«Вечно будь счастлив, отец! У меня же похищена дочка.
520 Жребий твой моего лучше гораздо, увы!»
Так сказала и, будто слеза (а ведь боги не плачут),
Светлая капля на грудь теплую пала ее.
Плачет и добрая дочь, и старый отец вместе с нею,
И говорит наконец вот что достойный старик:
525 «Пусть же вернется к тебе твоя дочь, о которой ты плачешь!
Встань, не гнушайся, прошу, хижиной жалкой моей».
«Ладно, веди! — говорит богиня, — меня убедил ты».
С камня встает и пошла следом за старцем она.
Спутнице тут поведал отец, что сын его болен:
530 Вовсе не спит и своей хвори не в силах избыть.
Намереваясь войти под скромную кровлю жилища,
В поле она набрала мака снотворных плодов,
Но, набирая (молва говорит), их коснулась устами,
Вовсе забывшись, и тем голод слегка уняла.
535 Так как она свой пост прервала с наступлением ночи,
То и жрецы ее пост держат до первой звезды.
Переступивши порог, она видит глубокое горе:
При смерти мальчик, и нет на исцеленье надежд.
Матери «здравствуй!» сказав (ее Метанирою звали),
540 Благоволила в уста мальчика поцеловать.
Бледность сходит с лица, на глазах возвращаются силы, —
Вот из божественных уст сила какая идет! —
Весел весь дом, то есть трое: и мать, и отец, и сестрица:
Все они вместе, втроем, и составляли семью.
545 Тотчас же ставят на стол молочный творог, простоквашу,
Яблоки и золотой, в сотах хранившийся мед.
Яства не тронув, дает благая Церера младенцу
Мака снотворного сок с теплым испить молоком.
Полночь была, и кругом все было спокойно и тихо:
550 Тут Триптолема она крепко прижала к груди.
Трижды погладив его и промолвив три заклинанья,
Три заклинанья, каким смертный не должен внимать,
Мальчика тело в очаг, на еще не остывшие угли
Хочет она положить, чтобы очистить огнем.
555 Неясная тут просыпается мать и, в ужасе вскрикнув:
«Что с тобой?» — из огня вдруг вырывает дитя.
Ей богиня в ответ: «Ты преступницей стала невольно —
Страх материнский мои тщетными сделал дары:
Будет он смертным теперь, но первым пахарем будет,
560 Первый высеет хлеб, первым плоды соберет».
Молвила так и, себя за облаком скрыв, ко драконам
Вышла Церера и в путь по небесам понеслась.
Суния мыс позади, и спокойная гавань Пирея,
И берега, что лежат с правой руки от нее.
565 Дальше в Эгейскую зыбь направляется, видит Киклады,
К хищной Ионии мчит и к Икарийским брегам.
По азиатским летит городам, стремясь к Геллеспонту,
И то туда, то сюда в сторону правит свой путь.
То она видит страну собирающих ладан арабов,
570 Индию, Ливию, то знойной Мерой пески;
То к гесперийским летит она Рену, Родану, Паду
Или к могучим струям Тибра грядущего мчит.
Смею ли вслед? Нельзя перечислить пути ее страны:
Не был Церерой забыт край ни один на земле.
575 Бродит и в небе она по созвездьям, не тонущим в море,
Так обращаясь к звездам хладного края небес:
«Звезды Паррасии!439 Вы ведь можете знать все на свете,
Ибо в пучине морской не исчезаете вы,
Матери бедной мою обнаружьте вы дочь Персефону!»
580 Молвила так, и такой дан ей Геликой ответ:
«Ночь неповинна: спроси о похищенной дочери Солнце,
Солнце ведает все, что совершается днем».
К Солнцу идет, но в ответ она слышит: «Напрасны искания
С братом Юпитера дочь в третьей державе царит».
585 Долго стенала она и так Громовержцу сказала,
А на лице у нее горькая виделась скорбь:
«Если ты помнишь еще, от кого родилась Прозерпина,
То и тоску ты о ней должен со мною делить!
Целый я мир обошла, чтоб узнать про ее похищенье, —
590 Но и доселе она в прежнем томится плену.
Но Персефона моя недостойна хищника-мужа
И не такого себе зятя готовили мы.
Если б Гигант победил, разве хуже мне, пленнице, было б,
Нежели стало сейчас, в век, когда царствуешь ты?
595 Он безнаказан. Пускай! Я отмщенья не требую; пусть он
Дочь мне вернет и свою этим искупит вину».
Ей в утешенье вину извиняет любовью Юпитер
И говорит ей: «Ведь зять нам не позорен такой!
Я не знатнее его: моя держава на небе,
600 Водами правит мой брат, хаосом брат мой другой,
Но коль упорствуешь ты и воля твоя непреклонна
И коль решила рассечь узы супружества ты,
Я постараюсь помочь, если дочь твоя все голодает,
Если же нет, то навек быть ей Плутону женой».
605 В Тартар, приказ получив, на крыльях летит Жезлоносец440
И, возвратившись скорей, чем ожидали, донес:
«Девы похищенной пост, — сказал он, — уже разрешился:
Взявши гранатовый плод, съела она три зерна».
Впала в отчаянье вновь, точно снова похитили дочку,
610 Бедная мать и в себя долго прийти не могла.
И говорит: «Дольше жить не могу я в небесных чертогах:
В доле Тенара теперь мне обитать повели!»441
И удалилась бы в глубь, коль не дал бы клятвы Юпитер
В том, что шесть месяцев в год в небе останется дочь.
615 Только тогда прояснилось лицо и душа у Цереры
И увенчал ей главу вновь из колосьев венок.
Вновь породили поля на земле изобильную жатву
И поместился едва весь урожай в закромах.
Белое все по душе Церере: наденьте одежды
620 Белые в праздник ее; темная шерсть не про нас.

