— Ты прав, конечно. Но иногда я ничего не могу с собой поделать. Я представляю, что бы чувствовал, если бы мне пришлось видеть, как мучается перед смертью моя сестра или жена. Я сражаюсь с мужчинами и убиваю их, но женщин…
Помолчав, Морган заметил:
— Если ты останешься с нами, такие мысли скоро перестанут приходить тебе в голову. Что касается дю Буа, пусть живет пока — я не хочу сейчас распрей среди братства. Ну а теперь поговорим о каноэ…
Скоро план Моргана стал понятен всем. Атаковать Железный форт со стороны гавани было бы большой ошибкой; вместо этого он предлагал зайти с тыла и, ударив неожиданно, взять один за другим все три форта, прежде чем испанцы поймут, что к чему.
Оставив корабли под присмотром немногочисленного отряда, Морган и остальные пираты сели в каноэ и на веслах пошли вдоль берега, пока не достигли нужного им места в нескольких милях от Пуэрто-Белло. За несколько часов до рассвета они покинули каноэ и углубились в девственные джунгли, отделявшие их от цели — форта Сан-Иеронимо.
Прежде чем перепуганные испанцы смогли понять, что происходит, их сопротивление было сломлено вырвавшейся из джунглей дикой ордой. Из ста тридцати человек, составлявших отряд гарнизона, в живых осталось только пятьдесят пять. Их, вероятно, могли бы потом выкупить, если бы в подвалах взятой крепости нападавшие не обнаружили одиннадцать англичан, закованных в цепи. Пленники находились в гораздо худшем состоянии, чем Габриэль в момент его освобождения. Жалкий вид этих страдальцев решил судьбу испанцев, оставшихся в живых.
Морган хладнокровно приказал запереть их в большом зале, расположенном в центре крепости. В арсенале форта нашли несколько бочек с порохом, и как только пираты покинули крепость, она по приказу Моргана взлетела на воздух вместе с бедными испанцами и всем, что там еще оставалось. Мощный взрыв, разорвав сонную предрассветную тишину, потряс всю округу.
Крепко сжимая короткую саблю, Габриэль, как завороженный, стоял и смотрел на бушующее пламя. “В ужасное время я живу, — подумал он, — в мире властвует только один закон — на жестокость надо отвечать еще большей жестокостью”. Он бросил последний взгляд на горящую крепость, потом повернулся к своим людям.
— Вперед, на Железный форт! — крикнул он, высоко подняв над головой клинок. — Мы должны его взять, прежде чем к испанцам придет подмога! За мной!
Железный форт пал быстро. Несмотря на многочисленные пушки, направленные в сторону гавани, его защитники оказались беспомощны перед ворвавшимися с тыла пиратами, и крепость быстро была взята. Теперь на пути пиратов к Пуэрто-Белло стояла только одна преграда — крепость Сантьяго. Оставив Железный форт в руках надежных людей, Габриэль и Зевс начали пробиваться к центру Пуэрто-Белло. Испанцы дрались отчаянно, и сабля Габриэля колола и рубила не переставая, сея за собой смерть, пока они наконец не прорвались к центру города, где на площади уже стоял Гарри Морган; его загорелое лицо светилось от удовольствия. Увидев их, он радостно закричал:
— Город наш, ребята! Я же говорил, что получится! И ведь получилось!
Откинув назад упавшую на лоб прядь непослушных черных волос, Габриэль улыбнулся ему в ответ. Горящий взгляд, большая золотая серьга в ухе и тяжелая золотая цепь на шее придавали ему дикий вид — он ничем не выделялся среди головорезов Гарри Моргана. Перепачканная белая рубашка с длинными рукавами была распахнута на груди, талию охватывал широкий кожаный ремень, из-за которого торчали два пистолета и рукоять длинного ножа, широкие красные штаны, черные чулки и туфли довершали этот яркий наряд.
Габриэль указал острием сабли в сторону последнего оплота испанцев на другом конце города и сухо сказал:
— Пуэрто-Белло не будет нашим, Гарри, до тех пор, пока мы не возьмем крепость Сантьяго. Но, на сколько я понимаю, кое-кто уже забыл об этом и занялся мародерством.
— Грязные свиньи! Я же запретил даже думать о грабеже, пока мы не возьмем весь город. Я убью первого, кто на моих глазах нарушит этот приказ!
Но практически беззащитный город был для многих слишком большим соблазном. Охваченные паникой люди разбегались по улицам, а за ними, как стая хищных волков, следовали пираты. Прямо на Габриэля и Моргана из боковой улочки с перекошенным от ужаса лицом выбежала женщина; за ней по пятам следовали два головореза. Намерения их были очевидны. Поймав ее через несколько шагов и не обращая внимания на сопротивление, они стали срывать с нее платье. Морган грязно выругался и, вытащив заткнутый за пояс пистолет, выстрелил. Раздался сдавленный крик, и один из мародеров рухнул ничком на землю. Другой, бросив плачущую женщину, пригнулся и выпученными от страха глазами посмотрел туда, откуда стреляли. Лицо его приняло еще более испуганное выражение, когда он увидел державшего дымящийся пистолет Моргана.
