Еще интереснее.
Здесь, среди журналистской братии, агентуры полно. Так всегда было. Во всех «горячих точках».
И Серж Валомбрез отлично знает в лицо многих агентов, знает, кто какую разведку представляет. И его многие точно так же знают. Но, как правило, разведчик-журналист едет с документами той страны, которую представляет в действительности. Потому Серж сначала и решил, что его новый знакомый работает на турецкие службы. На всякий случай запросил свое управление, отослал через Интернет цифровую фотографию. Этот человек дважды проходил по управленческой картотеке. Первый раз по войне в Афганистане, как офицер спецназа, второй раз в Никарагуа, как военный специалист. Заглянули в московскую картотеку. По последним данным, майор. Майор Артем Петрович Тарханов, пенсионер. Но данные эти уже старые. Скорее всего майору уже пора носить полковничьи погоны. Только вот сразу возник вопрос — почему здесь работает спецназ? Неужели у ГРУ нет в наличии обыкновенной агентуры? Такое и предположить невозможно. Значит, вопрос остается открытым. Как вариант — Тарханов из спецназа ушел и по каким-то причинам стал работать в агентурной сети.
Хотя это маловероятно. Слишком велика разница в специализации.
Познакомившись вечером со вторым русским, прикрывающимся документами украинского журналиста, и, при форс-мажорных обстоятельствах получив от русских весьма нужную физическую помощь, Валомбрез убедился, что и второй русский — Иван — спецназовец. Таких крепких американцев самому герцогу было не сломать. Но он и не специалист по подобным делам, его работа значительно тоньше. А русские дерутся, как боевые роботы. Ни одного лишнего движения, каждый удар выверен и убийственен.
Даже завидно немного.
Сегодня утром встретились с третьим. Тезка. Тоже Серж. Пока перебирал бумаги в кармане, герцог выложил диктофон, успел снять на камеру и третьего. Внешне не подумаешь, что это не македонец. Разговаривает совершенно чисто. Молодой еще. Возможно, он и в самом деле местный, но тоже работает на русских. Теперь это все надо проверить.
Валомбрез подключил кабель модема ноутбука к телефону. Легко вышел на сервер своего управления, перекачал данные с цифровой камеры и шифрованное сообщение о собственном конфликте с американцами. Присоединил запрос на капитана Мориса из контингента сил НАТО. Осталось ждать.
Закурил, постоял перед окном. В дверь постучали. Герцог набросил на плечи халат и, немного посомневавшись, подошел к двери.
— Кто там? — спросил он умышленно сонно и недовольно, даже слегка пьяно.
— Извините, я ошибся номером, — ответил незнакомый грубый голос. Показалось, что акцент американский.
Серж знал, что в ближайшие дни ему будет мерещиться американский акцент даже у поломойки в гостинице. Это естественно. Чувствовать себя дичью неприятно. И еще неприятно, что не вооружен. Со свойственным журналисту легкомыслием Серж утром попросил у Тарханова один из пистолетов американцев. Тот посмотрел неодобрительно.
— Случись что, тебя по нему вычислят.
Надо сказать, что этот спецназовец сообразил правильно. Но герцог и не собирался держать этот пистолет у себя. Это тоже была маскировка. Маскировка под журналиста. И косвенное отрицание причастности к разведке. Маленький штришок, чтобы отвести возможные подозрения русского. Потому что опытный разведчик, естественно, ситуацию просчитал бы.
— Очень хочется вооружиться? — спросил после этого Тарханов.
— Не вооружиться. Хочется чувствовать себя безопаснее. Так уж ситуация сложилась.
Русский покачал головой неодобрительно.
— Ладно. Только нужно «чистый» ствол. Завтра я тебе достану. Это стоит двести долларов.
Обычно Валомбрез работал без оружия. Все-таки любое оружие — это составляющая часть мундира.
А вооруженный человек без мундира — бандит. Показать как-то нечаянно, что ты вооружен, значит — или указать на свою принадлежность к мундиру, или на свою принадлежность к бандитам. Но в данном случае соблюсти собственную безопасность — это естественно. И обязательно надо распространить слух о нападении среди журналистской братии. Чтобы побольше разговоров было.
Серж вернулся к компьютеру. Да, есть для него сообщение. Во-первых, капитан Морис в списках американского контингента в НАТО не значится.
Вот все и встало на свои места. Если бы был он в списках, значит, он не имел бы никакого отношения к испытаниям. Во-вторых, капитан Иван Иващенко опознан как офицер спецназа ГРУ — данные из московской картотеки. В-третьих, старший лейтенант Сергей Яблочкин, по той же картотеке, тоже опознан как офицер спецназа. Только, по данным управления, в настоящее время последний находится в Анголе, где обострились боевые действия. Пришли дополнительные данные и на подполковника Тарханова.
