Дали сначала топор без топорища. Новый. Чтобы наточил и выстругал топорище сам. Сделал. Потом попросили топором карандаш подточить. Подточил.
Тогда вот только и приняли. Испытание, понимашь, такое было...
Артем кивнул. Запах свежей стружки и его самого несколько возбуждал. И подспудно думалось, что хорошо бы вот так всю жизнь заниматься этим добрым делом, пилить и строгать доски, сколачивать двери, настилать полы...
Вошли в дом. Все здесь было развалено, прогнившие от времени доски пола в одной из комнат вырваны, поставлены новые лаги, пропитанные противопожарным раствором и потому словно выкрашенные в розовый цвет. Во второй комнате пол уже заново настелен, только не покрашен.
Артем прошел по доскам, основательно, как слон, потопал ногой, не скрипят ли где половицы, ладонь приложил, пощупать, насколько хорошо доски за зиму просохли.
— У тебя, я понимаю, проблемы?
— Проблемы.
— С прошлым разом связано? — Что такое «прошлый раз», Артему объяснять было не надо.
— Нет. Чуть полегче.
— В себе держишь? Или поделиться приехал? — по-военному напрямик спросил Сергей.
— Подумать вместе.
— Ну-ну, давай подумаем.
Они вышли на кухню. Пока это самое жилое помещение в доме. Здесь и пол уже настелен, и стены оклеены цветастой клеенкой. К тому же имеется в наличии стол и пара табуреток. Тут же — раскладушка, на которой хозяин, видимо, спит. На свежевыбеленной печке сверху положен скрученный матрац.
Тарханов достал из сумки бутылку водки, какие-то не слишком привлекательного вида пирожки — это все, что он смог купить в киоске у дороги.
— Через пару месяцев приезжай. Тогда уж я тебя свежей зеленью накормлю, со своего огорода. А пока только вот... — Костылев достал из-под стола кастрюлю с вареной картошкой и банку с солеными огурцами.
Закуску быстро нарезали, по граненым стаканам разлили водку, выпили.
— А теперь — выкладывай...
Артем начал рассказывать. Все, с самого начала.
— Да, круто они за тебя взялись, — сказал, покачав головой, полковник. — В наши времена Служба такими методами брезговала, Конторе их оставляла.
А с Конторы ответа тогда никто и не спрашивал.
— Времена меняются.
— Изменилась психология общества. Ты телевизор посмотри. Я на прошлой неделе включил какую-то передачу. О патриотизме размышляют. И тип какой-то говорит — за что, мол, мне эту Родину любить, что она для меня сделала? И не понимает, ублюдок, что Родину, как и мать, любят не за что-то....
Честному человеку и смотреть противно.
— А ты не смотри. Я вот уже только изредка этот ящик включаю. Новости иногда узнать. Тоже понимаю...
Договорить ему не дали. Заверещал во внутреннем кармане куртки, которую Артем у двери повесил, сотовый телефон.
Тарханов взял трубку:
— Слушаю! Тарханов.
— Добрый день, Артем Петрович. Это Ушаков до вас добрался. Мне передали ваш телефон.
Артем попытался вспомнить, кто такой Ушаков, но не вспомнил. У опера фамилия была какая-то другая. Татарская или башкирская.
— Кто передал?
— Ваша жена. Я позвонил ей, она сказала, что вы хотели со мной поговорить. А... Простите. Вы, вероятно, не помните меня по фамилии. Я — следователь Центральной прокуратуры. Мы с вами встречались уже. Меня зовут Игорь Сергеевич.
Артем и так уже узнал его по голосу.
— Да-да... Я посчитал, что с вами общаться мне как-то удобнее.
— Я думаю, что вы совершили ошибку, спрятавшись от милиции.
— Мне не слишком хочется попасть на нары.
Пока я дышу свежим воздухом, от меня будет больше пользы и вам, и мне самому.
— Следственные органы имели полное основание арестовать вас. Я сам готовил постановление о мере пресечения. Взять хотя бы тот пистолет, что нашли у вас под столом на кухне...
— Его подбросили.
— Возможно. Но с этим следует разобраться.
Сами вы это сделать сможете едва ли.
— Я попробую.
— У вас нет следственного опыта, вы ограничены в возможности передвижения.
— Я попытаюсь справиться с этими трудностями.
— Где вы сейчас находитесь, Артем Петрович?
— В машине. По дороге еду.
— А у вас нет желания встретиться со мной?
— Пока еще нет.
— Но вы не в городе?
— Нет. Я сейчас от города удаляюсь. В неизвестном направлении...
— Что ж, это тоже хорошо.
— Хорошо?
— Для вас. Безопасно.
— Естественно. Я своей свободой очень дорожу.
— Для вашей жизни безопасно.
— То есть? Вы хотите сказать, что моей жизни что-то угрожает? — Артем улыбнулся. Ему подумалось, что следователь желает выдать версию с покушением на него за принятую следствием, что это одна из попыток вернуть его в город и, следовательно, под арест. Неужели этот человек, с виду неглупый, настолько прост?
