Дверь закрылась, и Имоджин стало очень горько. Почему она не может добиться того, чего так страстно желает?
Эта ситуация была похожа на боязнь крыс. Ни за что на свете она не смогла бы дотронуться до крысы, даже дохлой. Но Фицроджер ведь преодолел страх и отправился в подземные переходы, чтобы спасти своих друзей.
Ей хотелось оставаться с ним и наконец стать его женой. Фицроджер вернулся в комнату слишком спокойным, но это было неестественное спокойствие. У Имоджин от ужаса даже похолодело в груди, как будто она почувствовала опасность.
Отец, взмолилась она, что же мне теперь делать? Но ответа не последовало.
Фицроджер разделся до исподнего и лег в постель. Он даже не прикоснулся к жене, а тихо лежал на краю кровати, глядя на нее. Имоджин посмотрела ему прямо в глаза, она должна была сделать это.
– Имоджин, мне кажется, что будет лучше, если ты отошлешь из замка отца Фульфгана. Монахи в Гримстеде примут его, и, безусловно, некоторым из них будет приятно соседствовать с подобной святостью.
Имоджин понимала, что дело было не в отце Фульфгане. Он был лишь щитом, за которым она пыталась скрыться от всех мерзостей жизни.
– Хорошо, – согласилась Имоджин.
– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
– Что? – спросила Имоджин.
– Чтобы ты никогда, если мы занимается любовью, не терпела что-либо тебе неприятное. Если такое случится, сразу же скажи мне. Я.., не должен оставаться в неведении.
– Хорошо, я обещаю…
– Отлично, а теперь давай спать, – предложил Тайрон и повернулся к ней спиной. Имоджин сделала то же самое.
Глава 13
На следующий день Имоджин, проснувшись, снова обнаружила, что лежит в постели одна. Но на этот раз она не опасалась, что Тайрон окончательно покинул ее. Неважно, что у них никак не могут сложиться добрые отношения, ведь Фицроджер никогда не откажется от такого источника власти и богатства. Правда, могло случиться иное – он когда-нибудь свяжет ее и изнасилует.
Спустившись вниз, она узнала, что король и Тайрон снова отправились на охоту.
Имоджин было собралась заняться делами, но когда она узнала, что граф Ланкастер, сославшись на усталость после дороги, отказался ехать на охоту, то забеспокоилась. Имоджин отправилась в свою комнату, чтобы не встречаться с ним. Встреча с ним наедине была бы не только неприятной, но и весьма опасной.
На что отважится Ланкастер, если догадается, что брачные отношения не доведены до конца? Он обязательно что-нибудь предпримет, и совершенно ясно, что король не захочет открыто выступить против графа. У него самого положение слишком нестабильно.
У Имоджин в данный момент было много дел. Если уж она не стала Тайрону настоящей женой, должно хотя бы как следует заниматься хозяйством. Сегодня надо просмотреть все счета и оплатить долги. А это значит, что пора отправляться в сокровищницу.
Вчера башмачник снова удивил ее мастерством. Это был настоящий кудесник. Новые башмачки чудесно подошли ей и не натирали ноги. Толстая пробковая подошва прекрасно сослужит службу в грязную погоду.
Ей не очень хотелось отправляться в сокровщницу. Там темно, сыро, и она никогда прежде не ходила туда одна.
Не забывая о присутствии в замке Ланкастера, Имоджин спустилась вниз по лестнице, ведущей в кладовку. Там она убедилась, что коридор пуст, подошла к одной из панелей стены, отодвинула ее, а затем проникла в потайную комнату позади нее, вернув панель на прежнее место. На первый взгляд комната выглядела обычно, но, если нажать на стену, она отходила в сторону и там образовывался проход.
Имоджин вошла в потайной ход, и камень встал на прежнее место. Она очутилась в затхлом и сыром подземелье. На мгновение ее охватила паника. Сквозь специальные отверстия в стене едва проникал свет. Имоджин постояла, чтобы глаза привыкли к темноте, и немного успокоилась.
Девушка пыталась расслышать предательское царапанье и шуршание, но вокруг царила тишина, прерываемая только звуками капающей воды.
Пол под ногами был гладкий и каменный. Имоджин быстро зашагала в ту сторону, где хранился фонарь. Что будет, если его там не окажется? Пойдешь дальше, подумала она. Ближе к сокровищнице есть еще один запасной.
Фонарь оказался на месте, и Имоджин зажгла его. Слабый язычок пламени показался удивительно ярким, когда осветил паутину и зеленые пятна плесени на каменных сводах.
Имоджин двинулась вперед, преодолевая извилистый туннель. Потом она снова остановилась и повернула камень, достав из тайника ключ от сокровищницы.
Затем она пошла дальше. Туннель стал заметно спускаться вниз, пол стал скользким, а воздух более сырым.
