https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/
Стражники придвинули мое кресло почти вплотную к нему. И Филоксенит вдруг влепил мне звонкую пощечину.— Тьфу' — скривился он, стирая носовым платком пудру с руки. — Какая гадость. Не вынуждай меня делать это еще раз. На чьей стороне ты играешь? Венеции? Швабии?— Я вольный дурак, — сказал я. — А вы?Он сделал знак одному из стражников, и тот так ловко звезданул меня по голове дубинкой, что я действительно узрел звезды. Плеяды, по-моему.— Где твой помощник Клавдий? — спросил Филоксенит.— Понятия не имею, — ответил я. — Он исчез сегодня утром. Спросите в «Петухе», любой там подтвердит мои слова.— В «Красном петухе»? — усмехнувшись, уточнил он. — Там подтвердят все, что угодно, за определенную плату Тебе, шут, следует быть более разборчивым в связях. Так на кого ты работаешь?— На императора.Очередной удар. На сей раз мне привиделся Орион. Вполне логично, он всегда преследовал Плеяд В греческой мифологии Орион — чудовищный великан-охотник, преследовавший Плеяд — семь дочерей титана Атланта и Плейоны
.— Если вы убьете меня, то что скажете императору? — с трудом выговорил я.Филоксенит пожал плечами.— В нашем городе полно случайных людей, они то появляются, то исчезают. Что особенного в исчезновении странствующего шута?— Значит, это вы убили всех остальных, — прорычал я.Он взглянул на меня с удивлением.— О чем это ты там бормочешь?— Об убитых шутах, — сказал я. — Уже убиты Нико и Пико, Деметрий, Тиберий, Игнатий и Талия. Даже Цинцифицес.Филоксенит смотрел на меня в полнейшем недоумении.— Подождите снаружи, — приказал он стражникам.Я услышал, как закрылись двери.— Итак, — сказал он. — От того, что ты мне расскажешь, будет зависеть твоя жизнь. Ты сказал, что все эти люди мертвы?— Убиты, — уточнил я. — По вашему приказу.— С чего бы мне понадобилось убивать шутов?— Вы же собрались убить меня.— Но ты явился сюда шпионить, — возразил он. — Разве не так? Когда их убили?— В минувшем ноябре.Он встал и прошелся по кабинету за моей спиной. Я почувствовал на губах солоноватый вкус, но не разобрал, что это — кровь или слезы.Филоксенит вновь появился передо мной с кинжалом в руке.— Я ничего не знал об этом, — сказал он.— Почему я должен вам верить?— А почему ты думаешь, что я как-то причастен к убийствам?— Один из наших шутов подслушал вас на ипподроме, когда вы обсуждали, как убить императора.Он поднес кинжал к моему горлу.— Заговор? — тихо произнес он. — Когда это было?— На играх в начале ноября. Теперь мы знаем все. И если меня убьют, то об этом сразу станет известно вашим противникам. Вы не доживете до моих похорон.Он начал смеяться.— Ты поставил не на ту лошадку, шут, — сказал он. — Те состязания происходили в начале ноября? А я в начале ноября был в Адрианополе. И я смогу привести сотню достойных свидетелей, которые присягнут в этом перед императором. ГЛАВА 14 Язык глупого — гибель для него… Книга Притчей Соломоновых, 18, 7.
