Она, стараясь не разрыдаться, подползла к мужу.
– Прости меня за все это.
Она видела по его глазам, что он очень страдал, но, несмотря на боль, Тайрон тепло посмотрел на нее.
– Мне приходилось переносить и гораздо большие муки.
– Давай снимем твою кольчугу, – предложила Имоджин.
Ему снова пришлось терпеть боль, но вместе они смогли и с этим справиться. Кроме того, им удалось стащить и кожаную куртку.
Фицроджер был весь в крови. Она струилась из небольших ран и порезов, нанесенных стрелами. Эти раны сами по себе не опасны, некоторые из них даже перестали кровоточить, но они оставались весьма болезненными.
Глубокая рана на руке представляла собой наибольшую опасность. Имоджин понимала, что, вытаскивая стрелу, она сильно разбередила ее.
– Господи, – причитала Имоджин. – После этого твоя рука совсем ослабла.
Тайрон напряг мышцу, и кровь хлынула фонтаном.
– Прекрати! – закричала Имоджин и схватила его за руку.
– Все не так уж и плохо, теперь я буду держать меч в левой руке.
– Что я стану делать, если ты умрешь? – бормотала девушка, пытаясь покрепче забинтовать рану обрывками тряпки.
– Имоджин, я не умру от этой пустячной раны.
– Мой отец тоже не думал, что умрет. Ланкастер сказал мне, что стрела была отравленной.
Фицроджер внимательно посмотрел на жену.
– Значит, и он тоже подумал об этом?
– Ты догадывался? Почему же ничего не сказал мне?
– Какой в этом смысл? У тебя и так есть достаточно причин, чтобы ненавидеть Ворбрика.
– Я имею право все знать. Что еще ты скрыл от меня?
– У каждого из нас есть тайны! Имоджин, я расспрашивал о ране твоего отца, ведь не было никаких причин, чтобы она могла загноиться. Значит, стрела могла быть пропитана ядом. Наиболее подходящий виновник смерти твоего отца – Ворбрик. Ведь не случайно сразу же после этого он напал на замок.
– Ланкастер обвиняет в этом тебя или короля, – сказала Имоджин.
– Вот как? А что ты сама думаешь по этому поводу?
– Только не ты!
– Почему?
– Потому что мне об этом говорит сердце. Да и в таком случае ты бы взялся за это дело немедленно. Ведь ты все делаешь превосходно.
– Рад, хоть кое-что ты ценишь во мне, – сказал Тайрон и прислонил голову к стене пещеры, обхватив больную руку.
– Тебе очень больно? – спросила Имоджин.
– Так оно и должно быть. Кровотечение скоро прекратится, но рука на время онемеет. Будем надеяться, что мне пока не придется сражаться.
У Имоджин только сейчас наступила реакция на пережитое – погоня и сражение, да и в пещере было слишком холодно, поэтому она стала дрожать и стучать зубами.
– Почему бы нам не отправиться прямо в Каррисфорд? Отсюда не так уж и далеко до замка, и тебе необходима настоящая помощь.
– Если нас атаковал Ворбрик, от кого он узнал, что мы в монастыре?
– А что, если он следил за нами?
– Вполне возможно, но я перед этим расставил наблюдателей по всему лесу… Кроме того, меня мучает еще один вопрос: как это он смог яд подмешать в вино?
– Если кто-то посторонний передал его охране… Но Гарет сказал, что оно привезено людьми Ланкастера!
– В тот момент я не обратил на это внимание. Извини!
– Я и не ожидала, что ты придашь этому какое-то значение.
– Действительно, мне было не до того, ведь от тебя у меня голова шла кругом.
Фицроджер сказал это так спокойно, что Имоджин не сразу поняла в чем дело. Потом она захихикала.
– Как это?
– Прошлой ночью ты так меня зажгла!
– Хочешь сказать, что ночью ты был просто без ума от меня?
– Как и сейчас. Сядь рядом со мной. Имоджин все еще ничего не понимала, но придвинулась к нему ближе. Фицроджер здоровой рукой посадил ее к себе на колени.
– Помнишь, какие грязные ругательства ты выкрикивала во время сражения и как радовалась каждому убитому врагу?
От стыда Имоджин даже прикрыла глаза.
– Неужели?!
– Ты сущая амазонка, моя храбрая женушка. И если бы не моя рука и не опасность, подстерегающая нас, я бы овладел тобой прямо здесь. Я слышал, что амазонки предпочитали совокупляться, пока еще кипела кровь в жилах после сражения и они сами были все в крови.
Теперь Имоджин увидела, что она сама была вся окровавлена, как и ее муж. Но до сих пор ее это не очень-то волновало.
– Я чувствую себя ужасно, – шепнула Имоджин. – Как я могла…
Тайрон быстро и крепко поцеловал ее и сказал:
– Не стоит волноваться. Меня все это только подстегивает.
– Я тоже так странно себя чувствую. Я возбуждена и вся дрожу. Мне чего-то хочется, но чего – не могу понять…
Имоджин опять вспомнила события прошлой ночи и повернула Тайрона лицом к себе.