Потом потайной ход стал разветвляться на два прохода. Один из них казался полуразрушенным. Он весь был затянут паутиной. Казалось, что здесь никто не бывал уже много лет. За занавесом паутины заблестела вода. Имоджин, низко пригнувшись, полезла под паутиной и по узкой кромке земли обошла лужу. Дальше была сплошная грязь, которая чмокала под подошвами башмачков. Сюда также специально спускали содержимое одной из уборных, и в воздухе стояла жуткая вонь.
Если кто-то из несведущих посмотрел бы вперед, то мог поклясться, что проход упирается в скалу, но Имоджин продолжала путь дальше. Там был почти незаметный проход к железной двери.
Имоджин с облегчением вздохнула, вставила ключ в хорошо смазанный замок. Дверь открылась, и перед ней предстала сокровищница Каррисфордов.
Здесь было много сундуков, коробок, ящиков, а на полках стояли золотые блюда и кубки.
Ей так хотелось взять с собой кое-что из этих красивых вещей, но пока здесь король, было неразумно дразнить его богатством. Ей были нужны деньги, чтобы оплатить долги, а также некоторые украшения. Вот и все. Имоджин вынула из ящика два мешочка с монетами.
Она достала все необходимое, а потом вспомнила, что еще ничего не подарила Фицроджеру. Она открыла ларец с драгоценностями отца, который принесли сюда после его смерти. На глазах у нее навернулись слезы. Имоджин взяла великолепный рубин размером с куриное яйцо. Он был на цепочке. Девушка вспомнила, как в детстве она любила наблюдать игру солнечных лучей на его гранях. Тетушка Констанс говорила, что, когда у нее резались зубки, она постоянно сосала этот рубин.
Имоджин нашла в кожаном мешочке то, что хотела подарить Тайрону, – массивную золотую цепь с изумрудами в форме кабошонов. Это самая дорогая вещь среди всех драгоценностей. Цепь будет великолепно смотреться на Фицроджере.
Имоджин заколебалась. Если она подарит ему эту цепь, он будет точно знать, что она была в сокровищнице. Ну и что, подумала девушка.
Имоджин тщательно заперла за собой дверь и быстро отправилась назад, стараясь не повредить паутину. Затем она спрятала ключ, а потом и фонарь. Правда, ей пришлось немного изменить маршрут, потому что она боялась выходить через кладовую, где ее мог кто-либо заметить. Вместо этого она вышла из потайного хода через уборную, которая была рядом с залом.
Когда Имоджин стала подниматься по лестнице в свою комнату, она услышала знакомый голос, позвавший ее. Ланкастер. Черт бы его побрал! Она не обратила на него никакого внимания и побежала наверх в свои покои. Там она спрятала сокровища в сундучок и заперла его. Затем быстро стряхнула с платья паутину.
Едва только Имоджин покончила с этим, как в комнату без стука ворвался отец Фульфган.
– Дочь моя, где ты была?
Имоджин чуть не ответила ему, что это не его дело, но вспомнила, что обещала Тайрону отослать преподобного, и у нее от этой мысли задрожали колени.
Во время разговора с Фицроджером все казалось таким простым, но в присутствии святого отца ее словно бы парализовало.
– Святой отец, я проводила ревизию в кладовых, – сказала она.
– Тебя искали, но так и не смогли найти. Милорд Ланкастер желает поговорить с тобой, ты обязана это сделать.
– Неужели? – изумилась Имоджин. Какого черта Фульфган выступает на стороне Ланкастера, подумала она.
– Он человек, угодный Богу. Он не желает воевать и щедро жертвует на святые дела. Если бы он стал твоим супругом, он непременно бы основал новый монастырь.
Имоджин вздохнула. Значит, Фульфган желает получить деньги.
– Ты знаешь, что твой муж привел распутных женщин в этот дом? – спросил священник.
– Отец мой, он сделал это для короля, – спокойно ответила Имоджин.
– У короля для услаждения похоти имеется жена. Дочь моя, ты по-прежнему остаешься чистой сердцем? Я видел, как муж утащил тебя из зала еще до того, как село солнце.
– Мы играли в шахматы.
– В шахматы? – настала очередь удивляться Фульфгану.
– Передайте графу Ланкастеру, что я поговорю с ним в саду.
Фульфгану явно не понравилось ее решение, но он благословил Имоджин и удалился.
Интересно было бы узнать, каким это образом Ланкастер смог переманить Фульфгана на свою сторону. Ведь он не собирается смириться с поражением? Может, он знает правду, подумала она. Ей нужно убедить Ланкастера, что у нее с браком все в порядке.
Имоджин вытерла о передник вспотевшие от волнения руки и позвала Элсвит. Девочка прибежала, и Имоджин приказала ей, чтобы та проверила, нет ли грязи у нее на лице или на одежде. Еще утром Элсвит заплела волосы Имоджин в две толстые косы, перевитые лентами, но сейчас она накинула покрывало и поверх него наложила золотой обруч.
Сад был разбит матерью Имоджин рядом с башней, и его окружала каменная стена. Лорд Бернард сохранял его как память о покойной жене, а тетушка Констанс выращивала там цветы. Имоджин любила гулять в саду, но не умела ухаживать за растениями.
