Чтобы выжить. Чтоб шанс поиметь.— А что, — сказал Волков — я вру? Ты же мне сам говорил, пока их тут не было. Разве нет? Я за слово отвечаю.— Я могу, — Авдей, положив «беретту» на стул, вынул из кармана пачку сигарет. — Я все могу. Сам. Но мне просто интересно… Ты-то сам хоть что-нибудь толком сделать можешь? Нашел придурков каких-то, этот гандон их мигом вычислил, взял, они тебя ему и сдали с потрохами. И теперь я же его еще и кончать должен? А потом я не досмотрю, ты опять на чем-нибудь проколешься и уже меня сдашь? Так, что ли?— Ну что ты…— А что? — Авдей обернулся к Валере. — Как думаешь, сдаст?Валера угрюмо смотрел на мужчину и перекатывал желваки.— Ребята, — слабым голосом сказал Волков, — он вас обоих сейчас убьет. Отвечаю.— Папа, раздражаешь ты меня… — Авдей протянул руку к лежащей на стуле «беретте». В то же мгновение дверь, с грохотом ударившись о стену, отлетела в сторону, и в комнату влетели двое с пистолетами в вытянутых руках.— Леша, — тихо сказал Волков, — чего так долго-то?— Извиняй, Сергеич, пробки на дорогах… Небольшого роста, но очень широкий в плечах, Леша стоял напротив Валеры, направив на него пистолет. Тот, успев в свою очередь неуловимым движением выхватить откуда-то ТТ, держал его двумя руками, направив на Лешу. Другой из ворвавшихся в комнату держал на мушке Авдея, который от неожиданности упал на стул. Виктор стоял над сидящим на полу Волковым с поднятыми вверх руками.— Хреново выглядишь, Сергеич, — не шевелясь и не спуская глаз с Валеры, сказал Леша.— Да я и чувствую себя хреново, — ответил Волков. — Голова болит.— Отдай, а? — сказал Леша Валере. — Не дай Бог стрельнет. А я тебя отпущу, если командир мой, конечно, не против. Сергеич, ты как?— Да хрен с ним.— Вот видишь? А то ведь… помирать-то ни мне, ни тебе не хочется, правда?— Давай вместе, — сказал Валера.— Давай.— Только медленно.— Как скажешь, — Леша стал очень медленно, миллиметр за миллиметром, опускать пистолет. Валера делал то же самое. Наконец, руки их опустились.— А теперь брось, — сказал Леша.— А ты?— Мне, браток, не положено. Оно у меня казенное. Но тебя я отпущу. Слово даю. Валера бросил пистолет на пол.— В сторонку отойди, а? А то, может, ты каратист какой.Валера отошел от лежащего на полу пистолета на пару шагов. Леша засунул свой ствол под мышку, в оперативную кобуру, и наклонился за ТТ. Его 'товарищ подошел к Волкову, склонился над ним и стал развязывать веревки.Дальнейшие события заняли не более двух-трех секунд. В кино, наверное, это можно было бы продемонстрировать с достаточной долей достоверности, но, поскольку мы с вами общаемся посредством печатного слова, обстоятельства вынуждают описывать происшедшее пространно и несоотносимо с реальным временем.Итак.Затхлый воздух бывшей конторы заброшенного склада вдруг взорвался грохотом выстрелов и криками. Связанный по рукам и ногам, Волков беспомощно втянул голову в плечи. Лешин напарник рухнул на Петра, закрыв его своим телом. Леша в другом конце комнаты подмял под себя Валеру.Проморгавшись, Волков встряхнул головой, болезненно сморщился и произнес в пространство:— Что это было?— Да ну их, — пробормотал, поднимаясь с пола, Леша. — Я хотел по-людски…Петр, прижатый к полу телом товарища, шевельнул коленом:— Игорек, ты на мне ночевать собрался?— Вот еще… — буркнул тот, вставая на ноги.Волков сел и осмотрелся.