— И сколько ему причитается?— Если исходить из пяти процентов, то 350 тысяч в год, но, возможно, процентная ставка еще выше.— О Господи, при таких деньгах он мог бы одеваться получше. — Паризи ценил в людях опрятность.— Наоборот, с такими деньгами он может позволить себе оставаться разгильдяем, — возразил я.Паризи кивнул, не то чтобы соглашаясь со мной, но показывая, что он распорядился бы этими деньгами лучше, чем Парк Тайлер Уиздом Третий, ходивший по городу в кроссовках и футболке.— А чем он занимается? — спросил Паризи. — Не играет же он целыми днями в покер?— Шутками.— Шутками? Как в «Ридерс дайджест»?— Не совсем, Уиздому нравится подшучивать над известными людьми, которым недостает чувства юмора.— Но ведь они не понимают шуток.— Это-то и забавляет Уиздома.Паризи заинтересовался.— Что же это за шутки? Не вспомнишь ли одну из них?— Хочешь, расскажу тебе о парке Бонфорд Джентри?— Где это?— У Уиздома есть ферма или поместье в Коннектикуте. Там у него жил старый полуслепой эрдельтерьер. Лет тринадцати или четырнадцати. За ним присматривал садовник. Однажды садовник взял собаку с собой и поехал в близлежащий городок. Там собака вылезла из машины и решила погулять. День выдался жаркий, и у нее вывалился язык. В таком виде эрделя увидел мэр, кликнул копов, и они застрелили собаку.— Подумали, что она бешеная? — догадался Паризи.— Этим они потом оправдывались.— И что произошло?— Садовник забрал трупик эрделя, увез в поместье и похоронил. Позвонил Уиздому и все рассказал. У Уиздома выдалась свободная пара недель, он поехал в Кеннектикут и заглянул к мэру. Городские власти как раз собирались разбить новый парк. Уиздом заявил, что оплатит все расходы, если парк назовут Бонфорд Джентри, в честь давнего друга. Он даже предложил построить фонтан. Мэр принял все за чистую монету и не ждал никакого подвоха. Началось строительство, и Уиздом действительно платил: за деревья, качели, клумбы, кусты. К месту установки фонтана подвели трубы, и ночью, перед открытием парка, Уиздом привез на грузовике фонтан, подключил к трубам, укрыл брезентом.Парк открывали в субботу. Мэр произнес речь, полную слов благодарности Уиздому, а затем дернул за шнур. Брезент упал, одновременно пошла вода. По основанию фонтана тянулась надпись: «Бонфорду Джентри, близкому другу и верному спутнику, 1954 — 1968». Сам фонтан являл собой восьмифутовую скульптуру Бонфорда Джентри, эрделя, застреленного по приказу мэра. Бонфорд Джентри стоял, задрав левую заднюю ногу, и писал водой.— И что сделал мэр? — поинтересовался Паризи.— Ничего.— Он не вспомнил, что приказал застрелить эту собаку?— Нет.— Тогда он ничего не понял?— Нет, что и дало повод Уиздому от души посмеяться.— Да, пожалуй, таких историй в «Ридерс дайджест» не найдешь, — признался Паризи.— Согласен, там пишут совсем о другом.Покончив с мясом, мы заказали по бокалу бренди, два доллара каждый, и по чашечке кофе, по 75 центов. Паризи позаимствовал у меня еще одну сигарету, вставил в мундштук, прикурил от спички.— Ладно, ты пригласил меня на обед не для того, чтобы рассказывать собачьи истории.— Ты абсолютно прав.— Тебе опять предложили стать посредником?— Да.— Где?— В Вашингтоне. У вас есть какие-нибудь контакты с Вашингтоном?— Никаких. Там заправляют черные, и мы оставили их в покое. В Балтиморе — другое дело. С Балтиморой у нас самые тесные отношения.— Я должен выкупить и вернуть владельцам некий предмет, украденный у них, в обмен на двести пятьдесят тысяч долларов. Воры, судя по всему, профессионалы. К тому же они уже убили одного парня, и я хочу знать наверняка, что они не строят аналогичных планов и в отношении меня.