https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/
Невидимая рука подтолкнула ее к нему, ее взгляд встретился с его напряженным взглядом.
– Майкл! – воскликнула она, приближаясь к нему, и ужаснулась своему нервному тонкому голосу и тому, ч-то забыла о приличиях.
– Майкл? – с недоверием повторил он и поднял брови. Абби медленно шла к нему, впитывая каждую подробность, как он хмурит брови, как сжимает губы в жесткую линию, как стискивает мощные челюсти.
Он был великолепен. Но он не обрадовался ей Абби остановилась и всмотрелась в его невозмутимое лицо. Нет, она ошиблась. На лице его было смятение. Вероятно, у него тоже натянуты нервы.
– Вы ожидали кого-то другого? – пошутила она и тугже пожалела об этом, но улыбнулась с надеждой. Майкл не сразу ответил, он продолжал в упор разглядывать ее и хмурился все сильнее. Поя его пристальным взглядом Абби покраснела и попыталась отвлечь его улыбкой, но безуспешно. Этот мужчина выглядел сердитым и слегка разочарованным.
– Смею признаться, вы правы, – ответил он наконец со спокойствием, которое Абби приняла за безразличие. Ей показалось, что худшне ее опасения сбываются – она не в его вкусе.
– В самом деле? – растерянно спросила она. Крохотное зернышко сомнения, которое ей удалось подавить, пустило мощные ростки. Он не говорил ей о том, как высоко ее ценит, каким бесконечным показалось ему ожидание. И Абби подумала, что совсем не нужна ему.
– Что… что-то не так? – через силу спросила она, не сумев скрыть предательскую дрожь в голосе.
– Я весьма поражен. Вы не похожи на ту Абигайль Каррингтон, какую я помню, – ответил он без обиняков.
Фиалковые глаза Абби широко распахнулись, она поняла, что он ее просто не помнит. Такое ей ни разу не приходило в голову, и она с облегчением рассмеялась.
– О Господи, я была уверена, что вы помните меня так же, как я вас. Вероятно, художник, рисовавший мои портреты, не так искусен, как тот, что рисовал ваши.
– Простите, не понял, – холодно произнес он.
– Прошло очень много времени, верно? Я знаю, ожидание было для вас невыносимым. Для меня тоже, – сказала она и широко улыбнулась. Как дурочка, подумала Абби, стараясь найти в нем хоть малейшие проблески радушия.
Холодно кивнув ее спутникам, Майкл медленно поднялся, обошел стол и опустился в кресло. С большой неохотой он признался себе, что девушка даже красивее, чем ему показалось с первого взгляда. По правде говоря, она была необычайно хороша, что лишь усилило его тревогу. Он видел сходство с прежним маленьким дьяволенком, но не в силах был осознать, что дьяволенок превратился в красивую женщину.
«Не будь глупцом, – сказал он себе. – Перед тобой все тот же дьяволенок».
– Можете выпить чаю, если хотите, – безразличным тоном произнес он, нетерпеливо махнув рукой в сторону серебряного чайного подноса.
Абби слегка нахмурилась и осторожно присела на краешек кушетки. Видимо, не могла решить, стоит ли ей пить чай, и с подозрением смотрела на серебряный чайный сервиз, но потом все же налила себе чашку. Положила в нее два куска сахара, Тут Майкл откашлялся, – Абигайль… – Абби, – мягко поправила она его и потянулась еще за куском сахара.
Майкл одарил ее холодным взглядом:
– Простите? – Абби. Меня зовут Абби, – сказала она, кладя в чашку сахар.
– Этого вполне достаточно. – В ответ на удивленный взгляд Абби Майкл указал на ее чашку и пояснил: – Вполне достаточно сахара. – Он сам не знал, что заставило его это сказать; ему было совершенно все равно, сколько сахара она кладет в чай. Абби на мгновение застыла, потом пожала плечами, а он перевел взгляд в окно, пока она помешивала ложкой в чашке. Майкл прислушивался к ее деликатным глоточкам, потом снова заговорил:
– Нам многое надо обсудить. – И, даже не взглянув на нее, продолжал: – Надеюсь, ваше путешествие прошло без происшествий. – Тут он искоса взглянул на нее; она смотрела на него с явным недоумением, – Что касается нашего затруднительного положения…
– Затруднительного?
