Я выслушивал его обличительную речь пока она мне не надоела. Поскольку мне еще надо было оседлать жеребца и привесить сумки, я решил не терять время, тем более что терпение мое убывало катастрофически быстро.
– Сколько? – спросил я.
Конюх принял мой вопрос за приглашение повторить весь поток жалоб. Я прервал его на середине, потянувшись к ножу.
Конюх побелел и открыл рот. А когда я наклонился у левой передней ноги жеребца, чтобы проверить, не попали ли камни и грязь в подкову и вычистить стрелку кончиком ножа, Южанин побагровел.
– Сколько? – повторил я.
Конюх назвал цену.
– Слишком дорого, – отрезал я. – За эти деньги ты смог бы купить вторую конюшню. Он конечно кое-что разнес, но не на такую сумму.
Конюх снизил цену.
Я позволил жеребцу опустить левое копыто и перебрался к правому.
– А ведь я могу оставить его здесь…
Третья названная цена меня вполне устраивала. Я кивнул и отдал деньги.
Дел терпеливо поджидала меня, сидя на лошади. Увидев нас, чалый фыркнул. В ответ жеребец приподнял верхнюю губу и возвестил о своем господстве, наступая мне на пятки в попытке поднять хвост и затанцевать. Вести в поводу заигравшую лошадь не самое приятное занятие: с одной стороны, рискуешь оглохнуть от рева, с другой лишиться ног, а настроение у меня было не самое лучшее.
К тому времени у Дел тоже.
– Ты знаток тонкостей, – заметила она, когда я врезал жеребцу по носу кулаком.
– Надо же чем-то привлечь его внимание.
– Тебе это удалось, – кивнула Дел. – Сейчас он тебя укусит.
Вовремя она заметила. Ну, и у лошадей бывает плохое настроение.
Я вставил левую ногу в стремя и начал приподниматься. Жеребец повернул голову и не отхватил кусок моей ноги только потому что я успел заметить приближение огромных зубов и шлепнул гнедого по морде. Он попытался повторить этот прием дважды и дважды попадал на удар. На третий раз мне это надоело и я вскочил в седло с земли, без помощи стремян.
– Ну сейчас попробуй, – предложил я.
Он мог и воспользоваться предложением, такое бывало, но не стал – за что я был гнедому очень благодарен. Было у меня предчувствие, что выиграет он.
– Ты закончил? – спросила Дел.
Прежде чем я успел ответить – хотя ответа она не ждала – ко мне подошел конюх.
– Я заметил шрамы… Ты Песчаный Тигр?
Я кивнул, подбирая повод.
Ухмылка конюха продемонстрировала мне, сколько зубов у него не хватало.
– Я продал лошадь твоему сыну.
– Моему СЫНУ… – я мрачно уставился на него. – Какую лошадь, куда он поехал и как он выглядит?
– По одному вопросу, Тигр. Ты смущаешь бедного человека, – заметила Дел.
Конюх начал с того, что было ему ближе – с лошади.
– Он купил старую серую кобылу, белая проточина на морде, три белых чулка. Очень мягкая. Кобыла для женщины, но он сказал, что такая ему и нужна.
– Куда он поехал?
– В Искандар.
Куда же еще?
– Как он выглядит?
Южанин пожал плечами.
– Не высокий, не низкий. Лет восемнадцать или девятнадцать. Каштановые волосы, голубые глаза. Говорит на Южном с акцентом.
– С каким акцентом?
Конюх только пожал плечами.
– Но он сказал тебе, что он мой сын.
– Да, сын Песчаного Тигра, – Южанин ухмыльнулся. – У него нет шрамов, но он носит ожерелье из когтей.
– И меч? – мрачно спросил я.
Конюх нахмурился, задумался и покачал головой.
– Только нож. Меча у него нет.
– Он носит ожерелье, но не носит меч, и ездит на старой серой кобыле,
– я покосился на Дел. – Если он действительно поехал в Искандар, мы хотя бы будем знать, кого искать.
