Но в замке было маловато людей, чтобы предусмотреть все варианты событий.
Имоджин казалось, что все происходит слишком медленно, но потом она кое о чем вспомнила.
– Ренальд, мне нужен хороший острый кинжал.
Он молча подал ей длинный кинжал в ножнах, и она прикрепила его к поясу.
Взяв его в руки, она вспомнила о своих волосах и чуть было не разрыдалась. Девушка потрогала неровный жесткий обрезок своей бывшей роскошной косы…
Наконец все были готовы и тихо вышли из потайного хода. Им предстоял сравнительно неблизкий путь до лагеря. Имоджин, волнуясь, посмотрела на небо, но там еще не появилась даже предутренняя серая дымка.
В лесу они двигались очень тихо, пытаясь не потревожить ни зверей, ни птиц, чтобы не насторожить своих врагов.
Имоджин показалось, что стало светать, и она шепнула об этом Рональду.
– Имоджин, у нас в запасе еще достаточно времени, просто твои глаза привыкли к темноте.
Девушка боялась даже представить себе, что они могут обнаружить в лагере. Ее мучили видения: она представляла себе Фицроджера избитым и окровавленным, а иногда даже умирающим с переломанными костями.
Потом настало время, когда Имоджин и трем сопровождающим ее воинам пришлось расстаться с основным отрядом, чтобы врагам показалось, что они вернулись из замка с добычей. Ренальд на прощание обнял и поцеловал Имоджин.
– На счастье, маленький цветочек! Не волнуйся! Мы все сделаем как надо!
Она некоторое время стояла рядом с ним, потом вместе с тремя сопровождающими они вышли из леса и стали спускаться вниз по открытому склону. Затем им опять пришлось подниматься вверх, направляясь в сторону лагеря. Утренний туман мешал точно определить направление, и они вполне могли пройти мимо лагеря, но слева послышался резкий свист.
– Что происходит? – спросил у них один из людей Ворбрика.
– Вот ваши сокровища, – зло ответила ему Имоджин. – Вот в чем дело: там так много всего, что лорд Ворбрик приказал, чтобы вы помогли нам принести со скалы все оставшееся.
– Это правда? – спросил человек Ворбрика ее «охрану».
Ее люди что-то в ответ промычали.
– Не ждите нормальных ответов от них, – насмешливо заговорила девушка. – Они не могут расстаться с такими дорогими вещами.
Головорез придвинулся ближе, и у него заблестели глаза.
– Дайте посмотреть…
– Я хочу убедиться, что мой муж жив, – грубо сказала Имоджин. – Убирайся прочь! Бандит замахнулся на нее кулаком, но не ударил.
– Ты, стерва, получишь свое от Ворбрика.
Мне тогда будет приятно посмотреть на тебя!
Имоджин внезапно узнала голос человека, который караулил их в пещере. Она чуть было не засмеялась, но сдержалась и бросилась вперед. За ней последовали ее люди. На ходу Имоджин быстро оглянулась назад и увидела, что охранник пошел за ними. Он воровато посматривал по сторонам, но соблазн урвать хоть немного золота был слишком силен для людей Ворбрика. Она молча благословляла воина, выбравшего блестящие блюда. Золото могло соблазнить кого угодно! Через некоторое время они уже были в лагере. Там горел небольшой костер. Она увидела, как вокруг него собрались люди Ворбрика. Фицроджер все еще был привязан к дереву, а возле него стояли четверо караульных с тяжелыми дубинками. Он бессильно сполз вниз по стволу. Мать святая Мария, не дай Бог, чтобы он потерял сознание, подумала Имоджин.
Человек, тащивший блюда, с грохотом уронил одно из них на землю. Оно покатилось, отражая свет костра. Другой воин поскользнулся, и золотые монеты посыпались из сундука. Третий крепко, как настоящий скряга, вцепился в свое сокровище.
