— Ты думаешь, что все они мертвы?— Скорее всего.— А чем именно мы займемся, когда попадем туда?— Выясним, что с ними случилось. И постараемся добиться того, чтобы шуты вновь могли спокойно работать в Константинополе.— Если кто-то в этом городе целенаправленно убивает шутов, то он попытается убить и тебя.— Вполне вероятно. И это одна из причин, почему гильдия послала меня.— Потому что захотела избавиться от тебя?— Нет, ученик. Потому что у меня есть способности к выживанию. Кроме того, ты сможешь присмотреть за моей спиной.— Не попытаются ли они заодно прикончить и меня?— Все возможно. Но за тобой буду присматривать я.— А вдруг нападут на нас обоих одновременно?— Тогда мы воспользуемся Одиннадцатым трюком. Кстати, нам следует получше отработать его.Мы покинули Орсино в середине мая 1202 года от Рождества Христова. За неделю добрались до Дураццо и выехали на Эгнациеву дорогу. Эта дорога находилась в отличном состоянии, если учесть, сколько веков назад ее проложили римляне для своих легионов, шедших на восток завоевывать новые территории. С тех пор по ней проследовало множество армий, причем не все они направлялись на восток и не все были римскими. Строители дорог порой забывают, что дороги ведут в обе стороны.Наше путешествие на восток прошло почти без приключений, но одно приключение, и весьма значительное, все-таки имело место. Мы как раз преодолели высокогорный перевал и начали спускаться к Охридскому озеру, когда я сделал Виоле знак перейти на медленный шаг.Дорогу нам преградили двое мужчин. Наряд их составляли скрепленные ремнями и веревками разномастные доспехи из кожи и металла, подобранные на полях сражений, с которых они сбежали. Каждый из них был вооружен коротким мечом и длинным ножом за поясом.— У нас неприятности, — пробормотал я.— Их же всего двое, — тихо ответила Виола.— Меня беспокоят не те двое, что встречают нас впереди, а тот квинтет, что наступает нам на пятки.— Ого, — сказала она, оглянувшись через плечо. — И правда неприятности. Как мы выберемся из них? Пробьемся с боем?— Шут дерется только в тех случаях, когда он лишен возможности заболтать противника. Попробуем для начала отшутиться.— А если не сработает?— Тогда Одиннадцатый трюк. Я скажу тебе, если он понадобится.Мы подъехали к той парочке, что стояла впереди, а остальные, экипированные сходным образом, окружили нас сзади. Я поднял руку в знак приветствия.— Привет вам, доблестные рыцари! — воскликнул я по-гречески. — Судя по всему, вы нуждаетесь в развлечении. Как же вам повезло, что мы проезжали мимо!Большинство из них тупо уставились на меня. Один из стоявших перед нами пробормотал напарнику что-то по-болгарски, а потом обратился ко мне на ломаном греческом:— Почему у тебя такая странная одежда?— Это шутовской костюм, добрый господин. Мы христиане и странствуем по христианским странам, принося радость христианским душам, таким, как вы. Позвольте представиться: я — Фесте, мастер рождественских увеселений. Жонглер, мимический актер, сказитель, импровизатор и маг.Он показал на Виолу.— А твой спутник — он не шут.— Мой верный слуга, Клавдий. Увы, немой от рождения, но крепкий паренек. А вы, господа, наверное, паломники?Рассмеявшись, он перевел мое замечание подельникам, и они дружно расхохотались. Вообще-то смех является смыслом и целью моего ремесла, но этот смех вряд ли был вызван добрыми чувствами. Главарь что-то сказал, и переводчик вновь обратился ко мне:— Должно быть, шутовское ремесло весьма прибыльно.Я пожал плечами.— Порой мне приходилось живать в замках, а порой — ночевать в пещерах. В данное время я подыскиваю работу.Он перевел мой ответ, и главарь с усмешкой пролаял что-то.— Он говорит, что мы тоже подыскивали, — пояснил толмач. — До тех пор, пока не начали собирать дань на дорогах.— И много ли уже насобирали?Он ухмыльнулся.— А много ли есть у тебя в наличии?— Увы, кошелек мой пуст. Мы можем лишь поделиться нашими скудными съестными припасами, если они смогут удовлетворить вас.Виола бросила на меня встревоженный взгляд.— Или, — продолжил я, когда стоящие впереди разбойники обменялись смачными ругательствами, — быть может, я сумею предложить вам иное угощение, которое наполнит радостью ваш тоскливый день?Главарь указал на меня и что-то проворчал.— Он говорит, если ты шут, то почему таскаешься с мечом?— Вот с этой ржавой железякой? — удивленно воскликнул я. — О, это всего лишь обычный шутовской реквизит, приятель. Позволь, я покажу.Я спешился и вытащил из ножен меч. Они все тут же схватились за оружие, но я жестом успокоил их и быстро пристроил рукоятку меча себе на нос.Ловко балансируя, я прошелся по дороге, удерживая меч на носу.