— Минни, вы себя измучили. Ваши нервы совершенно расшатаны, — сказал он, касаясь ее плеча. — Постарайтесь расслабиться — вот так, откиньтесь на спинку… Я вам сейчас чего-нибудь принесу. А обо всем, что случилось, вы мне потом расскажете, если захотите.
Глаза Минни наполнились слезами, и две крупные капли медленно поползли по щекам к подбородку.
— Вы ничего не сможете сделать, — проговорила она. — И никто не сможет. Если уж она решила, что я здесь лишняя, то придется уехать.
Энтони придвинул стул и сел подле нее.
— Откуда вам стало известно, что от вас хотят избавиться? — спросил он.
Более не сдерживаемые, горькие слезы обиды хлынули по лицу Минни. Не шевельнувшись, даже не повернув головы в его сторону, ровным, лишенным выражения голосом она произнесла:
— Я шла в малую гостиную. Мне нужно было о чем-то ее спросить — уже и не помню, что это было. Я начала открывать дверь, когда вдруг в комнате прозвучало мое имя. «Я тут узнала о хорошем месте для Минни Мерсер. Тетке Бренды Грей нужна компаньонка, а Минни просто рождена для этой роли».
На лице Энтони появилось выражение сдерживаемой ярости.
— Кому она это говорила?
— Джимми, — отозвалась Минни, и впервые у нее дрогнул голос.
— И что он ответил?
— Кажется, он не понял, о чем речь. Видимо, она сказала ему, что я уезжаю от них, а он спросил почему. Она дала ему понять, что это мое собственное желание. И добавила, что все это к лучшему, ведь это избавляет ее от необходимости извещать меня, что в моих услугах отныне не нуждаются. Она собирается нанять дворецкого, так что для меня дела не остается. И еще будут две горничные…
— Минни, ты спокойно жила с нами в те годы, когда дом был полон прислуги.
— Да. Двадцать пять лет — это долгий срок. Я, как могла, помогала Марсии, а когда ее не стало, заботилась о девочках. А теперь я здесь лишняя.
— Джимми этого не допустит, — проговорил Энтони, горячо надеясь, вопреки всему, что так оно и будет.
Минни взглянула на него. Слезы все еще бежали по щекам, но взгляд стал более осмысленным. Он был полон доброты и глубокой печали, как и ее голос, когда она сказала:
— Нам не следует впутывать его в это, милый. Нельзя сеять раздор между мужем и женой. Это дурно, и ни к чему хорошему не приведет. Она хочет от меня избавиться — что ж ничего не поделаешь, значит, я уеду.
Все еще дрожа, Минни решительно встала:
— Спасибо тебе за твою доброту, Энтони. Извини, что я не сумела сдержаться. Просто все случилось так неожиданно. Я была в таком шоке, а тут еще наткнулась на тебя а ты… проявил столько понимания…
С этими словами она вышла. Энтони же еще долго не мог прийти в себя от возмущения. Уж он-то не намерен оставлять все как есть. Вероятно, лучше всего поговорить с самой Лоис. Склонить на свою сторону Джимми, разумеется, можно. Другой вопрос — сколь долго он способен отстаивать свою позицию, если, конечно, речь не идет о вещах, которые для Джимми священны. Интересно, входит ли в их число судьба Минни? Может быть. С Джимми никогда не знаешь наверняка, что его глубоко заденет, а что — нет. Он может уступать тебе до бесконечности, а потом ты внезапно будто бы натыкаешься на глухую стену. Стоп — и ни с места! Энтони множество раз был тому свидетелем: порой это касалось пустяка, а порой — чего-то весьма серьезного. Так или иначе, во всех подобных случаях дело касалось его любимого детища — поместья Леттер-Энд.
Гостеприимство, которым издавна славился Леттер-Энд, вполне могло явиться одним из немногих принципов, которые Джимми стал бы отстаивать невзирая ни на что. К примеру, у Энтони почти не вызывало сомнений, что Джимми никогда не разрешит Лоис — какие бы чары она ни пускала в ход — отказать от дома Элли или Джулии. Но распространяется ли это на Минни? На этот вопрос Энтони ответить затруднялся. Может, да, а может, и нет. Джимми непредсказуем. Для начала Энтони решил все-таки попытать счастья с Лоис. Если дело дойдет до прямой стычки — что ж, может, оно и к лучшему: по крайней мере, ему представится возможность высказать все, что он о ней думает. Естественно, чтобы не ставить Минни в неловкое положение, придется сначала переговорить с Джимми. Именно Джимми должен поведать ему о планах Лоис. Это будет нетрудно — Джимми, наверное, ждет не дождется поделиться своими проблемами с кем-нибудь из близких людей.
Из окна своей комнаты Энтони увидел Лоне. Повесив на локоть корзиночку, та шествовала в розарий. Очень удачно. Поговорив с Джимми минут десять, он как раз там ее и поймает. Идеальное место для того случая, если придется повышать голос, — в стороне от дома, и люди туда редко заходят. Там им никто не помешает.
