Едва ли они любовались лесами, всем и каждому известно: в чем, в чем, а в поклонении красоте людоедов не заподозришь. Высокие могучие деревья, стоявшие еще при эльфах, напоминали о прежней мирной жизни.
Как и полагал Хума, в лагере было от двух до трех сотен рыцарей. Здесь находились: отряд личной охраны государя Освала, раненые, несколько местных жителей и даже несколько магов, оказывающих помощь священникам. Маги и священники обычно сторонились друг друга. Колдунам был чужд религиозный фанатизм, а священники не верили в особые методы магии, основанные на силе духа, а не на вере в божественное. Честно признаться, магам никто никогда не доверял полностью. Поэтому им не разрешали вести за собой армию. И это сильно задевало их самолюбие.
– Как вы сегодня чувствуете себя? Щеки Хумы вспыхнули от радости, но он попытался придать своему лицу безразличное выражение.
Гвинес с ведром в руках подошла к нему. Он все же не смог скрыть улыбку.
– Надоело лежать в палате, захотелось увидеть мир, пусть хоть и в пределах лагеря.
Она весело засмеялась, а потом спросила:
– Вы скоро вернетесь в палату?
Хума задумчиво кивнул.
Несколько раз приходил к нему Ренард. Хума знал, что государь Освал интересуется его здоровьем. Раз Верховный воин верит в него, он должен восстановить силы как можно скорее.
Порыв ветра закрыл лицо Гвинес пышными волосами. Она откинула их назад и, казалось, хотела что-то сказать, но тут в сопровождении двух рыцарей ордена Меча появился минотавр.
– Хума!
Кэз подошел и едва не стиснул своего верного друга так, что Хума мог запросто оказаться снова на больничной койке с тремя, а то и с четырьмя сломанными ребрами.
Рыцарь успел отстраниться и пострадало только плечо, на которое Кэз и налетел в порыве радости.
Прошло уже четыре дня с момента их последней встречи. Государь Освал теперь уже полностью доверял минотавру, рассказы Кэза оказались для него очень ценными. Рыцари сражались с людоедами уже многие годы, но очень мало знали о них. А минотавр знал всю подноготную.
– Гвинес… – сказал Хума. Но она уже ушла. Кэз все понял без объяснений.
– Я пришел не вовремя? Извините меня, дурака, если помешал.
Хума возразил:
– Вам не за что извиняться. Я очень рад вам, Кэз.
– Я и представить не мог, что мне будут задавать так много вопросов! Кажется, я уже все рассказал, а меня все спрашивают и спрашивают.
– Рыцарям нужна ваша помощь, Кэз. Мы хотим разбить… – Хума не договорил: высокий незнакомец, одетый в. темно-красную мантию с капюшоном, прошел мимо них. Лицо незнакомца было узкое и костлявое.
Провожая взглядом человека в красной мантии, минотавр сказал:
– Колдуны чем-то взволнованы. Я ощущаю их волнение, как запах. Это неприятно действует на меня.
Хума растер левое плечо: оно побаливало.
– Что же беспокоит их?
– Неизвестность. Они привыкли иметь дело с колдунами из Черной мантии, но ходят слухи, что Галан Дракос послал в бой только своих ренегатов. Вы видели сражение магов?
– Еще бы! Небо было совершенно черным!
– На нашей стороне была дюжина могучих магов. Четверо из них погибли, а остальные, может быть, никогда уже не смогут восстановить в полной мере свои силы. Но знаете, сколько у них было противников?
– Сколько?
– Трое.
– Трое?! – Рыцарь недоверчиво покачал головой. – Тогда они, должно быть, необыкновенно могущественны. Но откуда маги знают, что это не колдуны Черной мантии?
Кэз улыбнулся:
– Двое, возможно, и были из Черной мантии. А тот, что остался в живых и сбежал, действовал слишком непредсказуемо, он точно не мог пройти школу магов. Самоучка. Больше о нем никто ничего не знает.
Хума невольно вспомнил о Магиусе. Он, высокий и красивый, мог бы состоять при королевской свите, а не сидеть в мрачной башне заклинателя. Да, поначалу Магиус был самоучкой. Он многое постиг сам, без учителей. Магиус проводил магические опыты, даже с риском для жизни. Иногда, правда, он говорил, что хотел бы бросить занятия магией.
Кэза позвали, и он, тяжело вздохнув, попрощался с Хумой.
Рыцарь вернулся в палатку и большую часть дня проспал, словно младенец.
Вечером к нему зашел Ренард. Узнав, что Хума чувствует себя неплохо, командир сказал молодому рыцарю, что тому в ближайшие дни предстоит дежурство. Хума мог бы попросить об отсрочке, но был счастлив доказать, что он не зря принят в ряды рыцарей.
Зашла также и Гвинес, но разговор получился короткий и малозначительный. Было ощущение – она хотела сообщить что-то важное, но передумала. Больше он ее в лазарете не встречал.