– Нашего затруднительного положения, – повторил Майкл, выплевывая слова, будто кислоту. – Условия завещания вашего отца требуют от меня быстрых действий. – Он на мгновение замолчал, не зная, как перейти к дальнейшему. Абби не совсем понимала, что происходит: Майкл выглядел крайне недовольным. Воображение рисовало ей совсем другой ход событий. Где розы, которыми он должен был ее засыпать? Он ни слова не сказал о том, с каким нетерпением ждал ее, как тосковал. Помилуй Бог, почему он так неприветлив? Она взглянула на буфет, где стояло несколько графинов с коричневатыми жидкостями. Абби ни разу в жизни не пробовала виски, хотя тетушка Нэн питала большую любовь к этому напитку. Но сейчас ей показалось, что самое время выпить.
– Можно? – спросила она, кивнув в сторону буфета. Холодные серые глаза быстро взглянули на нее, потом на хрустальные графины. Майкл нетерпеливо кивнул в знак согласия. Она поспешно вскочила, бросилась к буфету и налила себе из ближайшего графина. Майкл с сомнением посмотрел на полный бокал, но промолчал. Абби быстро вернулась на свое место, опасаясь, как бы ее не подвели трясущиеся коленки. Он наблюдал за ней, его пронизывающие серьге глаза следили за каждым ее движением, Она осторожно поднесла к губам бокал, сделала глоток и тут же зашлась в приступе кашля – жидкость обожгла горло. Майкл медленно встал, подошел к ней, взял бокал из ее дрожащей руки и направился к буфету.
– Полагаю, – произнес он, протягивая ей бокал, в который налил пару глотков спиртного, разбавив его водой, – вы получите больше удовольствия, если просто пригубите из бокала.
– Спасибо, – прохрипела Абби.
Совершенно неожиданно он улыбнулся. Это была великолепная улыбка, открывшая его белые блестящие зубы, и Абби невольно поймала себя на том, что не может глаз оторвать от его губ, чувственных и нежных. Она быстро отвела взгляд, и щеки ее залил румянец.
– Должен признаться, вы меня застали врасплох, – произнес Майкл уже менее резким тоном. Он сел в кресло напротив нее, небрежно закинув ногу на ногу. Прикрывшись бокалом, Абби рассматривала его мускулистые ноги, обтянутые лосинами. – Вспоминая того дья… ребенка, которого я знал двенадцать лет назад, с трудом могу поверить, что вы – та самая девочка, – внезапно признался он.
– Меня это несколько удивляет, – ответила Абби все еще хриплым от спиртного голосом. – Вы почти не изменились. Немного пополнели, немного загорели, но в целом вы такой каким были.
Майкл рассмеялся тихим, рокочущим смехом.
– Смею надеяться, что это так. – Он вдруг посерьезнел: – Мне было девятнадцать, когда я отправился в плавание вместе с вашим отцом. А вам сколько? Восемь, девять?..
– Хм, девять, по-моему.
– Девять. Девятилетняя девочка с исцарапанными коленками и грязной, не мытой несколько недель шеей совершенно не похожа на вас, уже взрослую женщину.
Абби попыталась непринужденно рассмеяться, но подумала, что так смеются гиены в пустынях Египта.
– Не может быть, чтобы у меня была грязная шея, Майкл. Удивление на его лице быстро уступило место прежней суровости.
– Именно так. А ваши волосы всегда были повязаны пиратским шарфом. Вы помните? Вы с криком носились по палубе, отбиваясь от воображаемых пиратов.
Абби вздернула подбородок.
– Я помню, что меня дразнил какой-то парень, который в конце концов оторвал голову моей единственной кукле!
– Ах, да, это был очень неприятный инцидент, – равнодушно согласился Майкл.
– Через много лет мне этот поступок показался довольно жестоким.
Майкл склонил голову набок и посмотрел на нее.
– А тогда вы поранили мне ногу своим деревянным мечом. Абби вспомнила этот меч, и ее захлестнул поток воспоминаний, не совсем совпадающих с тем, что он ей сейчас рассказывал, и она вспыхнула.
– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Мне вовсе не хочется вспоминать то лето. Я ошибалась, полагая, что вы помните меня так же хорошо, как я вас. – Абби попыталась сменить тему.