– Мы не можем, Имоджин. Это будет просто безрассудно, – нежно сказал Фицроджер и легонько отстранил ее от себя. – Нет, сядь вот здесь, Рыжик. Нам нужно серьезно поговорить, ведь головы у нас должны оставаться ясными.
Имоджин не хотелось этого, но она понимала, что муж прав.
– Ну говори, – наконец согласилась она.
– Я подозреваю, что Ланкастер замешан в организации нападения на нас. Самое главное это убить меня, а не пленять мою жену. Они могли несколько раз захватить тебя, но не воспользовались представившейся возможностью. Все нападение фокусировалось на мне. Последний обстрел должен был или покончить со мной, или поранить так, чтобы потом можно было спокойно добить. Я слишком поздно понял это.
– Ты тоже понял это? Все происходило слишком медленно, да?
У Фицроджера загорелись глаза.
– Ты теперь поняла, почему они не торопились?
– Да, они действовали как заторможенные. Все их движения были какими-то странными, и люди вели себя глупо.
– И я тоже? – спросил Тайрон.
– Нет, ты тоже двигался несколько замедленно, но всегда делал то, что необходимо. Фицроджер закинул голову и расхохотался.
– Ты, оказывается, не только азартная воительница, но еще обладаешь и многими другими полезными навыками. Я поражен, как это ты смогла выдержать такую бешеную скачку. Будем молить Бога, чтобы наши потомки унаследовали этот дар.
– Какой еще дар?
– Самое ценное качество, которое следует использовать во время сражения, – это выдержка. Чем насыщенней схватка, тем она кажется более замедленной. Приходится обдумать каждый удар, чтобы избежать неожиданностей.
– Разве этим даром обладают не все?
– Нет, скорее всего, он есть только у одного из тысячи воинов, или у одного из сотни тысяч.
– Но это так несправедливо, – серьезно заметила Имоджин.
– Так же как и засада или отравленные стрелы.
– Ты считаешь, что Ланкастер пытался убить тебя и если мы вернемся в Каррисфорд, то нам опять будет угрожать опасность?
– Вполне возможно, поэтому нам следует все обдумать, ведь Генрих и его люди рано утром отправились брать замок Ворбрика. Ланкастер должен остаться в замке, чтобы дождаться возвращения своих воинов, а потом присоединиться к королю. Если у него неподалеку находились еще люди, то было так просто организовать нападение на нас. Потом бы он стал успокаивать тебя, заключив в объятия.
– Разве он может рассчитывать, что я сразу упаду в его объятия, испытав твои?
– Не думаю, чтобы он стал церемониться с тобой, – осторожно заметил Фицроджер.
– Но король, разве он не на моей стороне?
– У него не было бы иного выбора, даже если бы он узнал, что Ланкастер в этом замешан. Он пока не может открыто порвать с графом. Генрих, наверно, пожалел бы, что я погиб, Я ему нравлюсь и много раз был ему полезен. Но, если меня убьют, он сделает следующий практичный шаг. Он подумает, что, получив тебя, Ланкастер станет ему верно служить.
Имоджин зябко обхватила себя руками.
– Если бы ты знал, как я все это ненавижу! Я как переходящий приз, который передают из рук в руки.
– Могу себе представить, что будет, если что-то случится со мной, Имоджин. Если я погибну, попытайся добраться до Роллестона, что в восточной Англии, или отправляйся в Нормандию в замок Гейллард.
– Зачем? Ведь они так далек…
– Правильно, но там правят родичи Роджера из Клива. Это мои дядьки. Имоджин робко спросила:
– Разве они признали тебя? Девушка увидела слабую улыбку у него на губах.
– Да. Старик, то есть граф Гай, давно признал меня, но не стал оспаривать приговор церкви. Мне кажется, он считал, что это не имеет никакого значения, но я со свойственным юности упрямством не мог согласиться с этим и с презрением относился к родственным связям, но они все равно помогут тебе ради меня и из чувства справедливости. И, если понадобится применить силу, они обладают достаточным количеством воинов, чтобы противостоять даже Ланкастеру.
– Я думаю, что это не потребуется, – заявила Имоджин. Она не желала даже думать о возможной гибели Фицроджера. – Давай лучше поговорим о том, что нам следует сделать. Если мы отправимся в Каррисфорд, то будем в полной безопасности, ведь там остались благородные рыцари, включая сэра Вильяма и Рональда.
– Вилли отправился с Генрихом, но я надеюсь, что Ренальд примет какие-то меры и поможет нам. Но мне кажется, что лучше подождать. Возможно, что Ланкастер приказал следить за нами, и если мы сразу же отправимся в Каррисфорд, то будет достаточно только убить меня.
Имоджин посмотрела на повязку у него на руке.
– А что, если стрела была отравлена?
– Тогда я умру.
Имоджин резко поднялась на ноги и сказала:
– Нет! Нам нужно срочно добираться до Каррисфорда. Я знаю, какие травы и настойки смогут вытянуть яд.
Фицроджер странно посмотрел на девушку.
– Почему вдруг такие волнения? Интересно… Ланкастер будет для тебя вполне достойным мужем, если ты не станешь артачиться.