Паризи сбросил воображаемую пылинку с лацкана своего двубортного пиджака с накладными карманами.— Полтора месяца назад нам позвонили. Интересовались тобой.— Кто?— Какой-то тип, который сослался на другого, а тому номер дал третий, и так далее.— Что они хотели узнать?— Обычные вещи. Что ты за человек, можно ли тебе доверять. Я не придал этому никакого значения. Просто сказал, что у нас с тобой никаких дел не было, но мы знаем людей, которые обращались к тебе, и жалоб с их стороны не поступало.— Давно он звонил?Паризи уставился в потолок.— По меньшей мере шесть недель назад. Может, и семь. Хочешь поговорить с человеком, который мне звонил?— Да, — кивнул я. — Пожалуй, что да.— Но учти, что он последний в цепочке, И, возможно, ничего не знает, кроме фамилии парня, который попросил его обратиться к нам.— Понятно.— Если хочешь, можешь сказать ему, что его фамилию ты узнал от меня.— Благодарю.— Запишешь?Я достал листок и шариковую ручку.— Говори.— Его зовут Эл Шиппо. Альберт Эм. Шиппо по телефонному справочнику.— Чем он занимается?Паризи пожал плечами.— Крутится вокруг.— Я позвоню ему.— Не забудь упомянуть меня.— Обязательно. — Я дал знак официанту принести чек.Пока я расплачивался, Паризи барабанил пальцами левой руки по столу.— Вот что я тебе скажу...— Что?— Эта статуя писающей собаки. Я думаю, в воскресенье стоит съездить в Коннектикут взглянуть на нее. Глава 7 Следующим утром, за несколько минут до одиннадцати, я уже стоял в пыльной телефонной будке в вестибюле отеля «Юбэнкс», неухоженного, рассыпающегося прямо на глазах.За исключением портье, явно страдающего от похмелья, в вестибюле пребывал лишь тощий, лысый старикашка лет семидесяти с гаком. Едва я вошел в будку, он с трудом поднялся с обшарпанной кушетки и засеменил ко мне.— Долго вы будете говорить? Мне нужно позвонить доктору, а другой телефон не работает. Доктор должен прописать мне лекарство от радикулита. Прошлой ночью меня так скрутило...Зазвонил телефон-автомат, я взял трубку, плотно прикрыл дверь, приветливо кивнул старичку, которого, возможно, скрючило от радикулита, а может, он просто хотел поболтать.— Мистер Сент-Ив? — На этот раз мужской голос, глуховатый и нечеткий, словно мой собеседник говорил с полным ртом.— Да.— Старику, что стоит у будки, заплатили пять долларов, чтобы он передал вам конверт. В нем инструкции. Если вы четко их выполните, то получите щит. — И в трубке раздались гудки отбоя.Я повернулся и глянул на старика, который кивал и радостно улыбался. Должно быть, он уже давно не приносил никакой пользы, а тут его попросили об услуге да еще заплатили пять долларов.— Речь шла о вас? — спросил старик.— Если вы имеете в виду конверт, то да.— Они дали мне пять баксов, чтобы я подержал его у себя до вашего прихода.— Кто дал вам пять баксов?— Подростки. Хиппи с длинными волосами и бусами. Они пришли вчера вечером, когда я смотрел телевизор. Кроме меня, никого не было, так что они обратились ко мне. Пообещали дать мне пять долларов, если я передам конверт мужчине, который войдет в эту телефонную будку в одиннадцать утра. «Давайте глянем на ваши денежки», — ответил я. Они дали мне пятерку и конверт. Я его не вскрывал. Вы из ФБР?— Нет.— Может, из ЦРУ?Я решил не разочаровывать его.— Из министерства финансов.— Инспектор, да? — Он огляделся, чтобы убедиться, что нас не подслушивают.Но портье сидел за стойкой, положив голову на руки, занятый лишь собственным похмельем.