Услышав торжественную серьезность в его голосе, Молли села.
— Очень сожалею, что мне приходится передавать печальное известие, но я с прискорбием должен сообщить вам, что три недели назад ваша тетя погибла. Эта был несчастный случай. Я мог бы телеграфировать, но раз уж я собрался приехать на Запад, то решил, что будет лучше, если я сообщу вам о ее смерти лично.
Молли почувствовала, как ее захлестывает океанская волна отчаяния.
— Тетя Вера… умерла? — Джейсон разглядывал племянницу.
— Боюсь, что так.
Молли сцепила руки, чтобы сдержать дрожь. Ладонь дяди накрыла ее запястье жестом сочувствия.
Вера Джеймс Фоли была сестрой отца Молли, ее последней на земле родственницей. Но вот теперь тетя Вера умерла, и Молли Джеймс еще никогда в жизни не было так одиноко, как сейчас.
— Я знаю, как это для вас тяжело, — произнес ее дядя.
Некоторое время они молчали.
— Сначала ваш отец ушел в мир иной… и теперь… Поверьте мне, я скорблю тоже. Я очень любил вашу тетю. Но мы так мало прожили вместе! Это еще более усиливает мою боль.
Молли взглянула на него и увидела, как из ясных черных глаз дяди текут слезы. Ее же глаза оставались сухими.
О, если бы она могла заплакать, как плакал он! Но Молли ощущала лишь мрачное оцепенение. Она ведь никогда не плакала — с тех самых пор, как отец вытащил ее из кроватки и закричал плачущей о смерти матери девочке: «Прекрати!». Молли не могла заплакать.
Неожиданно она заметила белый крахмальный воротничок под подбородком гостя, составлявший резкий контраст со смуглой кожей лица и черным траурным костюмом.
— Вы… вы священник? — ошеломленно спросила Молли.
— Ну да. Разве ваша тетя вам не говорила?
— Нет, не говорила. Возможно, она боялась, что об этом станет известно отцу. Он бы не одобрил ее брак c протестантом. Из поколения в поколение Джеймсы были католиками.
— Когда мы с вашей тетей полюбили друг друга, она приняла мою веру. Оплакивая ее, я находил утешение в том, что наши души встретятся вновь в загробной жизни.
Вытирая слезы, он отвернулся. Как бы Молли хотелось разделить его проявление скорби! Но нет, она не могла заплакать, слезы не текли из глаз, хотя разрывалось от горечи сердце.
Молли тихо сидела, уставившись на свои сцепленные на коленях руки. Хотя его преподобие казался весьма благочестивым человеком, однако, было в нем нечто такое, что подсказывало ей остерегаться его.
— Как она умерла? — тихо спросила Молли.
С одной стороны, она хотела знать подробности, с другой, желала поскорей очнуться и обнаружить, что кошмарная весть — лишь страшный сон.
— В пансионе, в котором мы жили, случился пожар. Это было ужасно! Ужасно!
Дядя достал из кармана носовой платок и вытер глаза.
— Боюсь, мне слишком тяжело говорить об этом.
— Понимаю.
У Молли возникло очень странное подозрение, что его скорбь не столь уж искренняя, как он пытается изобразить. Идут ли от сердца его слезы? Не притворны ли? Плачет ли он о тете Вере, и, если нет, какова подлинная причина его слез? Что-то ее смущало в этом человеке.
Поднимаясь с дивана, она с трудом преодолевала головокружение, сердце тяжело билось.
— Благодарю вас, что приехали сообщить мне лично скорбную весть. Надеюсь, вы посчитаете возможным остаться на некоторое время в «Леди Джей».
Джейсон Фоли, в поклоне благодарности за приглашение, вежливо склонил голову.
— Я знаю, — продолжала Молли, — тетя хотела чтобы мы с вами стали друзьями.
Вежливые слова, произносимые ею, казалось, шли откуда-то издалека, как будто не она сама произносила их.
— Да-да, конечно, я останусь, — согласился Фоли. — Теперь, когда Вера умерла, вашим законным опекуном являюсь я, и приехал я на Запад, чтобы помочь вам устроить незавершенные дела имения вашего отца. Как только ранчо будет продано, мы вместе уедем на Восток.
Молли изумленно уставилась на дядю.
— Вместе уедем на Восток? — переспросила она. Фоли в подтверждение своих слов молча кивнул.
— Боюсь, что я вас не понимаю, — сказала Молли. — Конечно, я знала, что, после того как вы с тетей Верой поженились, отец назначил вас моим опекуном в случае своей смерти, но я полагала, это всего лишь формальность. Надеюсь, вы же не думаете, что я на самом деле стану продавать «Леди Джей»!
— Именно так я и думаю, дорогая, — ответил Фоли. — Разве у нас есть какой-либо другой выход?
Он поднялся, чтобы заглянуть племяннице в лицо, и Молли снова обратила внимание, какой красивый мужчина — его преподобие отец Фоли. Высокий, хорошо сложенный. Траурная одежда сидела на нем безукоризненно. Волнистые черные волосы, коротко подстриженные и аккуратно уложенные, обрамляли утонченное лицо, почти лишенное отпечатков возраста. Лишь серебристые пряди на висках выдавали немолодые годы.
