– Хэл, ты не воспользовался своим шансом приобщиться к святости.
– Мне гораздо приятнее проводить каждую ночь с моей дорогой Матильдой.
Король крепко поцеловал Имоджин, отчего у нее закружилась голова, и шлепнул Фицроджера по плечу так, что тот чуть не упал.
– Вот как нужно целовать жену, друг мой, а ты ее облобызал так, как будто этот прокисший священник притупил твои мозги или те части тела, которые понадобятся тебе сегодня ночью! Ты что, собрался до конца своих дней соблюдать целомудрие?
– Ну нет. Кстати, моя похоть может пока еще подождать, а вот мой пустой желудок уже больше не в силах терпеть, – сказал Фицроджер и, подхватив Имоджин, посадил ее в кресло. – Начинаем пировать!
Процессия прошлась по двору, а потом отправилась в башню. Народ приветствовал их и размахивал шапками и платками. Молодую посыпали зерном, чтобы Имоджин была многодетной в браке.
Им навстречу выбежала женщина с венком из маргариток и незабудок и надела его на голову Имоджин.
– Благослови вас и вашего лорда Господь в этот счастливый день, леди!
Сердце Имоджин возрадовалось, и у нее стало легче на душе. Да и ее люди видели, как работал и действовал лорд Фицроджер в Каррисфорде в эти последние три дня, – сначала он доблестно сражался, а потом деловито организовал ремонт и уборку и быстро привел в порядок замок. Они радовались ее выбору.
Думая об этом, Имоджин слабо улыбнулась новому хозяину, в ответ он послал ей прохладную улыбку.
В низу лестницы, ведущей в главную башню, собрались воины Фицроджера. Они вынули из ножен мечи и отсалютовали новобрачным.
Фицроджер вынул из-за пояса кошелек и отсыпал Имоджин в руку целую горсть серебряных монеток.
– Это щедрый дар для слуг и воинов. Ты же не хочешь тратить собственные деньги.
Имоджин сразу помрачнела. Опять встал вопрос о ее сокровищах. Он, видимо, считает, что брак дал ему возможность беспрепятственно рыться в ее сундуках. Но все, что там было, предназначалось Каррисфорду, а не Кливу.
Леди Имоджин стала швырять монетки в толпу, и ее супруг тоже присоединился к ней. Крики и приветственные возгласы раздались громче.
– Много вам детей, и чтобы они все были здоровы! – крикнула женщина, вертя в руках блестящую монетку.
– Благослови вас Боже!
– Каждые девять месяцев пусть рождается у вас по мальчику!
– Точно, – орал какой-то мужчина. – Хозяин, обработай ее сегодня как следует! Пусть она быстрее понесет от тебя!
Далее последовали такие же непристойные предложения и возгласы.
Громкие, хриплые, похабные крики стали невыносимы. Они призывали к похоти и насилию. Имоджин стало казаться, что она уже заживо погребена.
Леди Имоджин увидела, что руки, которыми она вцепилась в ручки кресла, побелели. Фицроджер же всех поблагодарил.
– Пойдем, – тихо скомандовал он. – Жена, я настаиваю на том, чтобы отнести тебя на руках, даже если ты станешь упрямиться.
Имоджин овладело паническое настроение и желание убежать куда-нибудь подальше от свадебного ложа.
– Я не могу… – стала она отказываться, но моментально оказалась в его руках.
– Ты все сможешь, – ответил он ей. Когда Имоджин стала вырываться, Ублюдок коротко добавил:
– Имоджин, перестань сопротивляться, или я брошу тебя в грязь прямо на твою сладкую попку!
Имоджин покорилась. Не его вина, что Бог проклял женщин и возложил на их плечи такие ужасные обязанности. Как бы ей хотелось, чтобы кто-то пожалел ее и посочувствовал ей.
Внезапно Имоджин ощутила необыкновенную слабость, прислонила щеку к мягкому бархату его туники, но колючее золотое шитье поцарапало ей щеку, и она резко отшатнулась.
– Как обычно! – резко заметила леди Имоджин.
– Что? – спросил Фицроджер.
– Ты всегда способен причинять мне только боль!
Он нахмурился, посмотрел ей в глаза, а потом быстро слизнул капельку крови со щеки.
– У тебя уже идет кровь? Да, ведь мне придется сегодня ночью повторить то же самое. Ты не ошиблась в своих предположениях.
Имоджин задрожала, когда он подтвердил ее самые худшие опасения.
– Прекрати дрожать, Имоджин, – нетерпеливо промолвил Ублюдок. – Женщины всегда проливают кровь в первую брачную ночь. Никто от этого не умер, и ты тоже останешься живой. Если ты перестанешь ссориться со мной, то наш брак будет вполне приемлемым. Имоджин сверкнула глазами.
– Фицроджер, прекрати относиться ко мне, как к ребенку!
– Я всегда буду относиться к тебе так, как ты того заслуживаешь.
Имоджин замолчала. Она понимала, что ведет себя действительно как дитя, но ведь она так сильно переживала.
Фицроджер усадил ее в кресло возле главного стола.
