Мне нужен денек-другой. Потерпите?
– Конечно! – ответила Луиза. – Мы с мистером Столбриджем будем очень вам благодарны.
– Чепуха! – махнула рукой Миранда. – Вы же знаете, я получаю истинное удовольствие от наших расследований. Своего рода приключение, которое приятно разнообразит мою размеренную жизнь.
– Есть кое-что еще, – подал голос Энтони.
– Да, мистер Столбридж?
– Простите, если вопрос покажется вам слишком личным. Луиза упомянула, что мистер Клемент Корвус ваш давний знакомый?
– Верно, мистер Столбридж. Нашей дружбе уже более двадцати лет.
Энтони достал из кармана конверт и протянул Миранде:
– Могу я просить вас передать ему это письмо при встрече?
Глава 14
Энтони галантно помог Луизе сесть в карету. Это был наемный экипаж, а не его собственная карета. Такая предосторожность обоим показалась нелишней: совершенно ни к чему афишировать, что кто-то из высшего общества навещал бывшую актрису. Столбридж устроился на сиденье, взглянул на сидевшую напротив Луизу и понял, что она буквально разрывается от нетерпения. И еще он с удивлением осознал, что она ему нравится. Не важно, в каком настроении пребывала на данный момент миссис Брайс: улыбалась ли, сердито поправляла очки или сжимала губы, сдерживая множество готовых сорваться с языки вопросов, – она неизменно восхищала его, приводя в движение все мужские фантазии и инстинкты. Удивительно, но эта молодая женщина обладает над ним какой-то таинственной властью; никогда прежде не ощущал он ничего подобного. Они словно связаны незримыми узами, и никуда не деться от этого чувства. В отличие от Столбриджа Луиза была настроена отнюдь не романтически.
– Что было в том конверте? – с напором спросила она.
– Э-э… – Энтони пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к реальности. – Кое-какие бумаги, касающиеся инвестиционной схемы и плана действий консорциума. Вы не забыли о наших деловых людях, наших предпринимателях: Гастингсе, Хэммонде и Уэлсуорте?
– Но я не понимаю, почему вы решили, что эти документы, да и вообще махинации Гастингса будут интересны мистеру Корвусу.
– Потому что он четвертый инвестор данного консорциума. Так написано в тех бумагах.
– О! – Глаза Луизы округлились от изумления.
– Но это отнюдь не самое интересное. Суть интриги состоит в том, что в документах, взятых мной из сейфа, ясно изложен план, из которого видно, что наша троица решила лишить Корвуса значительной доли его законной прибыли. Они собирались скрыть от него кое-какие факты, чтобы он не мог догадаться, что получает гораздо меньшую сумму, чем каждый из них.
– Они решили, что поскольку он не принадлежит к их кругу, не посещает те же светские мероприятия и не состоит в их клубах, то правды ему никогда не узнать, даже случайно. И они со спокойной совестью собираются взять его деньги, чтобы вложить их в дело, получить прибыль, а потом лишить его большей части этой прибыли. Просто ограбить! – Она ударила кулаком по сиденью кареты. – Это так похоже на зазнавшихся господ из высшего общества!
– Не нужно так переживать, Луиза. Корвус ведь тоже не святой, вы не забыли? Он король преступного мира нашего города, и, думаю, не стоит его жалеть. Полагаю, он за свою жизнь обманул и ограбил немало людей… не исключаю, что на его совести есть и более тяжкие грехи.
– Наверное, вы правы. – Луиза устремила невидящий взгляд в окно кареты. – Меня бесит высокомерие Гастингса и ему подобных. Высокомерие, самоуверенность и чувство собственной безнаказанности. Особенно низко то, что они ни в грош не ставят людей из других сословий. Считают их всех своей дичью…
– Вы всегда так остро реагируете на неприглядные поступки, совершаемые представителями высшего общества? – нарочито небрежно поинтересовался Столбридж.
Луиза вздрогнула: пожалуй, она наговорила лишнего, почти позабыв, что не одна в карете. Столбридж уловил в поведении Луизы и это сожаление, и вновь появившуюся настороженность, но молчал, терпеливо ожидая ответа.
– Прошу прошения, – ровным голосом сказала Луиза. – Бывают моменты, когда эмоции одерживают верх. Видите ли, я очень ответственно и с энтузиазмом отношусь к своей журналистской работе.
– Я не возражаю против проявлений страсти, – с улыбкой заметил Энтони.
– Вот как? – пробормотала Луиза.
– Я нахожу такие вспышки весьма воодушевляющими.
– Не понимаю, о чем вы, – сказала Луиза, решив, что ни просто играет словами.
– Могу пояснить, миссис Брайс, – бодро ответил Столбридж.
И следующий момент он подался вперед, положил ладонь ей на затылок и прижался губами к ее губам.
