Вышел.
Еще раз хлопнула. Вернулся.
— Алло, Артем! Могу тебя поздравить вполне серьезно. Мы умудрились в прошлый раз выручить не какого-то там малоизвестного журналиста, а его сиятельство герцога де Валомбреза, полковника французской разведки. Кстати, подсказывают вот мне, что восьмидесятипятилетний отец герцога, герой французского Сопротивления и личный друг де Голля, лежит при смерти, и по его кончине наш друг Серж станет принцем. Очень приятно иметь таких знакомых. До этого у меня был среди знакомых только один принц, да и тот африканский, хотя и наследный. Вот теперь звони.
— Спасибо. Ты меня обрадовал, Тарханов в самом деле улыбнулся и набрал номер телефона Ригана.
— Да, слушаю вас.
Слышно было довольно плохо. Серж находился в вертолете, и шум винтов мешал разговору.
— Я могу поговорить с его сиятельством?
— Слушаю, слушаю... — Серж почти кричал.
— У меня для вас, господин полковник, есть довольно любопытное предложение. Только не торопитесь его сразу отвергать.
— Кто это говорит?
— Нехорошо не узнавать старых друзей. Тем более что вы обещали с ними выпить сегодня вечером бутылку коньяка.
Ригана на несколько секунд замолчал. Но ситуацией овладел быстро.
— Тарханов? — спросил он. — Извини, не узнал твой голос. Тут слишком шумно.
Теперь, в свою очередь, замолчал изумленный Артем. Оказывается, герцог знает даже его настоящую фамилию, хотя и ставит ударение по-французски на последнюю гласную.
— Да, это я. Послушай, Серж. Мне очень хотелось бы с тобой встретиться. И обсудить возможность совместных действий.
— Наших совместных действий или совместных действий наших ведомств?
— Наших. Я не поставил в известность свое руководство о контакте с тобой.
— Хорошо. Но у меня сейчас очень трудно со свободным временем. Вечером в баре и поговорим.
— Меня не будет вечером в баре. Впрочем, думаю, как и тебя.
— Но я сейчас далековато от тебя.
— Ты сейчас летишь в сторону столицы. А я как раз в ней и нахожусь.
— Ты это знаешь?
— Да.
— Интересно. Что ты еще знаешь?
— Много. Но чтобы нам начать работать совместно, мне следует знать твою конечную цель.
— Сбор данных.
— Это точно?
— Точно.
— Я рискну тебе поверить и буду готов этими данными поделиться и дальше, как делился раньше.
Но мне надо от тебя и ответную услугу. Ты делишься своими.
— Годится.
— Откуда будет осуществляться вывоз оборудования?
— С горной базы.
— Она разгромлена чеченцами.
— Там громить было нечего. Перебросили новых людей и новые вертолеты. Вот и все.
— Дорога до базы контролируется?
— Да. Усиленные армейские патрули. Наготове три эскадрильи вертолетов «Апач». Во всех близлежащих американских частях состояние повышенной боевой готовности. Попытка захвата обречена на провал.
— Понимаю. А на той стороне?
— На той стороне обеспечение безопасности взяли на себя албанцы.
— Место перехода границы?
— Прямо против горного лагеря. Там должно быть плато, где раньше размещалась югославская база для горного туризма.
— Это данные точные?
— Из штаба сепаратистов.
— Спасибо. А зачем ты тогда сопровождаешь груз?
— Кто тебе сказал, что я его сопровождаю? Я не собираюсь попадать под их «стингер». Мне было неизвестно время проведения операции. Сейчас я могу приблизительно ориентироваться. Тебя устроили мои данные?
— Да.
— Тогда ответная услуга.
— Говори.
— Я должен все видеть.
— Что — все?
— Я хотел бы увидеть действие оружия. Но этого, как я понимаю, может и не быть.
— Скорее всего не будет.
— Тогда я хочу видеть все остальное. В том числе и генераторы.
— Это я попробую тебе устроить. Прилетай. Я жду тебя в Скопье. Но опять же — условие. Никто не должен знать, кто здесь действовал. Я имею в виду прессу.
— Согласен. Я уже почти прилетел. Моя машина на аэродроме. Заходим на посадку.
* * *
Выслав две тройки для встречи группы Тарханова, Слава с Согриным засели за карту, стараясь предусмотреть действия албанцев. Естественно, что после крупного шума, поднятого Славой в лагере Рембо, после уничтожения отряда чеченцев руководство АОК должно быть предельно осторожным. Тем не менее следовать они должны, по всей видимости, колонной. А колонна может пройти только по дороге.
Лесистые склоны, такие удобные для засады, албанцы наверняка постараются прочистить основательно и выставят там пикеты. И займутся этим, видимо, в ближайшие часы, если уже не занялись. На этот случай разведчиков Слава уже разослал. Но сообщений от них еще не поступало.
— Помнишь, командир, в Афгане было...
— Помню, — улыбнулся Согрин. — Норы...
