная, как она сама, и она, возможно, желала, чтобы кто-то обнимал ее и давал выход ее страсти.Отодвинув фото, Эмма покраснела. Если бы Каролина и Лили знали, с какой готовностью она уступила любовным ласкам Стивена Фэрфакса, они бы разочаровались в ней и решили, что она похожа на Кэтлин — необузданную, распутную и совершенно не владеющую собой.Она снова откинулась на пуховые подушки и попыталась вспомнить сестер и мать, но не смогла. В голове не было для них места, потому что все ее мысли заполнил Стивен. Стивен и его бесстыдное искусство извлекать внутреннее «я» Эммы.Сейчас Эмма задремала, и ей снилось, что она не одна…Ночная рубашка сбилась к талии, но Эмма не стала расправлять ее. Рядом вытянулся Стивен, обнаженный и сильный, и он улыбался, обнимая и нежно целуя ее.Тело затопили те же ощущения, которые она чувствовала, когда он раздевал ее на острове. Она раздвинула ноги и жар охватил ее при прикосновении Стивена.Она всхлипнула, понимая, что видит сон, но не в состоянии была проснуться. Тихий стон вырвался из горла. Стивен поднял и снял с нее рубашку, отшвырнул ее, открывая свету и воздуху ее грудь и живот.Эмма приказала себе проснуться и одеться, но ею владела та ее часть, которая управляла ее мечтами и во сие, и наяву. Ее спина выгнулась, и она закричала, а Стивен зарылся лицом в шею и ласкал ее, а потом она обрела призрачный покой. Щеки горели, и она проснулась в шоке, пораженная, что Стивена нет. Потеря его была такой горькой, что горло перехватило, а глаза наполнились слезами.Когда успокоилось дыхание и сердце замедлило свой ритм, Эмма встала с постели, надела шлепанцы и халат и поспешила вниз. Идти было далеко, но она терпеть не могла пользоваться ночным горшком.Она не столкнулась ни с Дейзи, ни с Хлоей, и это было хорошо. Обе обладали проницательностью и знали Эмму как никто другой на свете. Один взгляд на нее, и они бы точно поняли, о чем она мечтала.Вернувшись в комнату, Эмма быстро оделась в цветастое ситцевое платье, заплела косу и уложила короной на голове, что подходило для воскресенья. Хотя она не собиралась идти в церковь, Эмма по-своему была религиозной и хотела, чтобы Господь знал, что она побеспокоилась и нарядилась перед тем, как пойти к Нему за утешением.Приведя себя в порядок, Эмма выскользнула по главной лестнице через парадную дверь, зная, что Дейзи уже готовит на кухне кофе для Хлои.Стоял чудесный весенний день, залитый солнечным светом и наполненный благоуханием распускающихся лилий. На клумбе у калитки расцвели яркие желтые нарциссы, легкий ветерок шептал что-то в кронах кленов вдоль улицы. Вдали слышался мелодичный перезвон церковных колоколов.Эмму охватила грусть. Как было бы радостно по-настоящему принадлежать этой церкви, сидеть вместе с хором и петь старые любимые гимны, вкладывая в это всю свою душу. Но Эмму Чалмерс не ждали там, где были бы рады Эмме Уитни. Дойдя до угла, она повернула к озеру и спустилась по тропинке среди деревьев на каменистый берег.Вода сверкала синим стеклом на солнце, в кустах щебетали малиновки и крапивники. На середине озера поднимался остров, зеленый и волшебный, как дворец. Эмма сбросила шлепанцы и побрела по холодной воде. Здесь, в уединенном и прекрасном месте, она чувствовала себя ближе к Богу.В минуты уныния она иногда обращалась к своим сестрам, касаясь пальцами ног гладкой гальки, которая двигалась у нее под ногами.«Никуда не годится, когда мужчина преследует тебя даже во сне», — сказала она Каролине, самой старшей. Она помолчала, собираясь с мыслями, потом продолжила: «Я надеюсь, ты не считаешь, что я поступила дурно, влюбившись в незнакомца. Просто он такой красивый, и когда я думаю о мистере Фэрфаксе, я совсем теряю голову. Он может обвести меня вокруг мизинца с такой же легкостью, как вытащить этот свой ужасный кольт. И знаешь, то что он обещал, он сделает, когда вернется, Каролина».Эмма выбралась на берег и села на побелевшее от времени бревно.«Если я еще не говорила тебе об этом, то он сказал, что будет любить меня, где бы ни нашел меня. И, наверняка, он так и сделает. Это могло бы быть где угодно. Но это не самое плохое — я не думаю, что смогу сказать ему „нет“.Подавленная, она оперлась локтем о колено и опустила подбородок на ладонь. Вода ослепляла ее.«На самом деле я знаю, что не смогу отказать ему, — непрошенные слезы закрыли блестящую воду и солнечный свет. — Проклятье, Каролина, я хочу, чтобы он был здесь прямо сейчас».Птицы продолжали петь, и вода тихо набегала на берег. Среди этого великолепия видов и звуков Эмма услышала голос любящего Бога. Тихое чувство неизбежности и уверенности наполнило ее.Она долго сидела на поваленном бревне, вспоминая, мечтая и надеясь. Потом Эмма сунула испачканные в песке ноги в шлепанцы и пошла к дому. Дейзи уже готовила завтрак, а она была голодна.
Стадо добралось до Змеиной реки к четырем часам дня. Посоветовавшись с Фрэнком Дива, Стивен решил перебраться через реку до привала.Стивен чувствовал неприязненное отношение к себе с самого начала, сейчас он ясно прочел это в глазах окружающих. Он понимал их отношение — все-таки он появился неизвестно откуда, и сразу его взяли десятником, в то время как многие из них работали у Большого Джона лет по десяти, если не дольше. Однако он не собирался подтверждать свою квалификацию — он был поставлен во главе перегона, и только это имело значение.Он отдал приказ переводить скот через реку, и один из ковбоев выехал вперед и сплюнул за землю.— Мы не будем переправляться здесь, — сказал он. Это был высокий гибкий мужчина со светлыми волосами и тяжелым взглядом, — через две-три мили отсюда отмель.Стивен вылетел из седла и встал на землю, недовольный сделал то же. Остальные молча смотрели, как эти двое стоят друг против друга.— Мы переправляемся здесь, — тихо сказал Стивен. Перегонщик упрямо покачал головой.— Нет, сэр. Я не могу плавать. Я не буду испытывать судьбу.Стивен был спокоен.— Тогда тебе лучше возвратиться на ранчо и получить жалованье. Испытывать судьбу входит в работу.Обветренное лицо ковбоя исказилось от тихой, разгорающейся ненависти.— Я не трус, если ты намекаешь на это. Нет, сэр, Лем Джонсон не трус из «Желтого чрева».Доведенный до белого каления, Стивен оглядел усталые, запыленные лица других всадников. Вдали собирались зловещие черные облака, стояла духота, воздух был наполнен электричеством, предвестником приближающейся грозы.— У кого еще есть трудности в выполнении моих приказов? — спросил он.Никто не ответил, но краем глаза Стивен увидел, как Джонсон пошел на него.Он ждал до последнего мгновения, потом ударил противника кулаком в живот. Джонсон выдохнул и бросился на Стивена, который прикрылся от первого удара, но получил апперкот в челюсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41