— Ладно, как ни занятно слушать праздную болтовню шута, готового встретиться со своим создателем, но настало время поговорить серьезно, — продолжил Филоксенит. — Если существует заговор против императора, мне необходимо знать о нем.— А вдруг вы и сами в числе заговорщиков? — с подозрением сказал я. — И кто гарантирует, что вы не перережете мне глотку после такого разговора?— Верно, никто, — мягко подтвердил он. — Я редко считаю нужным оправдываться перед обычными прохвостами вроде тебя. И если ты будешь продолжать упорно уклоняться от разговора, то я перережу тебе глотку прямо сейчас. Так что, на мой взгляд, терять тебе совершенно нечего.Его логика казалась убедительной. Хотя, конечно, мои способности к рассуждениям несколько ограничивались веревками, привязывавшими меня к креслу, и кинжалом у горла.— Цинцифицес подслушал разговор двух мужчин, они сговаривались убить Алексея, — сказал я. — В начале ноября. И он передал эти сведения всем работавшим в городе шутам.— Почему именно шутам? — спросил Филоксенит.— Потому что среди его знакомых только они имели доступ к императору и императрице. К тому же он подумал, что никто, кроме них, не воспримет всерьез его слова.— Тогда почему шуты не доложили обо всем императору или императрице?— Потому что хотели сначала сами проверить эти сведения. Но в течение недели все они исчезли.— С ноября прошло много времени.— Ну и что?— А никакого покушения на императора так и не было.— Цинцифицес считал, что заговорщики ждут какого-то особого события.— Когда ты разговаривал с ним?— Несколько дней назад.Я пересказал ему все наши разговоры. Он слушал, лениво поигрывая кинжалом.— Так значит, это вы обкурили меня на последних состязаниях, — сказал он. — Я, конечно, удивился, откуда вдруг мог повалить дым, но вскоре и думать забыл о такой мелочи. А вы, значит, решили, что я на стороне заговорщиков.— Вы были моим главным подозреваемым, — признал я.— Употребление тобой прошедшего времени подразумевает, что ты изменил свое мнение, — удовлетворенно сказал он. — Или что ты практичный человек.— Я пока еще жив, — заметил я. — Это кое-что да значит.— Очень жаль, что твой единственный свидетель мертв.Он долго и пристально смотрел на меня. По выражению его лица я не смог разгадать, что за мысли бродят в его голове.— Много лет я присматривался к твоим приятелям, — наконец сказал он. — И не мог не заметить, что их шуточки таили в себе множество дельных советов, принесших много пользы императорам, у которых хватило мудрости им последовать. А еще я заметил, что, когда тебе сегодня представилась возможность дать полезный совет, ты предпочел отшутиться.— Совет может дать любой дурак, но шут, нацелившийся на долгую службу, должен для начала изучить обстановку.— Разумная политика. Наш нынешний коронованный владыка обожал тех карликов. Они жили здесь так долго, что, наверное, лучше всех разбирались в столичных делах. Когда они исчезли так внезапно, некоторые из нас заподозрили, что кто-то, позавидовав их влиянию, уговорил их убраться из города. Но у меня и мысли не возникло, что их убили.Он прохаживался у меня за спиной, перестав маячить перед глазами, но по-прежнему вызывая определенные опасения.— Не скажу, чтобы подобные дела вызывали у меня отвращение, — продолжил он, и я вздрогнул, ощутив на затылке холодок стали. — Это разумная тактика. Но поскольку она исходила не от меня, то я предпочел бы, чтобы она потерпела провал.Убрав кинжал от моего затылка, он перерезал веревки.— Все упомянутые тобой шуты… они действовали сообща?— За исключением Цинцифицеса, — сказал я, потряхивая онемевшими руками.— Так вот почему ему удалось прожить дольше всех, — задумчиво произнес он. — И ты прибыл сюда, услышав об этих исчезновениях. Почему именно ты? Кто послал тебя?Я молча покачал головой. Он нацелил на меня кинжал— Я хочу окончательно прояснить для тебя два момента, — сказал он. — Во-первых, что касается меня, то я теперь в какой-то степени твой должник. Но советую не испытывать моего терпения. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы замыслить покушение на мою жизнь. Уверен, что ты способен организовать его, но вряд ли тогда сам доживешь даже до заката.— Это один момент или уже оба? — спросил я.— Во-вторых, — продолжил он, оставив без внимания мой вопрос, — этого разговора между нами не было. И то же самое будет касаться всех наших последующих ежедневных разговоров. Между тем я постараюсь провести собственное расследование.