На стуле, опрокинувшись спиной на письменный стол, полулежал Авдей. Стена за ним была забрызгана кровью и еще чем-то белесым, все это медленно стекало по грязным обоям. В дальнем конце комнаты, раскинув руки и скребя ногтями по доскам пола, лежал Валера. Из его горла торчал нож. Валера хрипел и сучил ногами. Возле Петра, прижимая обе руки к груди, сидел на корточках Виктор. Игорь, напарник Леши, болезненно морщился и держался за бедро.— Может быть, меня кто-нибудь хоть когда-нибудь все-таки развяжет, в конце концов? — сказал Волков.— Щас, Сергеич…— Леша наклонился над Валерой, вытащил из его горла нож и пошел к Петру. Валера дернул ногами и успокоился.— В больницу… меня…— прошептал Виктор, у которого на губах пузырилась розовая пена.Леша разрезал веревки на руках и ногах Волкова, тот поднялся на ноги, пошатнулся и повернулся к Виктору:— Деньги где?— В больницу меня…— Ты мне говоришь, где деньги, я везу тебя к доктору.— На даче…— Адрес?Виктор что-то прошептал, и пена на его губах сделалась обильнее.— Что? — склонился к нему ухом Волков. — Не слышу…Виктор, еле шевеля посиневшими губами, чуть слышно что-то зашептал ему на ухо.— Ясно, — сказал Петр, распрямившись.Затем он опять наклонился, вынул у Виктора из кармана связку ключей и повернулся к Алексею:— Давай-ка, берем его аккуратненько и… в машину ко мне.Вдвоем они склонились над раненым, осторожно попытались его приподнять, но тот вдруг закашлялся, горлом у него с бульканьем хлынула кровь, глаза закатились, и он обмяк.— Все, Сергеич, — Леша вынул носовой платок и вытер им кровь с руки. — Аут. Отъехал пассажир.Игорь, расстегнув ремень, спустил с себя брюки и рассматривал жирную царапину на бедре.— Зацепило? — подошел к нему Леша.— Слушай, у нас там, в машине, аптечка. Йод и пластырь принеси, а?— Ну вот еще, машина у нас аж за воротами. Сергеич, у тебя аптека в тачке есть?— На, — вынув из кармана, Волков протянул Леше ключи. — В багажнике.— Я мигом, — обернулся к Игорю Леша. — Потерпи.Волков подошел к письменному столу. В самой середине лба у Авдея была аккуратная дырочка с чуть припухшими, начинающими чернеть краями.— Вот тебе и Канары, — тихо произнес Петр. — И «феррари», и какава с чаем…— Петр Сергеич, — привалившись спиной к стене и опираясь на одну ногу, Игорь продолжал разглядывать рану, — а сигареткой не угостите?Петр закрыл Авдею веки, выдвинул ящик стола, вынул из него свой пистолет, засунул в кобуру и, обернувшись к парню, взорвался:— А какого хера вы все у меня постоянно стреляете?! А? Что, денег на сигареты не хватает? Я что — самый богатый? И стреляют, понимаешь, и стреляют!.. И стреляют, и стреляют! Спасу же нет никакого! Это все когда-нибудь закончится?! А? Я вам кто? Мама я ваша, да? Я всех вас титькой своей должен кормить, да?!Игорь, приподняв колено и вытянув губы трубочкой, дул на рану.— Нет, ты мне ответь, — шагнул к нему Волков, — я всем вам кто — мама?!— Нет, — подняв на него глаза, улыбнулся Игорь, — вы всем нам папа, Петр Сергеич.— А Дед, — сказал, входя в комнату с автомобильной аптечкой в руках Алексей, — всем нам дедушка.— О… — переводя взгляд с одного на другого, сказал Петр. — Умничают они у меня здесь. Каламбурят, видите ли.Леша подошел к Игорю, положил аптечку на пол, открыл ее, достал ампулу с йодом, надломил и обильно залил рану. Затем наложил бактерицидный пластырь, достал из кармана нож, нажав на кнопку, раскрыл его и, отхватив острым лезвием кусок бинта, замотал сверху.— Бинтом-то уж не надо было, — сказал Игорь.— Ну да, штанами грязь еще занесешь.— Штаны теперь выкидывать…— посмотрев на дырку, вздохнул Игорь.— А ты что за моду взял? — повернулся к Алексею Петр. — С ножом ходить… Ты что — шпана? Тебе ствола мало?