— Да Угрожает. Только не что-то, а кто-то. Что за человек был за рулем вашей личной машины?
Этот вопрос поставил Артема в тупик И заставил заволноваться.
— Мой подчиненный. Я попросил его поставить машину в гараж. А что случилось?
— Вас в лицо они, видимо, не знали. Знали только номер машины. И вместо вас расстреляли сегодня вашего паренька. Из двух автоматов. Прямо на улице.
Потом бросили в машину гранату. Если бы вы не скрылись, то...
— То я был бы убит, — констатировал Артем.
— На вашем месте я не ставил бы так вопрос.
Если бы вы позволили вас арестовать, то вместо вас не погиб бы другой человек. Они наверняка знали бы, что вы арестованы и... Извините... Минутку подождите.
Кто-то зашел в кабинет к следователю. Разговаривали они минуты две.
— Еще могу вас поздравить, Артем Петрович. — Голос следователя заметно потяжелел и стал резче. — Десять минут назад застрелен управляющий вашим банком. Прямо в своей квартире. И дочь похоронить не дали.
— Его тоже застрелили вместо меня?
— Разберемся. Кстати, во дворе видели двух чеченцев. И те, кто стрелял в вашу машину, по показаниям свидетелей, тоже похожи на чеченцев. Я выезжаю на место. Потом вам перезвоню. Пока в городе не появляйтесь. Но и слишком далеко не уезжайте.
Чеченцев встретите — обходите стороной.
— Понятно. — Артем отключил телефон и устало прислонился к стене.
— Что там? — поинтересовался Сергей.
— Война настоящая.
— То есть?
Он рассказал, что узнал от следователя.
— Де-ла... — только и нашел что сказать полковник — И ты думаешь, что все это организовано твоим капитаном первого ранга? Но тогда при чем здесь этот парень в твоей машине? При чем здесь твой управляющий?
— Мне не слишком хочется верить в это. Но у него совершенно лишенные совести глаза. Я не доверяю людям с такими глазами.
Артем налил еще водки. Выпили. Вышли во двор.
Сергей взял в руки рубанок, несколько раз провел им по доске.
— Ты работай пока, — сказал Артем. — А я подремлю на досках. А то спал сегодня часа полтора от силы.
— Поспи... — согласился Сергей.
Артем лег на стопку досок, подставив лицо солнцу. Спать он, говоря по правде, совсем не хотел.
Он уже перешел ту грань, когда сон побеждает возбужденную нервную систему. Ему просто не хотелось ни о чем говорить сейчас, хотелось все обдумать самому.
Валера... Еще одна жертва жестокой игры неизвестно во что и неизвестно против кого. Совершенно случайная жертва. Молодой парень, жениться еще не успел. Кажется, только вскоре собирался. Ну, здесь ладно, здесь они ошиблись. Это можно понять, хотя трудно с этим мириться. Теперь вот и Юрий Львович.
Он-то вообще при чем здесь может быть? Непонятно.
И все-таки чеченцы. Или и их кто-то подставляет?
Так и не найдя ответа на свои вопросы, Артем уснул, усталость свое взяла, помогло теплое солнышко и деревенский воздух, от которого он совсем отвык.
А проснулся от толчка в плечо.
— Телефон звонит, — сказал Сергей.
Артем заскочил в дом. Звонил опять Игорь Сергеевич Ушаков. Он уже вернулся с выезда.
— Что там случилось?
— Разбираемся. Все в квартире перевернуто кверху дном. Искали что-то...
— Может быть, то же самое, что и у дочери?
— Может быть. Вам лично он ничего не оставлял? Никакой вещи?
— Нет.
— И его дочь тоже?
— Нет.
— А у меня для вас еще одна новость. У вас под задним бампером автомобиля «радиомаяк» был установлен. Слежки сами не замечали?
— Нет. Если бы была, я бы обнаружил.
— Это неизвестно. Сейчас такие спецы на них могут работать, что и не заметишь.
— У меня просьба. В магазин к дочери управляющего мы выезжали на его «Мерседесе». Проверьте машину. Там случайно нет «маяка»?
— Дело посоветовали. Проверим. А вам бы я посоветовал не прятаться.
— У меня на этот счет иное мнение.
— Вместе нам было бы легче разобраться. Слишком уж громкие дела творятся. У всего города на виду.
— Из-за решетки я вам не помощник. Если возникнут вопросы, звоните.
Глава 13
Макараджич.
Кто празднует труса?
К границе они вышли без проблем. Дважды встречался им патруль натовских войск на традиционных армейских джипах с надписью «МР» — «Military police», но оба раза этот патруль проехал мимо. Очевидно, их принимали за македонских военнослужащих.
Один раз, и снова на велосипедах, которые выглядят довольно странно, когда кругом лежит снег, хотя и активно тающий, попались навстречу два македонских пограничника. Эти недобро покосились, но, в свою очередь, кажется, приняли группу за натовцев.