– Приношу свои извинения, но, как я уже сказал, вы совсем не похожи на ту девочку, которая никому не давала покоя на корабле.
Абби колебалась. Ей вдруг показалось, что он просит у нее прощения. Конечно! Этот абсурдный разговор он завел, чтобы извиниться за свое чудовищное поведение Абби сверкнула радостной улыбкой. На его лице появилось странное выражение, но оно тут же снова стало невозмутимым.
– Ну так вот, двенадцать лет назад я подписал документ, обещая взять вас в жены, если не выплачу свой долг до кончины вашего отца. Я считал, что долг уже выплачен, но недавно узнал, что по этому поводу имеются разногласия. Поэтому мы с вами и оказались связанными этим договором.
Абби не имела понятия, о чем он толкует, и смотрела на него так, словно он говорил по-китайски. Лорд Хант тоже спрашивал ее о каком-то договоре.
– Позвольте мне быть откровенным. Этот договор меня ни в коей мере не радует по разным причинам. Любопытно узнать желаете ли вы вступить со мной в брак?
Абби была поражена. Что за нелепый вопрос, ведь она мечтала об этом браке, можно сказать, с самого детства.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответила она простодушно.
– Я говорю, что не имею ни малейшего желания принуждать вас к этому браку против вашей воли.
Абби улыбнулась, у нее вырвался тихий вздох облегчения. Она поспешила с выводами. Он просто джентльмен, вот и все. Вообразил, будто она разлюбила его, и дает ей возможность отказаться от своих обязательств.
– О нет, Майкл, – заверила она его. – Я очень хочу этого брака!
– Тогда позвольте мне перейти к сути дела. Я надеялся, возможно, по глупости, что вы захотите сами выбрать себе супруга, если даже это грозит вам потерей состояния. Но поскольку богатство для вас важнее, позвольте мне сказать, что на данном этапе жизни мне не нужна жена. Тем не менее я – человек слова. Я готов выполнить свою часть договора, если вы согласитесь соблюдать некоторые условия, – продолжал он, словно они обсуждали какое-то скучное деловое предприятие.
– Условия? – возмутилась Абби.
– Да, условия. – Он криво усмехнулся.
Разочарование, гнев, обида обрушились на Абби. Появилось ощущение, что ее предали. Она осторожно поставила хрустальный бокал на стол и сложила руки на коленях. – Продолжайте, – холодно попросила Абби. Он заметил перемену в ее тоне, но виду не подал.
– Я готов взять на себя заботу только о вас, а не о куче ваших родственников или любимцев. Вы понимаете?
– Понимаю ли я? – переспросила она возмущенно. – Уверяю вас, мои родственники не нуждаются в ваших милостях! – В висках у Абби стучало. Чудовищная обида, от которой трудно было дышать, пересилила гнев.
– Прекрасно. Теперь что касается нашего супружества. Вы поселитесь в Блессинг-Парке, а я перееду в Брайтон. – Значит, мы не будем жить вместе? – все еще не веря, спросила Абби.
– Вам будет очень хорошо в Саутгемптоне. Мне же гораздо удобнее жить там, где у меня дела. Не вижу причин для вашего пребывания там.
– Вам не удастся меня изолировать! – запальчиво возразила Абби.
Майкл подавил улыбку. Если гневный блеск ее красивых фиалковых глаз что-то означает, ему без труда удастся устроить так, что они будут жить каждый своей жизнью. Возможно, ему даже удастся заставить ее отказаться от всей этой затеи.
– От вас я потребую полного повиновения, буду решать все вопросы, касающиеся вашего благополучия, и очень надеюсь, что вы не станете мне перечить.
Абби задохнулась от негодования.
– Будете решать все вопросы, касающиеся моего благополучия, сидя в своем Брайтоне? О, ваше самомнение переходит все границы, сэр!
– Что касается расходов на хозяйство, то я позабочусь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались. Делать отдельные покупки, например одежду, вы сможете лишь с моего одобрения, – продолжал он.
Судя по тому, как ее тонкие пальцы впились в сиденье, она с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться ему в глотку. Ему начал нравиться его небольшой розыгрыш, тем более что румянец делал ее особенно привлекательной.
