Почти сразу веки ее опустились, рука обмякла в руке Кэрри.На ходу можно было разве что наложить шину. Саре померили давление и пульс, нашли их удовлетворительными и повернулись к Кэрри.— Он убьет ее, убьет Эвери! Надо ему как-то помешать! Слышите, что я говорю? Он ее… он ее…На этом Кэрри отключилась. Долгая бессонная ночь, голод и страх окончательно подорвали и без того ослабленный организм.Она открыла глаза уже в больнице, на чистых простынях, и первым, что испытала, была боль. Болели все мышцы, словно кто-то на совесть измолотил ее палкой.В голове стоял туман, мысли двигались вяло, с натугой. Что-то надо предпринять… насчет чего? Ах да, Эвери! Боже милостивый, надо помочь Эвери, пока не поздно!Не без усилия приподняв голову, Кэрри обнаружила шнур с кнопкой вызова, прихваченный к краю простыни. Она потянулась к нему и вскрикнула от боли в сломанной руке, только теперь ощутив на ней тяжесть гипса.Почему гипс?Проклятая расселина, в которую они сверзились в темноте! Помнится, она летела вниз головой и инстинктивно вытянула руки, чтобы не размозжить череп о камень. Запястье потом разболелось, но как-то думалось, что это простой ушиб — ведь боль от перелома не в пример острее? Потом она и вовсе притупилась, по мере того как тело немело от холода.Как же вышло, что она не расшиблась сильнее? Потому что свалилась на Сару! Сара кричала что-то о разбитом колене… и она не задумываясь зажала ей рот, чтобы заглушить крики, из страха, что Монк появится в любой момент и добьет их обеих.
Интересно, как там Сара?В коридоре слышались голоса, все мужские. Кэрри же никак не могла дотянуться до кнопки вызова. Тогда она решила привлечь внимание криком. К счастью, дверь отворилась, вошел молодой человек в белом халате, с медицинской картой в руке — доктор Бриджпорт, судя по табличке. Вид у него был такой, словно он не спал всю ночь, и даже не одну. Кэрри это не понравилось. Еще больше ее смутили руки — громадные, как лопаты, точно их по ошибке приделали к чужому телу.— Вы мой лечащий врач? — осведомилась она с подозрением.— Я невропатолог и только что просмотрел ваши рентгеновские снимки и результат томографии.— Не помню ничего подобного!— Тем не менее вы прошли оба обследования. Обнаружено небольшое сотрясение мозга, поэтому я намерен подержать вас тут… скажем, сутки, для гарантии. Томография ничего страшного не показала.— А что с рукой?— Перелом.— Ах да, верно…— Терапевт заглянет к вам при первой же возможности, — сказал доктор Бриджпорт, не отрываясь от карты, в которой что-то лихорадочно записывал, — а пока, к моему большому сожалению, я вынужден впустить сюда пару сотрудников ФБР — не слишком высокого ранга, но весьма и весьма рьяных. Их там собралось значительно больше, но впущены будут только двое, да и то если вы согласны.— Нельзя ли для начала пару таблеток от головной боли?— Со временем.Кэрри отлично знала, что это значит. Когда Эвери в детстве хотела того, что ей не полагалось, она получала в ответ именно эту фразу. Надо признать, это отлично срабатывало, но не думают же они, что сработает и со взрослым?— Я требую!— Миссис Сальветти, при сотрясении мозга, даже незначительном, не рекомендуется…— Ох, ради Бога! Нет так нет. Скажите хотя бы, что с моей подругой, судьей Коллинз. Ее привезли в той же машине, с раздробленным коленом. — Судью Коллинз сейчас оперируют.В дверь постучали, негромко, но настойчиво. Доктор закрыл карту и одарил Кэрри ободряющей улыбкой.