Я позвонил.— Та самая пушка, из которой убит Роджерс, — сообщил он. — Но не та, из которой убили Вальдеса.— Что-нибудь по убийству Брета Роджерса откопали?— Если бы вы рассказали мне про него, когда отдавали этот пистолет, может быть, он был бы сейчас жив.— Может быть, — ответил я. — Если бы вы раскрыли дело Вальдеса, мы все сейчас занимались бы виндсерфингом на Багамах.— У меня сегодня встреча с парой уитонских парней. Хотите поприсутствовать?— Когда?— В четыре тридцать. В полицейском участке.— Обязательно буду.И я был. Раньше Лундквиста. Дожидался его на улице.В участок мы вошли вместе. Генри, пузатый капитан, уже занял кабинет Роджерса как исполняющий обязанности шефа. Его дружок сержант расселся на стуле с прямой спинкой, что стоял рядом со столом Генри.— Какого черта он здесь делает? — пролаял Генри, когда мы с Лундквистом вошли в кабинет.— Я позвал его, — ответил Лундквист. — Подумал, что он может нам помочь.Сержант взял с края стола бумажный стаканчик и, сплюнув в него табачные слюни, поставил обратно на стол.— Мне он здесь не нужен. — Генри говорил точь-в-точь как Роджерс.— Не валяй дурака, Генри, — бросил Лундквист. — Нам нужна помощь в этом деле, и мы примем ее от любого, кто готов нам ее предложить.— Мы и без него неплохо справляемся.Я взял стул, стоявший у стены, и сел, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках.— У вас за один месяц убито трое, в том числе ваш собственный шеф, и еще никто не арестован. Вот если бы шлепнули меня, тогда бы вы точно могли похвастаться.— Будешь много вякать, язык отсохнет, — с забитым табаком ртом процедил сержант.— Лишь бы не мозги, — ответил я.— Заткнитесь оба, — не выдержал Лундквист. — У нас дело стоит, и ваша грызня его с места не сдвинет. — Он посмотрел на Генри. — Ты хочешь сотрудничества с полицией штата, не так ли, Генри?— Да. Да. Садитесь.Лундквист сел рядом со мной.— Итак, — сказал он, — что мы имеем? Мы имеем пистолет, из которого был убит Бейли. По серийному номеру мы вышли на завод-изготовитель. Там сказали, что он был выпущен в тысяча девятьсот шестнадцатом году и продан торговцу оружием из Сан-Диего в оптовой партии. На этом ниточка обрывается. Торговца в живых уже нет, и нет никаких данных о том, кому он был продан или где зарегистрирован. Спенсер говорит, что парнишка, Брет, сказал ему, что пистолет он получил от Эстэвы. Мать мальчика тоже подтверждает, что он говорил это — она слышала.— Кэролайн в таком состоянии, что на ее слова полагаться нельзя, — сказал Генри.Лундквист пожал плечами.— Ты разговаривал с Эстэвой, — посмотрел он на Генри. — Что он сказал?— Сказал, что пацан был тупой, как пробка, почти полный дебил, и что держал он его у себя из жалости и из уважения к отцу.— А про тот кокаин, который Спенсер конфисковал у парня?— Эстэва говорит, что кто-то хочет его подставить. Ни про какой кокаин он ничего не знает. И в Белфасте у него знакомых нет.— Про «Пенобскот Сифуд Инк.» справки навел?— Само собой. Связались с белфастскими копами. Они говорят, там вообще все пусто. Владелец склада живет в Балтиморе и уже год, как никому его не сдавал.— А они ничего не сказали про то, почему там машины снуют туда-сюда? — спросил я.— Они говорят, что ни черта там не снует. Иногда заруливают на площадку переночевать — и то не часто.— Скажи, где ты взял кокаин, Спенсер? — забрызгал табачной слюной Джей-Ди. — Тебе в кутузке бы сидеть за хранение наркотиков. А может и не только за хранение. Сотня килограмм — это не себе в нос, это на продажу. Я так прикидываю.