— Отлично, — сказал я. — Теперь я могу уйти, господин хранитель?Он открыл дверь, впустив двух варягов, и приказал:— Уведите его.Я надеялся, что они не получили молчаливого приказа убить меня. Им достаточно было бы одного условного знака. Но уже через минуту я оказался за воротами дворца.— Я видел ваше представление на ипподроме, — дружелюбно сказал один из них напоследок. — Мне понравилось. А судя по рассказам наших парней, вы также здорово повеселили их в банях.— Спасибо, — сказал я.Отвесив мне иронические поклоны, они направились обратно во дворец. А я, привалившись боком к стене, начал заглатывать воздух, точно утопленник, чудом возвращенный к жизни. И воздух этого города, отягощенный запахами дыма, специй и разнообразных испарений, показался мне вдруг на редкость приятным.— Говорят, у кошки девять жизней, — произнес чей-то голос за моей спиной. — Интересно, сколько же их у шута?Обернувшись, я увидел появившегося в воротах капитана Станислава.— А еще говорят, что трус умирает тысячу раз, а герой — всего один раз, так сколько же раз умирает трусливая кошка? — вместо ответа спросил я.Он кивнул в сторону моего варяжского эскорта.— Обычно, когда человек попадает к ним в руки, то его труп со временем обнаруживается в нашей гавани. Как ты умудрился уцелеть? Поделись секретом.— Живые шуты приносят больше пользы, чем мертвые, — ответил я.— Неужели?— Не стоит недооценивать благотворное влияние увеселений, любезный капитан.Я закинул сумку на плечо. Станислав, оставив свой пост, пошел рядом со мной.— Я слышал, нынче ночью у вас пропал один из соседей, — сказал он.— Ты исключительно хорошо осведомлен, — ответил я.— А твой напарник, Клавдий, внезапно покинул город. Почему?— Понятия не имею. Спроси его, когда встретишь.— Не премину. Очень жаль, что он бросил тебя. Вы отлично смотрелись вместе.— Действительно, очень жаль. Но такова жизнь. Прежде мне часто приходилось играть в одиночестве.— Ты думаешь, что это он убил Азана?— Нет. А ты?— Все возможно.— Тогда доложи о твоих предположениях властям. Стражники разберутся с городской преступностью скорее, чем гвардия.— Послушай, шут, — сказал он, схватив меня за плечо. — Ты появился в нашем городе и всего за неделю умудрился свести знакомство с самим императором. Однако в то же самое время одного из твоих знакомых закалывают кинжалом. Твой приход явно связан с дурными предзнаменованиями, и это тревожит меня.— Ну-ну, не стоит так переживать на мой счет.— Почему ты стремился попасть во дворец?— Потому что там хорошо платят, капитан. Уличные представления имеют свою прелесть, но мне хочется пожить на широкую ногу.— Что-то угрожает императору? — требовательно спросил он.Я взглянул на него. Его обычная самоуверенность сменилась озабоченностью.— Кому же знать, как не тебе, — ответил я. — Я, черт возьми, тут без году неделя.— Азана убили в твоей комнате, — сказал он. — Возможно, вместо тебя.— Вот интересно, а это-то ты откуда узнал?— Поделилась тут со мной одна шалунья. Stultorum numerus…— Пошел к дьяволу! — выругался я, сбрасывая его руку с плеча.— Она сказала, что тебе должно быть известно… — неуверенно пробормотал он.— Кто ж тебе такое наплел?— Талия. Клоунесса.— А я слышал, что она мертва.— Но…— Защищай сам вашего чертова императора. Каким боком все это может касаться меня?— Разве тебя прислала не гильдия?— Нет, конечно. Чтоб ей провалиться! Бродячему шуту уже шагу нельзя ступить, чтобы его не зачислили в какую-то гильдию.— Мне нужна твоя помощь, — тихо сказал он.Я не на шутку рассердился.— Последнее время, насколько я понял, ты имеешь в своем распоряжении всю императорскую гвардию.Оглянувшись, он проверил, не подслушивают ли нас.— Я никому не могу довериться, — сказал он.— А с чего тебе доверять мне?— Ты не представляешь, что творится во Влахернском дворце. Все погрязли в заговорах. Одним нужна власть, другим — богатство, третьим — женщины, а остальные строят козни ради того, чтобы сохранить то, что поимели. Дело дошло уже до того, что даже единомышленники с трудом могут узнать друг друга.— А что, собственно, нужно тебе самому? — спросил я.— Мои притязания считаются слегка устаревшими. Я хочу лишь верой и правдой служить императору.Я рассмеялся.