– Майкл Ингрэм, смею вам напомнить, что вступаю в этот… этот брак, имея собственное, весьма значительное состояние!
Майкл расхохотался прямо ей в лицо.
– Ваше состояние теперь принадлежит мне, – ответил он с самодовольной ухмылкой, и ей захотелось выцарапать ему глаза, но в то же время какая-то искра понимания вспыхнула в глубине ее существа.
Абби чувствовала, что он запугивает ее, желая заставить согласиться на его нелепые условия, но зачем, совершенно не могла понять. Пальцы ее барабанили по подлокотнику кушетки, пока она ломала голову над происходящим. Возможно, он ее разлюбил. Это очень даже вероятно. Сверля глазами его красивое лицо, она думала, что ему следовало вежливо объяснить ей, что он ее больше не любит и, возможно, любит другую. Она ведь не ребенок и в состоянии это понять.
Ему следовало все это ей объяснить, но нет, он решил ее унизить, чтобы она сама от него отказалась. Но почему, недоумевала Абби, и вдруг ее осенило. Дело в ее деньгах. Что тогда сказала тетушка Нэн? Если она ему откажет, то лишится своего приданого. Тогда они еще посмеялись над подобным оборотом дела, как над чем-то совершенно абсурдным. Но вот перед ней сидит чудовище, которому нужны ее деньги, а не она сама. Абби охватила бешеная ярость. И еще сожаление, смешанное с разочарованием. «О нет, Майкл Ингрэм, тебе от меня так легко не отделаться».
– Я не смогу освободить вас от этого обязательства, даже если бы мой отец попросил меня об этом, чего, конечно, он сделать не может, будучи погребенным где-то в Вест-Индии. – Абби улыбнулась при виде его увядшей улыбки. – Правильно, Майкл. Вы можете запереть меня хоть в Саутгемптоне, хоть в клетке, но я вас не отпущу!
Майкл побледнел при таком неожиданном повороте в игре. Глаза ее вспыхнули, словно редкостные драгоценные камни, и она торжествующе улыбнулась.
– Абигайль, я честно предупреждаю. Я сделаю вашу жизнь невыносимой…
– Мне все равно.
– Я не тот человек, который подчиняется женским капризам. У меня не хватает терпения на игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Майкл! – воскликнула она, приближаясь к нему, и ужаснулась своему нервному тонкому голосу и тому, ч-то забыла о приличиях.
– Майкл? – с недоверием повторил он и поднял брови. Абби медленно шла к нему, впитывая каждую подробность, как он хмурит брови, как сжимает губы в жесткую линию, как стискивает мощные челюсти.
Он был великолепен. Но он не обрадовался ей Абби остановилась и всмотрелась в его невозмутимое лицо. Нет, она ошиблась. На лице его было смятение. Вероятно, у него тоже натянуты нервы.
– Вы ожидали кого-то другого? – пошутила она и тугже пожалела об этом, но улыбнулась с надеждой. Майкл не сразу ответил, он продолжал в упор разглядывать ее и хмурился все сильнее. Поя его пристальным взглядом Абби покраснела и попыталась отвлечь его улыбкой, но безуспешно. Этот мужчина выглядел сердитым и слегка разочарованным.
– Смею признаться, вы правы, – ответил он наконец со спокойствием, которое Абби приняла за безразличие. Ей показалось, что худшне ее опасения сбываются – она не в его вкусе.
– В самом деле? – растерянно спросила она. Крохотное зернышко сомнения, которое ей удалось подавить, пустило мощные ростки. Он не говорил ей о том, как высоко ее ценит, каким бесконечным показалось ему ожидание. И Абби подумала, что совсем не нужна ему.
– Что… что-то не так? – через силу спросила она, не сумев скрыть предательскую дрожь в голосе.
– Я весьма поражен. Вы не похожи на ту Абигайль Каррингтон, какую я помню, – ответил он без обиняков.
Фиалковые глаза Абби широко распахнулись, она поняла, что он ее просто не помнит. Такое ей ни разу не приходило в голову, и она с облегчением рассмеялась.
– О Господи, я была уверена, что вы помните меня так же, как я вас. Вероятно, художник, рисовавший мои портреты, не так искусен, как тот, что рисовал ваши.
– Простите, не понял, – холодно произнес он.