— Так… это ж не мой. Это его, — кивнул на Валеру Алексей. — Он у меня шпалер свой выбил и… это… короче, пришлось его же ножом его и… А чего делать? Я же хотел с ним по-людски, но… жить-то хочется. Тем не менее.— Так… — Волков обвел взглядом комнату.— Леш, дай закурить, — попросил Игорь.— На, — Петр бросил ему пачку, и Игорь, вскинув руку, легко поймал ее на лету.— Кто куда стрелял? — спросил Волков.— Я в этого, — указал рукой на Авдея Леша.— А я вообще никуда не стрелял, — сказал Игорь. — Я только и успел, что на вас упасть.— Хорошо, — задумался Волков. — Значит, ты грохнул этого. А Виктора кто?— Он, — показал на мертвого Авдея Леша. — Когда Игорек тебя развязывать стал, он волыну откуда-то выхватил…— Она у него под жопой на стуле лежала.— Кто ж знал… ну, короче, он в вашу сторону и шмальнул. А я как раз «тетешник» с пола поднимал. Ну и… я его завалил, а этот, — он кивнул на лежащего в дальнем конце комнаты Валеру, — у меня ствол выбил и… это… резкий очень оказался.— А убивать его обязательно нужно было?— Так ведь… азарт, Сергеич. Я машинально.— Ладно, — Петр отошел к входной двери и взглянул на расположение тел с режиссерским прищуром. — Давай-ка этому, который у нас Валера, «тетешник» в руку вложи. Это ведь его волына?Леша аккуратно протер платком пистолет и вложил в руку Валере, сильно прижав его остывающие пальцы к черной стали.— Хорошо, — сказал Волков, — значит, этот — этого, а тот — его. Допустим, похоже, но…— Что? — поднял на Волкова глаза Леша.— А он-то что, сам потом зарезался? Как царевич Дмитрий?— Ну вот еще… — Алексей вынул из кармана нож, раскрыл его, обтер рукоятку и вложил в руку мертвому Виктору. — Вот так вот дело было. Примерно…— Логично, — кивнул Петр. — Ну что? Поехали?Игорь закурил сигарету, вернул Петру пачку, надев, застегнул штаны и, прихрамывая, пошел к выходу. Все направились за ним. В дверях Волков обернулся и напоследок еще раз окинул взглядом мизансцену.— И уж даже и не знаю, — тихо сказал он, — чего они тут не поделили?.. 32 Очнулся Адашев-Гурский от того, что кто-то тормошил его и похлопывал по щекам. Он втянул носом пахнущий плесенью воздух, открыл глаза и в первый момент не увидел вовсе ничего. Оперся на руку, сморщившись от боли в плече, сел и, поведя второй рукой перед собой, наткнулся ею на пушистые, мягкие волосы.— Это я, — глухо прозвучал голос Элис. — Ты нормально?— Ну… и понормальнее бывало. Иной раз. А ты?— Нормально.— Мы где?— Ты упал… как это… подполье?— А-а… ну да, конечно.— Я потом тоже. Бул ш-шит…— Ничего не болит?— Нога.— Не сломала?— Нет, но… больно.Постепенно глаза Гурского привыкали к темноте, и он, лежа в густом холодном сумраке, даже стал различать окружающее.Жизненное пространство представляло собой небольшой, но 'глубокий погреб. Пол был земляной, кирпичные стены поднимались до самого верха. В углу угадывалась крутая лестница, поднимающаяся к люку. С потолка свисала на шнуре голая лампочка.Гурский встал на ноги, пошатываясь, подошел к лестнице, поднялся по деревянным ступенькам и, уперевшись спиной и плечами в крышку погреба, напрягся всем телом. Крышка чуть шевельнулась, но под его ногами предательски треснула ступенька. Растирая ушибленное плечо, он спустился и ощупал стену.— Там запор, на крышке, — сказал он, — а тут и упереться-то не во что. Но… стены не до самых досок. Вон, ладонь пролезает. И сырость тут, значит, раствор квелый. Мы кирпичики-то выколупаем. Вот только монтировку бы найти. Она вроде в руках у меня была, когда…Он опустился на четвереньки и стал на ощупь искать на полу монтировку. Рука, угодив во что-то влажное и липкое, коснулась затем остывающей, покрытой густой шерстью, плоти.