— В этом городе творится много странных вещей. И во главе списка его странностей, наверное, можно поставить преданного солдата. Не обижайся, капитан, но я не представляю, чем я могу быть тебе полезен. В конце концов, я всего лишь шут.— Ты будешь частенько вращаться в ближнем кругу Алексея. Просто держи открытыми глаза и уши. Шутов порой посвящают в такие тайны, которые не доверят охране. И если ты что-то узнаешь, то сообщай мне.— Тебе придется встать в очередь, капитан. Кстати, окажи и ты мне услугу: если Талия еще жива, посоветуй ей заглянуть в «Красного петуха». — Я сделал вид, что ухожу, но потом обернулся и искоса глянул на него. — Дело, конечно, давнее, но, помнится, мы с Талией неплохо проводили время.Не успел я и глазом моргнуть, как он припер меня к стенке.— Если ты скажешь еще хоть слово о ней, я сам прикончу тебя, — задыхаясь от ярости, прошипел он.— Ого, какой боевой задор! — воскликнул я. — Берегись, капитан. Бог наделил кошек когтями и зубами. Увидимся в «Петухе».Он ослабил хватку, и я пошел дальше. Отойдя на безопасное расстояние, я оглянулся. Он все так же стоял у стены, сложив на груди руки, и смотрел мне вслед.М-да, жить становилось все сложнее. Одно мое присутствие, похоже, разворошило это осиное гнездо, что вполне могло помочь моему расследованию, если, конечно, их укусы не будут сильно досаждать мне. Интересно, кто еще захочет воспользоваться моими услугами?У капитана, должно быть, завелся осведомитель в «Петухе», раз ему стало известно о смерти Азана. Или сама Талия сообщила ему. Стоило бы поговорить с ней еще разок. Что за дурь выдавать наш пароль кому попало! Впрочем, нам давно пора сменить его. Мальволио тоже знал пароль и воспользовался им, чтобы завоевать мое доверие в Орсино, но он, насколько я понял, просочился в ряды гильдии задолго до того, как я его разоблачил. Кстати, я так и не выяснил, у кого он состоял на службе. Все выглядело как простая месть, но сейчас я начал подозревать, что его действия являлись частью более важного замысла.
В тот вечер в «Петухе» за ужином определенно царила подавленная атмосфера. И это не удивительно, учитывая смерть одного из постояльцев. Взаимные подозрения еще больше усугубляли положение. Стоило кому-то достать нож, чтобы отрезать кусок хлеба, как руки остальных перемещались к поясу или к другим местам, где было спрятано оружие.Многие надеялись, что хоть я как-то развеселю их, но у меня самого было скверно на душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
.— Если вы убьете меня, то что скажете императору? — с трудом выговорил я.Филоксенит пожал плечами.— В нашем городе полно случайных людей, они то появляются, то исчезают. Что особенного в исчезновении странствующего шута?— Значит, это вы убили всех остальных, — прорычал я.Он взглянул на меня с удивлением.— О чем это ты там бормочешь?— Об убитых шутах, — сказал я. — Уже убиты Нико и Пико, Деметрий, Тиберий, Игнатий и Талия. Даже Цинцифицес.Филоксенит смотрел на меня в полнейшем недоумении.— Подождите снаружи, — приказал он стражникам.Я услышал, как закрылись двери.— Итак, — сказал он. — От того, что ты мне расскажешь, будет зависеть твоя жизнь. Ты сказал, что все эти люди мертвы?— Убиты, — уточнил я. — По вашему приказу.— С чего бы мне понадобилось убивать шутов?— Вы же собрались убить меня.— Но ты явился сюда шпионить, — возразил он. — Разве не так? Когда их убили?— В минувшем ноябре.Он встал и прошелся по кабинету за моей спиной. Я почувствовал на губах солоноватый вкус, но не разобрал, что это — кровь или слезы.Филоксенит вновь появился передо мной с кинжалом в руке.— Я ничего не знал об этом, — сказал он.— Почему я должен вам верить?— А почему ты думаешь, что я как-то причастен к убийствам?— Один из наших шутов подслушал вас на ипподроме, когда вы обсуждали, как убить императора.Он поднес кинжал к моему горлу.— Заговор? — тихо произнес он. — Когда это было?— На играх в начале ноября. Теперь мы знаем все. И если меня убьют, то об этом сразу станет известно вашим противникам. Вы не доживете до моих похорон.Он начал смеяться.— Ты поставил не на ту лошадку, шут, — сказал он. — Те состязания происходили в начале ноября? А я в начале ноября был в Адрианополе. И я смогу привести сотню достойных свидетелей, которые присягнут в этом перед императором. ГЛАВА 14 Язык глупого — гибель для него… Книга Притчей Соломоновых, 18, 7.
