Все это было проделано автоматически, мой мозг отказывался работать. Еще несколько минут я только и мог, что повторять про себя ее слова.
– Она была мертва, – наконец говорю я. – Я похоронил крохотный комочек ее плоти и костей неподалеку от Хазарда, рядом с матерью.
– Так с чем же мы столкнулись теперь? – спрашивает Хлоя. – С духом? С привидением?
Вы можете мне не поверить, но у нас не больше опыта в общении с привидениями, чем у людей, разве что вы иногда присваиваете эти названия нам, хотя и совершенно напрасно. Так что появление Кэти осталось для нас такой же загадкой, как и для вас, разве что мы более терпимо относимся к такого рода явлениям.
– Будь я проклят, если знаю, – говорю я. – Но постараюсь выяснить.
От порыва ветра автобус вздрагивает и в окне дребезжит одно из стекол.
– А как насчет Керри? – спрашиваю я. – Ты можешь вытащить ее из клиники?
Хлоя отрицательно качает головой.
– Тогда я это сделаю сам, – говорю я.
– Не сомневаюсь, что сделаешь, – замечает мне Хлоя. – А что потом? Джек, мы говорим о тринадцатилетней девочке.
Я понимаю, что она имеет в виду, и признаю ее правоту. Все это уже передумано мной еще в Лонг-Бич, и тогда я принял решение держаться подальше от Керри, не приносить больше горя женщинам из семьи Бин. Но все это было до того, как Керри поместили в лечебницу.
– Я не могу оставаться в стороне, – говорю я. – Я не могу просто наблюдать.
– Об этом я тебя и не прошу, – соглашается Хлоя. – Но теперь мы должны позаботиться и о второй девочке тоже. Что может с ней произойти, если никто даже не верит в ее существование?
Я автоматически киваю. До меня доходит, что Кэти нужна моя помощь больше, чем Керри. К тому же Нетти взяла с меня слово позаботиться именно о ней.
– Но я загляну и к Керри, – говорю я. – Прослежу, не обижают ли ее в больнице.
На это Хлоя ничего не может возразить.
Я отправляюсь в путь на следующий день.
В первую очередь я останавливаюсь в клинике Бомера и навещаю Керри. По ее внешнему виду можно сказать, что она неплохо себя чувствует, хотя, как вы понимаете, я не знаток в этой области. Когда я вижу, что она ведет себя совершенно спокойно, я и не догадываюсь, что внутренний огонь погашен при помощи лекарств. Я вижу, как приветливо разговаривает с ней врач, но не знаю, что этой женщине платят дополнительно, чтобы она держала девочку в больнице. Неожиданно для себя я думаю, что Керри здесь лучше, чем в доме Лилианы и Стивена. Может, и неплохо, что она проведет детство подальше от их зловредного влияния.
Так что я спокойно покидаю больницу и отправляюсь взглянуть на сестру Керри. До сих пор я не знаю, кто такая Кэти – привидение, дух или что-то другое, чему еще не подобрали названия, но она от рождения обладает тем же запахом лисы и вороны, что и Керри, и поэтому ее нетрудно выследить. Я обнаруживаю ее несколько южнее – на Тюленьем пляже. Кэти сидит на низкой каменной ограде автостоянки, рядом с пирсом, и смотрит, как прибой перебрасывает воду через парапет, а затем слизывает ее обратно. У нее рыжие волосы, смуглая кожа и ярко-голубые глаза, как у матери.
На меня она обращает внимания не больше, чем на всех остальных людей на пляже. Мне кажется, что девочка слишком задумалась. Я усаживаюсь рядом и произношу: «Привет!» Кэти так озадаченно смотрит на меня, что мне хочется проверить, не остались ли галочьи перья на лбу, когда я менял облик, но потом я вспоминаю, что, по словам Поля, девочка унаследовала умение оставаться невидимой по своему желанию. Она, скорее всего, даже не подозревает, что эта уловка действует только на людей.
Но, несмотря на сильное удивление, Кэти быстро приходит в себя.
– Кто ты такой? – спрашивает она.
– Никто, – отвечаю я, пожимая плечами. – Просто старая галка, которой захотелось немного посидеть рядом с тобой. Надеюсь, ты не возражаешь, если я устроюсь на этой же ограде?
Кэти мотает головой:
– Пройди чуть подальше. Там много свободного места. – Помолчав секунду, она задает вопрос: – Что ты имел в виду, назвав себя галкой?
– Это то, что я есть. Вороново племя. В тебе тоже есть примесь древней крови перворожденных – немного от лис, немного от воронова племени. Вот почему я подошел и поздоровался. Было бы непростительно с моей стороны увидеть родственника по крови и пройти мимо.
Кэти отвечает неуверенным взглядом; она не понимает, шучу я над ней или нет.
– А кто такие перворожденные? – спрашивает она.
– Понимаешь, мы пришли в этот мир задолго до появления людей. Сразу после того, как Ворон и девчонки-вороны подняли из небытия Далекое Прошлое и запустили этот мир вращаться по небу.
Кэти медленно качает головой, все еще недоумевая, откуда я взялся, но в ее глазах зажегся интерес, а я добивался именно этого.