– Ты будешь его искать? – искренне удивилась она.
– Думаю, что найти его будет нетрудно, он не стесняется распространяться о своем родителе – хотя это и ложь.
– А почему ты так уверен, что это ложь? – каким-то странным тоном спросила Дел.
– Он слишком взрослый, – отрезал я. – Если мне тридцать шесть, а ему восемнадцать или даже девятнадцать, значит мне было… – я запнулся.
– Восемнадцать, – закончила Дел. – Или семнадцать.
А не такой уж он взрослый.
– Поехали, – предложил я. – Нечего время терять.
Когда мы наконец-то выехали из Искандара, я немного успокоился. Трудно быть не в духе, когда Южное солнце согревает ласковыми лучами лицо, которое столько месяцев скрывалось под бородой. Странно было чувствовать себя гладко выбритым, странно было снова носить шелка и странно было пребывать в таком хорошем настроении.
И было просто замечательно, что все так странно.
– Знаешь, – начал я, – прошлой ночью ты могла бы меня предупредить, что собираешься уезжать. Я бы попрощался с Рашадом и сказал Набиру, что занятий больше не будет…
– Набир знает. Я ему сказала.
– Да? И когда ты успела?
– Прошлой ночью. Ты и Рашад набрались акиви и пытались выиграть друг у друга последние деньги… Зашел Набир, и я его предупредила, – Дел пожала плечами. – Он сказал, что тоже приедет, если сумеет уговорить Ксенобию бросить работу и поехать с ним.
– Ксенобия, – пробормотал я.
– И Аббу я предупредила, он тоже заходил.
Я резко повернулся к ней.
– Аббу? Я его не видел. Когда он приходил? Прошлой ночью? В нашу кантину?
– Я же сказала, ты ничего не соображал после акиви, – Дел отмахнулась от мухи. – Потом я ушла…
– Ушла, – эхом отозвался я. – Ты уходила? Когда? Зачем? – я нахмурился. – С ним?
– Сегодня у тебя столько вопросов.
– По-моему я имею право их задавать.
– Да? Почему?
– Просто имею, – я нахмурился, ее резкий тон мне совсем не понравился. – Кто знает, в какие неприятности ты могла попасть вот так сбежав с Аббу. Ты не знаешь, что он за человек, баска.
– Он очень похож на тебя, – Дел подняла руку, увидев, что я уже готов был запротестовать. – Нет… он похож на того тебя, которого я когда-то встретила. Должна признать, ты изменился. Ты уже не тот самодовольный дурак.
– Мне сразу стало легче, – сухо сказал я. – А в постели он тоже похож на меня?
– Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы.
– Аиды, ты хочешь сказать, что между вами что-то было? – я дернул повод и жеребец остановился. – Ты говорила, что тебе нужно побыть одной, и я просто шутил… Так ты провела эту ночь с Аббу?
В голосе Дел зазвенел лед.
– Я не врала. Мне действительно нужно побыть одной и сосредоточиться. Ты думаешь, я так старалась избавиться от твоего общества чтобы отправиться в постель к Аббу?
Я задумался.
– Не знаю. Больше я ни в чем не уверен.
– Между нами ничего не было.
Мне немного полегчало – мне намного полегчало при мысли, что Аббу ничего не получил. Огорчало меня только одно – Дел все же куда-то ходила с ним.
– Нравится тебе это или нет, но тебе придется признать, что у меня есть право беспокоиться.
– Нет, – отрезала Дел. – Это не твое дело.
– Почему не мое дело? – рассердился я. – Последние – сколько, восемнадцать месяцев? – мы делили и постель, и работу, а теперь ты заявляешь, что твои дела меня не касаются?
– Тебя не касается с кем я сплю, – заявила Дел. – Так же как меня не касается, с кем проводишь ночи ты.
– Ну почему же, можешь спросить, – я пожал плечами. – Последний раз я спал с другой женщиной… Это была… – я нахмурился. – Аиды, видишь, до чего ты меня довела? Даже вспомнить не могу.