Они начали смеяться. Все быстрее я кружил перед ними, то и дело подпрыгивая, а меч торчал у меня на носу, точно приклеенный. Раздались аплодисменты. Сбросив меч с носа, я начал поигрывать им одной рукой, вращая его над головой, протаскивая за спиной и между ногами. Виола тихо соскользнула с лошади и встала рядом с ней, небрежно положив руку на свое собственное оружие.Завершая трюк, я подбросил меч высоко вверх и уверенно встал под ним, вытянув руку, словно собирался поймать его. Но в последний момент испуганно заорал и отрыгнул в сторону о того места, куда в то же мгновение вонзился меч. Зрители, возбужденно переговариваясь, продолжали одобрительно смеяться и хлопать.— Это лишь малая толика того, что я могу предложить, — жизнерадостно заявил я. — Будет ли полное представление достаточной данью за наш проход?Переводчик сказал что-то главарю. Тот немного подумал, кивнул и что-то ответил. Переводчик вновь обратился ко мне.— Он говорит, все в порядке. Вы даете нам представление, и мы пропускаем вас.Я отвесил низкий поклон, чем позабавил их еще больше, и сделал знак Виоле.— Одиннадцатый трюк, Клавдий, — возвестил я.Она понимающе подмигнула, поклонилась и вытащила из сумки три дубинки. А я вытащил столько же из своей сумки, и мы начали просто жонглировать ими, постепенно сходясь друг с другом. Перехватив ее взгляд, я кивнул, и мы начали перебрасываться дубинками между собой. Первый круг обмена, второй…— Господа, дабы порадовать вас, мы попытаемся превзойти наш прошлый рекорд, исполнив этот трюк без единого падения.Третий, четвертый, пятый…— Вставайте вокруг нас. Чем ближе вы подойдете, тем увлекательнее будет зрелище.Шестой, седьмой…— Вы ведь понимаете, что мы всего лишь странствующие жонглеры, простаки, которых приводит в дрожь вид ваших грозных мечей.Восьмой, девятый…— При таком численном превосходстве вам не стоит опасаться двух слабаков вроде нас.Десятый…— К тому же я редко убиваю мечом. Одиннадцатый!Переводчик на мгновение настолько опешил от моего последнего замечания, что не сумел сразу перевести его. А возможно, ему помешал мой кинжал, вонзившийся в его горло.Для Одиннадцатого трюка требуются два жонглера и шесть дубинок. На одиннадцатом круге дубинки летят в ближайших противников. При благоприятном стечении обстоятельств они бывают настолько ошеломлены, что можно начать выравнивать силы. А при более удачной ситуации удается даже сбить с ног одного или двух менее устойчивых зрителей.Один из оставшихся шести бандитов действительно упал, остальные сразу же отступили, но я успел всадить нож в бок стоящему справа от меня. Бросив взгляд на Виолу, я заметил, что она уже вовсю орудует мечом, но мне некогда было следить за ней, учитывая, что на меня наступали еще двое.Существует множество способов ведения боя. Кое-чему можно научиться, служа в замке, еще лучше подготовка у тех, кто служит в армии. Эти парни оказались достаточно хорошими солдатами, чтобы суметь выжить на поле битвы, и достаточно смелыми подлецами, чтобы нападать на странников на этом горном перевале.Но в гильдии шутов нас учат особым способам сражения, позволяющим застать врасплох подобных негодяев. Как только ближайший ко мне разбойник подошел вплотную, я бросился на него с ножом и тут же нырнул вниз, уворачиваясь от его меча. В кувырке я сильным ударом вспорол ему бедро и проворно вскочил на ноги, оказавшись у него за спиной. Он упал на колени, и я завершил его мучения, перерезав ему горло.Оставшийся в живых главарь стал действовать более осторожно, он медленно надвигался на меня с мечом и ножом в руках. Я приготовился отразить его нападение. Он слегка пригнулся, рассчитывая, что я повторю успешный маневр, лишивший жизни его приятеля. Однако на сей раз мой план состоял в том, чтобы, сделав обманное движение вниз, перепрыгнуть через противника и в прыжке перерезать ему шею.Таков был мой план. Отличный план, ничего не скажешь, и, возможно, он даже сработал бы, если бы именно в этот момент у меня не подвернулась нога.Я растянулся на земле, и нож вылетел у меня из руки. Главарь настороженно взглянул на меня, подозревая очередную ловушку, но я действительно лишился всех преимуществ. Он рассмеялся и начал наступать на меня. Предательскую ногу обожгло как огнем, когда я попытался перекатиться назад, к тому месту, где стоял мой вонзившийся в землю меч. Главарь сделал еще шаг и замахнулся ножом для броска.Но тут справа что-то просвистело, и он тяжело осел на землю. Из его шеи торчала стрела. Какое-то время мы пялились друг на друга, сидя почти нос к носу. Наконец я пожал плечами. Он тоже передернул плечами, захрипел и упал, выпустив изо рта струйку крови.