Луиза оцепенела. От растерянности она даже не попыталась отстраниться, а потом было поздно: любопытство овладело ею, заглушив здравый смысл. Затянутая в перчатку рука легла на плечо мужчины, а губы приоткрылись, уступая его напору. Энтони понял, что не ошибся. Волшебство продолжалось – она оказалась просто сказочно хороша на вкус, и он хотел бы большего, причем немедленно. Честно говоря, он хотел бы опрокинуть Луизу на сиденье кареты, задрать юбки и овладеть ею здесь же, и полумраке экипажа. Смутная мысль посетила его… что-то насчет полумрака. Только теперь он сообразил, что в экипаже слишком светло, потому что окна открыты, и случись проезжать мимо кому-то из знакомых… Не отпуская Луизу, он протянул руку и задернул шторы. И вот вокруг воцарился такой желанный сумрак. Энтони целовал и целовал Луизу и все никак не мог оторваться от сладкой мягкости ее губ. Словно путник, скитавшийся по пустыне и обретший, наконец, долгожданную прохладу и воду оазиса, он пил и пил, позабыв о партнерстве, Гастингсе и прочих заботах. Сквозь ее губы пробился стон – не стон, полувздох, – и этот звук женского соучастия, разделенности страсти произвел на Столбриджа неожиданно ошеломляющее впечатление. Еще немного, и он просто не справится со своим телом, позабудет о приличиях. Он положил ладонь на грудь Луизы, стремясь ощутить совершенство ее форм и тепло тела хотя бы сквозь ткань одежды.
На этот раз у нее вырвался возглас скорее удивления, чем страсти.
– Мистер Столбридж! – пробормотала она.
– Я знаю, – со вздохом оторвался он от своего волшебного источника, – сейчас не время и не место. Приношу свои извинения, мадам. Обычно такого рода события обставляют более романтично. В свое оправдание могу сказать лишь, что когда я оказываюсь рядом с вами, ничто не идет по намеченному пути, лишь неожиданности подстерегают нас обоих.
Луиза смотрела на него, молча. Ее щеки горели румянцем, а стеклышки очков запотели. Это показалось Энтони трогательным и милым. Он осторожно снял очки и принялся протирать их кипенно-белым накрахмаленным платком. Она смотрела на него рассеянным взглядом близорукого человека.
Закончив, Энтони вернул ей очки.
– Спасибо, – прошептала Луиза, и он заметил, что дыхание ее все еще неровно. Она водрузила очки на нос, а потом принялась поправлять шляпку, расправлять юбки, сдувать невидимую пушинку с рукава, подтягивать перчатки… все, что угодно, лишь бы не смотреть на него и поскорее прийти в себя. Некоторое время Энтони просто сидел, разглядывая Луизу и чувствуя себя странно счастливым, оттого что она все еще здесь и что ответила на поцелуй. Через несколько минут, спохватившись, он раздвинул шторы, и в карете стало гораздо светлее.
Луиза, наконец, привела себя в порядок, села прямо, сложила руки на коленях и нерешительно произнесла:
– Ну вот.
– Вы не ответили на мой вопрос, – быстро сказал Энтони.
– Какой вопрос?
– Почему это вдруг вы сделались одержимы страстью выводить на чистую воду преступников из высшего света?
– Ах это… все случилось не так давно, уже после того как я переехала жить к Эмме. До того момента существующий порядок вещей и безнаказанность таких людей воспринималась мной как данность, как нечто само собой разумеющееся.
– Наверное, что-то случилось с кем-то из ваших знакомых? – осторожно спросил он. – И это происшествие подвигло вас на борьбу за справедливость?
– Ничего личного, – ровным голосом ответила она. – Просто у меня накопились некоторые наблюдения.
Энтони понял, что она лжет, и это показалось ему интересным.
– Пожалуй, мне стоит познакомить вас с моим другом, – с улыбкой сказал Столбридж. – Он вам понравится, я уверен. Это человек, одержимый жаждой справедливости и возмездия. Каждое преступление, которое остается безнаказанным, он воспринимает как личное оскорбление. Думаю, вы прекрасно поладите.
– Кто же это? – с любопытством спросила Луиза.
– Его зовут Фаулер. Он детектив из Скотленд-Ярда.
Энтони не думал, что его слова произведут на нее столь сильный эффект. На короткий момент лицо ее исказилось, и он не мог ошибиться – ужас превратил правильные черты в белую маску. Луиза быстро овладела собой, и вот уже перед ним прежняя миссис Брайс, но Столбридж был глубоко поражен.
– Вот как? Неужели вы знакомы с Фаулером лично? – Она не могла решить, какие эмоции нужно вложить в вопрос: удивление, пренебрежение или что-то другое, – а потому голос звучал излишне напряженно и почти испуганно.
Это тоже не ускользнуло от внимания Столбриджа. Откинувшись на спинку сиденья, он внимательно рассматривал ее. Положительно миссис Брайс – личность исключительно загадочная. Какая-то тайна омрачает ее жизнь, но узнать, что именно стало причиной ее страха, будет не так-то просто.