Был на пенсии, только недавно восстановлен на службе и повышен в звании.
Так работать, надо сказать, приятно. Валомбрез помнил еще времена, когда серьезные российские разведчики оставались подолгу неизвестными. Сейчас, в век сплошной компьютеризации, все про всех знают. Уж, казалось бы, спецназовец — это не какой-нибудь резидент. Однако через компьютерные сети можно узнать все о любом. Только хорошо платить хакерам. Или вообще не иметь сетей, что лучше всего. Кстати, есть множество агентурных номенклатур, которые проходят в сети исключительно под псевдонимами. На них даже фотография отсутствует. Но это достаточно крупные фигуры, которыми сильно дорожат. Такие, как сам герцог Валомбрез. О нем мало знают. А о резидентуре и говорить не приходится. Их данные содержатся только на бумаге. Компьютеру такое не доверяют.
Но теперь и с русскими вырисовывается довольно ясная картина, словно бы переслали Сержу через компьютерную сеть примерный план операции. Детали, естественно, уточняются на месте.
Никто не пришлет трех спецназовцев для выполнения агентурной работы. И не потому, что у них кулаки работают лучше головы. Отнюдь! Просто существует строгая специализация. Один обучен лучше делать это, другой имеет склонность к иному. Однако их сюда прислали. Что это может значить? Это может значить только одно. Готовится силовая акция. Объект интереса русских спецслужб определен четко — психотронные генераторы или люди, которые с этими генераторами работают. То есть задание у русских то же самое, что и у герцога Валомбреза. Единственная разница, что Валомбрез не имеет таких широких полномочий по применению силы, как русские. И перед ним не ставится задача по захвату. Его роль более скромная, интеллигентная — собрать все возможные сведения, найти пути подступа, чтобы дать возможность внедрить в группу испытателей своего агента.
Агентом будет, естественно, не он, уже к тому времени «засвеченный».
Конечно, у французов даже слов подходящих не находится, американцы наглеют через меру. Они всегда мало считаются с союзниками. Могли бы хоть в известность об испытаниях поставить, раз так настаивали на совместном применении силы всеми странами, входящими в НАТО. Хотят под общий шумок свои дела провернуть. Не поставили. И не надо.
Можно и без этого обойтись. Франция всегда живет сама по себе. У каждого своя дорога. Но если идешь с кем-то дорогой попутной, то невольно увидишь, что несет с собой твой коллега. Увидеть... Узнать... Это и есть задача полковника французской разведки герцога де Валомбреза. Возможно, его скромная работа как-то поможет и ученым из французских лабораторий, уже много лет разрабатывающим эту сложную тему.
* * *
Здесь, в Македонии, как в других «горячих точках», было так заведено, что с утра журналисты рыскают в поисках новостей, пользуясь своими собственными каналами и своим нюхом. Собираться вместе медленно начинают только после обеда. Учитывая это, около часа дня герцог решил пойти пообедать.
Обычно он ходил в один и тот же ресторан, где его уже знали в лицо официанты. Здесь же, как правило, в это время собиралось около десятка журналистов.
Они уже присмотрелись друг к другу, многие встречались и в других местах, в других странах, и старались обычно составить один другому компанию за столом.
Большие темы «копали» каждый в одиночестве, но мелочью делились с коллегами охотно.
На улице светило весеннее солнце. Снег сошел очень быстро, всего за несколько дней. И после почти зимы резко наступило почти лето. Про весну забыли бы, если бы не отсутствие зелени. Листья на деревьях еще только пробивались к свету.
Серж взял с гостиничной стоянки машину — стоянка здесь платная и охраняемая. Еще при поселении портье предупредил, что в связи с массовым наплывом беженцев и сопутствующим беспорядком машины крадут очень часто, и потому на стоянку выставили бригаду охранников. Рекомендовал заплатить и пользоваться, во избежание больших неприятностей.
С беженцами в Македонии была, честно говоря, просто беда. Маленькая страна оказалась не в состоянии принять всех желающих. Целый вагон обещаний о помощи со стороны развитых европейских стран застрял на каком-то из бюрократических разъездов.
От «спасительных» бомбардировок бежали в тысячи и в тысячи раз больше, чем раньше от сербов.