В тот день, когда Хума должен был заступить на дежурство, в лагере царило оживление. Колонны рыцарей проследовали мимо шатра ставки. Шатер был увенчан знаменем с изображением зимородка и рыцаря из ордена Розы. Хума мог только догадываться, почему в лагере такое оживление. Ходили слухи, что людоеды прорвали восточную горную границу и продвигаются к Вингаардской Башне. По другим слухам, в одном из городов, в котором рыцари останавливались на ночлег, – чума. Хума был ошеломлен всеми этими слухами.
Когда пришел Ренард, он занимался лечебными процедурами. Раненым привезли холодной и горячей воды, а также пищу. Времени процедуры занимали немного, но помогали хорошо. В тот день они помогли Хуме также отвлечься и от тяжелых дум.
Ренарда чуть было не облили горячей водой, когда санитары переставляли ведра с места на место. Многие раненые были возбуждены, но лицо Хумы было бесстрастно.
– Я вижу, что вы готовы заступить на дежурство, – сказал Ренард.
Делая упражнения, Хума сильно вспотел, лоб был мокрым. Он еще не успел умыться. На слова командира Хума ничего не ответил, просто кивнул головой.
– С сегодняшнего дня вы – капитан охраны. Государь Освал считает, что вам по плечу такая должность, – сказал Ренард и окинул рыцаря взглядом с головы до ног.
Уже почти стемнело. Хума проглотил комок в горле.
– Позвольте мне привести себя в порядок.
– Разумеется. Я уже выбрал караульных для вашей смены. Когда будете готовы, зайдите ко мне.
Ренард вышел.
Обычно Хума не отдавал честь Ренарду. К тому же сейчас с ведрами в руках сделать это было трудно.
Хума боялся, что рыцари станут насмехаться над ним: мол, какой он капитан охраны; но никто над ним не подшучивал.
Для дежурства были выбраны в основном рыцари, которые либо были вообще не знакомы с Хумой, либо пришли в отряд сравнительно недавно и не успели еще попасть под влияние Беннета. Но нельзя сказать, что это были неподготовленные к тяжелой службе рыцари. Ни один дворянин, принятый в ряды рыцарей, не был таковым. В охране было также несколько ветеранов – из тех, что доказали свою преданность государю Освалу, – они оценивали людей прежде всего по их заслугам, а не по родословной.
Хума пошел проверять караульных.
На первом посту стоял как раз ветеран. Новоиспеченному капитану Хуме было неловко: приходится командовать человеком вдвое старше и в десяток раз опытнее его; но он знал, что каждый рыцарь, за исключением старших офицеров, вне зависимости от возраста назначается в охрану. И всетаки Хума не мог побороть внутреннюю неловкость, слушая рапорт старого караульного, и сумел совсем успокоиться лишь по дороге до следующего поста. Окажется ли следующий караульный моложе или старше первого – не столь уж и важно; просто Хума еще не привык быть командиром. Если бы произошло какое-нибудь происшествие, он бы винил во всем только себя. Хума подошел к краю леса на границе лагеря и стал всматриваться во тьму. В лесу мог кто-то прятаться; воображение рисовало чьи-то глаза, мелькающую призрачную фигуру.
После полуночи Хума вышел к посту, на котором часового почему-то не оказалось. Пост был на склоне холма, на открытом месте. Хуму мгновенно пронзило ощущение чьего-то присутствия. Он, конечно, мог поручить проверку постов кому-нибудь из подчиненных, но, так как командовал впервые, Хума решил сделать все сам. Сейчас он должен был либо позвать на помощь, либо вернуться в лагерь и сообщить о случившемся государю Освалу. Но на это ушло бы слишком много времени.
Обнажив меч, Хума вошел в лес. Несомненно, он понимал, что может погибнуть, но некая неодолимая, гипнотизирующая сила, казалось, тянула его в глубь леса. Он не видел ее, эту силу, но ощущал ее мощь. Она стала частью его самого, и он, беспомощный, все углублялся и углублялся в лес. Хума забыл о причине, побудившей его войти в лес, и помнил только одно – он должен обнаружить кого-то или что-то, прячущееся в лесу. Смутная тень обволокла Хуму, чьи-то красные немигающие глаза впились в него. Рядом стояла еще одна тень. Больше Хума ничего не видел и ничего не слышал. Да и чем зрение и слух могли помочь ему?! Чтобы увидеть этих призраков, появившихся в ночном лесу, нужно было обладать нечеловеческой силой воли.
Мерцающие огни проносились перед глазами оцепеневшего рыцаря. Когда он сделал еще несколько шагов вперед, большинство огней исчезло, но два, нацеленные на него, остались. Хума, спотыкаясь, шел на них; он не замечал – вокруг стоит полная тишина. Бронированный нагрудник, который был на нем, съехал набок.
Светящиеся глаза призывно мигнули, и смутная тень вокруг них стала более отчетливой. Наконец тишину разорвал голос. Он походил на шипение. Хума весь обратился в слух.
– Храбрый рыцарь, вам не страшно в своей броне?
Только сейчас Хума осознал, что защитный нагрудник сдвинут набок. Призрачная фигура, казалось, рассматривает только его бронированный нагрудник.
– Вас, кажется, никто не сопровождает?