– Именно Фаулер занимался расследованием смерти Фионы, – пояснил он. – Он же вел дело о самоубийстве Виктории Гастингс. Как и я, он убежден, что тут не обошлось без помощи ее мужа, но доказать он ничего не смог.
Выдержка Луизы подходила к концу. Непростой разговор с Мирандой, потом поцелуй и теперь перспектива познакомиться с полицейским детективом, который… который ведет дела о самоубийствах женщин! Ее пальцы так сжимали ручку кружевного зонтика, что, будь слоновая кость чуть бол ее хрупким материалом, просто сломалась бы. Страх окатывал ее тело и душу ледяными волнами. Но еще хуже страха было неведение, и Луиза, все же, спросила:
– А третье дело – еще одно самоубийство в том же месяце, – ваш детектив вел и его?
– Дело Джоанны Баркли? Конечно. Фаулер занимался убийством лорда Гэвина и, само собой, проводил расследование смерти молодой женщины тоже.
– Понимаю.
Теперь Энтони смотрел на Луизу с тревогой. Казалось, ей трудно дышать. Лицо опять побледнело, словно она была на грани обморока.
– Вам нехорошо? – спросил он.
– Нет-нет, все нормально, благодарю вас. Я… мне просто не приходило в голову, что вы можете вот так запросто общаться с кем-то из Скотленд-Ярда.
– Ну, кроме вас, об этом почти никто не знает. По вполне понятным причинам я не рекламирую в свете подобные знакомства. Фаулер также предпочитает держать своих коллег и начальство в неведении о нашей дружбе.
– Да-да, я понимаю, но все же… согласитесь, для джентльмена вашего статуса и происхождения крайне странно и необычно водить дружбу с полицейским.
– У нас есть общие интересы, – сухо отозвался Энтони.
– Хотите сказать, вы оба надеетесь доказать, что именно Гастингс убил Фиону?
– Да.
– Тогда могу ли я предположить, что именно мистер Фаулер и является вашим основным источником информации, когда речь идет о незаконных делишках Элвина Гастингса?
– Не буду отрицать очевидного. Могу добавить также, что именно Фаулер снабдил меня кое-какими сведениями и о Клементе Корвусе. Весьма полезно иметь знакомого детектива.
– Вам повезло, – отозвалась Луиза, улыбаясь бледными губами.
Глава 15
Столбридж проводил Луизу до парадной двери дома номер двенадцать, произнес традиционные слова прощания и постучал молотком в дверь.
Миссис Голт распахнула двери почти немедленно – можно было подумать, что она поджидала в передней.
– Прошу вас дать мне знать, как только вы получите какие-нибудь известия от Миранды Фосетт, – сказал Энтони.
– Обещаю, я уведомлю вас об этом незамедлительно. – Луиза пообещала бы сейчас все, что угодно. Больше всего на свете ей хотелось спрятаться от его пристального взгляда, остаться одной.
Должно быть, Энтони догадался, что она с нетерпением ждет его ухода, потому что кивнул ей довольно холодно, улыбнулся миссис Голт и поспешил вниз по ступенькам к поджидавшему его экипажу.
Луиза нырнула в дом, словно за ней черти гнались. Она практически швырнула шляпку и перчатки и спросила экономку:
– Леди Эштон дома?
– Еще нет, мэм. Она на собрании Общества садоводов – любителей, но должна вернуться довольно скоро.
– Я буду в кабинете.
Луиза пошла по коридору. Она понимала, что экономка скорее всего смотрит ей вслед, а потому просто шла, высоко подняв голову и сжав руки, хотя больше всего ей хотелось пуститься бегом. Вот и кабинет. Она открыла дверь, вошла в прохладное помещение и, затворив за собой тяжелую деревянную дверь, привалилась к ней спиной.
Луиза чувствовала себя ужасно. Сердце колотилось как бешенное, дыхания не хватало, словно грудь стягивал стальной корсет. В голове билась паническая мысль о том, что надо бежать, спрятаться, скрыться… но куда? Ей некуда бежать. Нужно хоть немного взять себя в руки. Луиза оторвалась от двери и решительно направилась к деревянному шкафчику, который служил баром. Открыла дверки и вынула графинчик с бренди. Щедро плеснула в стакан и сделала глоток. Видимо, сказались спешка и отсутствие привычки – крепкое спиртное обожгло горло, она поперхнулась, закашлялась, на глазах выступили слезы. Немного отдышавшись, она принялась мерить шагами комнату.
– Нельзя нервничать, – повторяла она. – Он не знает, кто я, и никогда не узнает. Нет никого, кто мог бы обнаружить правду.
«Чудненько, вот уже я и сама с собой разговариваю», Луиза вернулась к столу и отпила еще бренди, на этот раз, ограничившись маленьким глоточком. Затем отошла к окну и уставилась в сад.
Возможно, подействовало спиртное: хотя дрожь и страх еще не прошли, к ней вернулась способность рассуждать. «Мое состояние вполне объяснимо, – твердо сказала себе Луиза. – Сегодня я пережила несколько очень непростых моментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40