Сначала он просто играл с необычными механическими игрушками и устройствами, которые отец придумывал и создавал для него, а потом стал помогать ему к работе над изобретениями. В целом ему нравилось иметь отца-изобретателя. Скучать уж точно не приходилось.
– Это ты, Клэрис? – Маркус Столбридж стоял спиной к двери. – Я еще не закончил твой заказ. Не так-то просто придумать дом, который должен сгореть на сцене и не спалить театр. Пока мне не удалось подобрать нужные для создания дымового эффекта химикаты. Вернее, дым-то я могу сделать, но его получается слишком много. Боюсь, зрителям будет трудновато разглядеть происходящее.
Энтони закрыл дверь и прислонился спиной к стене.
– Неужели Клэрис хочет сжечь дом на театральной сцене? – спросил он.
– Тони! – Маркус оставил инструменты и повернулся к сыну. – Я отправил тебе сообщение несколько часов назад. Где ты, черт возьми, был так долго?
Энтони смотрел на отца и думал, что посторонний легко принял бы этого седого человека за ремесленника, а не за отпрыска одного из древнейших родов Англии. Штаны и рубашка, перепачканные машинным маслом, тяжелый кожаный фартук со следами ожогов: его родитель совершенно не походил на породистого аристократа.
В молодости Маркус Столбридж получил инженерное образование. По свидетельству родственников старшего поколения, он начал мастерить вещи и изобретать, сразу как выбрался из колыбели. Сейчас Маркусу уже перевалило за шестьдесят, но он был крепок, широк в плечах, с резкими чертами лица и проницательным взглядом зеленых глаз. Впрочем, взгляд этот становился внимательным и даже пронизывающим, только когда он смотрел на чертежи особо сложного изобретения. В повседневной жизни Маркус Столбридж слыл человеком добрым и даже рассеянным. А если он впадал в глубокую задумчивость и глаза его приобретали мечтательное выражение, а резкие черты лица смягчались, это значило, что он обдумывает новое изобретение.
– Простите, что заставил вас ждать, сэр, – сказал Энтони. – Но сначала я был занят, а когда, все же, добрался до отчего дома, меня перехватили и подвергли допросу с пристрастием два инквизитора, засевших в библиотеке.
– А, понятно. – Маркус усмехнулся и принялся вытирать руки ветошью. – Сегодня с утра у нас побывала с визитом твоя бабушка. После этого у матери и сестры должно было возникнуть много вопросов к тебе.
– Так и есть. Расскажите мне о горящем доме, который придумала Клэрис.
– Это еще одна из сенсаций, которой твоя сестра хочет поразить публику. Она говорит, что конкуренция в этой области становится все жестче. Каждый театр в городе пытается превзойти остальные по силе воздействия на зрителя, используя для этого любые средства. Привидения, штормы, проносящиеся по сцене поезда уже никого не удивляют. Но Клэрис считает, что пожар станет пользоваться успехом у публики.
– Боюсь, будет трудновато превзойти ваш последний шедевр – тонущий корабль. Критики писали, что все было так реалистично, что они сами едва не наглотались воды.
– Ох уж эти критики! – Маркус сморщился. – Они всегда найдут к чему придраться. Публике шоу понравилось.
– И теперь Клэрис хочет сжечь дом прямо на сцене?
– Ну да. Чтобы герой мог спасти ребенка из огня.
– Уверен, это будет незабываемое зрелище.
– Не знаю. Боюсь, нам не удастся достичь того эффекта, на который надеялась Клэрис. Владельцы театра «Олимпия» порядком струхнули, когда она заявила им, что на сцене будет бушевать настоящее пламя. Но, думаю, мне удастся кое-что придумать. Хочу использовать мерцающие лампы, чтобы создать эффект пламени, и дым, полученный химическим путем.
– Буду ждать премьеры с нетерпением. Уверен, это будет сенсация.
– Посмотрим. А вот, кстати, о сенсациях. Твоя бабушка сегодня рассказала нам о том, что вчера ты тоже создал своего рода сенсацию, умыкнув с бала какую-то вдовушку. Я-то думал, ты занимаешься расследованием дела Гастингса. Что-то случилось и заставило тебя бросить это дело?
– Нет, сэр. Как бы вам того ни хотелось, я не откажусь от расследования. Более того, оказалось, что миссис Брайс также связана с моей деятельностью в этом направлении.
– Вот черт! – Маркус с досадой покачал головой. – Мне следовало догадаться, зная твое упрямство. Просто, когда мы с матерью и Клэрис услышали, что ты увез с бала какую-то даму, то все обрадовались и поспешили с выводами.
– Простите, что разочаровал вас.
– Не сердись, мальчик мой. Ведь наше беспокойство естественно. И меня, и мать тревожит твоя одержимость. Ты вбил себе в голову, что Гастингс убил Фиону, и все свое время тратишь, пытаясь это доказать. В конце концов, это опасно! Если бы тебя поймали, пока ты обыскивал дом…
– Я нашел ожерелье Фионы, – перебил его сын.