– Тебе кажется странным, что я не желаю твоей смерти? – спросила Имоджин.
– Конечно.
– В этом нет ничего странного. Фицроджер пожал плечами и больше не стал спорить.
– Теперь нужно надеть кольчугу. Помоги мне. И потом мы станем осторожно пробираться в Каррисфорд.
Имоджин помогла ему сначала надеть стеганую кожаную куртку, а потом и тяжелую кольчугу.
Фицроджер поднялся на ноги и попробовал размяться.
– Ну как? – поинтересовалась Имоджин.
– Ничего. Не волнуйся, я все еще способен тебя защищать.
– Главное не в том, чтобы ты защищал меня или служил мне, – резко ответила ему Имоджин. – Главное в том, чтобы мы смогли выжить – ты и я вместе, – она немного помолчала и продолжила:
– Тебе может угрожать только случайная стрела.
– Скорее всего, мне угрожает возможность потерять тебя! – сказал Тайрон.
– Ну вот, наконец-то мы дождались истинных слов! – Она сжала руки и посмотрела на мужа с надеждой.
На застывшем лице Фицроджера не дрогнул ни один мускул.
– Имоджин, не волнуйся, все мужчины чем-то похожи один на другого. Если я умру, ты найдешь замену, и когда привыкнешь, то все забудешь.
– Замолчи! – ответила ему жена и резко протянула ему меч.
Он заканчивал одеваться молча. Имоджин сдерживала слезы. Несколько мгновений назад она думала, что он вот-вот признается ей в любви, но, увы, такого не произошло. Тогда Имоджин переключила неудовольствие на свою одежду.
– Мне кажется, что, став женой, я перестала прилично одеваться, – пробормотала она.
– С Божьей помощью скоро ты вернешься к прежней жизни.
Сказать по правде, ей было уже все равно, вернется ли она к своей изнеженной жизни или нет. Сказать больше, теперь она не желала этого.
Ей был нужен Фицроджер, сражения и ссоры, поцелуи и страсть. Ей даже хотелось снова пережить опасности и волнения, от которых кипит в жилах кровь. Ее теперь не интересовали наряды, гобелены и сады. Имоджин подумала и спросила Фицроджера:
– Хорошо. А что мы будем делать с Ланкастером?
– Постараемся отослать его к Генриху и в будущем будем хорошо охранять свои владения и, конечно, самих себя. Как только ты станешь ожидать ребенка, его клыки уже не будут нам страшны.
Безусловно, именно поэтому он хотел переспать со мной, чтобы поставить на мне отметину и чтобы я понесла от него, подумала Имоджин и спросила:
– Почему бы не рассказать Генриху, что задумал граф?
– Я обязательно сделаю это, но он не станет вмешиваться, не имея доказательств, и мне кажется, что добыть их весьма сложно. Легче всего все свалить на Ворбрика, и Генриху будет этого достаточно, чтобы выступить против них с Беллемом. Ты знаешь, как отсюда добраться до Каррисфорда?
– Конечно, знаю.
– Далеко отсюда до замка?
– Нет. Если мы поедем по лесу, то это будет немного дольше, чем по дороге.
– Мы двинемся по лесу, и очень осторожно, – согласился Тайрон.
* * *
Был полдень, когда они выбрались из пещеры и их обдала волна тепла и света.
– Что они стали делать, когда упустили нас? – спросила мужа Имоджин.
– Интересный вопрос. Мне кажется, что несколько человек сейчас наблюдают за всеми подходами к Каррисфорду и надеются схватить нас.
– Схватить тебя, – вся напрягшись, заметила Имоджин.
– Естественно меня, – задумчиво произнес Фицроджер и посмотрел на жену. – Имоджин, мне не хочется умирать, особенно сейчас, но я давно понял, что, чем больше волнений, тем меньше толку.
– Было бы неплохо, – заносчиво заметила девушка, – увидеть хотя бы раз в жизни, как ты волнуешься.
Тайрон в ответ улыбнулся ей.
– Меня волнует только одно: что я могу умереть, не сделав тебя своей настоящей женой во всех отношениях.
– Мы можем вернуться в пещеру… Он захохотал как сумасшедший.
– Побойся Бога, женщина! Мне пришлось бы снова снимать кольчугу!
Фицроджер внезапно умолк, и лицо его стало снова словно бы каменным.
Мне нужно осмотреться, прежде чем мы выедем на открытое место, – сказал он и двинулся вперед по направлению к деревьям. Имоджин следовала за ним.
Хотя теперь Фицроджер держал меч в правой руке. Имоджин волновало состояние его раны, и она опасалась, что у него осталось слишком мало сил, чтобы сражаться.
– Если ты не сможешь держать меч в правой руке, скажи мне. Зачем?
Потому что мне необходимо это знать. Имоджин, показывай дорогу, а я буду четко выполнять свои обязанности и не подведу тебя.
Когда был жив ее отец, эти места были абсолютно безопасны, и в детстве она часто играла здесь. В этих забавах участвовали приближенные отца и многочисленные ребятишки из замка.
Но со временем Имоджин перестала приходить сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42