Ресторан расположился на горе — в восточной части небольшого и уютного Скопье. Пятнадцать минут неторопливой езды. Узкие улицы ныряли резко вниз и сразу за этим возносили машину к вершине ближайшей горы. Из-за этого создавалось впечатление, что катаешься на «американских горках». После очередного подъема Валомбрез подумал, что местные горки и в самом деле стали американскими. За ним почти от самой гостиницы следовал «хвост» на стареньком «Фиате». Это уже, пожалуй, что-то новое.
Возможно, более неприятное, чем вчерашнее происшествие. Таких машин американцы на вооружении в своей армии не держат. И потому Серж сбросил скорость, свернул за угол и остановился, якобы для покупки газеты в киоске. «Хвост», боясь упустить его за углом, после которого следовал следующий угол и еще десятки подобных — где легко потеряться, выскочил на скорости. Водитель озирался суетливо.
Валомбрез был профессионалом, и потому ему не надо было внимательно всматриваться в машину. Он и одним глазом сфотографировал, словно неделю рассматривал — за рулем сидит человек в камуфлированной одежде, но с длинными волосами. Это не американец. Не военный. По внешности Серж принял бы его за албанского боевика. А на заднем сиденье — уже американский офицер. Даже переодеться в гражданское не пожелал. Неприкрытый идиотизм? Хотя, возможно, это простая демонстрация с целью испугать, заставить нервничать. Но какого же рожна его пугать после того, как пытались выкрасть, планировали убить. Он и так напуган до предела, штаны менять не успевает.
А ведь американцы даже не знают, что за сведения у него имеются. И это скорее всего заставляет их нервничать. Если бы знали, что в наличии только разговор со знакомым полковником, которого не пустили дальше ворот в американский военный городок, да еще беседа с теми ребятами, которых привел Тарханов, то они не стали бы так суетиться. Отвязались бы, да и все. Или... Или уже убили бы, что более вероятно. Они же понимают психологию журналиста — где пахнет паленым, там надо и брать материал.
Даже при всей своей армейской прямолинейности понимают. Убили бы без сомнений. Чтобы не лез не в свое дело.
Они не знают, что это именно его дело.
«Фиат» проехал, не желая «светиться». Автомобиль герцога, стоящий вплотную к тротуару, не заметить было нельзя. Значит, это не демонстрация, а откровенное неумение вести слежку. Опять армейские манеры, армейская самоуверенность. Ну, хоть бы подключили своих контрразведчиков, у тех опыта должно быть побольше. Но, похоже, они даже от натовской контрразведки держатся в стороне. Не доверяют даже своим. Это очень хорошо. Значит, дело того стоит.
У здания ресторана стоянка была бесплатная, не охраняемая, хотя и обнесенная металлическим витым забором. Надо выбрать удобное место в зале, чтобы следить в окно за машиной. Поставить взрывное устройство под капот смогут даже вояки.
О том, что подошел к своей удаче очень близко, он понял, когда получил данные на русских слецназовцев. Это очень удобно — воспользоваться плодами чужого труда. Пусть русские работают, как могут.
Пусть себе выполняют задачу. Они очень легко делятся сведениями. И просить даже не надо. Подогнали целый отряд сербов, побывавших в зоне действия генератора. Самим русским эти данные, вероятно, не слишком и важны, а вот Валомбрез ищет именно их.
И надо продумать вариант, при котором русские захотят делиться сведениями более охотно. Естественно, они поддерживают в конфликте сербскую сторону. И захотят, чтобы мировая пресса, в том числе и французская, пресса страны — члена НАТО заговорила об американских античеловеческих методах ведения войны. Заговорила о том, что американцы только прикрываются высказываниями о миротворческой миссии, а на самом деле активно используют Югославию как полигон для испытания новых видов оружия. Следует провести эту мысль очень ненавязчиво. Показать лояльное к Югославии отношение.
Даже сочувствие. Сообщить, что газета требует от Сержа материалы пацифистского толка.
Полутемный зал ресторана был в эти часы почти пуст, только пара военных сидела в углу и четверо из журналистской братии обедали за столиком в центре зала. Это хорошо, что их четверо. Столько же, сколько мест за столиком. Не пригласят к себе.
— Привет, Ригана! — крикнули ему.
Он ответно помахал рукой и прошел к столику около окна, откуда мог бы наблюдать за своей машиной.
Плетеное кресло, лампа с плетеным абажуром над столиком. Глиняная посуда. Даже рюмки глиняные. Все оформлено под национальный стиль. И официанты в национальных одеждах. Для востока Европы достаточно вежливые и услужливые. Валомбрез заказал суп-пити и горшочек тушеного картофеля с грибами. Официант ушел, а он отодвинул на окне шторку, чтобы видеть свою машину. Если раньше, когда он ставил ее, рядом было только две, то теперь добавилось еще две.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53