— А прикидываешь ты тем местом, на котором сидишь.— Заткнись! Коп из штата не всю жизнь прикрывать тебя сможет!— Хватит время терять, — сказал Лундквист. — Нам нужно найти убийцу.— А откуда мы знаем, что это не Спенсер? — спросил Генри.— А откуда мы знаем, что это не ты? Или не я? В общем, хватит ерунду пороть. Давайте делом заниматься.— Конечно, Брайен, конечно, — осадил себя Генри. — Что у тебя еще?— Мальчик был убит двумя выстрелами в грудь. Пули — «магнум» триста пятьдесят седьмого калибра. Одна пуля пробила сердце и застряла в позвоночнике. Другая прошла насквозь и вышла под левой лопаткой.— Мы обнаружили ее в стене, — сказал Джей-Ди.— Из чего стреляли в Вальдеса? — спросил я.— Из пистолета тридцать восьмого калибра, — ответил Лундквист.— У Эстэвы есть оружие?— Не зарегистрировано.— Я говорю вам — Эстэва чист, — сказал Генри. — Чего ради ему отдавать оружие, из которого было совершено убийство, какому-то слабоумному семнадцатилетнему пацану?— Своеобразный подарок — отдать ребенку пушку, из которой убили его отца.— Во-во. И посадить этого ребенка в грузовик, груженный кокаином, грамм которого уходит за сто долларов.— В словах Генри есть смысл, — сказал Лундквист.— Ага, Эстэве только и надо, чтобы мы так подумали. Для этого он и использовал парнишку, — ответил я.— Если использовал. Пока мы эту сказку слышали только от тебя, — заявил Генри.— Зачем мне было ее сочинять?— Для своей долбаной газеты. Они уже хренову кучу лет воют о торговле кокаином в Уитоне. Они наняли тебя, ты покрутился-повертелся, что-то вынюхал, а затем объявился с целым центнером кокаина и вешаешь его на Эстэву.— Хорошо газетка пойдет. — Сержант снова сплюнул в стаканчик коричневые слюни.— Ну ладно, Эстэва вам на роль убийцы не подходит. Есть другая кандидатура? — спросил Лундквист.— Бейли многим не нравился, — пожал плечами Генри.— И его сын тоже? — поинтересовался я.— Не вали все в одну кучу. Может, между их убийствами и есть связь, а может и нет.— Тогда назови, кому конкретно не нравился Бейли? — надавил на Генри Лундквист.Генри развалился в своем кресле, упершись грязной подошвой в край стола.— Нет у меня желания трепать лишнего, но только Бейли погуливал.— Женщины?— Было несколько. Об этом почти никто не знает, и меня тоже не касалось, чем он занимается в свободное время, но...— Имена, — потребовал я.— Пока у нас нет никаких имен. И я не уверен, что вообще стал бы их при тебе выкладывать, даже если б и были.— Если нет имен, откуда вы знаете, что Бейли погуливал? — спросил Лундквист.— Да что ты, не понимаешь? Базарят мужики друг с другом, шуточки там разные отпускают, намеки всякие, сам знаешь.— И ты думаешь, что Бейли убила одна из его подружек?— Почему бы и нет? Или ее муж. Всякое бывает.— Своего убийцу парнишка сам впустил в дом. Дверь не взломана, окна целы, — сказал я.— Или ее, — уточнил Джей-Ди.— Найдем убийцу Бейли, и он нам наверняка скажет, кто убил пацана, — сказал Генри.— Может, Кэролайн? — подал мысль сержант. — Может, она застукала Бейли с кем-то?— Я так полагаю, его пришила Мадонна. За то, что ему не нравилось, как она поет, — зло произнес я.— Опять шуточки? — спросил Генри.— Да вся эта сцена — сплошной цирк. Эстэва перегоняет туда-сюда кокаин, как воду по каналам, а вы сидите здесь клоунами и развлекаете нас байками про таинственных любовниц и любовников. И я вот все никак понять не могу, то ли вы действительно такие кретины, какими кажетесь, то ли Эстэва вас давно купил и перекупил со всеми потрохами. Или и то и другое вместе... Сдается мне, что и то и другое вместе.