– Эламайн, – сухо сказала Дел.
Да, Эламайн…
Дел заметила как изменилось мое лицо.
– Да, – кивнула она. – Эламайн. Та самая Эламайн.
Как я мог ее забыть? Может ли вообще мужчина ее забыть? Ненасытную женщину с умением за гранью возможного, невероятной выносливостью и воображением, равного которому не имел никто.
– Конечно из-за нее тебя чуть не убили, – напомнила Дел.
Видение исчезло.
– Хуже, – сказал я – с чувством.
– Что может быть хуже чем… А-а, помню. Тебя чуть не кастрировали.
Я поерзал в седле.
– Давай не будем вспоминать эту историю. И между прочим, а чего ты ожидала? Ты меня к себе не подпускала, почему я не мог переспать с Эламайн?..
– …учитывая, что она тебя ни о чем не спрашивала, – Дел улыбнулась.
– Тигр, ты можешь думать, что это тайна, но все женщины об этом знают. Я понимаю, к какому типу женщин относится Эламайн… или относилась – Хаши мог ее и убить – и как она опробовала на тебе все свои чары. У таких женщин есть особая сила, ни один мужчина не может противостоять ей, – Дел откинула за плечи растрепавшиеся волосы. – Вас так легко свернуть с пути… вы можете обо всем забыть, увидев женщину, которая…
– …расскажет историю о том, как борджуни на Севере убили ее семью и продали брата в рабство, – я улыбнулся. – Тебе это ничего не напоминает, баска?
– Я не об этом, Тигр.
– Конечно. Ты хотела сказать, что женщины типа Эламайн завлекают бедных дураков в свои постели. Я знаю. Не буду даже отрицать, я тоже этому поддавался, – я пожал плечами. – Ты использовала другой метод, но результат оказался таким же.
Дел ответила не сразу. Она повернула чалого мордой ко мне. Ей пришлось осадить его, чтобы он снова не попытался наладить дружеские отношения с жеребцом. Когда чалый успокоился, Дел твердо встретила мой взгляд и чуть приподняла голову.
– А что бы ты делал? – спросила она. – Что бы ты делал, если бы я не нашла тебя в той кантине?
– Что бы делал?
– Да, что делал, – повторила она. – Ты сказал, что я свернула тебя с пути, как могла это сделать Эламайн. Свернула от чего? Не пустила тебя к чему?
– Ну, если бы я не встретил тебя в той кантине, Ханджи не принесли бы меня в жертву Солнцу, я не провел бы три месяца в рабстве в шахте Аладара, я бы не лишился Разящего и не связался бы с этим Северным мечом, в который к тому же попал Чоса Деи…
– Я спросила не об этом.
– Всего этого НЕ случилось бы.
– Ты уходишь от вопроса.
– Нет. Ничего подобного, – я пожал плечами. – Аиды, я не знаю. Я – танцор меча. Я работаю, мне платят деньги. Наверное этим я бы и занимался. Я ответил на твой вопрос?
– Да, – сказала она, – ответил. – Дел отогнала другую муху. Или ту же самую. – Ты однажды спросил меня, что я буду делать, когда Аджани будет мертв? Когда я закончу песню.
– Да, спрашивал. И насколько я помню, ты так и не ответила.
– Потому что я не рискнула заглядывать так далеко в будущее. Если я задумаюсь о том, что случится после смерти Аджани, я могу потерять собранность, расслабиться, а я не могу позволить себе это… – Дел махнула рукой. – Поэтому я об этом и не думаю. Но ты свободен и я спрашиваю тебя: ты когда-нибудь задумывался, что будет с тобой дальше?
– Ни один танцор меча не потратит ни минуты на фантазии о том, что случится в следующем году, следующем месяце, на следующей неделе. Аиды, да иногда даже нельзя думать о следующем дне. Только о следующем танце. Танцор думает о танце, баска, потому что ради танца он живет.
Дел твердо смотрела мне в глаза.