В замешательстве Молли подумала: что за странная партия для ее тети, считавшейся старой девой!
— Я намерена самостоятельно управлять ранчо, — ответила Молли, и ее собственный голос снова показался ей чужим.
— Молли, дорогая, это совершеннейший абсурд! Молодой девушке не справиться с делами такого огромного ранчо, как «Леди Джей». Боюсь, я буду вынужден запретить вам управлять ранчо.
Задумчиво он разглядывал ее, и странный свет разгорался в его глазах.
— Вы не понимаете, дядя Джейсон, — сказала Молли, начиная раздражаться и потому решив подчеркнуть голосом, что не может в действительности считать малознакомого ей человека близким родственником. — Мне принадлежит шестьдесят процентов «Леди Джей». Полагаю, раз тети Веры больше нет в живых, то вы владеете остальными сорока процентами.
— Совершенно верно.
— В таком случае вам должно быть совершенно ясно, что именно я принимаю решение, а не вы.
Молли выдержала небольшую паузу, прежде чем вынесла свое окончательное решение:
— Я буду управлять ранчо.
По крайней мере два года, подумала про себя Молли. В завещании отца было оговорено несколько условий. Одно из них — чтобы ранчо приносило прибыль в течение двух лет со дня смерти завещателя. Другое условие — Молли должна жить на ранчо в течение двадцати из этих двадцати четырех месяцев, если только не выйдет замуж. Но в любом случае, прежде всего необходимо было, чтобы ранчо стало, как прежде, при отце, приносить прибыль.
Отец никогда не верил в серьезность стремления дочери управлять «Леди Джей», но он дал ей шанс, и за это она всегда будет ему признательна. Мел Джеймс по завещанию предоставил Молли возможность попробовать свои силы — в течение двух лет. Но если же она не справится, тогда… Молли больно было думать о продаже ранчо.
Она взглянула на дядю. Оказывается, не так-то просто было осадить этого человека: на его лице Молли не заметила ни тени смущения.
— Я вовсе не имел в виду, дорогая, что я в силах запретить вам попытаться управлять ранчо в течение двух лет, но, возможно, по истечении двух лет, когда дела «Леди Джей» придут в упадок совершенно, мы за него не сможем взять ту цену, которую могли бы взять сейчас.
— Но я не собираюсь продавать «Леди Джей» ни за какую цену! Я здесь выросла! Это мой дом! Я никогда ни за что не соглашусь продавать родной дом, учтите это, пожалуйста, дядя.
— Мне хотелось бы, чтобы вы поняли, дорогая, что речь идет не только о финансовой стороне вопроса. Будучи вашим опекуном, я несу и моральную ответственность за вашу судьбу. Тщетная и безуспешная попытка справиться с делами измотает ваши нервы и здоровье, я же обязан позаботиться о вас.
— Спасибо за заботу, дядя, однако, боюсь, мои нервы и здоровье в ТЩЕТНОЙ И БЕЗУСПЕШНОЙ попытке склонить меня к продаже ранчо можете измотать вы.
Молли отдавала себе отчет, что ведет себя крайне резко, но сдержаться не могла. Неожиданный нажим и настойчивое давление со стороны Бог весь откуда взявшегося дяди выводили ее из себя.
— Простите, — решила несколько смягчить грубость своих слов Молли. — Я очень расстроена скорбным известием о смерти тети и очень утомлена, сегодня у меня выдался нелегкий день. Впрочем, полагаю, и вы утомлены дорогой.
Джейсон молчал, ожидая, что добавит Молли.
— Ангелина покажет вам вашу комнату. Обед в семь, но я, скорее всего, попрошу, чтобы мне принесли поднос с едой в мою комнату.
— Хорошо, — Джейсон Фоли сдержанно поклонился, сохраняя непроницаемое выражение лица.
— С вашего позволения, — собралась уйти Молли.
— Мы продолжим разговор завтра, — сказал ей вслед Фоли.
Молли ничего ему не ответила, она и так, пожалуй, уже сказала много лишнего. Дверь тихо закрылась за ней.
Первый раз в жизни Молли почувствовала себя намного старше своих девятнадцати лет. Бремя управления ранчо было, конечно, достаточно тяжелым, но был вызов в этом бремени, и она этот вызов принимала.
Вот в чем она действительно не нуждалась, так это в осложнениях, возникших с появлением в «Леди Джей» ее новоиспеченного дяди.
ГЛАВА 3
Молли поднялась, когда еще не взошло солнце. Управление ранчо отнимало много времени и сил, и, к тому же, у нее совсем не было желания снова вступать в спор с дядей, по крайней мере, с самого раннего утра!
Ранчо крайне были нужны работники. Сегодня несколько человек она пошлет собирать отбившийся от стада скот для того, чтобы клеймить животных. Молли и сама намеревалась принять участие в поисках и доказать мужчинам, что женщина может справиться с обязанностями и ковбоя.