— Ладно, как ни занятно слушать праздную болтовню шута, готового встретиться со своим создателем, но настало время поговорить серьезно, — продолжил Филоксенит. — Если существует заговор против императора, мне необходимо знать о нем.— А вдруг вы и сами в числе заговорщиков? — с подозрением сказал я. — И кто гарантирует, что вы не перережете мне глотку после такого разговора?— Верно, никто, — мягко подтвердил он. — Я редко считаю нужным оправдываться перед обычными прохвостами вроде тебя. И если ты будешь продолжать упорно уклоняться от разговора, то я перережу тебе глотку прямо сейчас. Так что, на мой взгляд, терять тебе совершенно нечего.Его логика казалась убедительной. Хотя, конечно, мои способности к рассуждениям несколько ограничивались веревками, привязывавшими меня к креслу, и кинжалом у горла.— Цинцифицес подслушал разговор двух мужчин, они сговаривались убить Алексея, — сказал я. — В начале ноября. И он передал эти сведения всем работавшим в городе шутам.— Почему именно шутам? — спросил Филоксенит.— Потому что среди его знакомых только они имели доступ к императору и императрице. К тому же он подумал, что никто, кроме них, не воспримет всерьез его слова.— Тогда почему шуты не доложили обо всем императору или императрице?— Потому что хотели сначала сами проверить эти сведения. Но в течение недели все они исчезли.— С ноября прошло много времени.— Ну и что?— А никакого покушения на императора так и не было.— Цинцифицес считал, что заговорщики ждут какого-то особого события.— Когда ты разговаривал с ним?— Несколько дней назад.Я пересказал ему все наши разговоры. Он слушал, лениво поигрывая кинжалом.— Так значит, это вы обкурили меня на последних состязаниях, — сказал он. — Я, конечно, удивился, откуда вдруг мог повалить дым, но вскоре и думать забыл о такой мелочи. А вы, значит, решили, что я на стороне заговорщиков.— Вы были моим главным подозреваемым, — признал я.— Употребление тобой прошедшего времени подразумевает, что ты изменил свое мнение, — удовлетворенно сказал он. — Или что ты практичный человек.— Я пока еще жив, — заметил я. — Это кое-что да значит.— Очень жаль, что твой единственный свидетель мертв.Он долго и пристально смотрел на меня. По выражению его лица я не смог разгадать, что за мысли бродят в его голове.— Много лет я присматривался к твоим приятелям, — наконец сказал он. — И не мог не заметить, что их шуточки таили в себе множество дельных советов, принесших много пользы императорам, у которых хватило мудрости им последовать. А еще я заметил, что, когда тебе сегодня представилась возможность дать полезный совет, ты предпочел отшутиться.— Совет может дать любой дурак, но шут, нацелившийся на долгую службу, должен для начала изучить обстановку.— Разумная политика. Наш нынешний коронованный владыка обожал тех карликов. Они жили здесь так долго, что, наверное, лучше всех разбирались в столичных делах. Когда они исчезли так внезапно, некоторые из нас заподозрили, что кто-то, позавидовав их влиянию, уговорил их убраться из города. Но у меня и мысли не возникло, что их убили.Он прохаживался у меня за спиной, перестав маячить перед глазами, но по-прежнему вызывая определенные опасения.— Не скажу, чтобы подобные дела вызывали у меня отвращение, — продолжил он, и я вздрогнул, ощутив на затылке холодок стали. — Это разумная тактика. Но поскольку она исходила не от меня, то я предпочел бы, чтобы она потерпела провал.Убрав кинжал от моего затылка, он перерезал веревки.— Все упомянутые тобой шуты… они действовали сообща?— За исключением Цинцифицеса, — сказал я, потряхивая онемевшими руками.— Так вот почему ему удалось прожить дольше всех, — задумчиво произнес он. — И ты прибыл сюда, услышав об этих исчезновениях. Почему именно ты? Кто послал тебя?