13 апреля. Иды
В иды апрельские чтим Юпитер у нас Победитель;
В этот день ему храм некогда был посвящен.
В этот же день, если я не ошибся, во славу народу
Римскому был заложен нашей Свободы чертог.

14 апреля
625 В утро грядущего дня, мореплаватель, в гавань укройся:
Западный ветер тебя в море настигнет и град.
Хоть, несмотря и на град, бушевавший тогда при Мутине,
Наголову разбил Цезарь все войско врагов.442

16 апреля
После Венериных ид, когда третье утро настанет,
630 Надо, понтифики, вам стельную «форду» заклать.
«Фордой» корову зовут, что беременна, но не телилась:
«Форда» от «ферре» — носить, так же как «фетус» — телок.
Ныне беременен скот, беременна почва весною,
А плодовитой земле плодная жертва под стать.
635 В храме Юпитера часть, а тридцать коров закалают
В курии: льется там кровь полным, широким ручьем.
Только лишь вынули плод из нутра материнского чрева,
Тотчас бросают куски мяса на дымный алтарь,
А сожигать там телят поручают старшей весталке,
640 Чтобы народ очищать пеплом в Палилиев день.
Стали при Нуме-царе бесплодны труды земледельцев —
Все их мольбы к небесам были напрасны тогда.
То ли засушлив был год, то ли дули холодные ветры.
То ль постоянный лил дождь и затоплялись поля:
645 Часто хозяев в обман зеленями вводили посевы
И бессемянный овес рос в бороздах полевых,
Или до времени скот порождал скороспелое племя,
Или давила овца новорожденных ягнят.
Лес престарелый стоял, топорам дровосеков запретный,
650 И Меналийскому он был посвящен божеству:443
Из лесу бог подавал ответы спокойно безмолвной
Ночью. Нума в лесу двух закалает овец,
В жертву Фавну одну, другую сладостной Дрёме,
И на земле постелил шкуру и той и другой.
655 Дважды обрызгал он пряди волос родниковой водою.
Дважды оплел он виски буковых веток листвой,
И, воздержась от любви, воздержась от животного мяса,
Ни единым кольцом не украшая перста,
Грубой одеждой укрыт, растянулся на свежем руне он,
660 В благочестивых словах бога молитвой призвав.
Между тем, осенив чело свое тихое маком,
Ночь подступает, за ней черные тянутся сны;
Вот появился и Фавн, руно попирая копытом,
И одесную изрек он таковые слова:
665 «Смертью, о царь, двух коров умолить тебе следует Земли:
Пусть же телица одна в жертву отдаст две души».
Ужасом царь пробужден, о виденье он думает странном:
Тайна приказа темна и непонятна ему.
Тут обретает его в лесу дорогая супруга
670 И говорит: «Надо взять стельной коровы нутро!»
Стельной коровы приплод приносят в жертву; обилен
Стал этот год, родили щедро и скот и земля.
Этому дню поспешить Киферея однажды велела
И приказала быстрей мчаться ретивым коням,
675 Чтобы как можно скорей получил императора званье444
Юноша Август за то, что победил он врагов.