Разговор с Джимми занял, однако, около четверти часа, поскольку Джимми, очень взволнованный, ожидал утешения. Ероша волосы, он ходил по кабинету из угла в угол, вопрошая, с чего бы это Минни вздумалось покинуть их, когда столько лет они прожили душа в душу.
— Может быть, Лоис удастся уговорить ее остаться? — проронил Энтони.
Джимми заметно повеселел.
— Ну конечно же! Может, это просто под влиянием настроения. Да-да, Лоис непременно должна ее отговорить!
— Думаю, у нее это получится. Минни могла вбить себе в голову, что теперь она здесь лишняя, — как можно осторожнее сказал Энтони. Джимми с радостью ухватился за это предположение:
— Да-да, наверное, в этом все дело! Ох уж эти женщины, вечно воображают себе невесть что! Минни о себе никогда не думает, вечно печется о других. В ней нет ни капли тщеславия. Да, это так на нее похоже — думать, что она кому-то в тягость. Слушай, как бы нам все это уладить?
— Ты не будешь возражать, если я возьмусь поговорить об этом с Лоис?
Джимми просиял.
— Я? Конечно нет! Прекрасная идея! Честно говоря, для меня все это такая неприятная неожиданность, что я просто не в состоянии как следует разобраться с этим делом. Кажется, я в жизни так не расстраивался. Не по душе мне это, Энтони. Решительно не по душе. Дай-ка вспомнить… Минни на три года младше меня, а мне пятьдесят один. Значит, она здесь уже двадцать пять лет. Появилась, когда ей было всего двадцать три. Такая хорошенькая была — просто прелесть. С тех пор она для нас как член семьи. Не понимаю, что на нее нашло. Иди, иди, поговори с Лоис, выясни, в чем тут дело.
Декорации для предстоящего объяснения были выдержаны в лучших традициях романтической пьесы. Миссис Леттер в розарии; нежаркое осеннее солнце золотит ее густые рыжевато-каштановые волосы, мягко касается прохладной, не испорченной ни веснушками, ни загаром кожи; теплый, медовый тон льняного платья чудесно сочетается с поздними розами в пышном цвету. Медно-золотыми розами всех оттенков Уже полна и изящная корзиночка в руках прекрасной дамы…
Присущее Энтони чувство юмора решительно воспротивилось первоначальному намерению нарушить эту идиллию скандалом. «Что ж, — решил он, — попробуем решить дело миром. В конце концов, Лоис отнюдь не дурочка и, когда хочет, способна прислушаться к голосу разума Ведь ей не слишком-то выгодно дразнить Джимми и затевать серьезную ссору».
При виде его Лоис очаровательно улыбнулась.
— Как мило, что ты пришел! Я как раз собиралась попросить кого-нибудь помочь мне донести корзинку с розами.
Взяв у нее корзинку, Энтони заметил:
— Ты любишь, когда тебе прислуживают, верно?
— Просто обожаю.
— Джимми говорит, что ты намерена многое предприняв в этом направлении — я говорю о твоем решении снова нанять дворецкого и горничных.
— Совершенно верно, — отозвалась она, беззаботно срезая очередную розу. — Это будет для всех огромным облегчением.
Вместо того чтобы опустить цветок в корзинку, она поднесла его к лицу Энтони, предлагая понюхать.
— Ты со мной согласен?
— Возможно, ты и права. Но в настоящий момент Джимми в полном смятении.
В воздухе прозвенел серебристый смех Леттер-Энд да! Это из-за Минни. Ничего, скоро успокоится.. Надеюсь, ты его в этом вопросе не стал поощрять?
— Он ни в каком поощрении не нуждается. Послушай, Лоис, мы с тобой всегда были друзьями, можем обойтись без околичностей. Зачем тебе выставлять Минни? Знаю, ты внушила Джимми, будто это ее собственное желание. Но со мной такой номер не пройдет!
— Бог мой, сколько пафоса!
— Я хочу знать, зачем ты это делаешь.
Лоис лениво щелкала ножницами: тут листок, там стебелек… Потом проговорила насмешливо:
— Просто я считаю, что она и так слишком надолго здесь задержалась.
— И все-таки — почему?
— Она рождена, чтобы быть компаньонкой для какой-нибудь пожилой дамы, дорогой Энтони. А я не пожилая дама, и компаньонка мне не нужна. И особенно в лице Минни, честно говоря. Я не желаю видеть ее за столом, не желаю натыкаться на нее в доме. Она действует мне на нервы. Хочу, чтобы она исчезла! Пусть теперь окружает заботами старуху Грей.
— Ну да, чтобы та ела ее заживо, как поступала со всеми окружающими последние пятнадцать лет!
— Ах, дорогой, Минни не будет против. Ей нравится, когда ею помыкают.
Наступило короткое молчание. Затем Энтони серьезно сказал:
— Знаешь, Лоис, на твоем месте я не стал бы в этом вопросе слишком сильно давить на Джимми. Я знаю его всю жизнь. Джимми… Он может быть совершенно непредсказуемым в своих поступках. Что-то подсказывает мне, что этот вопрос лучше решить миром.
— Лучше для кого, дорогой?
— Для тебя.
— Прекрати, Энтони!
