Беженцы сидели в двух разбитых повозках, их везли совершенно измученные лошади. Управлявшие лошадьми мужчины выглядели не лучше животных. В повозках были женщины и дети. Беженцы, когда они подъехали ближе, во все глаза стали пялиться на минотавра. Что можно было сейчас прочесть в глазах людей – это Кэза совершенно не беспокоило.
– Нам надо быть осторожными, Кэз.
– Разве они чем-нибудь нам угрожают? Не беспокойтесь. В таком случае я с ними мигом расправлюсь.
Кэз начал доставать секиру, но Хума тотчас схватил его за руку.
– Нет! – прошептал он. – Не убивай их.
Рыцарь, действующий в бою решительно, сейчас был полон сомнений. Минотавр сомнений не знал. Кэз просто видел сейчас угрозу. Людей было более чем достаточно, чтобы одолеть его, значит, он должен напасть первым. Победить или умереть. Иного не дано. Хума задумался. Он не хотел поссориться с Кэзом, но он также не мог позволить минотавру напасть на беженцев.
Хотя Кэз опустил руку, выглядел он воинственно. Беженцы видели только монстра, и тот угрожал им. Они вспомнили свои разрушенные дома, убитых друзей и родственников. Чувство злобы нарастало и нарастало.
И сейчас минотавр, олицетворявший все зло, все их страдания, стоял на их пути.
Шумная толпа мужчин и женщин, шаркая ногами, рванулась вперед. Толпа бедных, испуганных людей, охваченная паническим страхом. Они знали лишь одно – успеть, прежде чем погибнуть, вступить в бои. Умереть, сражаясь.
Хума ужаснулся, увидев бегущих к ним людей, похожих на живых мертвецов. Вместо настоящего оружия они сжимали в руках вилы, ножи, веревки, всякую домашнюю утварь. Кэз стоял словно вросший в землю. Он бросил на Хуму быстрый взгляд:
– Если они сделают еще несколько шагов, я буду драться независимо от того, что вы мне скажете. Я не буду стоять и ждать, пока меня растерзают.
Минотавр рассвирепел, глаза его налились кровью. Еще миг, и он начнет бой. Хума рванулся вперед, навстречу толпе, с поднятым мечом:
– Стойте! Он не причинит вам зла! Он сделал это от отчаяния; результат оказался таким, какого Хума опасался. Толпа остановилась, но только для того, чтобы подумать, что делать с вставшем на их пути рыцарем.
– Уйди с дороги! – крикнул ему седой старик.
Один его глаз был закрыт повязкой, а красное пятно на ней говорило о недавнем ранении. Кожа на его лице растрескалась, жидкие волосы прилипли к голове.
– Мы убьем его! Он должен заплатить за все!
– Он ничего плохого вам не сделал! Женщина чуть постарше Хумы, очевидно некогда очень красивая, плюнула ему в лицо:
– Он – один из них! Пусть не он убивал моих детей! Но если он не делал этого здесь, то сделал это где-то в другом месте!
Бесполезно было пытаться что-то объяснить. Люди не стали бы слушать Хуму, но, даже если бы и выслушали, это ничего бы не изменило в их намерениях. Кэз для них был сейчас олицетворением всех их несчастий.
В отчаянии Хума размахивал мечом. По толпе пронесся ропот, люди отступили назад. Но вскоре они решили: этот рыцарь Соламнии изменил своему народу – и снова ринулись вперед. Теперь они хотели убить Хуму. Он услышал, как минотавр позади него вынимает секиру.
– Не бойтесь, Хума. Мы перебьем их в два счета.
В этих словах была угроза. И была истина.
Но даже вид разъяренного минотавра, сжимающего огромную боевую секиру, не остановил людей. Тонкие, костлявые руки в рваных лохмотьях взметнулись вверх. Некоторые из людей были совсем безоружными. Хума отступил назад.