– Прошло очень много времени, верно? Я знаю, ожидание было для вас невыносимым. Для меня тоже, – сказала она и широко улыбнулась. Как дурочка, подумала Абби, стараясь найти в нем хоть малейшие проблески радушия.
Холодно кивнув ее спутникам, Майкл медленно поднялся, обошел стол и опустился в кресло. С большой неохотой он признался себе, что девушка даже красивее, чем ему показалось с первого взгляда. По правде говоря, она была необычайно хороша, что лишь усилило его тревогу. Он видел сходство с прежним маленьким дьяволенком, но не в силах был осознать, что дьяволенок превратился в красивую женщину.
«Не будь глупцом, – сказал он себе. – Перед тобой все тот же дьяволенок».
– Можете выпить чаю, если хотите, – безразличным тоном произнес он, нетерпеливо махнув рукой в сторону серебряного чайного подноса.
Абби слегка нахмурилась и осторожно присела на краешек кушетки. Видимо, не могла решить, стоит ли ей пить чай, и с подозрением смотрела на серебряный чайный сервиз, но потом все же налила себе чашку. Положила в нее два куска сахара, Тут Майкл откашлялся, – Абигайль… – Абби, – мягко поправила она его и потянулась еще за куском сахара.
Майкл одарил ее холодным взглядом:
– Простите? – Абби. Меня зовут Абби, – сказала она, кладя в чашку сахар.
– Этого вполне достаточно. – В ответ на удивленный взгляд Абби Майкл указал на ее чашку и пояснил: – Вполне достаточно сахара. – Он сам не знал, что заставило его это сказать; ему было совершенно все равно, сколько сахара она кладет в чай. Абби на мгновение застыла, потом пожала плечами, а он перевел взгляд в окно, пока она помешивала ложкой в чашке. Майкл прислушивался к ее деликатным глоточкам, потом снова заговорил:
– Нам многое надо обсудить. – И, даже не взглянув на нее, продолжал: – Надеюсь, ваше путешествие прошло без происшествий. – Тут он искоса взглянул на нее; она смотрела на него с явным недоумением, – Что касается нашего затруднительного положения…
– Затруднительного?
– Нашего затруднительного положения, – повторил Майкл, выплевывая слова, будто кислоту. – Условия завещания вашего отца требуют от меня быстрых действий. – Он на мгновение замолчал, не зная, как перейти к дальнейшему. Абби не совсем понимала, что происходит: Майкл выглядел крайне недовольным. Воображение рисовало ей совсем другой ход событий. Где розы, которыми он должен был ее засыпать? Он ни слова не сказал о том, с каким нетерпением ждал ее, как тосковал. Помилуй Бог, почему он так неприветлив? Она взглянула на буфет, где стояло несколько графинов с коричневатыми жидкостями. Абби ни разу в жизни не пробовала виски, хотя тетушка Нэн питала большую любовь к этому напитку. Но сейчас ей показалось, что самое время выпить.
– Можно? – спросила она, кивнув в сторону буфета. Холодные серые глаза быстро взглянули на нее, потом на хрустальные графины. Майкл нетерпеливо кивнул в знак согласия. Она поспешно вскочила, бросилась к буфету и налила себе из ближайшего графина. Майкл с сомнением посмотрел на полный бокал, но промолчал. Абби быстро вернулась на свое место, опасаясь, как бы ее не подвели трясущиеся коленки. Он наблюдал за ней, его пронизывающие серьге глаза следили за каждым ее движением, Она осторожно поднесла к губам бокал, сделала глоток и тут же зашлась в приступе кашля – жидкость обожгла горло. Майкл медленно встал, подошел к ней, взял бокал из ее дрожащей руки и направился к буфету.
– Полагаю, – произнес он, протягивая ей бокал, в который налил пару глотков спиртного, разбавив его водой, – вы получите больше удовольствия, если просто пригубите из бокала.
– Спасибо, – прохрипела Абби.
Совершенно неожиданно он улыбнулся. Это была великолепная улыбка, открывшая его белые блестящие зубы, и Абби невольно поймала себя на том, что не может глаз оторвать от его губ, чувственных и нежных. Она быстро отвела взгляд, и щеки ее залил румянец.