Невидимая рука тронула Хуму за подбородок. Хума поворачивал голову то в одну, то в другую сторону – перед лицом неизменно оставались светящиеся глаза призрака.
– Ну что ж-ж-ж. Дракос будет доволен, военный министр тоже обрадуется. И не зря. Чтобы спасти свою жизнь, ему пришлось уйти с поля боя…
Взгляд и рука призрака легли на меч Хумы.
– Это вам больше не потребуется.
Вдруг Хума заметил: позади призрака, взявшего его в плен, появились какие-то сверкающие огни. Но призрак, глядевший на Хуму, не заметил этих странных огней.
Быстро приблизившись, огни показали, на что они способны. Все вокруг заполнил дикий рев, повеяло смертью.
Призрак бросил быстрый взгляд на своего пленника. Оцепенение Хумы уже прошло, рыцарь стал действовать молниеносно. Меч вонзился в призрака с необычайной силой. Тело призрака казалось вязким. Когти остервенело царапали лицо Хумы, а тот старался вонзить меч как можно глубже в тело призрака. Внезапно меч наткнулся на что-то твердое, но призрак не упал. Когти наконец перестали царапать лицо Хумы. Призрак несколько раз содрогнулся и замер.
Обессилев от схватки, Хума упал на колени. Какая-то темная фигура неслышно подбежала к нему и вдруг остановилась, словно наткнулась на кого-то. Хума поднял голову и различил на миг что-то бледное, напоминавшее очертаниями волка. Но видение тотчас исчезло.
Какое-то время Хума ничего не видел. Наконец он услышал шорох чьих-то шагов. Кто-то из глубины леса приближался к нему. Хума встал, слегка пошатываясь. Он еще не вполне пришел в себя.
– А теперь, с вашего позволения, я помогу вам.
Голос был властным. Хума почувствовал: чьи-то сильные руки поддерживают его. Рыцарь глубоко вздохнул, а незнакомец, глядя на поверженного призрака, захохотал:
– Хорошо сработано. Вы пригвоздили его к стволу дерева. Ваша сила впечатляет, а ведь противник у вас был не из слабаков.
– Кто вы?
– Отдышитесь и давайте немного прогуляемся. Вы зашли в лес гораздо дальше, чем полагаете.
Когда они отправились в путь, Хума украдкой взглянул на незнакомца. Тот был высок и одет в необычный, хорошо сшитый костюм. Хорошо уложенные золотистые волосы придавали ему царственный вид. Лицо было трудно рассмотреть, но у Хумы создалось впечатление, что оно красивое, даже прекрасное. Незнакомца можно было легко представить при королевском дворе, флиртующим с хорошенькими юными фрейлинами.
Но постойте: незнакомец не был незнакомцем! Просто Хума не видел его уже очень давно….
– Магиус! – неожиданно для самого себя выпалил рыцарь.
Они остановились. Спутник выпустил руку Хумы. Они посмотрели друг на друга, рыцарю показалось – его спутник светится изнутри.
– Хума! Приятно видеть тебя – даже при таких обстоятельствах. Впрочем, я все равно не смог бы долго, прости за выражение, водить тебя за нос.
– Ты жив?!
Хума долгие, долгие годы ничего не слышал о своем друге.
– Ты жив?! – повторил он изумленно. Лицо Магиуса было видно даже в кромешной темноте, его рот расплылся в улыбке.
– Да. И я прошу извинить меня.
С лица Хумы улыбка исчезла. Он спросил:
– Извинить тебя? Почему ты должен извиняться передо мной?
– Ты думаешь, я оказался здесь случайно? Нет. Но именно из-за меня твоей жизни угрожала опасность.
– Я не понимаю тебя.
Когда Магиус упомянул об опасности, рука Хумы невольно потянулась к мечу. Но меча при нем не было, он остался на месте схватки с призраком.
– Мой меч! Я должен пойти…
– Нет! – Голос колдуна звучал громко и повелительно. – Мы не должны больше оставаться в лесу. Поскорее возвращайся в лагерь. Если я не ошибаюсь, вот-вот могут появиться волкодлаки. И это случится не впервые. Увы, не впервые.
Магиус твердил, что рыцарь должен скорее вернуться в лагерь, и Хума понимал, что его друг прав. Однако он хотел еще кое-что узнать.
– Какие-такие волкодлаки? Какая опасность из-за тебя угрожала мне?
Что-то в облике его старого друга изменилось. Хотя они были ровесники, Магиус выглядел сейчас намного старше Хумы.
Колдун отвел глаза в сторону:
– Лучше, когда вернешься в лагерь, расспроси обо всем мага из Красной мантии. Он изложит тебе официальную версию.
– Ты чем-то обеспокоен?
– Теми неприятностями, которые предстоят тебе и которые я должен непременно отвести от тебя. Все мои беды – ничто по сравнению с тем, что предстоит тебе.
Впереди показались тусклые огни рыцарского лагеря.
Хума услышал встревоженные голоса. В лагере уже была поднята тревога. Магиус тоже услышал голоса. Он резко остановился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43