18 апреля
Но миновало уже после ид и четвертое утро,
И увлекает к себе ночью Дорида Гиад.

19 апреля. Цереалии
По удаленье Гиад, когда третье засветится утро.
680 Порознь будут стоять в Цирке упряжки коней.
Но почему в этот день лисиц выпускают, зажегши
Факелы им на хвостах, надобно мне объяснить.
Почва Карсеол совсем холодна, для маслин непригодна,
Но для посева хлебов очень она хороша.
685 Там путешествовал я по родимой земле Пелигнийской,
Малой, но вечно сырой из-за дождей проливных.
К старому другу я в дом вошел, как бывало обычно,
В час, когда распрягал Феб утомленных коней.
Многое друг рассказал, как и прежде, и то мне поведал,
690 Что пригодиться могло в начатом мною труде.
«В этой равнине, — сказал и мне показал на равнину, —
Скромно селянка жила с мужем суровым своим.
Он обрабатывал там свое поле, работая плугом,
Иль искривленным серпом, или двузубой киркой:
695 Дом подметала жена, стоявший на крепких подпорках,
Да под наседку клала яйца, цыплят выводя,
Иль собирала грибы для еды и зеленую мальву.
Иль разводила огонь в малом своем очаге;
Не покладая рук, она ткала постоянно
700 И запасалась всегда теплой одежей к зиме.
Был у нее и сынок, по малому возрасту резвый:
Ведь миновало ему только двенадцать годков.
Раз в ивняке на краю их усадьбы словил он лисицу:
Множество птицы она за загородкой крала.
705 Пленницу он обмотал кругом соломой и сеном
Да и поджег, но лиса вырвалась прямо из рук,
И, убежав, заронила огонь на хлебные нивы:
Ветер подул и раздул с гибельной силой пожар.
Кончилась эта беда, но память о ней сохранилась:
710 Ныне в Карсеолах строг вечный запрет на лису;
А в искупление жгут в Цереалии чучело лисье,
И погибает оно так же, как хлеб погибал».

20 апреля
Утром, как только взглянуть на земные выйдет просторы
Алая Мемнона мать на розоцветных конях,
715 Солнце покинет вождя руноносного стада, что предал
Геллу, и Солнцу вослед тучные жертвы несут.
То ли Тельца славят здесь, то ль Телицу, узнать невозможно:
Видно переднюю часть, задняя скрыта от глаз—
Будь это знак Тельца или знак Телицы, — однако,
720 Как там Юнона ни злись, он знаменует любовь.445