– Ты дрожишь, как осиновый лист, – заволновался он. – Ты казалась мне более храброй.
Имоджин посмотрела на стол, покрытый дорогой скатертью.
– Милорд, к сожалению, меня мучают грустные воспоминания, и в этом нет ничего удивительного. Со временем все забудется.
Было страшно осознавать, что брачная трапеза происходила за столом, на котором так жестко насиловали ее горничную.
Леди Имоджин огляделась и должна была признать, что брачный пир хорошо подготовлен. Все столы уставлены различными явствами. Все было почти так, как во время праздников до нападения Ворбрика.
Хотя ее прошлое, как говорится, кануло в Лету, все еще сохранились воспоминания о тех блаженных днях. Подошел седой Сивард, чтобы преклонить колени перед королем и перед своей молодой хозяйкой. Имоджин улыбнулась и протянула к нему руки.
– Сивард, ты хорошо выглядишь. Я так рада тебя видеть!
– Леди, все хорошо. – И старик улыбнулся ей. – Я счастлив видеть вас рядом с сильным мужчиной и нашим монархом!
– Спасибо, Сивард, – ответил король и подмигнул ему.
Управляющий дворцом покраснел и поспешил ретироваться.
Имоджин посмотрела на Фицроджера, сильного мужчину, который был с ней рядом. Все решили, что она счастлива в этот день и непременно должна радоваться.
Она взяла кубок, из рубинового стекла и залпом его осушила.
– Предполагалось, что мы должны были разделить круговую чашу, – сухо заметил Фицроджер. Он подозвал виночерпия, чтобы тот снова наполнил кубок и приложил его ко рту тем местом, где его касались губы Имоджин, и в свою очередь тоже осушил до дна.
– Если мы не можем что-то поделить поровну, тогда нам придется хотя бы быть на равных.
– У нас так не выйдет, – парировала Имоджин.
– Вот как? Тогда развлекай короля, жена, а я займусь мрачным сэром Вильямом. Я гарантирую тебе, что это хорошее доказательство нашего неравенства.
Имоджин была поражена. Он решил, что она опять намекает на то, что Фицроджер ниже ее по происхождению. Она также вспомнила, что как-то обозвала его ничтожеством.
– Кстати, – заметила Имоджин и подала ему ключ от сундучка. – Милорд, пусть это лучше хранится у вас. Мне некуда спрятать этот ключик.
Фицроджер взял ключ и повертел его в руках.
– И никакой благодарности за мои жалкие подарки? – удивился он.
Имоджин почувствовала, как у нее от стыда запылало лицо.
– Да.., конечно… – заикаясь, промолвила она. – Вы были так добры, что подумали даже об этом.
– Но эти вещи, конечно, не соответствуют вкусам Каррисфорда?
– Ну, теперь в них нет никакой необходимости. У меня есть много…
– Конечно, так и будет, когда ты наконец решишь открыть свою сокровищницу, но ты мне должна разрешить вручить тебе утром подарок…
Имоджин с трудом проглотила слюну. Утреннее подношение символизировало передачу приданого Имоджин Фицроджеру и доказательство того, что он был доволен поведением жены в первую брачную ночь.
Имоджин поспешила повернуться к королю. Тот привез с собой музыкантов и постукивал пальцем в такт музыке. Он, очевидно, был доволен тем, как все происходило.
Леди Каррисфорд обратилась к королю:
– Благодарю вас, государь, что вы пришли ко мне на помощь.
– Леди Имоджин, как только я услышал о ваших несчастьях, я сразу же поспешил сюда. Но боясь, что было слишком поздно, если бы вы сами ничего не предприняли и не нашли надежного защитника.
Столы стали обносить дичью, и король, выбрав самый хороший кусок, положил его перед Имоджин на доску, на которой она могла порезать мясо. Имоджин смотрела на него и, хоть она постилась целый день, все равно не смогла проглотить ни кусочка.
– Ваше величество, вы высоко цените лорда Фицроджера.
– Он верный друг, – просто ответил ей Генрих. – А у меня таких друзей слишком мало. Он всегда сможет защитить вас.
– Он доблестный воин и умелый организатор, – согласилась Имоджин. Генрих захохотал.
– Вот это воистину самое подходящее слово! Умелый. Он даже убивает умело!
У Имоджин совершенно пропал аппетит.
Она видела, как ловко убивает Фицроджер, и понимала, что имел в виду король. Никакой речи о достойном поведении рыцаря не могло и быть – просто молниеносное убийство.
Имоджин вся содрогнулась. – Государь, я поражена, что лорд Фицроджер до сих пор ни с кем не был помолвлен, – заметила Имоджин и попыталась откусить кусочек цыпленка.
– Здесь нечему удивляться. До недавнего времени у него не было и клочка земли, и поговаривали, что он незаконнорожденный ублюдок. Он всегда являлся надежным другом, но у меня самого тоже ничего не было. Леди Имоджин, нам повезло: мы разбогатели, и у нас хорошие жены.
Он выпил за ее здоровье, и Имоджин пришлось ему улыбнуться в ответ. Имоджин хотелось побольше разузнать о Фицроджере, поэтому она тихо сказала королю:
– Для человека безземельного у него слишком хорошо идут дела.