— Конверт у вас?— Во сколько вы его цените?— Еще в пятерку. Я бы дал больше, но в Вашингтоне срезали дорожные расходы.— Новая администрация?— Именно она.Он сунул руку во внутренний карман бесформенного пиджака и выудил конверт. Я потянулся к нему, но старик отвел руку.— Вы что-то говорили насчет пяти баксов.— Вы совершенно правы.Я достал бумажник, из него — пятерку и протянул старику. Он дал мне конверт.— Я его не вскрывал, — повторил старик. — Хотелось, конечно, но я устоял.— Я доложу об этом шефу.— А, дерьмо. — И старик двинулся к кушетке, стоявшей рядом с телевизором, из которого доносились радостные вопли и смех.Конверт я вскрыл, лишь вернувшись в «Аделфи», Вытащил листок бумаги с несколькими строчками, напечатанными на пишущей машинке.«К четвергу приготовь 250 000 купюрами по десять и двадцать долларов. Поезжай в мотель „Говард Джонсон“ на Джерси Тернпайк. Зарегистрируйся до шести часов. Никаких контактов с полицией. Жди получения дальнейших инструкций».Я решил, что щит украли-таки профессионалы. Мотели весьма популярны в посредническом деле. Они удобны и для совершения обмена, и для наблюдения за тем, как посредник следует полученным указаниям. Дважды мне приходилось действовать по одной схеме: приезжаешь в мотель с деньгами, ставишь автомобиль у дверей одной кабинки, сам идешь в другую, ждешь там предписанное число минут и уходишь, оставляя деньги в стенном шкафу, а дверь — незапертой. Садишься в машину и обнаруживаешь под сиденьем искомое. В обоих случаях это были драгоценности. Сидишь пять минут в машине, пока воры смогут убедиться, что и они получили требуемую сумму денег, то ли в чемодане, то ли в дорожной сумке, а потом уезжаешь, чтобы возвратить драгоценности их владельцу. Воры тем временем отправляются по своим делам, обычно на юг, чтобы прокрутить добычу в Майами, в Сан-Майне или в Билокси.Анонимность, окружающая мотели, в особенности маленькие, куда любят заскакивать на часок-другой парочки, исключительно благоприятствует такого рода обменам. Вор может приехать на день или два раньше, с тем чтобы убедиться, что в остальных номерах не проживает полиция. Для посредника преимущество таких мотелей заключается в том, что он может незамедлительно добраться до телефона, если ничего не найдет под передним сиденьем. И последнее, вор и посредник не вступают в прямой контакт, что очень важно для вора, если, конечно, ему попадается не столь осторожный, как я, посредник.Я прочитал записку трижды, а затем снял трубку и позвонил Фрэнсис Уинго в Вашингтон. Секретарь соединила меня с ней, едва я назвался.— Доброе утро, — поздоровалась Фрэнсис.— Доброе утро. У меня есть новости.— Да?— Я получил послание от тех, кто украл щит. Деньги мне нужны в четверг. То есть завтра.— Хорошо. Когда мне их привезти?— Вам?— Как я понимаю, ответственность лежит на мне.— С этим никто не спорит. Я лишь подумал, как вы понесете такую тяжесть. Они просят бывшие в употреблении десяти— и двадцатидолларовые банкноты. Вся сумма будет весить более пятидесяти фунтов.— Я справлюсь. Куда мне их принести?— В мой отель, «Аделфи», — я продиктовал адрес.— Когда?— В любое время до трех часов. Если вы успеете до двух, я приглашу вас на ленч.Мое приглашение она пропустила мимо ушей.— Вы рассчитываете получить щит завтра?— Не знаю. Но возможно и такое.— Только возможно?