Сидя верхом на лошади, Молли сдвинула на затылок широкополую шляпу и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Был уже почти полдень. Она умирала от голода, но, похоже, в скором времени возможности поесть не предвиделось.
Молли направила Эль Труэно в гору. Уже целый час она ехала по следам копыт, замечая поломанные прутья. Один из быков, очевидно, отбился от стада.
Если не случалось чего-либо необычайного, соблазнительные телки удерживали быка в стаде, и потому Молли была уверена: с быком что-то произошло.
Увернувшись от ветки дерева и объехав нагромождение гранитных валунов, она услышала слабое мычание, разносящееся в чистом воздухе гор. Сердце Молли забилось чаще.
Звук был слабым, искаженным, он шел из-за горной гряды. Когда она пересекла гряду, причина мычания стала ей ясна. Ее бык Сатан увяз в болоте, по самую шею погрузившись в темно-коричневую грязь.
Молли натянула поводья лошади, остановившись неподалеку от огромного быка, которому ничего больше и не оставалось, как только мычать по поводу своего несчастья.
Отчаянные попытки высвободиться давно истощили его силы, и теперь он терпеливо ждал смерти.
Тени, мечущиеся по земле, словно листья, несомые водой со стремительностью горного потока, привлекли внимание Молли, и она посмотрела вверх. Грифы кружились над быком, голова которого, возвышаясь над болотом, постепенно погружалась в густую грязь.
Молли отвязала от седла веревку и сделала петлю. Раскрутив ее над головой так, что веревка засвистела, рассекая воздух, Молли искусно накинула петлю на голову быка.
Сатан не сопротивлялся, однако, ей пришлось несколько раз повторить бросок, пока петля не обхватила рога достаточно прочно.
Затянув веревку покрепче, Молли привязала второй ее конец к седлу и стала понукать Эль Труэно. Привычная к работе со скотом лошадь повиновалась. Длинная шея быка вытянулась, он замычал громче и завертел головой, но не предпринял никаких усилий сдвинуться с места.
Следующая попытка Молли вызволить быка потребовала от нее некоторого воображения. Она обвела лошадь вокруг дерева, чтобы использовать его как рычаг — что-то вроде лебедки.
Эль Труэно напрягся изо всех сил, веревка со скрипом терлась о ствол дерева, но по-прежнему все было безрезультатно.
Для успеха Молли понадобились изобретательность и сила воли. Отпустив поводья и спешившись, она вошла в болото.
С первым же шагом Молли погрузилась в грязь по колено, провалилась по пояс со вторым, и на мгновенье у нее мелькнула мысль: не станет ли она вместе с быком в конце концов добычей грифов?
Продвигаясь медленно, но решительно, она приблизилась к быку и обвязала веревку вокруг массивных задних ног животного. Молли твердо решила, что вызволит Сатана, чего бы ей это ни стоило.
Забыв о голоде, верхом на своем жеребце Сэм Бренниган пересекал гряду между Дубравными Горами и Кедровой Долиной.
Было время года, когда на всех ранчо разыскивают отбившийся от стада скот и клеймят животных. Сэму нравилось трудиться наравне с работниками, нравилось приятное возбуждение тяжелого физического труда.
Сэм любил разъезжать по восьми тысячам акров своего ранчо.
Свежий порывистый ветерок шевелил густые пряди его вьющихся белокурых волос. Легкий бриз смягчал жару дня.
Вдруг ветер донес до него звуки, ясно сказавшие Сэму, что он вот-вот обнаружит заблудившееся животное. Он искал его уже с полчаса, не сомневаясь, судя по жалобному мычанию, что оно попало в беду.
Пришпорив жеребца и объехав гранитный валун, Сэм увидел быка… и Молли Джеймс. Окинув взглядом происходящее, Сэм широко ухмыльнулся. Он остановился, наблюдая, как девушка пытается вытащить из болота быка. Разумеется, он не мог не помочь ей, но не утерпел, чтобы несколько мгновений не понаслаждаться забавным зрелищем.
Молли стояла позади огромного быка, плечом упираясь в его мощный зад.
— Тяни, Эль Труэно, тяни же! — приказывала она лошади, и вороной мерин старался изо всех сил.
Веревка туго натягивалась, седло трещало, конь бил копытами землю и громко фыркал, пытаясь осилить вес быка. Молли чувствовала, как дрожат и напрягаются под ее руками задние ноги Сатана. Казалось, он начинал понимать, что ему нужно делать.
Бык высунул свой розовый язык и закатил глаза, изо всех сил пытаясь задвигать ногами. Ему удалось продвинуться вперед всего лишь немного, но достаточно для того, чтобы Молли потеряла равновесие и плюхнулась в грязь по самые плечи.
— Черт побери, Сатан! — выругалась она, отплевываясь от грязи. — Неужели же нельзя сообразить вновь поднатужиться? Ты ведь умрешь здесь, в этом болоте, если останешься стоять!
Сэм Бренниган подъехал к краю болота, в его руке была веревка, он уже делал петлю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47