Тогда, в Афганистане, Сохно умудрился так замаскировать взвод спецназовцев прямо на караванной тропе, что караван попросту проехал почти по нему, не остановившись и не заметив.
Подозвали Сохно. Спросили мнение, не предупредив о том, что только что обсуждали.
— Тут и думать нечего, — Толик был привычно насмешливо-категоричен. — Вот этот склон горы.
Здесь здравомыслящий человек делать засаду не будет. Его сразу заметят.
— Будем нездравомыслящими? — улыбнулся Согрин.
— Будем, — согласился Слава.
До нужного склона сорок минут хода. В марш поднялись быстро. Едва успели закопать консервные банки после обеда. Только двинулись, пришло сообщение:
— Первый! Как слышите? Я Поиск-три.
— Слышу нормально. Как дела?
— Группа албанцев. Около взвода. Прочесывают склон горы около развилки дорог. Еще один взвод с дороги поднимается на противоположный склон. Там вчера были мины. Я сам их обходил. Ищут, как иголку в стоге сена. Каждый куст раздвигают.
— Другие группы. Что у вас?
— Я Поиск-один. У меня тишина.
— Я Поиск-два. У меня шесть человек проходят по дороге. С миноискателями. Может, с ними разобраться?
— Я Первый. Отставить все разборки. Можем спугнуть. Никаких конфликтов. Только в случае, если вас заметят. Свидетелей не оставлять. Включая гражданских лиц. Все. Докладывать каждое изменение обстановки. Поиск-два, как далеко от нас группа с миноискателями? — Будут минут через тридцать.
— Ясно. Конец связи.
Макаров глянул на Согрина.
— Естественно, пропускаем.
— Как бы на обратном пути они чего не заметили.
— Выставим дозор. Вперед.
Пошли они опять не по дороге, где могли бы встретить группу албанских минеров. Горы начали уже утомлять. Но морально сильнее, чем физически.
Тем не менее воины «тени» были испытанные и не роптали. Те же, албанские добровольцы на такое были бы не способны.
— Первый! Я Поиск-три. У меня подошла машина. Привезли мины. Минируют и второй склон. Здесь потом даже курица не пролетит, столько «бухал» понавтыкали. Вот! Молодцы. Кто-то на своей мине взорвался. Помочь бы им...
— Наблюдать!
Снова в гору, снова с горы. Подниматься гораздо легче. При спуске приходится очень внимательно следить за каждым шагом. Свалиться можно без проблем.
— Первый! Как слышите? Я Проводник.
— Я Первый. Слышу нормально. Как дела?
— Встретил группу из четырех человек. Веду.
— Мы сдвигаемся строго на север. Корректируй путь. Туда, где голый склон. Помнишь?
— Понял. Сворачиваю.
— Кстати, — вступил в разговор Согрин. — Почему четверых? Группа состоит из трех человек.
— Проводник! Слышал вопрос?
— Слышал. Передаю связь командиру группы.
Потрескивание в эфире. Проводник снимал каску.
— Я Тарханов. С кем говорю?
— Макараджич. Почему вас четверо?
— С нами француз.
— Журналист?
— Он не журналист. Он полковник французской разведки. Работает совместно с нами. Операция проводится по его данным.
— Ни себе хрена! Только французов нам и не хватало. Ты в нем хоть уверен?
— Уверен я только в себе и в своих людях. Просто наши интересы в этой операции сильно совпадают.
— А оставить его никак нельзя? Ты же понимаешь, что может подняться, если он побывает среди «теней» и поймет, что это за часть югославской армии. По национальности — что за часть... Это же может в международный скандал вылиться.
— Он не понимает по-русски. По-сербски тоже.
Еле-еле по-македонски. Нужно быть предельно осторожными. Но иначе мы не получили бы сведений.
Это было его условие.
— Как отнесся к этому Костомаров?
— Он не в курсе.
— Мне тоже держать его не в курсе?
— Если можешь.
— Понял, — усмехнулся Слава. — Сам не проговорись. И особенно если встретишься с Ратковичем.
Они тайну нашего существования сильно хранят.
Сильнее, чем мы. Раткович узнает, твоего француза можно уже живого хоронить. Все! Топайте сюда быстрее. Работы полно.
* * *
Прибыв на место, Макаров тут же выставил пикеты по обеим сторонам дороги, по склонам правой и левой гор и снял маршевые дозоры. Когда сепаратисты рядом, промедление и небрежность подобны бегу трусцой с завязанными глазами и спиной вперед — по этим самым горам. И, только обеспечив безопасность, стал вместе с Согриным осматривать место предполагаемой засады.
Склон достаточно крутой. Наспех подготовленным албанцам — по сути дела, их и готовить было некому, разве что отставным сержантам вроде Рембо — атаковать его слишком сложно. Маловероятно, чтобы боевики, получив удар отсюда, решились выбить засаду прямым нападением. А если решаться, то это будет для них последняя атака в жизни. Но и, произведя обстрел, самим идти вниз в атаку — все равно что снежным комом с горы катиться. Поэтому решили спрятать «под землю» только треть «команды».