— Сукин сын! Попридержи свою похоть до тех пор, пока мы не захватим весь город! А теперь проваливай и готовься к наступлению!
В Пуэрто-Белло царил хаос. Головорезы Моргана с блестящими от крови абордажными саблями гоняли по городу сонных и перепуганных обывателей, покинувших свои дома в надежде на спасение. Из-под ног мечущихся, обезумевших от страха людей с кудахтаньем вылетали куры, тут же с блеяньем бегали козы, всюду слышались крики, стоны и плач… Вскоре все выходы из Пуэрто-Белло были перекрыты, и поток людей, стремящихся покинуть город и найти защиту в джунглях, прекратился.
Все еще слышались звуки набатного колокола, с моря бессмысленно палили пушки стоящих на якоре испанских галеонов, а поднимающийся над догорающими руинами Железного форта едкий черный дым туманным облаком клубился над городом. Габриэлю казалось, что он никогда не сможет забыть развернувшуюся перед его глазами картину смерти и разрушения: стоны и крики мужчин, умирающих под ударами пиратских сабель, визг и вопли бедных женщин, всхлипы и плач перепуганных насмерть детей…
Это мои враги, на бегу повторял он, направляясь в сторону все еще сопротивляющейся крепости Сантьяго. Они же испанцы. Это их соплеменники убили мою жену, а сестру и меня продали в рабство. Так почему же я должен испытывать к ним сострадание? Он упорно не желал прислушиваться к неожиданно возникшему в нем чувству отвращения к происходящему, постоянно напоминая себе о ненависти к испанцам. Но трупик маленького ребенка с зияющей раной в груди, лежащий посреди улицы, и тело молодой женщины с бесстыдно задранным подолом ясно говорили о страшных мучениях, постигших этих несчастных перед смертью. Увиденное привело Габриэля в крайне раздраженное состояние, он почувствовал, как у него разливается желчь.
Вдруг на дорогу перед ним выскочил мальчик лет двенадцати с деревянной палкой в руках. Габриэль увидел его испуганное и вместе с тем решительное лицо, и сабля замерла в поднятой уже было руке. Увернувшись от удара, он быстро разоружил мальчишку и, схватив его за ворот, заорал:
— Беги, дурачок! Беги и прячься! И моли Бога, чтобы кто-нибудь менее жалостливый не нашел тебя. Беги!
Кольцо нападавших сжималось, и вскоре суматоха в городе стала стихать. Захватив церкви, пираты устроили из подвалов храмов тюрьмы, загоняя туда несчастных, угодивших к ним в руки. Те, кто остался на свободе, трясясь от страха, прятались по домам или делали робкие попытки уйти в джунгли. Только форт Сантьяго продолжал сопротивляться.
Построенная из твердого желтого камня, крепость охраняла город с севера и состояла из нескольких внушительных размеров крепостных валов и бастионов. Над мощными внешними укреплениями возвышалась крепостная башня с бойницами, за которой виднелись крыши складов и казарм. Подойдя ближе, Габриэль присвистнул от удивления, увидев практически неприступное сооружение, на верхних подступах охраняемое большим количеством солдат, вооруженных арбалетами и аркебузами. Рядом с ним стоял Морган и, внимательно осматривая подступы к форту, обдумывал ситуацию. Габриэль наклонился к адмиралу и тихо, чтобы никто не услышал, сказал:
— Мы ее не возьмем, Гарри.., а если и возьмем, то лишимся большей части наших людей. До сих пор наши потери были невелики, но, штурмуя эти стены, мы потеряем не меньше половины.
Морган ничего не ответил, и взгляд его черных глаз оставался непроницаем. К ним подошел дю Буа, рубашка его была забрызгана кровью и грязью. Несколько минут он тоже внимательно рассматривал укрепления.
— Оставь это, Морган! — хрипло сказал он. — Город в наших руках, и моим людям не терпится начать грабеж. Мы не нарушили твоего приказа и пока не тронули ни одного дома, но здесь полно жирных купцов, и, я уверен, нас ждет богатая добыча.., и много женщин, — дю Буа похотливо улыбнулся и облизнул обветренные губы в предвкушении удовольствий, которые ожидал его впереди. — Что нам за дело, если какие-то испанские собаки заперлись в этой крепости? Они не могут сделать нам ничего плохого, пока сидят там, мой адмирал. А в городе командуем мы.
Едва он окончил фразу, как раздался мощный залп — стреляли нацеленные на город пушки форта.
— Черт возьми! — прохрипел дю Буа. — Эти безумцы стреляют по своим!
Он не ошибся. В отчаянной попытке отогнать пиратов от стен крепости командующий гарнизоном дон Хосе Санчес Ксименес приказал своим людям открыть огонь по Пуэрто-Белло. Крупная картечь и пушечные ядра смертоносным дождем посыпались на город, калеча и убивая как своих, так и чужих, и вскоре улицы превратились в развалины, среди которых валялись трупы попавших под обстрел горожан и пиратов.