– Должен признаться, вы меня застали врасплох, – произнес Майкл уже менее резким тоном. Он сел в кресло напротив нее, небрежно закинув ногу на ногу. Прикрывшись бокалом, Абби рассматривала его мускулистые ноги, обтянутые лосинами. – Вспоминая того дья… ребенка, которого я знал двенадцать лет назад, с трудом могу поверить, что вы – та самая девочка, – внезапно признался он.
– Меня это несколько удивляет, – ответила Абби все еще хриплым от спиртного голосом. – Вы почти не изменились. Немного пополнели, немного загорели, но в целом вы такой каким были.
Майкл рассмеялся тихим, рокочущим смехом.
– Смею надеяться, что это так. – Он вдруг посерьезнел: – Мне было девятнадцать, когда я отправился в плавание вместе с вашим отцом. А вам сколько? Восемь, девять?..
– Хм, девять, по-моему.
– Девять. Девятилетняя девочка с исцарапанными коленками и грязной, не мытой несколько недель шеей совершенно не похожа на вас, уже взрослую женщину.
Абби попыталась непринужденно рассмеяться, но подумала, что так смеются гиены в пустынях Египта.
– Не может быть, чтобы у меня была грязная шея, Майкл. Удивление на его лице быстро уступило место прежней суровости.
– Именно так. А ваши волосы всегда были повязаны пиратским шарфом. Вы помните? Вы с криком носились по палубе, отбиваясь от воображаемых пиратов.
Абби вздернула подбородок.
– Я помню, что меня дразнил какой-то парень, который в конце концов оторвал голову моей единственной кукле!
– Ах, да, это был очень неприятный инцидент, – равнодушно согласился Майкл.
– Через много лет мне этот поступок показался довольно жестоким.
Майкл склонил голову набок и посмотрел на нее.
– А тогда вы поранили мне ногу своим деревянным мечом. Абби вспомнила этот меч, и ее захлестнул поток воспоминаний, не совсем совпадающих с тем, что он ей сейчас рассказывал, и она вспыхнула.
– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Мне вовсе не хочется вспоминать то лето. Я ошибалась, полагая, что вы помните меня так же хорошо, как я вас. – Абби попыталась сменить тему.
– Приношу свои извинения, но, как я уже сказал, вы совсем не похожи на ту девочку, которая никому не давала покоя на корабле.
Абби колебалась. Ей вдруг показалось, что он просит у нее прощения. Конечно! Этот абсурдный разговор он завел, чтобы извиниться за свое чудовищное поведение Абби сверкнула радостной улыбкой. На его лице появилось странное выражение, но оно тут же снова стало невозмутимым.
– Ну так вот, двенадцать лет назад я подписал документ, обещая взять вас в жены, если не выплачу свой долг до кончины вашего отца. Я считал, что долг уже выплачен, но недавно узнал, что по этому поводу имеются разногласия. Поэтому мы с вами и оказались связанными этим договором.
Абби не имела понятия, о чем он толкует, и смотрела на него так, словно он говорил по-китайски. Лорд Хант тоже спрашивал ее о каком-то договоре.
– Позвольте мне быть откровенным. Этот договор меня ни в коей мере не радует по разным причинам. Любопытно узнать желаете ли вы вступить со мной в брак?
Абби была поражена. Что за нелепый вопрос, ведь она мечтала об этом браке, можно сказать, с самого детства.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответила она простодушно.
– Я говорю, что не имею ни малейшего желания принуждать вас к этому браку против вашей воли.
Абби улыбнулась, у нее вырвался тихий вздох облегчения. Она поспешила с выводами. Он просто джентльмен, вот и все. Вообразил, будто она разлюбила его, и дает ей возможность отказаться от своих обязательств.
– О нет, Майкл, – заверила она его. – Я очень хочу этого брака!
– Тогда позвольте мне перейти к сути дела. Я надеялся, возможно, по глупости, что вы захотите сами выбрать себе супруга, если даже это грозит вам потерей состояния. Но поскольку богатство для вас важнее, позвольте мне сказать, что на данном этапе жизни мне не нужна жена. Тем не менее я – человек слова. Я готов выполнить свою часть договора, если вы согласитесь соблюдать некоторые условия, – продолжал он, словно они обсуждали какое-то скучное деловое предприятие.
– Условия? – возмутилась Абби.
– Да, условия. – Он криво усмехнулся.