Мог ли он на самом деле убить этих людей? И защитить того, кого несколько дней тому назад он сам считал врагом? Ни один рыцарь не сделал бы этого. И Хума это знал. Однако не мог же он оставить Кэза на растерзание толпы.
– Кэз, беги!
– Тогда они убьют вас, Хума. За то, что вы защитили меня. Я остаюсь, и мы принимаем бой.
Что было делать Хуме? Или он уходит в сторону и предает минотавра, или остается с минотавром и предает тех, кого его меч обязан защищать.
Меч в руке Хумы дрожал.
Вдруг пронесся сильный порыв ветра. Толпа замерла, все взглянули вверх. Хума слышал: Кэз позади него размахивает секирой и выкрикивает проклятия.
– Дракон!
Пыль запорошила рыцарю глаза. Он слышал хлопанье крыльев, – по-видимому, дракон собирался опуститься на землю. Хума подумал: драконы, черные или, может быть, красные, прилетели уничтожить людей. Меч его был непригодным для боя с драконами.
Еще до того, как пыль осела, Кэз напал на дракона – красного или черного, для него это было не важно. В любом случае он не надеялся победить. Он только надеялся, что успеет хотя бы ранить чудовище, прежде чем тот убьет его. Минотавр бросился на дракона с воинственным криком, размахивая секирой.
Пыль осела, теперь Хума увидел Кэза и дракона. Рыцарь поднял руку и закричал, хотя понимал, что уже слишком поздно:
– Кэз, не смей!
Выглядел минотавр поистине впечатляюще. Недаром говорили, что секира в руках минотавра способна рассечь пополам даже булыжник. Нанеси Кэз удар, вполне возможно, что дракон был бы повержен. Но Кэз внезапно остановился на полувзмахе, и так как бежал он очень быстро, то по инерции упал головой к ногам дракона.
Дракон несколько мгновений смотрел на упавшего минотавра, а потом стал внимательно рассматривать рыцаря. Хума ответил крылатому великану тоже пристальным взглядом.
Для него, для рыцаря, драконы Света были не в диковинку. Они служили в качестве охранников и посыльных, но, правда, видеть их вблизи ему не приходилось.
Этот дракон был высоким и стройным. Все тело его переливалось серебристым блеском, глаза светились, как два солнца. Хума понял: это самка, хотя объяснить почему – он бы не смог. Пасть была длиннее, чем рука Хумы, а зубы такие острые, что дракон мог за один раз откусить рыцарю голову. Морда длинная, сужающаяся к пасти. Голос дракона, грудной и мелодичный, заставил забыть о его недавнем шумном прилете.
– Рыцарь Соламнии, что вы делаете здесь? Все ваши друзья далеко отсюда. А вы, что вы нашли общего с этим ничтожеством?! И не беспокойтесь, минотавр никуда не денется, пока мощь моей воли удерживает его.
Хума опустил меч.
Люди, хотя опасность им не угрожала, не поднимались с земли.
– С вами все в порядке, рыцарь Соламнии? Вопрос, как ни странно, прозвучал вполне естественно. Серебристая драконесса проявила о
Хуме неподдельную заботу.
– Пожалуйста, – взволнованно произнес Хума, – не причиняйте минотавру зла! Он совсем не такой, как вы думаете.
Светящиеся глаза драконессы, казалось, изучали Хуму. Она была очень любопытна.
– Почему вы беспокоитесь за жизнь этого существа? Вы хотите добиться от него каких-нибудь сведений? Я могу без особых усилий заставить его говорить.
Драконесса ждала ответа с терпением тех, для кого время измеряется не минутами, а веками.
– Он – мой товарищ. Он сам освободился от власти Владычицы Тьмы.
Если бы кто-нибудь сказал Хуме, что морда дракона способна выразить поистине человеческое изумление, он бы рассмеялся в ответ. Но он собственными глазами видел сейчас, что драконесса изумлена, как человек. Как женщина.