— Ах ты сучий выродок, ты что такое мелешь? — подскочил со стула сержант и потянулся к моей рубашке. Я схватил его за запястье.— Брось, сержант, — крикнул ему из-за стола Генри.Рука сержанта дрожала от напряжения, когда он пытался дотянуться до меня. Лундквист поднялся и вклинился между нами. Он ничего не сказал. Он просто стоял и ждал. Я отпустил запястье сержанта. Тот задом попятился от Лундквиста.— Мы еще увидимся, умник, — пообещал он мне.— Не теряю надежды, — ответил я.— Что-то мне это совсем не нравится, — сказал Лундквист и повернулся к Генри: — Созвонимся.— Пошли, — сказал мне Лундквист. Он открыл дверь и отступил в сторону, чтобы пропустить меня вперед.На пороге я обернулся и сказал Генри и Джей-Ди:— Шерше ла фам.Лундквист шагнул за мной и закрыл дверь.— Это нам не помогло, — сказал Лундквист, подходя к машине.— Может быть. Но и не пошло во вред?— Не знаю. Вряд ли они захотят сотрудничать.— И сейчас не хотят.— Я склоняюсь к Эстэве, — сказал он.— А они нет.— У них на вас зуб.— Может, потому, что я подобрался близко к тому, к чему они не хотят никого подпускать?— Может быть, будьте осторожней.Он сел в свою патрульную машину и уехал. Глава 26 Когда я пришел навестить Кэролайн Роджерс в больнице, она сидела на кровати в белой ночной рубашке с голубой лентой на шее и смотрела по маленькому телевизору какую-то мыльную оперу. Волосы были зачесаны назад, губы подкрашены. В палате стояли цветы.— Здравствуйте, — сказал я.Медленно повернув голову, она остановила взгляд на мне.— Здравствуйте, — прозвучало в ответ на мое приветствие.Я протянул руку, взял ее ладонь и задержал в своей.— Я чувствую себя хорошо, — заговорила она, как будто отвечая на вопрос. — Немного какая-то вялая, врач говорит, это после шока. Но я-то знаю, что мне дают транквилизаторы. — Говорила она внятно, но медленно, голос звучал тускло и безжизненно.Я продолжал держать ее руку в своей.— Когда я занята чем-нибудь, смотрю телевизор, или завтракаю, или крашу губы, все в порядке. — Она слегка улыбнулась, повернув в мою сторону голову на подушке. — А когда думаю... о будущем... или... я...В глазах появились слезы, она медленно вытерла их тыльной стороной ладони.— Я не знаю, как я буду жить дальше.— Будете.— Как?— Вы сильная, вы молоды. Вы обязательно выкарабкаетесь. И будете жить.В глазах опять скопились слезы, но она не обращала на них внимания.— Почему я хочу жить?— Не знаю. Если б я пережил такое, как вы, я бы тоже, наверное, удивлялся этому желанию в себе, — сказал я, присев к ней на кровать.— С вами было такое?— Пережил ли я такое, как вы?— Нет. Вас никогда не мучила мысль — зачем жить?— Мучила.— Но вы остались жить?— Да.Она тихо плакала. Я придвинулся к ней и обнял. Приподнявшись с подушки, она прислонилась ко мне, положив голову на плечо, слезы текли по моей шее.— Почему?— Почему не умер? Не знаю. Может, потому, что знал, что выкарабкаюсь, что в жизни есть что-то такое, ради чего стоит жить. А может, просто из любопытства — посмотреть, что будет дальше.— Кошку спасло любопытство, — проронила она.— И из всего этого я вынес, что, когда жизнь разбивается, ее можно склеить заново. И станет лучше.— Лучше, чем было?— Возможно.— Я так не думаю.— Конечно. Сейчас вы так думать не можете.— Не знаю, смогу ли я все это вынести.— Я понимаю. Я помогу вам.— Теперь я одна, без семьи.— А родители, братья, сестры? — спросил я.Ее голова медленно качнулась у меня на плече из стороны в сторону.— Вы справитесь и сами.