Какое-то время никто не двигался с места, потом один из людей Ворбрика протянул руку к золотой монетке, потом к другой… Его примеру последовал еще один, и вскоре всех вокруг обуяло безумие.
Но несмотря на это, четверо караульных Фицроджера даже не двинулись с места. Их снедала зависть, они дергались, но стояли. Имоджин видела, как чесались у них руки, чтобы схватить хотя бы одну монетку, но они не отошли от Фицроджера.
Имоджин резко повернулась к последнему из сопровождавших ее воинов.
– Отдай мне этот сундучок, дубина! Это украшения моего отца. Вы их не получите!
Она вырвала сундучок из заметно ослабевших рук охранника, и его содержимое, как и было задумано, рассыпалось прямо перед охраной Фицроджера.
Пока Имоджин ждала воинов в замке, она успела вынуть все украшения из мешочков, и сейчас драгоценные камни засверкали всеми цветами радуги в отсветах костра.
Имоджин завопила и попыталась прикрыть их своим телом. Но охранники мужа опередили ее.
В этот момент в лагерь ворвался Рональд со своими воинами. В мгновение ока один из них перерезал путы Фицроджера. Имоджин не поспела туда первой. Но ее муж еще не успел освободиться, когда один из его охранников понял, в чем тут дело, и резко замахнулся дубинкой. Фицроджер попытался уклониться от удара, однако дубинка с силой опустилась на его плечо, и он упал на колени. Фицроджер слишком долго был связан, и у него затекло все тело. Имоджин боялась, что удар был слишком опасным, и рванулась вперед, на ходу вытаскивая кинжал.
Караульный снова замахнулся, на этот раз целясь по ребрам. Вокруг было много людей Фицроджера, но они, как ей показалось, были очень медлительными. Девушке понадобилось немного времени, чтобы выбрать момент и место атаки. Она вспомнила, как Фицроджер ей как-то сказал:
– Целься в шею!
Она воткнула кинжал в незащищенное место сбоку. Охранник закричал и стал корчиться, а кровь фонтаном хлынула на Имоджин. Пока ее жертва падала на землю, Фицроджер, шатаясь, поднялся на ноги и притянул ее к себе.
– Амазонка моя, это действительно крещение кровью! – сказал он со слабым смешком.
Имоджин подолом изорванной туники попыталась стереть кровь и слезы с лица. Она старалась убедить себя в том, что это почти то же самое что заколоть свинью, но ее все равно била нервная дрожь. Она оставалась в объятиях мужа, пока вокруг них шло сражение. Хотя ей сейчас были необходимы его утешение и защита, в то же время она и сама была готова защищать его.
Ренальд пробежал мимо и, смеясь, кинул меч Фицроджеру. Тот поймал его левой рукой, но сделал это крайне неуклюже. Было неизвестно, насколько сильно пострадало его плечо. Он не сделал даже малейшей попытки присоединиться к сражавшимся, а стоял рядом с Имоджин, охраняя ее и разминая затекшее тело, чтобы восстановить кровообращение.
Он задал ей всего лишь один вопрос:
– Ворбрик?
– Он сейчас на скале или спускается сюда, ведь на горизонте уже посветлело. Мы послали людей, чтобы они следили за ним.
Люди Ворбрика поняли, что у них нет ни единого шанса победить, и сдались. Воины Фицроджера обезоружили и связали их.
Фицроджер вышел вперед, все еще не отпуская от себя Имоджин.
– Тай, твой сумасшедший план сработал, несмотря ни на что, – заметил Ренальд, подходя к нему. Он пытался сдерживать себя, но было видно, как он был счастлив видеть своего друга живым и почти невредимым.
– Жадность готова погубить любого, – заметил Тайрон.
Он произнес это странным голосом и все посматривал по сторонам.
– Ворбрик? – понял его Ренальд.
– Где же он? – поинтересовался Фицроджер.