– Ах, черт возьми! Где?
– В сейфе Гастингса.
Некоторое время Маркус молчал, потом все же спросил:
– Ты уверен, что это ожерелье Ризби?
– Да. Думаю, он снял его с Фионы, после того как убил.
– Получается, что ты был прав в своих подозрениях. – Отец с тревогой смотрел на Энтони.
– Похоже на то.
– Но это просто не имеет смысла! К чему Гастингсу было убивать девушку? Не думаешь же ты… – Он бросил быстрый взгляд на Энтони. – Не думаешь же ты, что он соблазнил ее и это была ссора на почве страсти?
– Нет.
– Ты так уверенно это говоришь. Я знаю, как ты был привязан к Фионе, Тони. Мы все ее любили. Но не позволяй былому чувству ослепить тебя и лишить возможности увидеть правду.
– У Фионы не было связи с Гастингсом.
Маркуса такой ответ явно не убедил, но он кивнул и не стал больше развивать эту тему.
– Хорошо. Но тогда каков мотив преступления? Из-за чего Гастингсу убивать ни в чем не повинную девушку?
– Не знаю. Но я это выясню.
– Тони, прошу тебя, оставь это расследование. Слишком много времени прошло, и все равно ты не сможешь ничего доказать.
Энтони подошел к одному из верстаков и коснулся рукой инструментов, аккуратно разложенных на дереве.
– В течение последних двух лет Гастингс шантажом вымогал деньги у нескольких престарелых богатых леди.
– Ты не шутишь? Так Гастингс шантажист?
– Я нашел доказательства этого в его сейфе, там же, где он хранил ожерелье. К сожалению, с точки зрения официального следствия эти бумаги бесполезны, так же как и ожерелье, так как никто из жертв шантажа не захочет открыто признать, что подвергался вымогательству, а потому до суда дело не дойдет… Я верну бумаги пострадавшим, устрою все анонимно, чтобы никому не причинять лишних страданий. Кстати, они, скорее всего, никак не связывали Гастингса с тем негодяем, что забирал у них деньги.
– Какая низость! – Маркус скривился от отвращения. – Да, ты прав, мой мальчик: Элвин Гастингс негодяй, каких мало. Но, если ни одно доказательство не годится для суда, на что же ты надеешься?
– Все в свое время, – отозвался Энтони. – Сейчас моя задача – узнать, почему он убил Фиону. Этот вопрос сводит меня с ума, и я не успокоюсь, пока не найду ответ.
– И как же ты собираешься действовать?
– Я уверен, что между Гастингсом и Фионой не было интимной связи. Тогда остается единственно возможное объяснение: Фиона что-то узнала о делишках Гастингса. Вероятно, обнаружила, что он промышляет шантажом.
– И он убил ее, чтобы сохранить свою тайну?
– Согласись, это мотив.
– Может быть. Но как ты сможешь это доказать, особенно теперь, когда прошло столько времени?
– Не знаю. – Энтони подошел к сейфу, стоявшему и одном из углов мастерской. Сейф вполне мог служить украшением помещения: темно-зеленые металлические стенки и дверца были покрыты искусным золотым узором. Молодой человек задумчиво провел пальцем по виньеткам. – Вы оказались правы, отец: у Гастингса в спальне был установлен именно «Аполло». И, как и говорил Каррадерз, он вмонтировал сейф в полкомнаты. Спасибо за информацию.
Уилл Каррадерз, глава компании «Замки и сейфы Каррадерза», был старинным другом семьи. В Лондоне он владел эксклюзивным правом на производство и продажу сейфов «Аполло», Именно его компания продала сейф Гастингсу и занималась его установкой.
– Значит, ты не потерял своих навыков по обращению с сейфами? – насмешливо спросил Маркус.
– Ну, кое-что подзабыл, но за тридцать секунд справился.
– А раньше-то хватало и пятнадцати. – Маркус улыбнулся своим воспоминаниям. – Ты провел много дней в нон лаборатории, играя с замками, а затем испытывая для меня различные механизмы и устройства… А вот, кстати, об испытателях. – Он хмуро взглянул на сына. – Тебе пора подумать о детях – хочу успеть порадоваться внукам. Кроме того, мне нужны новые помощники. Тебе теперь все время некогда, а Клэрис полностью поглощена своими пьесами.
– Вот закончу расследование и вплотную займусь этим вопросом, – торжественно пообещал Энтони.
– Обещания, все пустые обещания, – недовольно буркнул Маркус. Потом вспомнил о чем-то и внимательно взглянул на сына. – А что это за миссис Брайс и при чем здесь она?
– Это непросто объяснить. Например, вчера вечером я наткнулся на нее у дверей спальни Гастингса.
Рот у Маркуса открылся, закрылся и снова открылся.
– Подле спальни? Вот ведь черт! И что же она там делала?
– То же самое, что собирался сделать я. Мадам отправилась туда с намерением обыскать частные владения и личные вещи хозяина.
– Но зачем ей?
– Она искала доказательства, что Гастингс содержит бордель.