Самых лучших стрелков, чтобы могли без промаха отстреливать в первую очередь американцев — только по ногам, а потом и ближних к машинам боевиков — этих в головы. Дистанция для ведения такой именно прицельной стрельбы идеальная. С авангардом и арьергардом предстояло разобраться другим.
Слава сразу выделил людей, которым предстояло занять позицию на склоне. Другие, как заведено в «команде», в рытье окопов должны помогать, чтобы сэкономить время и силы.
Подошел Сохно, в руках грязная лопатка. — Время не терял...
— Успеем сделать?
— Это как посмотреть... Мы же не знаем точно, когда они появятся. С одной стороны, времени нет...
С другой стороны — куда денешься... Надо успеть!
Лучше всего — по Чечне еще знаю — под корнями копать. Но здесь деревьев на всех не напасешься — бог пожалел. Многим придется под камни, как червям, забираться. И сразу выгребную землю так раскидывать, чтобы не видно было, если какой хрен раньше времени объявится.
Он говорил умышленно в микрофон каски, чтобы слышали все. Делился опытом. Работа закипела.
В основном каждый окоп копали по двое, по трое.
И сам Макаров, и Согрин со своей группой работали лопатками наравне со всеми. Маленький перерыв сделали, когда подошла группа проводников с новоприбывшими. Приветствие было чисто деловым.
И сразу к делу. Макаров не забыл обещания — сгонял Хаймлета снять одежду с убитых чеченцев. Тарханов, Иващенко и Яблочкин надевали окровавленные камуфляжные мундиры спокойно. Они к крови привычны, как любитель кошек к царапинам. Валомбрез долго сомневался и морщился. Слава даже прикрикнул на него по-французски галантно:
— Быстрее, мать твою!
И тут же сунул лопатку в руки.
Быстрее всех справился со своей задачей Сохно, хотя работал в одиночестве. Окоп у него получился сидячий. С одной стороны забираешься под камень, в отверстие с другой стороны выставляешь ствол.
И издали, с дороги, невозможно разобрать, что здесь кто-то потрудился над созданием укрепления.
— Гудрон-бабай, — позвал он Хаймлета. — Куда ты, пушкинское отродье, ноги в таком окопчике прятать будешь. Сам-то, пожалуй, поместишься. А ноги снаружи оставишь. Так?
Хаймлет сверкнул зубами и посмотрел на свои длинные ноги.
— А здесь не я, здесь напарник сидеть будет. Он того... — показал рукой рост. — Он поместится.
Хаймлету очень нравилась новая кличка, хотя он и не знал, что она означает. А Сохно пошел по склону дальше. Проверять выполнение наряда, как главный специалист по рытью нор. В нескольких местах он терпеливо выравнивал и исправлял чужую работу, объясняя, почему делает так, а не иначе. А больше всего придирался к, маскировке. Окоп должен быть незаметен. Иначе все дело насмарку.
— Первый, как слышишь? Я Левый.
— Я Первый. Слышу нормально. Как дела?
— Минеры возвращаться не собираются. Они на плато. Сейчас перетаскивают чеченцев вниз. Обыскивают карманы и, издали похоже, сильно на нас матерятся. У них переговорное устройство. Связались со своими. Думаю, затребовали транспорт для вывоза тел. Будьте готовы, может пройти машина.
— Понял. Продолжайте наблюдение. Правый!
Как слышишь?
— Я Правый. Нормально, командир. У нас пока тишина. Здешняя компания лес по склонам минами выложила, как площадь брусчаткой. Самим им не пройти. Мне интересно, в охранении они будут или другие?
— Какая разница?
— Если другие, то хорошо бы их туда и загнать.
— Посмотрим. Лучше их туда и не допустить. За дорогой внимательно смотри.
— Понял. Дорога у нас — объект номер один.
Начали медленно сгущаться сумерки. А подготовка еще не закончена. Основной группе «теней» задача выпала самая сложная. Им предстояло за короткое время преодолеть довольно сложный спуск с соседней горы, в стороне от дороги. Эту гору проверять никто не будет. Слишком далеко. Но укрыться там возможность есть. А после спуска на скорости пролететь по невысокому перевалу. И умудриться попасть на дорогу именно в тот момент, когда там только пройдет колонна.
Слава посмотрел на часы.
— Пятьдесят человек. Проводим эксперимент.
И назначил испытателей. «Тени» под командованием Юрьева, с полной экипировкой, молча направились вниз по склону, а затем вверх, на соседнюю гору, почти до самой середины подъема, где деревья и кусты скрывали их достаточно хорошо. Но шли они медленно, высматривая, вымеряя спуск, который им предстояло совершить предположительно в темноте и на максимально возможной скорости. Ставили растяжки из веревок, чтобы в самом опасном месте с помощью этих растяжек затормозить бег и свернуть в сторону. Оставили внизу или на половине дороги кое-что из вещей — рюкзаки, камуфлированные бушлаты, подсумки с запасными обоймами и гранатами, кое-кто даже бронежилеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53