— Вам бы сейчас отдыхать и отдыхать! — заметил он с сожалением, потом махнул рукой и отворил дверь, впустив в палату двоих в черном. — Десять минут и ни минутой больше! Эта женщина нуждается в отдыхе.Пара прошла в палату строевым шагом, как на параде — руки по швам, головы вскинуты. Они были очень похожи, все различие состояло в выборе галстука: у одного он был в полоску, у другого в клетку. Один был агент Хиллман, имя другого тотчас улетучилось у Кэрри из памяти (то ли потому, что не он был здесь главный, то ли потому, что представился очень невнятно). Хиллман ей, в общем, понравился. Его резкая, авторитетная манера и острый взгляд действовали ободряюще. Было совершенно ясно, что от такого не ускользнет даже самая мельчайшая деталь.Агенте невнятным именем подготовил все для интервью, то есть поднял верх кровати, чтобы Кэрри было удобнее общаться, и принес ей воды, чтобы могла в любую минуту смочить горло. Пока Хиллман вел дознание, он парил поблизости, явно на подхвате.Разумеется, беседа продлилась дольше, чем хотелось бы доктору. С помощью ряда наводящих вопросов Хиллман составил картину бегства из обреченного дома. Когда Кэрри умолкала, чтобы собраться с мыслями, он терпеливо ждал, не пытаясь понукать ее. Хочешь не хочешь, а пришлось подстроиться, хотя Кэрри надеялась выложить все одним духом и, в свою очередь, забросать его вопросами.— Поищите мой жакет, в нем должны лежать письма. Агент на подхвате немедленно открыл встроенный шкаф.Жакет оказался там, он аккуратно висел на плечиках. Хиллман натянул перчатки, осторожно выудил письма и поместил их в плотный, с молнией, непромокаемый конверт.— Их три, — с нажимом заметила Кэрри. — Я так и не успела заглянуть в письмо, адресованное Анне. Хотелось бы сделать это сейчас.— Для начала нужно проверить конверты на отпечатки пальцев, — был ответ.— Да, но я имею право знать после всего, через что прошла! Наверняка письмо написано этим ублюдком, мужем Анны! Кто еще мог желать ее смерти? Вы обязаны арестовать этого человека!
Хиллман пропустил тираду мимо ушей и попробовал вернуться к дознанию, но Кэрри отмахнулась от очередного вопроса.— Я уже достаточно наговорила, теперь ваша очередь. Где моя племянница?— Ее ищут.— Ищите лучше!Хиллман адресовал выразительный взгляд помощнику, и тот сунул под нос Кэрри стакан с водой и соломинкой. Она отвернулась.— Вернемся к нашему разговору, — сказал Хиллман, все еще надеясь вразумить ее. — Расскажите, как…— Расскажу, когда узнаю, как прошла операция судьи Коллинз.Агенты переглянулись, и после некоторой заминки Хиллман ответил:— Но операция продлится еще некоторое время.— А пока все идет как надо, — добавил его помощник.— Будьте добры, повторите ваше имя.— Бин, мэм. Агент Питер Бин.Неудивительно, что он так невнятно представился! Наградил же Бог именем! Будь у нее такое, она бы его сменила. На курсах подготовки у него за спиной, должно быть, корчили всемирно известную рожу.Видя, что Кэрри отвлеклась, Хиллман сделал еще одну попытку направить разговор в нужное русло, и на сей раз это ему удалось. В течение часа он изводил ее одними и теми же вопросами, пока не стало казаться, что преступник здесь — она и что ее хотят поймать на обмолвке. Голова болела чем дальше, тем сильнее.— Хватит! — наконец взмолилась Кэрри. — Больше не могу! У меня уже ум за разум заходит!Хиллман был жестоко разочарован, но делать нечего — пришлось на время оставить ее в покое. На вкрадчивую просьбу зайти «через часок» Кэрри нелюбезно ответила, что пропуском к ней в палату отныне послужит только весть о том, что Эвери найдена. Чтобы умаслить ее, Хиллман предложил немедленно связаться с Тони. Бин был настолько любезен, что лично набрал номер.