– Я совершенно не имею представления, о чем ты говоришь, – произносит она.
И вот я рассказываю ей пару историй, и мы вдвоем сидим на ограде под калифорнийским солнышком, любуемся на волны, никто не смотрит на нас, нас попросту не замечают. Ни ее, ни меня. Я вижу, что и Кэти обратила на это внимание.
– Это правда? – спрашивает она, точно так же как и все остальные.
– Почти правда, – отвечаю я.
– И я – одна из вас?
– В твоих жилах течет смешанная кровь, но ошибки быть не может.
– Я не помню ни одного из тех событий, о которых ты говорил.
– Это потому, что тебя при этом не было, – объясняю я. – Ты родилась немного позже, и тебе только предстоит узнать историю нашего племени.
– Я никогда не рождалась.
– Тогда как ты оказалась здесь? Ты должна была откуда-то появиться.
Кэти пожимает плечами:
– Думаю, я просто случилась – как несчастный случай.
– Не стоит из-за этого считать себя хуже других, – говорю я ей. – Лучше в меру своих сил делать то, что мы все должны делать, и тогда ты поймешь, чего ты стоишь.
Она окидывает меня понимающим и признательным взглядом, и в глубине ее глаз зарождается смех.
– Так, значит, я произошла от зверолюдей, так?
– Это бесспорно.
– Может, поэтому я так отличаюсь?
– Отличаешься от кого?
– От них, – говорит она.
– Полагаю, что да.
Настойчивый взгляд голубых глаз надолго задерживается на моем лице.
– А у тебя тоже есть брат-близнец? – спрашивает она.
Я отрицательно мотаю головой.
– А у меня есть сестра, – говорит Кэти. – Мы выглядим совершенно одинаково, но в остальном очень отличаемся друг от друга. Она заперта в своих правилах и совсем не умеет развлекаться. А когда я шалю, то из-за нее чувствую себя виноватой.
– Так тебе не очень нравится твоя сестра?
– О, я ее люблю, очень люблю, но я ее не понимаю. Я не могу понять, почему она позволяет каждому указывать, что ей делать… Вот только, может, она – одна из них. – Кэти неожиданно улыбается мне. – Я даже не подозревала, что есть «они», но теперь мне стало намного легче. Я всегда считала, что это со мной что-то неладно.
Я пытаюсь определить, на кого похожа Кэти, но это нелегко. Она очень напоминает Нетти в этом возрасте, только бродит не по лесистым холмам, а по каменным джунглям города, а характер кажется еще более противоречивым, чем у ее матери. Она наивна, но одновременно и по-уличному мудра. Очень независима, но в то же время нуждается в опеке. Задумчива, но легкомысленно относится к жизни.
Чем больше я размышляю, тем больше нахожу в ней сходство уже не с Нетти, а с Мэйдой и Зией. Если бы не рыжие волосы, то без особого напряжения фантазии можно было принять Кэти за одну из девчонок-ворон. Кроме того, она постоянно настороже.
– Так ты живешь где-то здесь неподалеку? – спрашиваю я.
Она качает головой:
– У меня нет постоянного жилья, но здесь мне нравится. – Кэти усмехается. – Это место меня устраивает.
– Я понял. – Я киваю и поднимаюсь с каменной ограды. – Что ж, может, я еще как-нибудь увижу тебя здесь.
– Если захочешь меня найти, то это самое подходящее место, – говорит она. – Я часто бываю на пляже.
Я чувствую, как она провожает меня взглядом. Когда я удаляюсь на расстояние квартала, Кэти поднимается и идет следом. Уже за следующим поворотом я принимаю обличье галки, взмываю вверх и усаживаюсь на крыше ближайшей телефонной будки. Кэти озадаченно смотрит по сторонам, но не догадывается поднять голову. Большинство людей никогда не смотрят вверх. Над их головами существует целый мир, но, похоже, они об этом ничего не знают.
Я сижу на своем наблюдательном посту и довольно улыбаюсь. Все идет как задумано. Я сумел познакомиться с Кэти, немного заинтриговал ее и дал понять, что она не одинока, что ее особенности не являются признаком уродства, но в то же время не предпринял попытки сделать ее зависимой от меня. Все, чего я хочу, это предоставить девочке шанс завести среди нас друзей и получить возможность присматривать за ней. Я не хочу ее убеждать, что мы можем ответить на все вопросы. И уж тем более не хочу становиться частью ее жизни.
Я не стану повторять свою же ошибку.
Некоторое время в наших отношениях ничего не меняется. Следующие несколько лет мы по очереди навещаем ее – Маргарет, Энни, Поль, девчонки-вороны, Альберта и некоторые другие, кого Нетти знала в дни своей юности в окрестностях Хазарда. Учитывая историю ее происхождения, мы считаем Кэти своей родственницей, но никто никогда не сделал попытки рассказать ей о матери. По общему мнению, это следует сделать именно мне, а я не считаю, что девочке необходимы такие сведения. Если бы Кэти спросила меня, пришлось бы все рассказать, я не стал бы обманывать свою дочь, но до этого не дошло.