– И эта твоя миссис Брайс вскрыла «Аполло»?
– Ну конечно, нет! Ведь это все же «Аполло»! Но после того как мы встретились и поговорили, она… она наняла меня, чтобы я сделал это для нее.
– Наняла тебя? – Маркус провел рукой по лбу. Сегодня у него явно выдался трудный день.
– Ну да, – безмятежно продолжал сын, не замечая смятения отца. – Видишь ли, она приняла меня за вора, который промышляет драгоценностями в богатых домах. Как я уже сказал, это ужасно запутанное дело.
– Ты прав, мой мальчик. – Маркус внимательно взглянул на сына и добавил: – Но это не дает ответа на мой первоначальный вопрос: кто такая, черт возьми, миссис Брайс?
– Честно говоря, до конца еще не выяснил, но работаю над этим вопросом. Однако мне удалось получить у нее признание, что она пишет статьи для «Флайинг интеллидженсер».
– Никогда не поверю! – воскликнул пожилой джентльмен. – Дама из высшего общества пишет для «желтой прессы!
– Да, сэр.
– Но я прекрасно помню, как ты презирал всех писак из бульварных газетенок за то, как они обсуждали смерть Фионы. Прости, но мне трудно поверить, что ты пошел на союз – пусть и чисто деловой – с журналисткой.
– Уверяю вас, сэр, мне и самому непросто было прийти к этому решению. Но я заметил, что миссис Брайс женщина необычная и потому порой толкает людей на неординарные поступки. Кстати, прошу вас держать эти сведения о личности и занятиях миссис Брайс в секрете посторонних. Она очень старается сохранить инкогнито в этом плане.
– Из-за того, что она женщина?
– Частично да. Но, кроме того, она проводит расследования в высшем свете, а потому вынуждена использовать псевдоним, чтобы никто не связал шустрого писаку со светской дамой. Если ее секрет будет раскрыт, это моментально положит конец ее журналистской карьере.
– Это точно, – фыркнул Маркус. – Больше она не сможет узнать ничего интересного. Ее имя мгновенно вычеркнут из списков гостей, и она станет персоной нон грата на любом приеме или балу.
– Именно это я и имел в виду.
– Однако это потрясающая история, – заметил Маркус, задумчиво поглаживая подбородок. – Совершенно потрясающая.
– Помните скандал, связанный с именем Бромли?
– Ну еще бы! Это была настоящая сенсация. Кто бы мог подумать, что такой педант и зануда, высокомерный и вечно всех поучающий тип, как лорд Бромли, получал доход от сети курилен опиума! Когда разоблачительная статья появилась во «Флайинг интеллидженсер», лорд был вынужден покинуть страну – отправился в продолжительное путешествие по Америке, и с тех пор не смеет показаться на родину.
– Честь его разоблачения всецело принадлежит миссис Брайс. Именно она нашла неопровержимые доказательства, убедившие публику и даже родственников лорда Бромли. Миссис Брайс пишет под псевдонимом Фантом.
– Так она и есть Фантом! Однако… И теперь проводит собственное расследование в отношении Гастингса. М-да… – Он быстро взглянул на сына.
Энтони, понимая, о чем думает отец, добавил:
– Я пытался отговорить ее от этого предприятия, ибо оно несет в себе большой риск, но она и слышать ничего не хочет. Тогда я решил, что буду присматривать за ней и постараюсь защитить от опасности. Однако мне пришлось пообещать, что мы будем действовать вместе. Своего рода деловое партнерство. Но для светского общества это будет выглядеть как обыкновенная любовная интрижка.
– Понял, понял, – закивал Маркус. – А вот насчет интрижки… Она имеет место?
– Уверяю вас, сэр, наше сотрудничество с миссис Брайс носит чисто деловой характер.
– Твоя бабушка – а значит, и весь высший свет – уверена, что ты завел с ней роман.
– И прекрасно, сэр. Мы рассчитываем, что подобного рода сплетни послужат хорошим прикрытием. Если окружающие – и Гастингс в том числе – поверят, что у меня с миссис Брайс роман, то не заметят, чем мы занимаемся на самом деле.
– Интересная теория, – отозвался Маркус, разглядывая сына, словно перед ним вдруг оказался некий механизм, нуждающийся в отладке.
– На сегодняшний день это вся информация, которой я располагаю, – произнес Энтони и, распрощавшись с отцом, покинул мастерскую. По коридору он шел почти на цыпочках, опасаясь, что Клэрис подстерегает его где-нибудь за дверью, чтобы опять приставать с вопросами. Но ему повезло: сестра, видимо, была чем-то занята. И Энтони ускользнул из отчего дома без дальнейших сложностей. Только оказавшись на улице, он смог вздохнуть с облегчением.
Маркус стоял посреди мастерской, прислушиваясь. Вот открылась и закрылась входная дверь – Энтони ушел. Только тогда пожилой джентльмен снял рабочий фартук и отправился в библиотеку.
Джорджина и Клэрис пили чай. Обе уставились на вошедшего круглыми от любопытства глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40