Хума молчал, пока драконесса переваривала услышанное.
– Но минотавр напал на меня. Он намеревался меня убить. Как я могу верить вам, рыцарь?
Хума был краток:
– Вы должны поверить мне на слово. Я не могу сейчас привести никаких доказательств.
В ответ драконесса только рассмеялась. Даже драконья улыбка наводит ужас. Государь Освал однажды сказал, что улыбка дракона похожа на улыбку лисы, которая намеревается съесть петуха.
– Прошу прощения, рыцарь Соламнии. Я не имела в виду, что не верю вам на слово. Но вы должны согласиться, что не каждый день встретишь минотавра, сражающегося плечо к плечу с рыцарем.
– Но никакого сражения не было.
– А почему так воинственны эти люди? Хума даже не обернулся к толпе. Он еще беспокоился, что будет с минотавром.
– Их страх и злоба мне понятны. Они много страдали. Я не держу зла на них.
Она поблагодарила его за ответ волнистым изгибом своей узкой шеи и сказала, обращаясь к беженцам:
– Вы сбились с пути. Поворачивайте на юго-запад. Там вас встретят священники богини' Мишакаль, они позаботятся о раненых и накормят вас. Скажите о людях Мишакаль всем, кого встретите по дороге.
Беженцы молчали, молчал и Хума. Драконесса сначала смотрела, как беженцы собираются в путь, потом перевела взгляд вниз – на лежащего рядом Кэза:
– Если я освобожу этого типа, ответственность за него ляжет на ваши плечи, рыцарь. Мне не понравилось, что он напал на меня.
Хума был в нерешительности.
– Конечно я не могу сказать, как он поступит, когда вы освободите его. Он очень вспыльчив.
– Это свойственно всем минотаврам. Если бы они не убивали друг друга на турнирах силы и доблести, то Ансалон уже давно был бы завоеван ими.
Она вздохнула. Это заставило Хуму закрыть глаза, так как лицо ему обдала струя горячего воздуха.
– Хорошо, я освобождаю его.
После этих слов минотавр мгновенно ожил. Он не стал вновь нападать на драконессу, а, держа наготове секиру, отошел подальше от дракона и рыцаря. На драконессу он смотрел враждебно. Она ответила взглядом, выражающим что-то похожее на презрение.
– Вы все слышали?
Ответа не последовало, но вид Кэза убедил Хуму, что тот слышал все очень хорошо. Наконец минотавр сказал:
– Да, я слышал. Но не знаю, могу ли я вам верить.
– Я могла бы в одно мгновенье с легкостью убить вас, минотавр.
Как бы в доказательство своих слов серебристая драконесса подняла свою лапу. О да! Такой лапищей можно было бы убить кого угодно!
Кэз подошел к Хуме:
– Вы спасли мне жизнь в прошлый раз, рыцарь Хума. Кажется, вы сделали это и во второй раз. – И минотавр пожал ему руку. – Мне никогда не удастся в полной мере возместить вам свой долг.
Хума нахмурился. Опять долг!
– Мне ничего от вас не надо, кроме того, чтобы вы стали менее воинственным. Да опустите же, наконец, секиру!
Минотавр выпрямился, кинул взгляд на стоящую рядом с Хумой драконессу и неохотно спрятал секиру в чехол.
– Я не хочу и не могу вернуться назад к людоедам. Что же будет со мной?
Драконесса фыркнула, выпустив из ноздрей клубы пара:
– Ваша судьба меня не интересует. Решать должен рыцарь Хума.
– Я?
– Вы только что высказали замечательную мысль. О, если бы все народы на земле стали менее воинственными!