– Я оставил людей, чтобы они остановили его. Он, наверно, слышал весь этот шум.
– Надеюсь.
– Тай, мы должны отдать его в руки правосудия, – сказал Ренальд. – Генрих должен сам судить его. Король, наверно, лишит его состояния и отправит в изгнание. Тогда мы от него окончательно избавимся.
Фицроджер не ответил ему. Он отпустил Имоджин и пошел вперед к опушке леса.
Она в первый раз как следует рассмотрела мужа и поняла Рональда. У Фицроджера было разбито лицо. Значит, его сильно избили после того, как она ушла с Ворбриком. Но дело было не в этом – он двигался с большим трудом. Стрела сильно повредила его правую руку. И счастье, если удар дубиной по левому плечу не раздробил ключицу. К тому же он с трудом волочил правую ногу.
Сейчас Тайрон был не в состоянии сражаться с кем-либо, тем более с Ворбриком. Но Имоджин понимала, что было бы бесполезно говорить ему об этом. Она молила Бога, чтобы кто-то из людей Фицроджера убил Ворбрика сразу же после того, как они взяли его в плен. Если бы она заранее подумала об этом, то приказала бы прикончить его на месте.
Имоджин ничего не могла разглядеть сквозь плотную завесу тумана, кроме того, ничего не было слышно. Что же происходит у скалы? – подумала она.
Они стали спускаться вниз с холма. Имоджин, волнуясь, шла рядом с Фицроджером, Ренальд следовал за ними.
– Тебе сильно досталось по плечу, – заметил Ренальд, но Фицроджер ему ничего не ответил.
– Что у тебя с ногой? – спросил де Лисл.
– Просто затекла.
– Мне кажется, что и твоя правая рука затекла тоже.
– Туда ему попала стрела, – сказала Имоджин.
– Тай… – протестовал Ренальд.
– Нет!
В этом был весь Фицроджер. Имоджин начала молить Бога, чтобы Ренальд опять так ударил Фицроджера, чтобы тот потерял сознание и не смог совершить еще один сумасшедший поступок. Ренальд сделал это в потайном ходе. К сожалению, сейчас он до этого не додумался.
Они нашли Ворбрика прижатым к подошве утеса, похожего на разъяренного медведя, окруженного собаками. И подобно затравленному зверю, он уже раскроил голову одному из людей Фицроджера. Неподалеку от него валялось мертвое тело, и клинок его огромного меча при свете факелов отливал красным.
Фицроджер двинулся вперед, а Имоджин пошла за ним следом. Когда Ворбрик увидел Фицроджера, он стал грязно ругаться.
– Я повяжу кишки моих людей вокруг их глоток!
– Они старались сделать все, что только было в их силах, – почти вежливо сказал Фицроджер.
Ворбрик выпрямился и вызывающе спросил:
– Ну, Ублюдок? Что теперь?
– Я убью тебя. Тебе пора отвечать на том свете за твои многочисленные грехи, но умрешь ты за то, что коснулся моей жены!
Ворбрик захохотал.
– Я сделал больше, чем только коснулся ее! Она не рассказала тебе, что случилось? Конечно нет. Я уверен, что она солжет…
– Она не станет лгать. Мне наплевать на то, что случилось, но тебе все равно придется заплатить за все содеянное! Защищайся! Подать мне щит! И ему тоже!
Слуга неохотно отнес щит Ворбрику. Имоджин отвела в сторону Фицроджера.
– Это просто безумие, – шептала она. – Повесь его. Он этого заслуживает!
– Я обещал тебе, что убью его, – спокойно возразил ей любимый.
– Воспользуйся веревкой, – настаивала Имоджин.
– Нет.
– Я отказываюсь от своего условия. Пусть король разберется с ним.
– Нет, он должен умереть от моей руки. Тут Имоджин захотелось как следует стукнуть мужа по спине.