– Да, будучи к тому же еще и незаконнорожденным, он добился удивительных успехов, и все с помощью меча, леди. Фицроджер был посвящен в рыцари из-за своей доблести. Он многие годы существовал благодаря победам на турнирах и принимая участие в битвах в качестве наемника. Вам достался самый лучший боец Англии, леди Имоджин.
Новобрачная еще раз кинула взгляд на мужа. Ее не удивляли слова короля, потому что она понимала – все, за что бы ни принимался Тайрон Фицроджер, он делал хорошо.
– Поэтому мне хочется, чтобы он закрепился в этих краях, – продолжал Генрих. – Ему было приказано укрепить Клив и заключить союз с вашим отцом, но все получилось гораздо лучше, чем я предполагал.
– Если моему мужу придется сражаться с Ворбриком, он сможет победить его? – спросила короля Имоджин.
– Если они будут сражаться один на один? Леди Имоджин, все в руках Божьих, но Тая, с тех пор как он стал мужчиной, никто не побеждал.
– Сколько же ему лет?
Казалось, что короля удивляли ее вопросы, но он с удовольствием отвечал на них.
– Двадцать шесть. Я должен уточнить, он стал первым рыцарем Англии в восемнадцать лет.
– Ваше величество, кто же его тогда победил?
– Я, – ответил король. – Так мы и познакомились.
Имоджин пыталась что-то проглотить и как-то определить свое отношение к мужу.
Двадцать шесть лет – и уже один из самых выдающихся воинов. Непобедимый рыцарь, прекрасно разбирающийся в военном деле.
Она назвала его ничтожеством и тем смертельно оскорбила. Но ей придется поступить именно так, если он попытается нарушить их соглашение. Девушка опять задрожала, и Фицроджер обратился к ней:
– Имоджин, ты ничего не ешь, тебе нужно непременно хотя бы немного перекусить.
Имоджин положила в рот кусочек цыпленка в шафрановом соусе, заставила себя прожевать его и проглотить, хотя ее желудок всячески протестовал.
Фицроджер нахмурился и положил свою теплую руку на ее холодную миниатюрную ручку. Ей было приятно его прикосновение, но Имоджин все равно расценила этот жест как покушение на ее свободу и вырвала у него руку. Он снова наполнил рубиновый сосуд и протянул его ей.
– Тогда выпей, – предложил Фицроджер.
Имоджин повиновалась. Ее волнение привлекало внимание мужа, а ей не хотелось этого, поэтому она, слушая музыкантов и любуясь акробатами, попыталась выглядеть спокойной и счастливой.
Девушка попыталась улыбнуться, и от этих попыток у нее заныли мышцы лица. Ей уже хотелось, чтобы все поскорее закончилось, но ее беспокоило, что же будет дальше…
Имоджин казалось, что на этом пиру только у нее одной было плохое настроение.
На столе было хорошее вино и прекрасные закуски, и все мужчины много ели и еще больше пили. Может. Фицроджер напьется, подумала она. Имоджин следила за кубком, который они делили друг с другом, но он пил весьма умеренно.
Наконец все кончили закусывать, и на столе появилось множество отличных вин. Все это было из Клива.
От жуткого стука барабанов, звучания флейт, хохота и выкриков у Имоджин просто раскалывалась голова.
Фицроджер обратился к ней.
– Нам пора все заканчивать, – сказал он так, будто у него был иной выбор и он мог заняться массой более интересных для него дел. – Король любезно предложил нам занять главную комнату. Ту самую, которая принадлежала твоему отцу. Прислуга ждет тебя наверху. И ничего не бойся. Только король и еще несколько его приближенных увидят наше брачное ложе. Мне кажется, не имеет смысла просить отца Фульфгана, чтобы он благословил его.
– Тебе не следует смеяться над священником, – сердито заметила Имоджин, пытаясь скрыть под злостью свое паническое настроение, сжимавшее словно железной рукой ее сердце. – Он прав. Похоть – это происки дьявола. Преподобный сказал мне, что новобрачные должны не касаться друг друга в течение трех дней, чтобы доказать, что могут победить свою похоть.
К удивлению девушки, Фицроджер поцеловал ее руку и сказал:
– Все будет не так уж и плохо, Имоджин. Я тебе это обещаю.
– Ты не причинишь мне боль? – прошептала она с надеждой, что он как-то успокоит ее.
Фицроджер осторожно приложил к губам палец.
– Тихо. Мы поговорим об этом попозже. Поднимайся.
Глава 10
Имоджин встала. Ноги почти не болели. Наверно, потому что ее сейчас мучили совершенно иные проблемы. Когда она шла к лестнице, раздался свист и какие-то скабрезные замечания. Но все внезапно замолкли. Имоджин посмотрела на мужчин. Тайрон Фицроджер сидел с абсолютно спокойным лицом, но девушка поняла, что он только одним-единственным взглядом приказал замолчать всем своим людям и рыцарям короля.
Имоджин обнаружила, что комната отца сильно изменилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42