— Послушай, Лоис, Джимми в тебе души не чает, позволяя тебе вить из него веревки. Ты уверена, что знаешь его наизусть. Что от него можно добиться чего угодно. В какой-то мере ты права. Но есть вещи, которыми он ни за что не пожертвует. Если ты переступишь эту грань, он может повести себя… неожиданно, скажем так.
— Бог мой! Столько шума из-за какой-то Минни Мерсер! — воскликнула с презрительным смехом Лоис. — Да она гроша ломаного не стоит!
Энтони устремил на нее испытующий взгляд.
— Не говори глупостей. Ты же не дурочка. Так что перестань прикидываться. У Джимми свои понятия о справедливости и чести. Предупреждаю тебя: относись к ним с уважением. В противном случае в один прекрасный день окажется, что от ваших отношений остались лишь осколки, которые уже никогда не склеить вновь. Не желаешь встречаться с Минни за столом — предоставь в ее распоряжение еще одну комнату. Она будет просто счастлива. Ей совершенно неинтересны твои хитрости, и она будет только рада, сидя у себя, избегать встреч с твоими гостями. К тому же она всегда готова помочь. Я помню, например, что она занималась штопкой белья для Марсии, да и для всей семьи.
— Спасибо. Мне вполне хватает Глэдис Марш. К тому же Глэдис отлично меня развлекает. Слышал бы ты ее рассказы об односельчанах! И вообще, закроем эту тему, Энтони, не то я рассержусь. А я вовсе не хочу на тебя сердиться.
Она бросила на него кокетливый взгляд и снова рассмеялась.
— Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы давно уже дала волю своему гневу. Но ты — мое слабое место. Так что не смей этим пользоваться. — Она придвинулась к нему совсем близко. — Ты ведь и сам знаешь о моей слабости.
— Минни здесь прожила почти всю свою жизнь, — сурово проговорил Энтони, не повышая голоса.
Нежные щеки Лоис вспыхнули.
— Да-да, и к тому же она без ума от Джимми, — промурлыкала она. — Признай, что это так, милый мой. Все те долгие годы, о которых ты без устали мне напоминаешь, она была влюблена в него, как кошка. И это едва ли может особенно расположить меня к ней.
Губы Энтони растянулись в улыбке. Окажись здесь Джулия, по этому признаку она бы моментально догадалась, что он охвачен яростью.
— Ах вот оно что! Ты, драгоценная моя Лоис, думаешь убедить меня, будто ревнуешь к ней Джимми? Если не возражаешь, давай наконец поговорим серьезно. Двадцать пять лет Минни жила вместе с нами. Мы — ее единственная семья. Мы принимали ее заботы как само собой разумеющееся, нередко без должной благодарности пользуясь ее добротой, но все мы очень к ней привязаны. Она же любит нас гораздо сильнее, чем мы того заслуживаем. Да, она обожает Джимми. Но настолько бескорыстно и настолько безответно, что самый яростный ревнивец — и тот не заподозрил бы здесь коварного умысла. Прояви великодушие и оставь бедняжку в покое. Оторвать ее от нас — это почти наверняка значит убить. Джимми всегда видел в ней лишь родственницу, не более. Оставь все как есть — и он никогда не станет смотреть на нее иначе.
Смуглое лицо Энтони было очень серьезно. Лоис подняла розу и легонько хлестнула его по щеке.
— Из тебя получился бы прекрасный адвокат, Энтони. Мне уже кажется, будто я — суд присяжных. Дай мне время на размышление. Приговор я вынесу позже.
— Пожалуйста, измени свое решение, Лоис.
— Посмотрим. А теперь помоги мне расставить цисты по вазам.
Глава 10

Две недели спустя в квартире мисс Мод Силвер без всякого приглашения появился гость. Его визит был для нее полной неожиданностью. Более того, в тот момент она и думать не могла о гостях, ведь ее внимание было поглощено событиями личными, и весьма приятными. Только что мисс Силвер получила письмо от своей племянницы Этель — той самой, чей муж трудился на банковском поприще в Средней Англии. Этель сообщала, что ее сынишка Джонни хорошо привыкает к школьной жизни. Это очень обрадовало мисс Силвер. Нет худа без добра. Тяжко сознавать, что мальчик тоскует вдали от дома. Но Джонни — разумный парнишка. Можно надеяться, что и дальше у него все сложится хорошо.
Да и самой мисс Силвер грех было жаловаться на судьбу. Война не причинила ущерба ни ее здоровью, ни ее квартирке в районе Монтэгю, которая, не считая нескольких выбитых стекол, совсем не пострадала от бомбежек. Шторы, правда, порядком истрепались — время не пошло им на пользу, но теперь мисс Силвер наконец оказалась в состоянии заменить их новыми. А шторы ей нужны особого темно-синего топа, под цвет ковра. В ее времена этот довольно броский оттенок называли «павлиньим». Нынче его предпочитают именовать «бензиновым». Розе, как известно, можно присвоить любое имя — от этого она не потеряет свой упоительный аромат, но цвет, получивший такое гадкое название, теряет добрую половину своей притягательности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34