Она почти никогда не говорит о своей сестре, но видно, что мысли о Керри не покидают ее голову, а почему – я догадываюсь только после того, как она поселяется в Ньюфорде. Я пытаюсь убедить девочку, что ее жизнь не зависит от того, верит Керри или не верит в ее существование, но сделать это непросто, поскольку мы и сами ничего не знаем о сущности Кэти. Возможно, ее идея зависимости от убеждений Керри не столь уж и абсурдна, но если это так, какую жестокую шутку сыграла с ней судьба!
Впрочем, жизнь вообще никак нельзя назвать справедливой, и она не слишком добра по отношению к женщинам семьи Бин.
– Представь, если бы в жизни все было по справедливости, – говорит мне однажды Кэти. – Тогда было бы гораздо хуже.
– Почему ты так думаешь?
– Тогда все невзгоды были бы заслуженным наказанием, не так ли? То есть это означало бы, что мы совершили не самые благовидные поступки в нашей настоящей жизни или в одной из предыдущих жизней.
Мне никогда не приходила в голову подобная идея. Кажется довольно странным благодарить судьбу за то, что жизнь относится к нам несправедливо, но со временем я стал склоняться к той же мысли.
Долгое время я считаю, что Кэти навсегда останется жить на Западном побережье, но однажды она собирает рюкзак и отправляется путешествовать. В отличие от нас, она не может сменить облик по своему желанию, но кое-какие уловки у нее получаются не хуже – например, путешествовать без денег и при этом не испытывать никаких неудобств. Скорее всего она переняла это у Маргарет.
Я предпочитаю не спрашивать, что побудило ее сняться с места, но в один из дней Кэти появляется в Ньюфорде и, похоже, намерена остаться здесь надолго.
– Я должна была убраться подальше от нее, – говорит она.
– От кого? От Керри?
Кэти кивает, а я замечаю боль в ее глазах. А потом она задает вопрос, от которого сжимается сердце.
– Ты когда-нибудь любил так, что, не представляя себе и минуты, проведенной врозь, в то же время сознавал, что своим присутствием только причиняешь вред?
Мне потребовалось некоторое время, чтобы овладеть своим голосом.
– Да, – наконец отвечаю я. – Тогда мне пришлось принять самое непростое решение в жизни, а вышло так, что я совершил и самую большую ошибку. У меня были самые благородные намерения, но оказалось, что я только все усложнил.
– Я не думаю, что от наших намерений многое зависит, – говорит Кэти. – Ведь в результате любое решение может причинить боль.
– Не знаю, что сказать тебе на это.
– Не говори ничего. Я сама должна принять решение в отношении Керри. Мне придется уйти из ее жизни, у меня нет другого выбора.
– Выбор есть всегда.
Она печально качает головой:
– Я совершенно точно знаю, что мое присутствие никогда не приносило ей ничего хорошего.
Она частенько наведывается к моему автобусу, приносит кофе, чай, какие-то сладости, все вроде бы случайно, проходя мимо. В ответ она просит только одного – рассказывать ей мои истории. Я полагаю, она уделяет мне слишком много внимания, относится ко мне как к лучшему другу и отцу одновременно, и иронии происходящего я не могу не заметить. Но менять что-то уже слишком поздно, и, по правде говоря, я не хочу ничего менять. Ее общество заменяет мне целый мир, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить ее счастье и безопасность. Это не имеет ничего общего с тем обещанием, которое взяла с меня Нетти; это просто любовь отца к своему ребенку.
Бог свидетель, как сильно я ценю время, проведенное вместе с Кэти. Не только из-за того, что ее общество мне приятно, просто я понимаю, что в один из дней все выяснится – кем была для меня ее мать и какая страшная участь ее постигла.
И тогда Кэти возненавидит меня навсегда.
Я не смогу ее упрекнуть. При одном воспоминании о судьбе Нетти я сам готов себя возненавидеть.


ГОРОД ВОРОН

Воронья стая ждет убийства,
и собираются все вместе;
кто наблюдает, кто подходит ближе,
кто пищу отнимает у соседей.
Куда бы ты ни шел
и что б ни делал,
нигде не скрыться от вороньей стаи.
Джон Горка, из «Вороньей стаи»

1

Ньюфорд, вторник, 3 сентября

Устав от бесплодных поисков магического горшка Ворона, Энни приземлилась между двух горгулий над круглым окном собора Святого Павла. Это было ее постоянное место для размышлений, отбитое у голубей много лет тому назад. Энни освободилась от шкуры голубой сойки и устроилась на выступе, прислонившись спиной к каменной стене и свесив ноги вниз. Со своего наблюдательного поста она могла видеть широкую лестницу собора, крыши домов вдоль Баттерсфилд-роуд, противоположный берег реки и пологие, поросшие лесом холмы, окаймляющие город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69