Услышав голос мужа, Кэрри расплакалась.— Где ты сейчас, Тони? Мне тебя ужасно недостает!— Я собирался лететь в Аспен, но ФБР запретило. Говорят, как только будет получено разрешение, тебя и эту женщину, судью, отвезут в какое-то им одним известное место. Мне это не слишком нравится… Я бы предпочел быть рядом, а то, знаешь ли, нельзя даже убедиться, что с тобой все в порядке. Скажи хоть, как дела!— От Эвери вестей нет? — спросила Кэрри вместо ответа.— Пока нет. Послушай, я понятия не имел, что вы вместе собираетесь на курорт! Узнал об этом только теперь, от ФБР. Говорят, Эвери опоздала на самолет, взяла машину… ну, ты знаешь.— Боже мой, где же она? — Кэрри снова заплакала.— Ее отыщут, не волнуйся. Я не отхожу от телефона, и если она позвонит, буду на проводе. Ты же знаешь, Эвери не упустит возможности дать о себе знать. Главное — не волнуйся, это тебе сейчас ни к чему.— Тони… — она помолчала, внезапно очень смущенная, — Тони, мне жаль, что все обернулось таким образом… Прости за все… если, конечно, сможешь. Я готова уступить тебе управление «Звездочетом»! Веришь ли, все это уже не имеет такого значения, как раньше. Надо было больше доверять тебе, но я… я была полной идиоткой!Даже тот факт, что агенты стояли рядом и жадно ловили каждое слово, не мог остановить Кэрри. Плотину прорвало. Признания лились так же безудержно, как слезы.— Люблю тебя! — говорила Кэрри. — Всем сердцем, всей душой! Я и не знала, что способна на это! Но если уже слишком поздно…— Что ты, конечно, нет! — перебил Тони. — Я тоже люблю тебя, и… плевать мне на ФБР! Я вылетаю первым же рейсом! Никакой консультант нам не нужен, чтобы нормально жить. Просто начнем все сначала! Глава 30 Первоначально ФБР надеялось сохранить втайне число выживших и их имена, но кордоны были выставлены поздновато, и пресса успела прорваться. Кэрри и Сара, на носилках, были запечатлены на фотопленке, засняты на кинокамеры, так что новость эта стала всеобщим достоянием.Эвери и Джон Пол узнали подробности по дороге в горы — радио взахлеб расписывало их на весь белый свет.Пока машина катилась по улицам городка, сонным даже несмотря на последние события, Эвери оставалась на заднем сиденье, но потом перебралась, а вернее сказать, перетащила себя на переднее, чувствительно пнув Джона Пола в плечо. Тенниска при этом свалилась ему на колени. В ответ на извинение он молча протянул тенниску Эвери.Потом они слушали местный канал, пока сигнал не померк окончательно.— Ничего не скажешь, прогресс! — сказал Джон Пол с неудовольствием. — Кого ни возьми, у каждого по два телефона, по две камеры… а то и по два бинокля, чтобы удобнее было совать нос в чужую жизнь.— Пресса не может обойтись без камер — в конце концов, это их способ зарабатывать на жизнь.— А что, без сарказма тоже нельзя обойтись?— Это не сарказм, а простая констатация факта. Я уверена, что ФБР так же недовольно тем, что информация просочилась, как и мы с тобой, а уж каково было Кэрри, когда ее на носилках ослепляло вспышками! И никому не пришло в голову отобрать отснятую пленку, да и вообще зачем пустили прессу на место катастрофы?— «Зачем пустили», «никому не пришло в голову»! Надо бы выгравировать это на вашей штаб-квартире как девиз.— Зря стараешься, я не собираюсь выходить из себя.— Да это так, мысли по ходу дела.— Как же! — Эвери опустила окошко, и в машину проник свежий вечерний воздух. — Знаю я тебя!