— Нет.— Да. Я буду рядом. Я помогу.Она качала головой и прижималась ко мне.— Я хочу умереть.— Умереть несложно. Когда жизнь становится действительно невыносимой, смерть — самый простой выход.— Вы поможете мне... умереть?— Я помогу вам жить.Она притихла, все так же прижимая голову к моему плечу и не отпуская рук.Мыльная опера прервалась рекламной заставкой. В палату вошла медсестра.— Миссис Роджерс, вам пора принимать лекарство.Кэролайн послушно выпустила меня из объятий и откинулась на подушку. Медсестра дала ей две таблетки и стакан воды. Проглотив пилюли, Кэролайн возвратила стакан и повернула голову к телевизору. Медсестра кивнула мне, улыбнулась и вышла. Через пять минут Кэролайн Роджерс уже спала.Я вышел из палаты и остановился у сестринского поста.— Ей оказывают психиатрическую помощь? — спросил я.Сестра была молоденькой хорошенькой блондинкой с хвостиком волос, перевязанным зеленой лентой, и задорно торчавшим из-под колпака.— Доктор Вагнер разговаривал с ней.— Это ее лечащий врач?— Да.— Что он говорит?— Может, вам лучше переговорить с ним, сэр? У нее был сильный шок, и теперь ее держат на седативных препаратах.— Я заметил.— После пяти у доктора Вагнера обход. Если хотите, можете подождать и поговорить с ним.— Он живет в Уитоне?— Да, сэр.— Я позвоню ему, спасибо.Я вышел из больницы, у меня было к Кэролайн несколько вопросов, но я так и не решился их задать. Да может она и не знала на них ответов, как и я. Глава 27 На следующее утро, возвращаясь с пробежки, я увидел поджидавшую меня у мотеля патрульную машину Лундквиста, двигатель он почему-то не выключил, Я подошел, тяжело дыша и ощущая под тремя слоями одежды пот на спине, — зима, в одном костюме не побегаешь.— Забирайтесь, — кивнул на соседнее сиденье Лундквист.Я сел. В машине вовсю работала печка и было тепло.— Меня отзывают, — сказал Лундквист.— Серьезно?— Да. Дело полностью передается местным властям. Мы готовы в любое время оказать необходимую поддержку, но я больше пользы принесу, патрулируя с радаром.— Кто распорядился?— Спросите что полегче. Приказ пришел по команде.— Кто-то знаком с сенатором штата.— Вы теперь остаетесь один. Я, конечно, помогу, чем смогу, неофициально. Но... — Он передернул плечами.— Посмотрим, чем сможет помочь «Централ Аргус».— Только я вам ничего не говорил, — сказал он. — И еще, я не знаю, что здесь происходит, но на вашем месте, я бы постарался не дать местным легавым подкрасться к вам сзади.— Тыл мне прикроют. Сегодня прибывает подкрепление.— Надежное?— Золотая медаль в прикрытии тылов.Я выбрался из машины.— Как заполучите что-то твердое и неоспоримое, я буду рад приехать и арестовать преступника.— Я дам знать.— Ну, берегите задницу.Я посмотрел, как он отъехал, и зашел в мотель.Мое подкрепление числом в две единицы уже сидело за столиком в холле и попивало кофе. Густые темные волосы Сьюзен, от которых непременно должно было пахнуть жасмином, спадали на воротник ее темно-красного кожаного плаща. Солнцезащитные очки она подобрала с оправой в тон плащу. Хоук, в накрахмаленных джинсах, в белой шелковой рубашке и черном бархатном пиджаке с поднятым воротником, водрузил ноги в ковбойских сапогах из черной кожи ящерицы на стоявший рядом стул. Черный гладко выбритый череп блестел под неудачной подделкой светильника Тиффани, будто смазанный маслом. На спинке стула висел кожаный плащ на теплой подкладке, тоже черный и весь в бронзовых застежках-молниях.— Отличная маскировка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19