В словах драконессы не чувствовалось ни малейшей иронии. Хуме было необыкновенно приятно услышать лестный комплимент от такой особы, как серебристая драконесса. Он вдруг вспомнил, о чем он недавно думал, и повернулся к минотавру:
– Мы должны присоединиться к рыцарской колонне. Если вы действительно хотите доказать всем, что вы не враг, то вам следует рассказать рыцарям, что вы знаете о планах людоедов, и тогда они будут верить вам. – Хума сделал паузу и продолжил: Не правда ли, вы знаете кое-что полезное для рыцарей?
Кэз долго не отвечал, наконец сказал:
– Я знаю больше, чем мне следовало бы знать. Если вы сможете убедить их не трогать меня, я сделаю так, как вы говорите. Может быть, та помощь, которую я окажу вам, приблизит день, когда мой народ снова станет свободным.
– А сейчас вы должны отдать мне секиру. Минотавр огласил окрестности неистовым ревом:
– Но я не могу идти невооруженным! Это значило бы унизить меня! Мы, минотавры, так никогда не поступаем!
Хума вспылил:
– Вы не среди своих! Вы на нашей земле! Если вы будете вооружены, не останется ни малейшей надежды, что вас пощадят. Самое меньшее – вы снова окажетесь пленником. Но почти наверняка вас убьют.
Драконесса светящимися глазами взглянула на минотавра:
– Рыцарь совершенно прав. И вам надо бы послушаться его.
Кэз фыркнул, огрызаясь, перечислил имена шести или семи своих прославленных предков, но в конце концов согласился отдать Хуме оружие.
Серебристая драконесса расправила свои огромные крылья. Она была великолепна. Мощь и красота слились в ней воедино. Хуме приходилось видеть в Вингаардской Башне драконов на гобеленах и картинах. Они не шли ни в какое сравнение с этой величественной красавицей.
– Я летела к родственникам в северном Эрготе, когда заметила вас. Происходящее здесь, на земле, меня сильно заинтересовало, вот я и спустилась, – сказала она. – Мне не придется сильно изменять маршрут, если вы захотите, чтобы я доставила вас к рыцарям.
Мысль о полете на спине одного из легендарных драконов переполнила Хуму радостью. Он знал: некоторым рыцарям приходилось воевать верхом на драконах и разговаривать с ними, но сам Хума никогда прежде не удостаивался такой чести.
– Как мы сможем удержаться на вас?
– Если я полечу медленно – вы легко удержитесь с помощью рук и ног. Прежде на мне никто не летал, вы – первые. Садитесь на меня, и скоро вы будете среди своих.
Она опустила голову так, чтобы она была на уровне головы Хумы.
Он, Хума, полетит!
Магиус однажды сказал: желание совершить полет в облаках – это одна из главных причин, побудивших его вступить в орден магов. Хума сел верхом на длинную волнистую шею и не мог удержаться, чтобы не улыбнуться драконессе, смотревшей на него. Он чувствовал, что она прекрасно поняла его состояние. Слегка покраснев, Хума подал руку Кэзу. Минотавр уставился на протянутую руку и на спину дракона. И отрицательно затряс головой.
– Мой народ – земные существа и покорители морей. Мы не птицы.
– Это совершенно безопасно, – послышался голос драконессы, по-видимому обиженной словами минотавра, – даже ребенку не было бы страшно.
– Ребенок может быть глупым. Я – нет.
– Не бойся, Кэз.
Слова эти, как и предполагал Хума, больно укололи минотавра. Если простой человек может летать, значит может летать и минотавр. Разъяренно фыркнув, он забрался на дракона. Сел позади рыцаря, у самых плеч драконессы, и молчал, напрягшись. Только крепко сжимал шею дракона руками и ногами.
– Готовы?
Хума посмотрел назад, на Кэза, – тот глядел, ничего вокруг себя не видя.
– Я думаю, все обойдется наилучшим образом, – сказал Хума.
Его сердце колотилось, и сейчас он ощущал себя скорее малым ребенком, чем рыцарем Соламнии.
– Мы будем лететь высоко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43