Разочарование, гнев, обида обрушились на Абби. Появилось ощущение, что ее предали. Она осторожно поставила хрустальный бокал на стол и сложила руки на коленях. – Продолжайте, – холодно попросила Абби. Он заметил перемену в ее тоне, но виду не подал.
– Я готов взять на себя заботу только о вас, а не о куче ваших родственников или любимцев. Вы понимаете?
– Понимаю ли я? – переспросила она возмущенно. – Уверяю вас, мои родственники не нуждаются в ваших милостях! – В висках у Абби стучало. Чудовищная обида, от которой трудно было дышать, пересилила гнев.
– Прекрасно. Теперь что касается нашего супружества. Вы поселитесь в Блессинг-Парке, а я перееду в Брайтон. – Значит, мы не будем жить вместе? – все еще не веря, спросила Абби.
– Вам будет очень хорошо в Саутгемптоне. Мне же гораздо удобнее жить там, где у меня дела. Не вижу причин для вашего пребывания там.
– Вам не удастся меня изолировать! – запальчиво возразила Абби.
Майкл подавил улыбку. Если гневный блеск ее красивых фиалковых глаз что-то означает, ему без труда удастся устроить так, что они будут жить каждый своей жизнью. Возможно, ему даже удастся заставить ее отказаться от всей этой затеи.
– От вас я потребую полного повиновения, буду решать все вопросы, касающиеся вашего благополучия, и очень надеюсь, что вы не станете мне перечить.
Абби задохнулась от негодования.
– Будете решать все вопросы, касающиеся моего благополучия, сидя в своем Брайтоне? О, ваше самомнение переходит все границы, сэр!
– Что касается расходов на хозяйство, то я позабочусь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались. Делать отдельные покупки, например одежду, вы сможете лишь с моего одобрения, – продолжал он.
Судя по тому, как ее тонкие пальцы впились в сиденье, она с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться ему в глотку. Ему начал нравиться его небольшой розыгрыш, тем более что румянец делал ее особенно привлекательной.
– Майкл Ингрэм, смею вам напомнить, что вступаю в этот… этот брак, имея собственное, весьма значительное состояние!
Майкл расхохотался прямо ей в лицо.
– Ваше состояние теперь принадлежит мне, – ответил он с самодовольной ухмылкой, и ей захотелось выцарапать ему глаза, но в то же время какая-то искра понимания вспыхнула в глубине ее существа.
Абби чувствовала, что он запугивает ее, желая заставить согласиться на его нелепые условия, но зачем, совершенно не могла понять. Пальцы ее барабанили по подлокотнику кушетки, пока она ломала голову над происходящим. Возможно, он ее разлюбил. Это очень даже вероятно. Сверля глазами его красивое лицо, она думала, что ему следовало вежливо объяснить ей, что он ее больше не любит и, возможно, любит другую. Она ведь не ребенок и в состоянии это понять.
Ему следовало все это ей объяснить, но нет, он решил ее унизить, чтобы она сама от него отказалась. Но почему, недоумевала Абби, и вдруг ее осенило. Дело в ее деньгах. Что тогда сказала тетушка Нэн? Если она ему откажет, то лишится своего приданого. Тогда они еще посмеялись над подобным оборотом дела, как над чем-то совершенно абсурдным. Но вот перед ней сидит чудовище, которому нужны ее деньги, а не она сама. Абби охватила бешеная ярость. И еще сожаление, смешанное с разочарованием. «О нет, Майкл Ингрэм, тебе от меня так легко не отделаться».
– Я не смогу освободить вас от этого обязательства, даже если бы мой отец попросил меня об этом, чего, конечно, он сделать не может, будучи погребенным где-то в Вест-Индии. – Абби улыбнулась при виде его увядшей улыбки. – Правильно, Майкл. Вы можете запереть меня хоть в Саутгемптоне, хоть в клетке, но я вас не отпущу!
Майкл побледнел при таком неожиданном повороте в игре. Глаза ее вспыхнули, словно редкостные драгоценные камни, и она торжествующе улыбнулась.
– Абигайль, я честно предупреждаю. Я сделаю вашу жизнь невыносимой…
– Мне все равно.
– Я не тот человек, который подчиняется женским капризам. У меня не хватает терпения на игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42