21 апреля. Парилии
Кончилась ночь, и встает Аврора. Парилии надо
Петь: не напрасно, коль мне Палес на помощь идет!
Палес благая, певца вдохнови ты пастушеских таинств,
Если могу я почтить праздник твой песней своей.
725 Я ведь и пепел тельца, и бобовые стебли рукою
Полной тебе приносил как очистительный дар;
Я ведь и через костры, по три в ряд разожженные, прыгал,
И окропляли водой с ветви лавровой меня.
Благословляет мой труд богиня: из гавани вышла
730 В море ладья, и надул ветер мои паруса.
С девственного алтаря проси курения, тополь:
Веста подаст тебе дар, Веста очистит тебя.
А для курений пойдет кровь коня и пепел теленка;
Третьим пустой черенок твердого будет боба.
735 Сытых очисти овец при первых сумерках, пастырь,
Землю водой окропи, веткой ее подмети,
Зелень повсюду вплети и ветвями увей ты овчарни,
Двери укрась и повесь длинный венок на косяк.
Чистая сера пускай голубым разносится дымом,
740 И от дымящейся пусть серы заблеет овца.
Жги ты мужские еще маслины, сосну, можжевельник,
Пусть посреди очагов лавр, загораясь, трещит.
Пшенные пусть пироги пойдут с корзинкою проса:
Эта особенно снедь сельской богине мила.
745 Яства прибавь и кувшин молока и, раздав эти яства,
Палес лесную моли, теплым почтив молоком:
«Ты позаботься, скажи, о скоте и хозяевах стада,
Чтоб никакого вреда не было стойлам моим!
Коль в заповедник забрел, иль под деревом сел я священным,
750 Иль ненароком овца траву щипала с могил,
Если ступил я на место священное, если от взоров
Нимфы бежали моих или бог-полукозел,
Если мой нож нарезал ветвей в раскидистой роще,
Чтоб захворавшей овце листьев в лукошко нарвать, —
755 Ты уж меня извини! А когда идет град, не преступно
Будет скотину свою к божьим навесам пригнать.
Коль взбудоражил прудки, вы простите, пожалуйста, нимфы,
Что мой копытами скот воду вам всю замутил.
Ты же, богиня, для нас охрани родники, родниковых
760 Нимф умоли, призови в рощах живущих богов:
Да не заметим дриад, не подсмотрим купален Дианы
Или же Фавна, когда в полдень траву он примнет.
Хвори от нас отгони: пусть здравствуют люди и стадо
И не болеют ничем наши сторожкие псы.
765 Пусть без урона стада с утра и до вечера будут,
И не оплачу я шкур, содранных волком с овец.
Пусть злобный голод уйдет, пусть травы и листвы будет вдоволь,
Вдоволь воды, чтоб омыть тело и жажду унять;
Полное вымя пусть брызжет, пусть сыр мне приносит доходы,
770 Пусть на моем решете соком сочится творог;
Будь баран похотлив, а самка его многоплодна,
Чтобы по стойлам моим множество было ягнят;
Шерсть вырастает пускай такая, что пальцев не ранит
Женских и будет всегда мягкой для ловкой руки!
775 Все это сбудется пусть, а мы ежегодно богине
Палес, как все пастухи, будем месить пироги».
Так богине молись и скажи это раза четыре,
Ставши лицом на восток, руки росою омыв.
Братину взяв, молоком белоснежным наполни, как чашу
780 Ты для питья, и к нему сусла багряного влей;
И через кучи потом на огне трещащей соломы
Мчись, оттолкнувшись ногой в ловком и быстром прыжке,
Это обычай. Теперь объяснение дать ему надо,
Но я колеблюсь: ведь все разное тут говорят.
785 Все вычищает огонь, из руды выжигает металлы,
Не потому ль и овен чистит он, и пастухов?
Иль потому, что в вещах противные спорят стихии,
Не примиряясь никак: боги огня и воды,
Объединили отцы их друг с другом, считая ль, что надо
790 Вслед за кропящей водой тела касаться огнем?
Иль что в них жизнь и ее теряет изгнанник, а жены
В браке находят, и в том — сила огня и воды?446
Видят здесь также намек, в котором я сомневаюсь,
На Фаэтона и весь Девкалионов потоп.
795 Иль говорят, что когда пастухи били камень о камень,
То неожиданно вдруг вспыхнула искра из них;
Первая сгасла, но вот от второй загорелась солома:
Не потому ль и пошло пламя Парилий у нас?
Или, скорей, благочестный Эней ввел этот обычай,
800 Ибо огонь, отступив, дал побежденному путь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65