Я молча покачал головой. Он нацелил на меня кинжал— Я хочу окончательно прояснить для тебя два момента, — сказал он. — Во-первых, что касается меня, то я теперь в какой-то степени твой должник. Но советую не испытывать моего терпения. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы замыслить покушение на мою жизнь. Уверен, что ты способен организовать его, но вряд ли тогда сам доживешь даже до заката.— Это один момент или уже оба? — спросил я.— Во-вторых, — продолжил он, оставив без внимания мой вопрос, — этого разговора между нами не было. И то же самое будет касаться всех наших последующих ежедневных разговоров. Между тем я постараюсь провести собственное расследование.— Отлично, — сказал я. — Теперь я могу уйти, господин хранитель?Он открыл дверь, впустив двух варягов, и приказал:— Уведите его.Я надеялся, что они не получили молчаливого приказа убить меня. Им достаточно было бы одного условного знака. Но уже через минуту я оказался за воротами дворца.— Я видел ваше представление на ипподроме, — дружелюбно сказал один из них напоследок. — Мне понравилось. А судя по рассказам наших парней, вы также здорово повеселили их в банях.— Спасибо, — сказал я.Отвесив мне иронические поклоны, они направились обратно во дворец. А я, привалившись боком к стене, начал заглатывать воздух, точно утопленник, чудом возвращенный к жизни. И воздух этого города, отягощенный запахами дыма, специй и разнообразных испарений, показался мне вдруг на редкость приятным.— Говорят, у кошки девять жизней, — произнес чей-то голос за моей спиной. — Интересно, сколько же их у шута?Обернувшись, я увидел появившегося в воротах капитана Станислава.— А еще говорят, что трус умирает тысячу раз, а герой — всего один раз, так сколько же раз умирает трусливая кошка? — вместо ответа спросил я.Он кивнул в сторону моего варяжского эскорта.— Обычно, когда человек попадает к ним в руки, то его труп со временем обнаруживается в нашей гавани. Как ты умудрился уцелеть? Поделись секретом.— Живые шуты приносят больше пользы, чем мертвые, — ответил я.— Неужели?— Не стоит недооценивать благотворное влияние увеселений, любезный капитан.Я закинул сумку на плечо. Станислав, оставив свой пост, пошел рядом со мной.— Я слышал, нынче ночью у вас пропал один из соседей, — сказал он.— Ты исключительно хорошо осведомлен, — ответил я.— А твой напарник, Клавдий, внезапно покинул город. Почему?— Понятия не имею. Спроси его, когда встретишь.— Не премину. Очень жаль, что он бросил тебя. Вы отлично смотрелись вместе.— Действительно, очень жаль. Но такова жизнь. Прежде мне часто приходилось играть в одиночестве.— Ты думаешь, что это он убил Азана?— Нет. А ты?— Все возможно.— Тогда доложи о твоих предположениях властям. Стражники разберутся с городской преступностью скорее, чем гвардия.— Послушай, шут, — сказал он, схватив меня за плечо. — Ты появился в нашем городе и всего за неделю умудрился свести знакомство с самим императором. Однако в то же самое время одного из твоих знакомых закалывают кинжалом. Твой приход явно связан с дурными предзнаменованиями, и это тревожит меня.— Ну-ну, не стоит так переживать на мой счет.— Почему ты стремился попасть во дворец?— Потому что там хорошо платят, капитан. Уличные представления имеют свою прелесть, но мне хочется пожить на широкую ногу.— Что-то угрожает императору? — требовательно спросил он.Я взглянул на него. Его обычная самоуверенность сменилась озабоченностью.— Кому же знать, как не тебе, — ответил я. — Я, черт возьми, тут без году неделя.— Азана убили в твоей комнате, — сказал он. — Возможно, вместо тебя.— Вот интересно, а это-то ты откуда узнал?