Она давно не была здесь, и сейчас ей стало плохо из-за того, что она увидела. Сад не избежал нашествия вандалов Ворбрика. Кусты роз были обломаны, и все цветы оборваны. Только шипы помешали разбойникам окончательно погубить их. Зато другие цветы и трава были полностью вытоптаны. Сейчас здесь наводили порядок два садовника.
– Придется подождать до следующего лета, пока не зацветут розы, – грустно заметила Имоджин. – И наверно, пройдет несколько лет, прежде чем к саду вернется его прежнее великолепие.
– Нет, леди, все не так безнадежно, как на первый взгляд кажется. Через несколько недель подрастет трава.
Имоджин внимательно посмотрела вокруг и поняла, что садовник был прав. Она сорвала веточку розмарина и понюхала ароматное растение.
Сад был символом ее будущего. Каррисфорд выстоял перед напором врагов, как должна выстоять и она сама. Разве не ее называют Цветком Запада? Но цветы ведь воскресают каждой весной. Она стала сильнее после всего случившегося…
– А, вот вы где! – услышала она возглас. Имоджин, состроив неприязненную гримаску, обернулась и увидела Ланкастера. Он отдохнул и выглядел весьма импозантно. Редеющие волосы были подвиты и красиво обрамляли лицо. Девушка отошла от садовников. Она понимала, что разговор будет не из приятных, но граф ее удивил. В его голосе не было и намека на злость, когда он произнес:
– Имоджин, мое дорогое дитя. Как вы страдали!
Он протянул к ней мясистые руки в кольцах, и ей пришлось протянуть к нему навстречу свои. Ланкастер пожал их. Его руки были мягкими и потными. Они ничем не напоминали ей руки Тайрона.
– Я был просто убит, когда узнал о кончине лорда Бернарда, моя дорогая. Я был уверен, что это обычное недомогание и что мой врач сможет быстро поставить его на ноги…
Он поднес платок к глазам, хотя Имоджин не заметила у него слез.
– Как только мастер Корнелиус рассказал нам об ужасном событии, я сразу же поспешил сюда.
– Мы все не ожидали этого, – сказала девушка, ведя его к мраморной скамье. Отец говорил, что она сохранилась еще с римских времен, и любил отдыхать на ней.
Имоджин опустилась на скамью, а Ланкастер присел рядом. Он был такой широкий, что его толстая ляжка прижалась к ней. Раньше они часто сиживали здесь, но тогда она не обращала на это никакого внимания. Теперь ей хотелось отодвинуться в сторону.
– Такое несчастье, – сказал он, потрепав ее по бедру. – И еще страшнее мне было услышать, что на ваш замок напали разбойники Ворбрика. Так это они заставили вас выйти замуж за такого ужасного человека, дитя мое?
– На нас напал Ворбрик. Это он ограбил Каррисфорд, – сказала Имоджин и сердито показала на заглубленные растения.
Ланкастер прищурил глаза, и она подумала, что он не так уж и глуп.
– Имоджин, Каррисфорд – хорошо укрепленная крепость. Как же это Ворбрик смог ее захватить? – спросил Ланкастер.
– Вы считаете, что мы сами его впустили? Это было бы безумием. Здесь налицо предательство, – сказала Имоджин, посчитав необходимым поделиться с графом подозрениями. – Мы считаем, что монахи, находившиеся здесь, были не настоящими… И они смогли перебить охрану у ворот.
Ланкастер нахмурился и продолжил разговор.
– Но лорд Бернард писал мне, что во время его болезни он приказал полностью перекрыть доступ в замок.
– Он так и сделал. Но монахи были уже здесь, когда ранили отца. Один из них заболел, и отец разрешил им остановиться здесь, вместо того чтобы отправиться в Гримстед. Он был всегда.., и со всеми очень добр.
– Конечно, – рассеянно заметил Ланкастер. – Но, милая моя девочка, тогда все говорит о том, что смерть вашего отца была заранее спланирована, как и вся остальная трагедия.
– Спланирована? Каким образом? – удивилась Имоджин.
– По-моему, это не несчастный случай, – заметил граф.
– Но это всего лишь небольшая царапина от стрелы. Если даже в него попали не случайно, как можно было ожидать, что ранка загноится? – задумчиво произнесла Имоджин.
– Мастер Корнелиус был поражен скоротечностью болезни. Он считает, что это рана от стрелы, кончик которой был намазан экскрементами. Вот и произошло воспаление. Чья это стрела?
– Имоджин была просто ошарашена известием о том, что ее отец был убит, и сказала:
– Мы так и не смогли узнать этого и посчитали, что это сделал браконьер. В лесу никого не нашли.
– Конечно, он к тому времени уже удрал. Интересно, кто ему за это заплатил? – посетовал граф.
– Ворбрик, – Имоджин словно бы выплюнула это слово. – Он после этого сразу же напал на нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42