Отойдя на безопасное расстояние, Морган собрал капитанов. Пестрая группа обозленных людей предстала перед своим не менее разъяренным адмиралом. У одних лица почернели от пороха, другие были ранены, но все были тверды в одном — взять форт Сантьяго невозможно.
— Мы возьмем его! Неважно, какой ценой! Кто вы, в конце концов, — настоящие корсары или плаксивые барышни?!
Послышался глухой раздраженный ропот.
— Вы что предлагаете, все бросить? — глаза Моргана сверкнули недобрым огнем. — Сейчас, когда мы уже почти у цели? Мы захватили город, и только одна крепость мешает нам быть здесь полными хозяевами. Подумайте о драгоценностях, которые ждут нас, о женщинах, вине, богатых торговцах, за которых мы можем требовать выкуп, о золоте, которое мы сдерем со всех здешних церквей…
Наступило молчание. Момент был упущен, и злоба — предвестница мятежа — начала понемногу стихать. Алчность взяла верх…
— Как же мы возьмем ее, Гарри? — спросил один из капитанов. — Что ты задумал?
— Подождите, ребята, и вы увидите! — На лице Моргана появилась странная улыбка. — Но сначала найдите плотников среди взятых в плен испанцев. У меня есть для них важная работа.
Габриэль молча наблюдал эту сцену; что-то в смуглом лице Моргана и странной улыбке адмирала заставило его насторожиться. Если брать форт приступом, придется потерять многих — другого пути он не видел. Но он не позволит посылать своих людей на верную гибель, как бы Морган ни расценил это.
Охваченный все нарастающей тревогой, Габриэль наблюдал, как несколько человек по приказу Моргана начали делать длинные лестницы. К полудню они были готовы, и Габриэль отправился в винную лавку, где обосновался штаб Моргана.
— Лестницы готовы. Что ты собираешься делать теперь?
Морган ответил не сразу. Он повернулся к одному из своих лейтенантов и тихо сказал:
— Собери всех этих римских святош и приведи сюда.
После того как лейтенант ушел, Морган внимательно посмотрел на Ланкастера, затем отвел взгляд, словно боялся, что Габриэль прочтет его мысли.
— Ты скоро узнаешь, что я собираюсь сделать, — сказал он. — Но прежде чем осудить меня, подумай о том, что чрезвычайные ситуации иногда требуют крайних мер. И у нас есть только одна возможность избежать бойни…
Габриэль понял, что Морган имел в виду, только тогда, когда увидел согнанных из всех церквей и монастырей Пуэрто-Белло священников, монахов и монахинь. Люди в черных рясах двигались в направлении форта Сантьяго, сгибаясь под тяжестью длинных лестниц. Габриэль повернул к адмиралу искаженное ужасом лицо.
— Ты хочешь использовать их как живой щит, загородив ими наших людей? — спросил он с отвращением.
Морган молча кивнул.
— Да, именно так! Но пусть тебя это не волнует.
Солдаты из Сантьяго не посмеют стрелять в своих священников и монахов, — сказал он и зашагал прочь.
— Ты не сделаешь этого, Гарри! А если они откроют огонь? — закричал Габриэль, подбегая и хватая его за рукав.
Морган высвободил руку.
— Я решил взять Сантьяго, чего бы это ни стоило, — резко ответил он. — И если за победу надо будет заплатить жизнями вот этих, — он указал на цепочку священнослужителей и монахинь, — я сделаю это, клянусь Богом! Твоя совесть иногда бывает слишком щепетильной. Черный ангел, — продолжал он, не глядя на Габриэля. — Ты, вероятно, забыл, что испанцы — наши враги, независимо от того, какой фасон платья они носят. — И, повернувшись к нему спиной, адмирал широким шагом двинулся в сторону форта.
Лицо Габриэля пылало от гнева, он ринулся следом, но Зевс с силой сжал его плечо.
— Не надо, друг. Ты не остановишь его. А если захочешь бросить вызов, считай, что ты уже покойник. — Карие глаза с пониманием и тревогой смотрели на Ланкастера.
Габриэль со злостью взглянул на друга и прорычал:
— Да? Значит, я должен стоять в стороне и молча наблюдать это зверство? Нет, я скорее провалюсь в преисподнюю! Отпусти меня и уйди к черту, с дороги!
Зевс с грустью посмотрел на друга и нехотя отпустил его. Габриэль уже собрался было догонять Моргана, когда голос Зевса вновь остановил его:
— Друг мой! — мягко произнес он.
Габриэль инстинктивно обернулся. Последнее, что он помнил, был пудовый кулак Зевса, со всей силы врезавшийся в его челюсть.
Когда через некоторое время Габриэль пришел в себя в винной лавке, служившей Моргану штабом, голова его раскалывалась от боли. Он обнаружил, что лежит на деревянном столе, и с изумлением начал озираться вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47