– Ты просто в плачевном состоянии! – протестовала Имоджин. – У тебя ранена рука, и чудо, если удар дубинкой не переломил тебе ключицу!
– Молчи и стой подальше отсюда, как положено послушной жене! – приказал ей Тайрон.
Имоджин со злостью смотрела, как, сильно прихрамывая, он отошел в сторону. Если бы она была уверена, что его люди будут повиноваться ей, она бы приказала скрутить Фицроджера и держать привязанным к дереву, пока она сама не повесила бы Ворбрика.
Но они ведь не послушаются меня, подумала Имоджин. Потом у нее в голове мелькнула новая мысль, приведшая ее в ужас.
Пока она еще сохраняла хоть малейшее присутствие духа, Имоджин подобрала камень размером с кулак и, сильно размахнувшись, швырнула его в незащищенную голову мужа.
Она не собиралась убивать его и в какой-то момент подумала, что слишком слабо стукнула его, но Фицроджер покачнулся и повернулся к ней. В глазах у него бушевала ярость. Потом он упал к ее ногам.
Глава 19
– Клянусь ранами Христовыми! – с ужасом воскликнул Ренальд. На лицах людей было выражение потрясения и испуга.
На всех, кроме Ворбрика. Он закатился хриплым смехом и сказал:
– Ты знала, что он не сможет победить меня, да?
Имоджин повернулась и посмотрела на Ворбрика.
– Убейте его! – холодно приказала она воинам. – Мне все равно как! Просто убейте его!
Наступила жуткая тишина, потом человек с луком натянул тетиву и пустил стрелу. Проклиная всех и вся, Ворбрик отразил ее щитом. Но в это время в него попала другая стрела.
Она вонзилась ему в руку. Имоджин увидела, как вскоре Ворбрик так же ощетинился стрелами, как это случилось с Фицроджером. На Ворбрике не было способной защитить его от стрел кольчуги.
Ворбрик не был трусом. Он пытался защищаться, но люди с ледяным выражением глаз пускали в него стрелу за стрелой.
Он вопил и покачивался, пытаясь уклониться. Наконец последняя стрела проникла ему глубоко в грудь, и он с предсмертным криком упал и забился в агонии. Потом все вокруг стихло.
Имоджин была страшно испугана, она отвернулась, чтобы не видеть последних судорог грузного тела. Она подумала о том, что же с ней сделает муж, когда придет в себя. Ее стало трясти так, что у нее не попадал зуб на зуб. Она ударила Тая, чтобы сохранить ему жизнь. А он, видимо, считал этот поединок делом чести!
Имоджин думала, что скоро увидит, как ярость все еще бушует в его зеленых глазах, но муж валялся на земле без сознания и был связан по рукам и ногам.
– Мне тоже как-то пришлось легонько стукнуть его, – сказал Ренальд, покачивая головой. – Черт побери, Имоджин, я не знаю…
– Я т-т-тоже, – заикаясь, пробормотала она, зябко обхватив себя руками. – Вы его н-н-не слишк-к-ком сильно с-связали? Его р-раны…
– Я его связал так, чтобы он не смог освободиться, – ответил ей Ренальд. Потом мрачно добавил:
– Я надеюсь, что я сделал все правильно и он потом не станет жалеть, что не смог задушить вас голыми руками.
Имоджин прикрыла рот трясущейся рукой.
– Н-н-не может быть, чтобы он был в такой ярости!
– Понятия не имею, насколько он будет зол. Такого не случалось никогда. Мне кажется, что лучше будет вас сейчас же отправить в Клив, а Тая мы положим в постель, предварительно напоив его сонным зельем. И еще мы надеемся, что у него будут слишком болеть раны, чтобы отправиться вслед за вами, когда он придет в себя.
Имоджин так хотелось самой позаботиться о муже, но она понимала, что из этого могло получиться.
– Да, пожалуйста, – покорно ответила она Рональду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42