– А когда закончится твой танец?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – раздраженно сказал я. – Я даже не понимаю его смысла.
– Понимаешь. Ты все понимаешь. Ты не тупой, ты только притворяешься, когда хочешь спрятаться от правды.
Я ничего не ответил.
Дел слабо улыбнулась.
– Это нормально, Тигр. Я поступаю так же.
– Не в твоих привычках притворяться тупой. Ты никогда не строила из себя дуру.
– Нет, – ее рот странно скривился. – Я привыкла притворяться холодной и уверенной. Внушать себе, что я жестокая, и так прятаться от правды.
Бывают моменты, когда я ненавижу Дел.
Этот момент к таким не относился.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Голос Дел прозвучал издалека.
– Тигр… что с тобой?
Смысла фразы я не понял. Какая-то путаница слов. Нет, даже не слов. Звуков.
– Тигр… с тобой все в порядке?
Я чувствовал себя… необычно.
– Тигр!
Аиды, баска… что-то неладно… что-то неладно со мной… что-то неладно с…
Я остановил жеребца, соскочил на землю, вытащил меч из ножен, потом сделал несколько шагов назад, к куче камней мимо которой мы только что проехали, нашел подходящую щель и вставил в нее меч.
Вернее вставил рукоять, а острый кончик поднялся в воздух.
– Тигр… – начала Дел, но не закончила. Она заставила чалого прыгнуть между мной и мечом.
Сильный толчок откинул меня назад. Я упал, а потом медленно сел, пытаясь сообразить, что же произошло.
Дел развернула чалого. Лицо у нее было основательно испуганным.
– Тобой овладели локи? – закричала она.
Ну это вряд ли. Только почему я сижу на земле, а не в седле?
Дел молчала. Ее мерин беспокоился, раскапывая камешки и грязь. Я слышал клацанье камня о камень, стук подков по утрамбованной земле, бряцанье удил.
И увидел меч, торчавший из камней.
– Аиды, – прохрипел я.
Дел ничего не сказала. Она внимательно смотрела как я поднимаюсь, стряхиваю пыль с бурнуса, делаю шаг к мечу… В тот же миг чалый снова оказался между мною и моей яватмой.
Застыв на полшага, я инстинктивно вытянул руку, защищаясь от лошади.
– Что ты пытаешься…
– Удержать тебя от самоубийства, – ровно ответила Дел. – Ты думал я не скажу это вслух?
– Я бы никогда…
– Ты только что пытался. Или тебя заставили.
Я изумленно уставился на нее. Когда первый шок прошел, я взглянул поверх крупа чалого на меч, терпеливо поджидавший жертву.
Я НЕ МОГ. Я не мог. Такого я бы ни за что не сделал. Я выжил в аидах не для того, чтобы проститься с жизнью по доброй воле, а уж тем более отправить себя в другой мир собственной рукой.
– Дай мне пройти, – сказал я.
Дел сдерживала мерина.
– Дай мне пройти, – повторил я. – Я пришел в себя, баска.
Она странно посмотрела на меня и позволила мерину сделать несколько шагов вперед. Я услышал шипение стали, выскользнувшей из ножен, и мне в голову пришла интересная мысль: попробует ли Дел убить меня, чтобы удержать меня от самоубийства?
Но почему-то я не засмеялся. Особенно глядя на меч.
Я осторожно приблизился к нему – ничего не почувствовал. Ни страха, ни мрачного предчувствия, ни желания нанести себе вред. Просто легкое любопытство, чего же хотела эта штука?
Клинок поднимался над камнями.
Я наклонился, обхватил пальцами выступавшую из камней рукоять, стараясь держаться подальше то клинка, вынул меч и взял его как положено, двумя руками.
Чернота снова поднялась по клинку. На этот раз она коснулась рун.
– Он не хочет туда ехать, – выпалил я.
– Что? – удивилась Дел.
– Оно… он… не хочет туда ехать, – я хмуро смотрел на меч, потом поднял глаза и встретил взгляд Дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53