— Твою мать… — вырвалось у Гурского, и он отдернул руку.— Это собака, — сказала из угла Элис. — Почему он не… лает, когда мы вошел?— Знаешь, кто самый опасный зверь? — Гурский сгреб с пола пригоршню земли и оттирал ею руку от крови.— Луди. Человьек.— Тигр обычно, когда нападает, рычит и на этом часто прокалывается. Он не предупреждает, просто сдержаться не может, из него злоба прет. А медведь нападает молча. Потому что он умный. И способен держать себя в руках, подавлять эмоции. Вот и собаки такие бывают. Ей не пугать, ей убить нас нужно было. Она хозяйский дом охраняла.— А он знал?Гурский полез в карман куртки, достал зажигалку, щелкнул ею и осмотрел пол в свете маленького, колеблющегося пламени.— Что-то я, видать, здорово башкой приложился, — пробурчал он себе под нос. — Совсем мозги отшибло. У меня же огонь есть, а я на карачках ползаю.— Почти прямо под самой лестницей он увидел валяющуюся монтировку. Чуть в стороне лежал обрез.— О! — сказал он. — И весь наш арсенал здесь… Ловко он нас сделал. Голыми руками.— Он знал про собака?— А? — Гурский погасил зажигалку и, погрузившись в непроглядную тьму, наклонился, подняв обрез и монтировку. Затем сел на пол, привалился спиной к стене, уложил арсенал рядом с собой и полез за сигаретами.— Сейчас, — сказал он прикуривая. — Глаза снова к темноте привыкнут. И мы начнем бороться за жизнь.— Он нас специально суда привьез?— Ну да, — кивнул в темноте Гурский. — Конечно. Когда мы к нему в дом вломились, у него времени думать не было. И на кладбище сначала ситуация для него была… без вариантов. А потом ему поперло. Ребята уехали, и появился шанс. То-то он меня так торопил. И вроде все складно так… А он, выходит, боялся, что Герка вернется.— Джеки здесь нет?— Ему главное из контейнера и вообще с кладбища выбраться нужно было. Там-то он уже в могилу заглянул, а жить-то хочется. Вот и… Вот я и купился. Извини, что?— Джеки.— А… Нет, конечно. Ее здесь и не было никогда, скорее всего. А вот шанс у него здесь был. Он им и воспользовался. И про собаку он знал. Может, это и вовсе его дом. И собака его. И вообще, знать он не знает, кого мы ищем и чего от него хотим. Совершенно он посторонний человек. А мы на него наехали. А? Может так быть?— Джеки написал — квартира шестой.— Да…— задумчиво произнес Гурский, — квартира шесть. Не могла же она ошибиться, на самом-то деле? Там, у него на двери, очень даже четко написано. Значит, так оно, скорее всего, должно и быть.— Не могла.— Но нам от этого отнюдь не легче. Посторонний человек нас, по крайней мере, в милицию хотя бы сдал. А тут…— Что?— В общем… выбираться отсюда как-то необходимо, чтобы выжить. Срочно. И чем срочней, тем лучше.Гурский потушил об пол сигарету, взял обрез, монтировку, поднялся и, с трудом различая окружающее, осторожно приблизился к Элис.— Держи, — протянул он ей обрез. — Он хоть и без боезапаса, но… кто ж об этом знает? Может, у меня патроны по карманам рассованы. Он же не проверял. Пугнуть можно. А он, кстати, меня не обыскивал? И вообще — ты-то как здесь оказалась? Меня собака скинула, а тебя?— Он. Я… когда собака убил, а ты сюда упал… я наклонился смотреть.— Ясно. Вот ведь сука…— А потом он и собака сюда… бросил.— Не-ет… Он не посторонний. — Гурский медленно перемещался вдоль стены, ощупывая ее верхнюю кромку и в поисках слабого места пытаясь шатать кирпичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25