— Поделилась тут со мной одна шалунья. Stultorum numerus…— Пошел к дьяволу! — выругался я, сбрасывая его руку с плеча.— Она сказала, что тебе должно быть известно… — неуверенно пробормотал он.— Кто ж тебе такое наплел?— Талия. Клоунесса.— А я слышал, что она мертва.— Но…— Защищай сам вашего чертова императора. Каким боком все это может касаться меня?— Разве тебя прислала не гильдия?— Нет, конечно. Чтоб ей провалиться! Бродячему шуту уже шагу нельзя ступить, чтобы его не зачислили в какую-то гильдию.— Мне нужна твоя помощь, — тихо сказал он.Я не на шутку рассердился.— Последнее время, насколько я понял, ты имеешь в своем распоряжении всю императорскую гвардию.Оглянувшись, он проверил, не подслушивают ли нас.— Я никому не могу довериться, — сказал он.— А с чего тебе доверять мне?— Ты не представляешь, что творится во Влахернском дворце. Все погрязли в заговорах. Одним нужна власть, другим — богатство, третьим — женщины, а остальные строят козни ради того, чтобы сохранить то, что поимели. Дело дошло уже до того, что даже единомышленники с трудом могут узнать друг друга.— А что, собственно, нужно тебе самому? — спросил я.— Мои притязания считаются слегка устаревшими. Я хочу лишь верой и правдой служить императору.Я рассмеялся.— В этом городе творится много странных вещей. И во главе списка его странностей, наверное, можно поставить преданного солдата. Не обижайся, капитан, но я не представляю, чем я могу быть тебе полезен. В конце концов, я всего лишь шут.— Ты будешь частенько вращаться в ближнем кругу Алексея. Просто держи открытыми глаза и уши. Шутов порой посвящают в такие тайны, которые не доверят охране. И если ты что-то узнаешь, то сообщай мне.— Тебе придется встать в очередь, капитан. Кстати, окажи и ты мне услугу: если Талия еще жива, посоветуй ей заглянуть в «Красного петуха». — Я сделал вид, что ухожу, но потом обернулся и искоса глянул на него. — Дело, конечно, давнее, но, помнится, мы с Талией неплохо проводили время.Не успел я и глазом моргнуть, как он припер меня к стенке.— Если ты скажешь еще хоть слово о ней, я сам прикончу тебя, — задыхаясь от ярости, прошипел он.— Ого, какой боевой задор! — воскликнул я. — Берегись, капитан. Бог наделил кошек когтями и зубами. Увидимся в «Петухе».Он ослабил хватку, и я пошел дальше. Отойдя на безопасное расстояние, я оглянулся. Он все так же стоял у стены, сложив на груди руки, и смотрел мне вслед.М-да, жить становилось все сложнее. Одно мое присутствие, похоже, разворошило это осиное гнездо, что вполне могло помочь моему расследованию, если, конечно, их укусы не будут сильно досаждать мне. Интересно, кто еще захочет воспользоваться моими услугами?У капитана, должно быть, завелся осведомитель в «Петухе», раз ему стало известно о смерти Азана. Или сама Талия сообщила ему. Стоило бы поговорить с ней еще разок. Что за дурь выдавать наш пароль кому попало! Впрочем, нам давно пора сменить его. Мальволио тоже знал пароль и воспользовался им, чтобы завоевать мое доверие в Орсино, но он, насколько я понял, просочился в ряды гильдии задолго до того, как я его разоблачил. Кстати, я так и не выяснил, у кого он состоял на службе. Все выглядело как простая месть, но сейчас я начал подозревать, что его действия являлись частью более важного замысла.
В тот вечер в «Петухе» за ужином определенно царила подавленная атмосфера. И это не удивительно, учитывая смерть одного из постояльцев. Взаимные подозрения еще больше усугубляли положение. Стоило кому-то достать нож, чтобы отрезать кусок хлеба, как руки остальных перемещались к поясу или к другим местам, где было спрятано оружие.Многие надеялись, что хоть я как-то развеселю их, но у меня самого было скверно на душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35