Да и кто заподозрит диверсантов в людях, не имеющих при себе ни автоматов, ни винтовок. Армейские патрули пистолеты за оружие не считают.
На подходе к границе встретилось неожиданное препятствие — дорогу запрудили беженцы. Значит, наступление сербов идет полным ходом. Как Слава и предполагал. И значит, скоро «Команда теней» прибудет к месту рандеву. И им самим следует поспешить, чтобы быстрее соединиться со своими парнями, чтобы не сидели те слишком долго на одном месте. Это опасно.
Беженцев было слишком много. Свои же боевики, не дожидаясь прихода противника, выгоняют население из деревень. Это уже проверено разведкой.
А потом валят на противника — дескать, беженцы прячутся от зверств сербов. Что греха таить, и сербы по характеру — не сахар. Тоже не очень церемонятся.
Но они, по крайней мере, целые деревни с обжитых мест не выгоняют.
С небольшой, поросшей молодым ельником сопки Слава наблюдал в бинокль сам процесс перехода беженцев через границу. Македонские пограничники стояли возле шлагбаума толпой. То ли растерялись, то ли махнули рукой на колонну, с которой справиться были не в силах. Они даже документы не проверяли. Но в пятистах метрах от них, на той стороне, не так далеко от югославского шлагбаума, картина совершенно иная. Там большая группа людей в камуфлированных костюмах внимательно следила за человеческой рекой. Некоторые были в масках «ночь» — не желали показывать открыто свое лицо. Почему — понятно без слов.
Эти люди забирались в самую гущу толпы и внимательно всматривались в лица. Вот выхватили одного. Молодая женщина бросила детей и узлы и вцепилась в мужа. Ее оттолкнули так грубо, что женщина упала. Заплакали, подбежав к матери и обхватив ее, дети. Тот, которого вытаскивали, пытался сопротивляться, вырывался, но на помощь противнику подоспели другие вооруженные люди. Они что-то кричали, жестикулируя и огрызаясь, угрожали толпе автоматами.
Албанские боевики искали людей, способных носить оружие, и не выпускали их за границу. Один из вариантов вербовки. Как набор рекрутов в средние века. Только сейчас они делают это, прикрываясь национальной идеей.
Вот вытащили из толпы второго, третьего...
Людей уводили куда-то в лес, в сторону от дороги. Оттуда, видимо, повезут в лагерь, где наскоро научат нажимать на спусковой крючок, сунут в руки винтовки или автоматы и покажут сторону, в которую надо стрелять. И иди, спаситель своего очага, воевать, защищай чье-то желание порулить отделившимся государством. Не хочешь воевать — расстреляют Быстро вечерело, снова тучи затягивали небо, грозя сырым снегопадом, — зима в горах застряла, забуксовала, хотя время ее давно уже прошло Ветер поднимался не сильный, но тягучий. А человеческая река тянулась и тянулась, перемешивала ногами жидкий вчерашний снег. Еще какой-то десяток лет назад эти люди и думать не думали, что все вот так повернется в их тогда спокойной жизни. Но кому-то надо было страну поделить. И теперь те, кому это было надо, держали свои войска рядом с границами Югославии, репетируя на ней, возможно, то, что потом будет применяться несколько восточнее. От этих мыслей подступала к сердцу злость.
Перешли границу без проблем — между двумя минными полями. Пятьсот метров, и неожиданно вышли на поляну, спрятанную недалеко от шоссейной дороги. Здесь горел костер, у костра сидело трое боевиков в задранных на лоб масках, курили. Недалеко стояла грузовая машина с крытым брезентом верхом. Около машины прохаживался часовой.
— Командир, транспорт для нас. — Думитру, как истый водитель, терпеть не мог пешие переходы, если была возможность воспользоваться колесами, и показал в сторону поляны. — И мобилизацию заодно сорвем.
Они сразу поняли, что именно сюда, в эту машину, и отводили тех, кого выдергивали из людской реки вооруженные люди на дороге.
Слава кивнул без колебаний. Сделал знак рукой.
Отряд неслышно рассыпался полукругом. Боевики здесь, вдали от наступающих сербских частей, под боком у македонской границы чувствовали себя спокойно Слава выбрал себе того, что караулил рекрутов у машины. Капитан зашел со стороны двигателя, дождался, когда часовой прошел в одну сторону, повернул в другую и остановился снова перед бортом, что-то резко, с издевкой высказывая сидящим в кузове.
Слава скользнул под двигатель, пополз под машиной.
Отсюда ему хорошо было видно сидящих у костра людей. Им же со света смотреть в темноту труднее.
Часовой даже руки на борт положил. Он говорил и смеялся, зло смеялся. Не выползая из-под кузова, он ударил ногой под ступни часовому — элементарная подсечка, когда человек не ожидает ее, всегда надежна. Часовой упал, не сообразив даже, что его сбили с ног. И тут же на шее у него оказалась удавка. Короткий, резкий рывок — и дело завершилось.
Почти одновременно и так же тихо завершилось дело у костра. Оглянувшись, Слава увидел, что ребята уже идут к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53