— Как облупленного?— А то! — Она безмятежно улыбнулась. — Признаю, что первое время все пыталась вычислить, чем тебе так насолило ФБР, а потом поняла, что дело не в этом. Твой пунктик куда солиднее, чем просто обида.— Вот как?— У тебя зуб не конкретно на ФБР, а на любое государственное учреждение.— Вот уж нет!— Когда мы обсуждали твоего зятя, ты произнес «министерство юстиции» с тем же пренебрежением, как обычно и «ФБР».— Потому что юстиция не имеет ничего общего со справедливостью.— А как насчет ЦРУ? Наверняка ты и там побывал.— В ЦРУ взгляд на вещи меняется быстрее, чем женская мода, и бедняга агент, хочешь не хочешь, обязан идти в ногу.— А Налоговое управление?— Налоговое управление ненавидит любой, у кого с головой все в порядке.Эвери продолжала называть агентства и организации, уже любого рода, лишь бы легальные, и в каждом Джон Пол ухитрялся усмотреть серьезный изъян.— Ну, видишь! — воскликнула она наконец. — Видишь, в чем твоя проблема?— Не вижу. Может, просветишь?— Само собой. Ты не выносишь авторитеты. Человек, облеченный властью, по определению твой недруг.— По-твоему, это проблема? Это нормально. Власть развращает, а неограниченная власть — особенно.— С чего ты взял, что ФБР, к примеру, обладает неограниченной властью?— Не важно, обладает ли, главное, что в это верит.— Знаешь что? — Что?— Тебе нужно лечиться! Курс психоанализа быстренько избавит тебя от этого вывиха.Джон Пол открыл рот, и Эвери, не дожидаясь его мнения о психоанализе, сменила тему:— Надо бы позвонить Кэрри.— Это можно было сделать в городе.— Не нашлось времени. Возьмись я звонить, ты бы успел задать стрекача. Поверить не могу, что ты собирался меня там бросить! Как вспомню, такая злость разбирает!Это был подходящий момент для признания — Эвери говорила так, словно в самом деле нуждалась в нем.— Видишь ли… — начал Джон Пол и умолк. — Что?— Я подумывал, не задержаться ли.— Подумывал?! — Она ущипнула его за руку. — Однако!— Ну… я хотел задержаться. Между прочим, это не меня надо щипать, а тебя! Ты не чаяла влиться в суперкоманду молокососов!— Хватит обзываться, в конце концов! Наверняка агент Нолт и остальные знают свое дело.— Вот видишь! Ты их даже не знаешь, а восторгаешься! Зачем тогда было прыгать из окна?— Я обдумала твои слова и признала их правоту. В самом деле, из нас троих вышла бы одна общая мишень.— И?..— Что «и»? Ждешь комплиментов?Джон Пол хотел сказать, что ничего такого он не ждал, но Эвери не дала ему вставить слово.— Ладно, будет тебе комплимент. На мой взгляд, с тобой у меня больше шансов остаться в живых, чем с ФБР.— Надо же, переметнулась! — хмыкнул он. — С чего бы это вдруг? Подслушала какое-нибудь невежливое высказывание агента Нолта?— Я меняю мнение не из каприза, а по здравом размышлении. У меня, знаешь ли, аналитический склад ума. То, что я сижу с тобой в машине, не меняет моего отношения к Бюро, и здесь я не менее лояльный сотрудник, чем у себя в офисе.— И как ты только ухитрилась сесть в машину… — буркнул Джон Пол.— Почему бы и нет? — пожала плечами Эвери. — В Бюро инициатива всемерно поощряется.— Нуда, конечно! — Джон Пол выглянул в окно. — Ага, в пяти милях отсюда есть ресторанчик. Оттуда можно будет позвонить — я хочу вызвать подкрепление.— Да ну?! — искренне изумилась Эвери (как, мистер Одиночка собирается для разнообразия попросить помощи у других?).— А ты, если хочешь, позвони Кэрри. Только не говори, куда держишь путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51