Виола стояла шагах в двадцати от нас, держа наготове лук с очередной стрелой. Вокруг нее валялись тела трех бандитов.— Знаешь, что удивительно? — возбужденно затараторила она. — Я умудрилась дожить до тридцати двух лет, никого не убивая. Но вот ты вновь появился на моем горизонте, и с Нового года на моем счету уже пять убийств.Я с трудом поднялся с земли, растирая горящую огнем ногу.— Но, любовь моя, все они совершены в целях самозащиты.— А разве в данном случае нам нужен был Одиннадцатый трюк? Ведь тот симпатичный парень, говоривший по-гречески, сказал, что они готовы отпустить нас.— Зато их главарь высказался более откровенно: «Пусть повеселят нас, а потом мы перережем им глотки и заберем лошадей».Моя жена огляделась вокруг в поисках своего меча. Он оказался в груди одного из бандитов. Виола извлекла его и аккуратно вытерла о траву.— На каком языке они разговаривали?— На болгарском.— Ты говоришь по-болгарски?— Свободно.Она убрала меч в ножны.— Ты должен научить меня. Знание этого языка может оказаться весьма полезным.Я дохромал до Зевса и вытащил из дорожного тюка веревку. Затянув петлю на ногах ближайшей жертвы, я привязал другой конец веревки к седлу.— Надеюсь, мы не собираемся хоронить их, — проворчала Виола, доставая веревку и следуя моему примеру.— Нет. Наверное, их скоро хватятся. Но мне не хочется оставлять их лежащими посреди дороги. — Я вскочил на коня и немного посидел спокойно, дожидаясь, пока утихнет очередной приступ боли. — Напомни мне в следующий раз не делать таких кульбитов.— Извини. В тот момент мне было немного не до того.С левой стороны от дороги донеслось тихое ржание. Я наклонился, подхватил с земли свой меч и направил Зевса в том направлении, волоча за собой труп.В рощице было привязано семь лошадей, они пугливо отпрянули от мертвого хозяина. Когда я спешился, позади меня показалась Виола. Я затащил труп в кусты, подальше от глаз людских. Тут раздался тихий шорох, и Виола крикнула:— Фесте! Сзади!Я развернулся с мечом в руке и увидел перед собой мальчика лет восьми, который подкрадывался ко мне с ножом.— Брось нож, парень, — сказал я по-болгарски. — Я не хочу драться с тобой.— Зато я хочу, — закричал он и бросился на меня со всем своим глупым бесстрашием.Шагнув в сторону, я левой рукой перехватил его руку с ножом и крепко ударил по голове рукоятью меча. Мальчишка рухнул как подкошенный.Он лежал на траве и выглядел как любой невинный ребенок, забывшийся сном.— Придется нам забрать его с собой, — наконец сказал я.Виола с облегчением кивнула. Я связал ему руки за спиной и привязал его к дереву. Мы перетащили в кусты и остальные тела. Виола проверила доставшийся в качестве трофея лук. Я тоже добавил такое оружие к моему снаряжению и захватил все валявшиеся на земле стрелы. Потом проверил карманы и седельные сумки разбойников, забрав обнаруженные там монеты и съестные припасы.Виола неодобрительно посмотрела на меня.— Разве это не делает нас такими же подлыми грабителями, как они?— Пока нет, дорогая. Не спеши с выводами.Похлопав мальчишку по щекам, я привел его в чувство. Он глянул на меня с откровенной ненавистью.— Это была твоя семья? — спросил я. Он кивнул.— Отец?Он опять кивнул.— И брат. И дядя с сыновьями.— А есть ли поблизости женщины, к которым ты мог бы пойти?Он отрицательно мотнул головой.— Все умерли.— Далеко ли твой дом?— Не знаю. Я не знаю, где мы сейчас находимся.Я отвязал его от дерева, оставив руки связанными, и подсадил на одну из лошадей.— Ты знаешь, что твои родственники собирались убить нас, — сказал я, подходя к Зевсу.Он кивнул.— Ты наверняка уже видел, как они убивали других.— Ну да.— Проще всего мне было бы добавить твой труп к остальным. Возможно, даже разумнее всего. Но мне незачем враждовать с тобой.Он сидел, безучастно глядя перед собой. Наклонившись, я подхватил его поводья и сказал:— Поехали.— А как же остальные лошади? — спросила Виола.Я пожал плечами.— Травы им здесь хватит. Может, они понадобятся кому-нибудь. Я не собираюсь пока торговать скотиной.Это сражение не прошло для нее бесследно, и ночью ее начало трясти. Она сидела, подтянув колени к груди, и дрожала, бормоча: «Семь мертвецов, семь мертвецов…» Я обнял ее и успокаивал, как мог, пока она не замолкла в изнеможении. Когда Виола наконец уснула, я укрыл ее одеялом и оглянулся на мальчишку, сидевшего возле дерева, к которому он был привязан. Все это время он настороженно следил за нами.Утром мы продолжили путь. На берегу огромного Охридского озера стоял монастырь. Я забарабанил в ворота, и наконец к нам вышел взъерошенный монах.— Этот мальчик осиротел, — сказал я. — Он говорит только по-болгарски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35