— Могу лишь повторить, не знаю. Я не имею ни малейшего представления, с кем работаю. Вполне вероятно, что на Джерси Тернпайк я съезжу впустую, лишь для того, чтобы воры убедились, что я в точности следую их инструкциям. Но возможно и другое: им нужны деньги, и они стремятся побыстрее избавиться от щита. Не забывайте, щит — не безделушка, которую носят в кармане, и едва ли его можно заложить в ближайшем ломбарде. Рынок сбыта крайне ограничен. — Я уже хотел рассказать ей о пятидесяти тысячах, предложенных мне Мбвато, но в последний момент передумал, потому что не захотел выслушивать вопросы, на которые не знал ответа.— Я позвоню мистеру Спенсеру, чтобы он договорился о деньгах.— Когда вы с этим закончите, вас не затруднит позвонить также лейтенанту Деметеру и сказать ему о полученной мною записке?— Но вы же не хотели, чтобы полиция вмешивалась в это дело.— Я их не вмешиваю. Просто выполняю обещание, данное Деметеру: держать его в курсе событий.— Хорошо, я позвоню ему, — согласилась она.— Когда мне вас ждать завтра?— После двух.— Так я и думал.Она положила трубку, и я тяжело вздохнул, поняв, что близкими друзьями нам не стать. Отыскал в буфете банку томатного супа, открыл, вылил содержимое в кастрюльку, добавил положенное количество воды и поставил на конфорку. Пока суп грелся, я нашел в справочнике номер Альберта Шиппо и набрал его.— "Альберт Шиппо и компания", — ответил мужской голос.— Я хотел бы поговорить с мистером Шиппо.— Я — Шиппо.— Меня зовут Филип Сент-Ив. Вы позволите заехать к вам?— Зачем?— Джонни Паризи полагает, что нам следует повидаться. Ему кажется, что вы сможете мне помочь.— Паризи, значит?— Паризи, — подтвердил я.— Вы оптовый продавец?— Нет.— Ну, розничной торговлей я практически не занимаюсь, но раз Паризи считает, что нам нужно повидаться, возражений у меня нет. Когда вы хотите подъехать?— Сегодня днем, если вас это устроит.— В любое время. Я на месте.— Я буду у вас в половине третьего.— Третьего, четвертого, какая разница. Я никуда не собираюсь.Переговорив с Шиппо, я налил суп в тарелку, достал коробку крекера и бутылку пива и поел за восьмигранным столиком, предназначенным для игры в покер.Контора «Альберт Шиппо и компания» находилась в восточной части 24-й улицы, на восьмом этаже Джордж-Билдинг, здания, столь же незапоминающегося, как и его название. Из двух лифтов работал только один под присмотром старика в поношенном костюме, с длинными седыми волосами.— Восьмой, — сказал я.Дверь не хотела закрываться, поэтому он пнул ее тяжелым башмаком, после чего кабина лифта, поскрипывая, поползла вверх.Выйдя в коридор, я довольно быстро нашел дверь с панелью из матового стекла, на которой значилось «Альберт Шиппо и компания». На приклеенной липкой лентой бумажке указывалось, что перед тем, как войти, следует постучать. Я постучал, и мужской голос разрешил мне войти. Всю обстановку составляли дубовый стол, два стула и четыре конторских шкафа. Единственное окно покрывал густой слой пыли и грязи. За столом восседал Альберт Шиппо, представляющий, как я понял, и себя и компанию.Выглядел он лет на сорок пять. Двойной подбородок, обширная лысина, бакенбарды на толстых щеках. Маленький ротик под розовым носом, очки в тяжелой роговой оправе. Под двойным подбородком белел воротник рубашки, стянутый галстуком в сине-белую полоску.Я сел и огляделся. Черный телефон на столе, на стенах ничего нет, даже календаря. Безликость полная. Альберт Шиппо мог переехать сюда как сегодня утром, так и шесть лет назад.— Как вы уже поняли по нашему телефонному разговору, я оптовик и розничной торговлей более не занимаюсь, — начал Шиппо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22